Был ли молодой Джугашвили графоманом или эпигоном

 Был ли молодой Джугашвили графоманом или эпигоном, т.е. писал «нутром», без оглядки на конкретную традицию или творил под чьим-то влиянием?

Надо вспомнить, что Сосело был одним из лучших учеников в училище и позже в духовной семинарии, он хорошо рисовал, увлекался литературой. Я не исключаю, что большое влияние на семинариста оказывали русские поэты: Лермонтов, Апухтин и особенно соотечественники: грузинский классик Шота Руставели и Рафаил Эристави. Стоит обратить внимание ещё на одного писателя и поэта – Александра Казбеги. Ещё в семинарии, Иосиф впервые взял псевдоним и настаивал, чтобы все называли его Коба. Это имя главного персонажа повести Казбеги «Отцеубийца». Коба – герой, который «грабил богатых и раздавал награбленное добро беднякам». Любовь к родине нерасторжима у Александра Казбеги с идеями справедливости, гуманности, с готовностью к борьбе с притеснителями народа. Почти все герои писателя гибнут в неравной борьбе, и тем не менее его произведения проникнуты верой в неиссякаемые силы народа. Казбеги перевёл на грузинский язык «Горе от ума» А. С. Грибоедова, «Ромео и Джульетту» У. Шекспира, стихи М. Ю. Лермонтова и др.

Уверен, что молодому Джугашвили был знаком стих Валерия Брюсова «Юному поэту», в котором юноше особенно пришёлся второй совет поэта: «…никому не сочувствуй, Сам же себя полюби беспредельно».

Юному поэту

Юноша бледный со взором горящим,

Ныне даю я тебе три завета:

Первый прими: не живи настоящим,

Только грядущее — область поэта.

Помни второй: никому не сочувствуй,

Сам же себя полюби беспредельно.

Третий храни: поклоняйся искусству,

Только ему, безраздумно, бесцельно.

Юноша бледный со взором смущенным!

Если ты примешь моих три завета,

Молча паду я бойцом побежденным,

Зная, что в мире оставлю поэта.

                                                        Валерий Брюсов.

Коба остаётся в православной Тифлисской духовной семинарии до 1899 года, пока его не исключают «за неявку на экзамены по неизвестной причине». Уходит из семинарии без веры в Бога.

Как у любого молодого человека, у Сосо была потребность выразить себя, но не статусом (отец сапожник), ни стилем жизни (не забываем, что будущий вождь стеснён жёсткой дисциплиной) выделиться невозможно. Сосо начинает печататься в местной газете, внутренняя энергия нашла выход: он не серая мышка-семинарист, он - поэт.

В 1895 году в газете «Иверия» печатается стихотворение Иосифа Сталина «Луне».

Ниже, я приведу стихотворение, как оно звучит на грузинском, подстрочный перевод и, наконец, литературный перевод. Наберитесь терпения.

Луне

Иаре даугалавад

Тави ну чагикидиа

Гапанте нисли грублебис

Уплис гангеба дидия!

Назад шесцине квеканас

Шен пехквеш гадачимулса

Мкинварс дамгере нанина

Зецидан гадмокидулса!

Каргад ицоде, ром эртхел

Дзирс дацемули, чагрули

Квлав агемартвис мтас цминдас

Имедит агтацебули!

Маш, турпав,цинандебурад

Грублебши гаикашкаше,

Лурдж камаразе саамод

Схивеби шеатамаше!

Мец гадавихсни сакиндзес

Да мкердс могишвер мтвареса,

Хел-ганпкробили такванс-гцем

Квекнад шук-момпинареса!

Продолжай идти безустанно,

Не вешай носа,

Развей облака-

Велика воля Божья!

Нежно улыбнись миру

Распростертому под тобой!

Спой песенку леднику,

Поднявшегося в небеса

И будь уверен, что упавший, угнетенный,

Ведомый надеждой

Вновь возвысится на святую гору!

Так, красавица, ты как прежде,

Засияй в облаках,

Пусть в синем небе вновь

Заиграют твои лучи!

И я раскрою рубаху,

Вдохну полной грудью твои лучи,

И тебе, освещающую темный мир

Отправлю хвалу!

                                  Подстрочный перевод Татьяны Блантер

Луне

Плыви, как прежде, неустанно

Над скрытой тучами землей,

Своим серебряным сияньем

Развей тумана мрак густой.

К земле, раскинувшейся сонно,

С улыбкой нежною склонись,

Пой колыбельную Казбеку,

Чьи льды к тебе стремятся ввысь.

Но твердо знай, кто был однажды

Повергнут в прах и угнетен,

Еще сравняется с Мтацминдой,

Своей надеждой окрылен.

Сияй на темном небосводе,

Лучами бледными играй,

И, как бывало, ровным светом

Ты озари мне отчий край.

Я грудь свою тебе раскрою,

Навстречу руку протяну,

И снова с трепетом душевным

Увижу светлую луну.