Миномёт – безотказная железная труба, и даже самый современный дрон её не заменит

Рассказ командира минометной батареи третьего батальона 110-й отдельной Гвардейской мотострелковой бригады 51 гвардейской армии Южного военного округа "Николаевич"

— До начала СВО, если не путаю, ты занимался бизнесом, вел целый ряд проектов, а сегодня – командир минометной батареи. Как так вышло?

— Я тогда, наверное, был слегка на излете. Где-то в 2020 году взял паузу и занимался тем, что приносило удовольствие. Ну, знаешь, для души. Развивал местный туризм, гулял с собаками, жарил шашлык. Нет, у меня были определенные мысли, планы, идеи. А вот на СВО я оказался потому, что имел внутреннюю установку: если начнется большая война, то я должен принять в ней участие. И когда Россия вписалась, я решил, что это оно. Вот и пошел. А иначе всю жизнь корил бы себя и выдумывал оправдания. Зачем? Собрал вещи и ушел.

— Сильно ты изменился за эти три года? И я сейчас не только о влиянии боевых действий на личность спрашиваю. Ты ведь руководишь личным составом в боевой обстановке, а это совсем другой уровень ответственности. К тому же требует особых личностных качеств.

— Не знаю даже, что ответить. Лучше, наверное, спросить у людей, которые хорошо меня знают, поскольку самому кажется, что не изменился. Пацан как пацан. Управлять людьми – это да. Когда бизнесом занимался, под моим руководством в разное время было до пятидесяти человек. Плюс – вращение в предпринимательской среде дало много навыков, которые оказались полезными в этой сложной армейской системе.

Знаешь, в предпринимательстве есть такое понятие, как проактивность. Оно не всюду применяется, но, по сути дела, это когда ты делаешь чуть больше, чем с тебя спрашивают. Когда смотришь на перспективу и прикидываешь, где ты сам можешь оказаться полезнее.

Соответственно, мне было значительно легче управлять людьми, чем, быть может, тем, кто не имел подобного опыта, но вынужден был встать во главе тех или иных подразделений.

— Понятно, что миномет – это не баллистическая ракета, но практика показала, что и к нему просто так не подступишься. Трудно было осваивать?

— Да все на практике. В первую очередь было понимание того, как из минометов работают по нам, поскольку боевой путь свой начал в пехоте. То есть мы бывали под артобстрелами и понимали, что это такое. Угрозы "птиц" ведь особой не было в 2022 году. То есть была, но речь тогда шла о корректировке артиллерии.

Мы понимали, какую угрозу несет минометный огонь. А дальше все не так уж сложно. В обучении ведь много времени уходит на понимание азов, но если ты уже в боевых действиях участвовал и понимаешь общий смысл, то значительно легче.

Дальше – технические моменты. Вот как стрельба из автомата Калашникова, но вместо автомата у тебя большая труба, которая имеет прицельное приспособление и стреляет по такой-то траектории.

Вообще то, что связано с артиллерийскими общими задачами, сильно упростилось благодаря современным программным комплексам. Там, где раньше нужно было высчитывать все "от" и "до" с помощью таблиц, сегодня командир орудия, командир взвода или командир батареи работают с планшетами. Ты загоняешь в приложение данные о местоположении своего орудия, указываешь цель, определенные поправки, а программа выдает нужные цифры.

Но тут, конечно, совсем уж на программу нельзя полагаться, поскольку она учитывает не все. Где-то, к примеру, может иметь место ошибка расчета, которую программный комплекс не принимает во внимание. Он ведь говорит на сухом языке цифр, но ты, как командир, знаешь, на что обратить внимание. Где-то какой-нибудь клин не забыли, а где-то ствол чистить поленились. В результате цифры правильные, а что-то не клеится. И ты уже по опыту знаешь, что в таком-то расчете Василий Васильевич мог чего-то забыть. Берешь рацию и говоришь: "Василий Васильевич, не тормози, сделай то-то и то-то". И орудие начинает работать как следует.

— "Птицы" сильно упростили работу?

— Конечно. Они и упростили ее, и усложнили одновременно. С одной стороны, корректировать стало значительно проще. Ведь раньше требовалось визуальное наблюдение, а это значит, что человек должен был выбираться на передок или занимать какую-то высоту. При том что видимость все равно ограничена рельефом местности или чем-то еще. И БПЛА тут действительно помогли.

С другой стороны, требования стали значительно выше. Попадание в район цели – это уже не удовлетворительная стрельба. Цель, будь то пехота, техника или укрепрайон, нужно поразить непосредственно.

— Есть мнение, что FPV-дроны вытеснили миномет. Насколько оно справедливо?

— Все равно это смежные вещи. Нет, порой возникает ощущение, что миномет стал менее значимым. В 2022 году мы боялись артиллерии. Боялись миномета, боялись СПГ. Они по нам парой тогда работали: миномет и "сапог". Они для нас представляли конкретную опасность в ходе перемещения из одной точки в другую. Если обнаружили, то бить будут из них.

Но тут нужно разделять. Если, к примеру, это миномет "Василек", то мы говорим о маленькой пушке, которую нужно тащить машиной. Без транспорта его на позиции не затащишь, а подтаскивать нужно где-то на три с половиной километра. В нынешних условиях – сам понимаешь.

С другой стороны, дрон – это высокие технологии, которые можно отрубить с помощью средств РЭБ, а миномет – это железная труба, которая, в общем, безотказна. Если же мы говорим о 120-мм миномете, то он менее востребованным не стал. Это довольно точное оружие с тяжелым боеприпасом, которое легко спрятать и которому плевать на РЭБ.

Выкопал яму, прикрыл ее сеткой, какими-то палками. Попробуй еще найти этот миномет! Мы вот ищем минометы противника, и это не так просто, как может показаться. Там, как правило, человеческий фактор имеет место. То есть человек допустил ошибку, и благодаря этому мы обнаружили позицию.

К тому же сейчас операторов стало много, а каких-то два года назад, когда мы обучали пилотов "мавиков" и FPV-дронов, выяснилось, что не всякому это под силу. Пятидесятилетний шахтер, к примеру, с трудом осваивает это сложное оборудование. Зато корректировать, обслуживать миномет и попадать из него в цель он учится довольно быстро.

— Верно ли я понимаю, что вы применяете минометы в тандеме с FPV-дронами?

— Ну вот тот же "Василек" – это кассетное орудие. То есть четыре мины мы можем выпустить одну за другой, а потом зарядить следующую кассету и повторить. Притом что мина летит тридцать-сорок секунд.

Работая по пехоте или по какому-нибудь небольшому укрепу, мы можем вынудить личный состав противника укрыться или залечь. Сковать огнем, чтобы двигаться не могли. И в этот момент по ним можно спокойно работать дронами-камикадзе. Мы же видим, куда противник спрятался. Вот по нему точечно работаем FPV-дроном. В блиндаже укрылся? С помощью миномета поразить его там достаточно сложно, а дрон может ударить прямо внутрь.

— То есть прижать к земле и…

— Прижать к земле и спокойно добить. Опять же: расчет отправляет где-то одну "птицу" в десять минут, если все хорошо отлажено. Дрону ведь еще нужно долететь, визуально найти цель, понять, как бы к ней подобраться. Все это требует времени. А мины продолжают лететь и лететь, и лететь. Работайте спокойно, дорогие операторы. У нас таких ситуаций было достаточно.

Вот под Невельским это взаимодействие было хорошо отлажено. Курахово и Красноармейск – это уже другие расстояния. Там мы работаем дальнобойной артиллерией и дронами. И они дополняют друг друга. Вот гаубицей можно наделать много шума у врага на позициях, разогнать его по блиндажам с такого расстояния, которое недоступно миномету. Можно поразить оборудование, которое противодействует нашим БПЛА, а потом добить FPV-дронами. Дрон не сможет доставить на позицию врага 150-мм снаряд, чтобы все залегли, а гаубица – легко. Вот так и работаем.

— Но есть же и вопрос логистики. Снаряды, мол, по "дорогам смерти" еще доставить нужно, а очки, пульт и несколько дронов с боевой частью в рюкзаке может нести даже не самый могучий боец.

— Ситуация давно изменилась. Имею в виду вопрос мобильности групп БПЛА. В 2023 году мы действительно несли "птиц", какое-то количество БК, две небольшие антенны и очки. Но с развитием средств РЭБ и направления БЛА в целом имущество операторов – это где-то половина "Урала": антенны, станции управления, генераторы, аккумуляторы и еще много-много всего. Объемное и тяжелое. Нельзя уже по-шпионски переместиться из одного угла в другой, куда-то прокрасться, выставить антенну, отработать и уйти. Это какие-то разовые пуски в крайнем случае.

К тому же минималистичная станция управления, которая имеется у "пилота", не помехоустойчивая. И если работают средства РЭБ… а они работают и у нас, и у противника, то создают помеху, не разбирая, где свой, а где чужой. Пробиться через это сложно. То есть нужно специализированное оборудование, и его все больше. Мы вот пытались ужаться, но "буханка" все равно забита под крышу.

То есть нужно до определенной точки все это довезти, разгрузиться и дальше тащить на своих двоих. Точно так же люди таскают боеприпасы, таскают бензин и все остальное, что нужно на позициях, включая те же "птицы". Если же мы говорим о тяжелой артиллерии, то гаубица находится дальше от ЛБС, и к ней порой можно даже подъехать. А вот на позиции БЛАшников, как правило, нельзя. Поэтому логистика примерно та же.

— Ты воюешь четвертый год. Что бы ты посоветовал людям, которые уже поняли, что быстро СВО не закончится, и раздумывают о том, чтобы подписать контракт?

— Я бы хотел сказать о мотивации. Потому что идти на войну за деньги – это плохая мотивация. Нужно понимать, что ты можешь получить ранение или погибнуть. И в этом случае ты должен четко знать, почему это будет не зря. К тому же это помогает думать инициативно, а думать инициативно на войне – это прямо обязательно. Думать инициативно и предпринимать действия, которые позволят выполнить задачу и сберечь свою жизнь. Это первое.

Второй момент, который я понял за эти три года и хочу донести до людей, заключается в том, что война – это очень тяжелая работа. На войне ты не постоянно участвуешь в каких-то перестрелках. Зато ты постоянно что-то носишь, копаешь и думаешь, как лучше выполнить задачу. Стрельба – это пять процентов от всего времени.

Поэтому настраивайтесь на тяжелую работу! Вот как на заводе. Готовьтесь трудиться руками, ногами и головой. Безо всякой романтики. Лениться нельзя, не думать нельзя. Чем лучше ты продумываешь свои действия, тем больше шансов на то, что выживешь и поможешь общему делу.

Игорь Гомольский