И. Ильин и вожди РФ: «белое дело» или чем он так «зашел»?

Есть такая банальная фраза: «это хуже, чем преступление, это ошибка». Ошибка, которая независимым умам очевидна в рассуждениях философа И. Ильина - по-человечески очень понятна. Именно её природа сделала его «учение» (по сути, совершенно бессодержательное) столь притягательным для руководителей пост-советизма. Кратко говоря – Ильин есть аутентичный представитель, «мозг» белого движения. Несколько перекошенный «вправо», но тем не менее, «законнорожденный» белогвардеец.

Белое же дело находится в межеумочном состоянии между красным и коричневым. Само оно это состояние величало «непредрешенчеством». То есть мы воевать воюем, убивать убиваем, но образа будущего (зачем мы всё это делаем? ) не имеем. 

Потому статью 1925 года под названием "Кто мы?" И. Ильин начинает характерными словами: "мы не правые и не левые". Что не вызывает сомнения: валенки на левую или правую ногу не делятся... Если вы, ребята, взяли в руки оружие, столько людей угробили - но не можете даже объяснить - зачем, ради чего, ради какого будущего - то стыд вам и позор! 

Из белых две дороги: дорога генерала Слащева, вернувшегося в СССР преподавать военное дело красным офицерам, и дорога атамана Краснова, растворившегося в гитлеризме более, чем полностью. А можно стоять на перекрёстке, не двигаясь ни туда, ни сюда, бормоча маразм демократических мантр…

+++

У капиталистов, выросших из октябрят, пионеров, комсомольцев и членов КПСС есть своя мечта. Кратко эту мечту можно выразить как «нефашистский капитализм». В духе фразы "пчёлы против мёда"...

Это такой загадочный капитализм (демократия? ) – который фашизм и коммунизм одинаково не любит, по заветам глупого Поппера[1].

И вот приватиры наши, бывшие комсомольцы, мечтают, что есть какой-то вот такой хитровы*банный капитализм, который не стремится к фашизму.

То есть в оном открытая террористическая диктатура сплотившейся в криминальной солидарности собственников богатой верхушки, торжество "тайны беззакония" - не является неизбежностью.

А тогда наш приватир из комсы и частной собственностью бы наслаждался, и законностью-справедливостью-безопасностью.

Чтобы:

- и без страха липкого за будущее жить,
- и в богатстве завидном купаться…

Ну, словом, куда ни ткни – везде благорастворение воздусей, с попутной отменой диалектики (один из непреложных законов которой – «достоинства системы есть продолжение её недостатков»).

Уф, даже стиль речи у меня стал былинным, при изложении этой прекраснодушной мифологии!

+++

Хоть такие идеи экс-комсомольцев, с их эдиповым комплексом отцеубийц[2] странные, происходят от духовной слепоты и умственной незрелости – но они родились далеко не вчера.

В своей книге «Путь духовного обновления» (1935 г. ) И. Ильин, как будто бы специально для экс-комсы формулирует два противоположных отношения к частной собственности:

1. Духовное, «начинающееся от Бога и духа и утверждающее начало частной собственности, идущее от веры и любви».

2. Атеистическое, «идущее из рассудка и ненависти, презирающее свободу и совесть, сознательно разлагающее семью, родину и национальную жизнь, подрывающее в человеке все основы правосознания и сверхклассового государства».

Ах, как зашло! Оказывается, чтобы быть сверхбогатым, но не быть при этом адски-жестоким, уголовным чудищем – надо в храме РПЦ регулярно со свечой в одном месте (в руке, а вы что подумали? ) стоять…

И ведь как они хотели услышать что-либо подобное! Хорошо, что они хотя бы у Ильина утешение в таком нашли, а не у какого-нибудь жреца вуду!

+++

Ильин вообще удивительный мыслитель: он всю жизнь говорил о Православии, так и не поняв азов Православия, и всю жизнь он ссылался на диалектику Гегеля, так и не поняв азов диалектики Гегеля.

Начнём с того, что естественно, разумеется, очевидным образом - не только Православие, но и вообще любой монотеизм (а Православие вдвойне и втройне) начинаются с ОТРИЦАНИЯ частной собственности.

Любой монотеизм справедливо видит в принципе частного владения зоологический инстинкт доминирования, наследие животного мира в человеке, а так же дьявольский искус.

Нет у тебя ничего своего, ты нагим пришёл в этот мир, и нагим уйдёшь из него! Что тебе может принадлежать, когда ты и сам себе не принадлежишь? ! Всё, что в мире, включая и тебя – Богом создано и Богу принадлежит. И если нет этого понимания – то нет и религиозности, веры нет, любой, но особенно – христианской (потому что она особенно враждебна частной собственности).

И если бы Ильин прочитал бы хотя бы Новый Завет[3] (не говоря уж, если бы он осилил бы всю Библию[4] ) – то он не написал бы, что духовное отношение к частной собственности, «начинающееся от Бога и духа» УТВЕРЖДАЕТ начало частной собственности! Да ещё идущее «от веры и любви»[5] …

Из чего поклонникам Ильина придётся сделать вывод, что с глубокой древности отшельники в пустынях и общежительные монастыри, и сами апостолы христовы, с их общиной-колхозом были безбожниками и врагами Православия!

От Бога и духа частная собственность человека может «исходить» только в смысле выхода, отторжения: перестал верить в Бога, отверг дух, и утвердил своё личное материальное господство над рядом предметов: теперь они не божьи, а твои! Не Бог им хозяин – ты им хозяин и повелитель, и… творец? ! Ну, бывает, что зайки-зазнайки и так говорят: «я создал дело, я сотворил этот бизнес, я сам себя сделал[6], я всё это сам сделал, и небо, и землю…» Мало ли, чего в бесовском ослеплении не скажешь?!

Что вера, что любовь – предполагают жертвенность, самопожертвование. Если ты пришёл в храм, и взял там деньги – это не вера. Вот если ты их там оставил, внёс лепту – это может быть деянием веры. А чтобы брать, не отдавая – вера не требуется. Равно как и любовь, которая берёт, а не даёт – тоже не любовь, по крайней мере, в религиозном смысле. Так значит, и вера, и любовь строятся на отчуждении собственности, а не на её утверждении!

Зачем же Ильин вообще громоздил эту ересь на ересь? Потому что он умный человек, неплохо образованный, и он пунктом ниже фиксирует частную собственность из реального мира, нечто «идущее из рассудка и ненависти, презирающее свободу и совесть, сознательно разлагающее семью, родину и национальную жизнь, подрывающее в человеке все основы правосознания и сверхклассового государства».

Ну, если всё это сложить – то получится фашизм, а фашизма ведь «оне» не «хочут». А тогда что ж? Отменять частную собственность? Тоже не хочут. В итоге решили выдумать «идущее от Бога безбожие», чтобы и были и волки сыты, и овцы целы.

Мысль Ильина нелепая, неумная – но очень для приватиров экс-комсы приятная, желанная, ласкающая!

+++

Ильин пишет: «Иметь частную собственность и проистекающую из неё хозяйственную самостоятельность есть великое благо. Чем меньше людей лишено этого блага, тем лучше. Чем больше людей оторвано от собственности, тем несправедливее общественный строй, тем менее жизнеспособно государство».

Эта фраза не была нелепостью, пока Ильин не вырвал из неё термин «правовые гарантии» и не заменил их на «частую собственность». Попробуйте прочитать фразу Ильина, заменяя «частную собственность» на «правовые гарантии» и вы увидите, как  бредовая фраза наполняется смыслом.

В версии же Ильина она бессмысленна.

Объясним разницу между «частной собственностью» и «правовыми гарантиями»:

Если, например, каждой семье гарантирована квартира (программа КПСС каждой советской семье отдельную квартиру к 2000-му году) – это правовые гарантии. 
А если принято за норму, что семья может частным порядком иметь 5, 10, 100 квартир – равно как и ни одной, иметь от ноля до бесконечности, то это частная собственность.

Она потому и частная, что в ней нет общего, обобщения! Частный случай индивидуален по определению.

И хозяйственная самостоятельность человека проистекает вовсе не из частной собственности (которая как раз и лишает большинство людей всякой хозяйственной самостоятельности), а из правовых гарантий. Хозяйственная самостоятельность базируется на неотчуждаемом домене, а в мире частной собственности господствует захватное право, домены только и делают, что отнимают: то рейдерским захватом, то банкротством, то просто с работы частные собственники тебя выгонят в никуда… 

О какой "хозяйственной самостоятельности" тогда можно говорить, если от "конъюнктуры рынка" зависишь больше, чем заложник от террориста?!

Когда Ильин пишет, что: «чем меньше людей лишено этого блага», «чем больше людей оторвано от собственности» - он уходит от вопроса, который и школьник бы задал. 

А КТО людей лишает, кто их отрывает? Или они, может быть, сами лишились и оторвались, нечаянно, как альпинист от привязи? От собственности отрывают людей – такие же люди, и ради собственности. В силу арифметической формулы: если тебе дать больше, то мне останется меньше…

Конечно, собственность иной раз теряют и по причине стихийных бедствий (что не беда, коли застрахована была). Но в подавляющем числе случаев людей делают неимущими люди. По той же самой причине (оборотная сторона медали), по какой сами становятся имущими!

Ильин же предлагает какой-то оксюморон: чтобы собственность была у всех, но при этом частная! А как она может быть частной – если она у всех, и поровну? Это же и есть общественная! Или она не поровну? У меня в частной собственности спичка, и больше ничего? Чем мне такая ничтожная собственность поможет «не оторваться» и поверить в справедливость общественного строя? Чем такой ничтожный домен поможет укрепить жизнеспособность государства? !

И. Ильин обосновывает два аргумента в пользу частной собственности:

1. Частная собственность позволяет человеку реализовать себя во внешнем мире.
2. Частная собственность обеспечивает человеку индивидуальный способ бытия.

Приватирам, награбившим в 90-е, такие слова – как мёдом по сердцу, тем более, что они ведь правдивы. Частная собственность, действительно, даёт и то, и другое. Собственнику гораздо легче и удобнее «реализовать себя в мире», чем неимущему, т. е. за счёт попранных прав неимущего. И чем меньше собственников, тем легче им реализовать себя самым бравурным образом. Печаль лишь в том, что для этого требуется понаделать как можно больше неимущих!

А индивидуальный способ бытия – это ведь не «Каждому своё» на воротах Бухенвальда имеется в виду? Там каждому своё в смысле, что у каждого свои приёмные часы в крематории... 

Тут же совсем другое: индивидуальность в данном случае – лучше, гораздо лучше, чем у других. У которых, соответственно, хуже, гораздо хуже, чем у тебя. У них тоже «индивидуальный способ бытия», но радует он почему-то только тебя. А их не радует. С чего бы? !

Далее, учит Ильин, «Количественное поравнение имущества бесцельно и вредно: естественное неравенство человеческих сил, способностей и желаний всё равно скоро опять приведёт к имущественному неравенству. Имущественное неравенство преодолевается не переделом богатств, а освобождением души от зависти, естественным, братским доброжелательством, искусством довольствоваться тем, что есть, помышлением не о тех, кто «богаче меня», а о тех, кто «беднее меня», уверенностью, что богатство не определяет человеческого достоинства, и творческим трудолюбием. Воспитание должно давать людям умение духовно переносить неравенство»[7].

+++

Когда бывшие «товарищи», ныне нам не товарищи это у Ильина прочитали, то посчитали, что «эта штука посильнее «Фауста» Гёте»[8].

- Ну вот всё и разрешилось – воскликнули они голосом булгаковского Стравинского – и награбленного сдавать не надо, и фашизм вводить не надо!

А фокус в том, что им (в отличие, например, от украинских дегенератов, возлюбивших фашизм всем сердцем и всем разумением, коего, впрочем, не имеют) очень не хотелось и того, и другого. В итоге обмануть их было нетрудно – сами обманываться рады!

В ушах приватиров, хранящих в сейфах партбилеты зазвенели фужеры с шампанским: мы построим капитализм, но мирный, добрый, Православный, церковно-приходской, без расстрельных стадионов, без массового террора, одним лишь добрым словом… Ну, пусть не сейчас, так в будущем, ведь цель очень важна, и мы идём в это светлое общество, без злобы и без обобществления имуществ!

Понять-то их надёжа-государь, немудрено: в социализме они мучимы гнетущей властью равенства. Опасаясь этой гнетущей уравниловки, равенства возможностей, бессословного равноправия, которые, по исследованиям Шафаревича[9] попросту лишают человека желания жить и размножаться (нечем выпендриваться – незачем и жить) – «белые» мечтают от этого избавиться.

Противно ли равенство? Да, безусловно, и это заложено в природе человека. Особенно оно мучительно для дегенератов, которым, в условиях одинаковости, невозможно ничем прикрыть своей врождённой ущербности, неустранимых физических и нравственных увечий. Потому дегенераты всегда идут в авангарде антикоммунизма, больше всех на свете бояться «одинаковой одежды» - ведь атлет в обществе одинаково одетых подчеркнёт свои достоинства, превосходство, а выродок – свою неполноценность…

Но не стройте иллюзий: равенство утомительно и для вполне полноценных людей. Оно ставит сложнейшие, и пока не нашедшие своего разрешения вопросы о стимулах деятельности, материальных ориентирах в жизни, ибо когда у тебя потолок и снизу и сверху – есть ли смысл рыпаться, и т. п.

Немудрено: будь равенство во всём хорошо, и ни в чём не худо – его бы 5 тыс. лет назад ввели бы фараоны, и навсегда.

Равенство потому всё время и разваливается в истории, что оно далеко не во всём положительно, и пить его приходится как ГОРЬКУЮ МИКСТУРУ. Не для удовольствия, не как вкусняшку, а только чтобы «хуже не вышло». А если у человека сознательность падает ниже критического уровня, то он становится как ребёнок. А ребёнок предпочтёт не пить горькую микстуру, не умея просчитать последствия своего саботажа…

+++

У коммунизма очень много сложных и мучительных проблем, но фокус в том, что для их серьёзного обсуждения нужно сперва стать коммунистом. И уже оттуда, с позиции осознанной необходимости – ставить вопросы о временной или даже вечной непреодолимости ряда человеческих пороков и несовершенств…

Что касается Ильина и его современных вельможных читателей-почитателей, то они на это неспособны (в первую очередь Ильин, как автор). Они предлагают нам всерьёз окунуться в примитивный мир первобытных анимизима и фетишизма, заклинаний, магических плясок с бубном и без оного.

Чтобы, путём шаманских обрядов сделать «злую вещь» (частную собственность) «доброй», заговорив её, обвешав амулетами и талисманами…

И мы были бы счастливы, если бы проблемы цивилизации решались бы так легко – но, в отличие от Ильина, живущего в каком-то своём мире, мы живём в реальности. И понимаем, что тут эти методы не работают. И не сработают.

Писатель Леонидов в «Апологете» в уста персонажа вложил не без юмора:
- Хочешь знать, что погубит советский строй? То, что все ругают феодализм, но каждый лично хочет хоть немного побыть феодалом…[10]
Кто бы спорил, господин-товарищ Леонидов!
Или вот на 100 лет раньше писано было, Максимом Горьким:
- И вот, наконец, мы видим, что эти вековые попытки ограничить свободу роста души привели нас к социализму и угрожают нам страшной властью равенства[11].

Эта мысль феодала Ильина – очень близка постсоветским приватизаторам, бывшим членам КПСС, комсомола, пионерской и октябрятской организаций. 

Им очень не нравится гнетущая власть равенства, их страшит облик их собственного, хорошо им памятного прошлого: типовые квартиры, типовые автомобили, типовые дачи, минимум различий с соседями в образе жизни, из-за которого предметом хвастовства становились ничтожные вещи, вроде бутылочки «Кока-колы» или импортные джинсы…

Люди, чей «организм отравлен нарзаном», бросились в спасительные воды неравенства, по заветам Шафаревича. Радости от фактов и духа личного превосходства над быдлом у них были (и остаются) полные штаны, но защищаться они сперва думали весьма наивно: призвав быдланов «избавиться от зависти». О чём Ильин ведь пишет открытым текстом! Не завидуйте - и не расстреляют вас! 

По такому случаю есть замечательный призыв: «врачу, исцели себя сам» или «начни с себя». Приватиры частной собственности САМИ отнюдь не избавились от жажды преобладания «имени Шафаревича», им-то дороже жизни превосходство над ближним в домах, машинах, дачах, курортах, зарплатах и т. п.

От жажды заполучить это должны каким-то образом избавиться только «быдланы». Они должны жить на минималках и ничего вышеперечисленного не хотеть. Ибо не завидуют успешным. Которые сами, лиши их превосходства – иззавидовались бы до исступления, до кровавой рвоты (что их ненависть к СССР, где прошло их детство, и показывает).

Так вот: ежели б чудо случилось, и быдланы, утратив способнсоть завидовать богатым, покорно, как неодушевлённые предметы, приняли бы свою второсортность, обделённость, нищету, никакого дискомфорта в ней не чувствуя – то и получился бы заветный искомый капитализм без фашизма. 

Славный такой капитализм, в котором всё решает демократия, в котором много партий, свобода слова и собраний. В нём бурлят и пенятся свободные СМИ. В нём нет бритоголовых, осуществляющих террор. И прокуроров с судьями назначает не мафия, а в прозрачном, установленном законом порядке…

Иначе говоря, апологеты капитализма создали собственную Утопию, которая даст фору по части утопизма всяким Томасам Морам и Фурье!

Не исключаю, что некоторые чокнутые «элитаристы» изначально садистски мечтают именно о террористической диктатуре (Солженицина в этом подозреваю). Но, поверьте, подавляющее большинство из «клуба любителей капитализма», В ИДЕАЛЕ видит его в вышеописанных розовых тонах. Мечтает совместить его с безоблачной демократией, правами человека, беззубым вегетарианством карательных органов и т. п.

А когда капитализм вынужден заняться коричневым террором (ибо куда он денется, в реальной-то жизни? ) – все, кроме Солженицына, которому террористическая диктатура как манна небесная – охают меланхолично, словами средневекового летописца: «далече от грешных спасение».

Члены клуба любителей капитализма говорят, что это «временные, вынужденные меры», что так будет не всегда, а только пока «ЧП», что мы придём («…к победе коммунистического труда» - зачёркнуто) к демократическим нормам… потом… когда-нибудь… Когда в быдле чувство зависти к нашим богатствам изведём…

Большинство любителей капитализма не любят хвастать такими фигурами, как Пиночет. Обычно ограничиваются вздохами о «выборе из двух зол меньшего», мол, если б не Пиночет, то… А так самого страшного не случилось, но всё равно осуждаем… В теории…

+++

Реальность сурова, в отличии от разлюли-малины утопий. В реальности от «страшной власти равенства» можно сбежать только в террор. 

У реального капитализма, который стоит на земле, выбор небогат: или фашистская диктатура, или его снесут «завистники успешных». Потому что зависть неимущих к имущим заткнуть можно только кровавым кляпом террора. Или – уничтожив их природу человека, превратив в умственно отсталых дегенератов, что, как я полагаю, ещё страшнее кровавого террора[12].

А дай им свободно собираться и обсуждать – они соберутся в толпу и «воспользуются равноправием» в прямом и буквальном смысле слова[13] …

Умные люди (тот же С. Кургинян, например), ещё в 1990-м году предупреждали: отречение от социализма есть присяга фашизму. На что седовласые «пионэры» смеялись им в лицо, воображали себя ловкими колобками, которые и от дедушки ушли, и от бабушки ушли, и от тебя, Лиса, уйдём.

Ну далеко ли ушли, колобки?

Борьба с украиной (антиобществом, гораздо более фашистским, чем было гитлеровское) – для ельциноидов есть борьба с собственной тенью. Весь этот ад на Земле они же и породили, своим броском к собственности, а породив – сами же испугались своего отражения в зеркале. Испугались «дивного нового мира», в который неумолимо ведёт их стяжательство, криминальная приватизация – потому что человек сложен, и всё время спорит сам с собой. Когда всех и вся предал – внутри поднимается волна самокритики…

А тут под руку подворачивается Ильин, который, кстати сказать, был против отделения украины, и на этой почве поссорился с Гитлером..

И извлекается из нафталина весь набор заклинаний, магических пассов, которым Ильин думал гальванизировать труп былой империи…

+++

Кратко резюмируя: шустрому комсомольцу 70-х быть миллиардером хочется, а быть кровавым катом и войти в историю как деятель фашизма – нет. Он хочет разделить капитализм и фашизм, как если бы это не было одним и тем же. Хотя на самом деле мы постоянно сталкиваемся с двойными именами одного и того же предмета по отношению к нему.

Например, «свобода» - это хвалебное имя произвола, а «произвол» - ругательное имя свободы. Предмет не меняется – меняется лишь отношение к нему зрителя, понимаете? Фашизм – от слова «пучок, фасция» - вначале не был ругательным, но потом, исторически им стал. 

Люди, которые не любят капитализм, называют его «фашизмом». В стремлении обругать, «опустить» явление.
Наоборот, люди, которым нравится фашизм, которым он выгоден и приятен – называют его «капитализмом» или даже «демократией». Зачем? Чтобы возвысить, обелить, приподнять в глазах слушателей этот уклад.

Мы говорим об одном и том же (конкретно - о социал-дарвинизме), но только разными словами, выражающими вовсе не предмет, а отношение к нему со стороны говорящего!

Капитализм невозможен без террористической диктатуры, без пулемётов на сторожевых вышках. Иначе неимущие просто придут, и, не зная страха, разберут имущество богатых. Для Маколея это было ясно ещё в середине XIX века, ещё когда чартистов обсуждали!

А где пулемёты – там и войны, капитализм не может без войн: война суть естественное продолжение рыночной конкуренции, зоологической борьбы за существование в биосфере – и отменить войны стало бы отменой рыночной конкуренции, т. е. убийством капитализма, его сути и духа.

Итак мы получаем террористическую диктатуру, которая свои внутренние, постоянно обостряющиеся проблемы решает внешней агрессией. Но начиналось ведь не с этого! Начиналось в 80-х с желания «красиво пожить» и «ярко тусоваться», с желания купить дорогую иномарку и построить себе большой дом-дворец…

И человеку хочется «широко закрыть глаза». Он приглашал частую собственность в гости одну, для томного интимного вечера любви, а она явилась с фашизмом, безумным и кровожадным. Можно напрячь мозги и понять, что частная собственность только так и ходит.

Словами Ильина говоря: частная собственность, когда она идёт из рассудка – порождает ненависть, реализует (ставит) себя, как начало, «…презирающее свободу и совесть, сознательно разлагающее семью, родину и национальную жизнь, подрывающее в человеке все основы правосознания и сверхклассового государства».

Царские гимназии славились блестящим преподаванием логики: в частности, Ильину они тоже привили формально-логическое мышление (а Гегель привить ему диалектическое уже не сумел, увы). Рассудок (я же Ильина цитирую) – даёт нам собственничество «…сознательно разлагающее семью, родину и национальную жизнь, подрывающее в человеке все основы правосознания и сверхклассового государства». И, добавлю от себя – культуру и цивилизацию, через их железную связку с Коллективным Разумом, железно же требующим от общества коллективизма.

А вот если производить частную собственность безрассудно, вне рассудка, так, чтобы её институт не шёл от «рассудка и ненависти» - тогда, обильно приправленное церковным ладаном, лампадным маслом – это блюдо суть есть «начинающееся от Бога и духа и утверждающее начало частной собственности, идущее от веры и любви».

Желание прорваться к такому пониманию частной собственности столь велико, что даже от заряженного в гимназии логикой Ильина требует отбросить рассудок, отбросить Св. Писание, как логику, так и исторические источники и ворваться в «разлюли-малину» «прекрасного нового мира», где все собственники, но никто никого не пожирает заживо.

Будучи собственниками, Карл! Ну-ну…

Виктор Ханов, команда ЭиМ

------------------------------------------------

[1] «Теория тоталитаризма широко распространена среди антикоммунистов и исходит из того, что фашизм и советский режим 1930-40-х гг. имели в своей основе много общего — с точки зрения их идеологических противников (либералов, социал-демократов, христианских демократов, анархистов и т. д. ) — и вместе с тем качественно отличались от прежних диктатур. В силу этого обстоятельства, термин «тоталитаризм» не является точным синонимом тирании, и потому его не вполне корректно применять к деспотичным режимам, существовавшим до XX века».

Согласитесь, ценное признание. Его иначе можно пересказать следующим образом: «Мы хотим ввести какой-то термин, которым можно было бы объединить фашизм и советский режим, и потому отбросим все, кроме этих двух режимов». На самом деле глупость Поппера разбивается простейшей логикой. Любая органика в биосфере пожираема, если не защищается. Политик, терроризирующий правых - левый. Политик, терроризирующий левых – правый. Политик, который никого не терроризирует – труп. Его убьют первые же претенденты на «сладость власти», которые успеют до него добежать.

[2] По формуле «прости, отец, я предал и тебя и присягу, и Отечество – но жопе моей очень хотелось красиво тусоваться, а против такого аргумента её аргумента что возразить я мог?

[3] «Бог есть любовь» (1 Ин. 4, 8). И это значит, что уподобиться Богу можно лишь достигнув любви. «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, всем разумением твоим, и всею крепостию твоею: вот первая заповедь! Вторая подобная ей: «возлюби ближнего твоего как самого себя»: иной большей сих заповеди нет» (Мк. 12. 30–31). Человек спасается любовью к Богу и ближнему. И нужно сразу сказать, что хозяйственно–экономическая сфера — это прежде всего любовь к ближнему. Это громадное поле для исполнения второй заповеди.

[4] «И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Эдемском, чтобы возделывать его и хранить его» (Быт. 2, 15). Смысл этого фрагмента в том, что истинным самодержавным владыкой всего сущего является Бог; человек же должен «возделывать и хранить» землю оставаясь в подчинении Владыке. Тезис о том, что все принадлежит Господу, проходит красной нитью по всему Священному Писанию, являясь основой всего ветхозаветного Законодательства. Кроме того, этим фрагментом дается заповедь творческого труда, который должен сопровождать жизнь человека. Причем, — труда радостного, труда в любви. Екклесиаст 5:14 – «Человек в мир приходит из материнского чрева нагим, и, когда умирает, покидает этот мир нагим». Это говорил и блаженный Иов: сам наг изыдох от чрева матере моея, наг и отыду (ср. : Иов. 1, 21) – отказавшись хулить Бога в отместку за лишение его всей собственности.

[5] Легко увидеть, что базовый принцип капитализма и собственничества сводится к аксиоме: человек всегда стремится максимизировать свою личную прибыль. Иначе говоря, человек представляет собой существо эгоистичное, ориентированное на получение собственной выгоды (уж во всяком случае в сфере экономики он ведет себя именно так). Закон христианской любви призывает к совершенно противоположному. «Любовь… не ищет своего» (1 Кор. 13, 5) говорит апостол Павел. Сразу после пятидесятницы община христиан, руководимая апостолами, обобществила все имущество, совершив нечто противоположное тому, что предполагают учебники экономики. С точки зрения христианской этики, эгоистичное стремление присвоить максимум себе, которое кладется в основу западной экономики, является вовсе не природным законом, а грехом, следствием падшести человека. А значит, видимо возможны и другие экономики, с другой аксиоматикой, отражающей более высокий уровень нравственности общества.

[6] В английском языке есть устойчивая идиома «self-made man» - «человек, который сделал себя сам». Так англичане любят льстить богатым предпринимателям, стремительно обогатившимся на чём-нибудь.

[7] Книга «Путь духовного обновления», Иван Ильин.

[8] Резолюция Сталина. 11 октября 1931 года А. М. Горький в своём особняке Рябушинского (по другим указаниям — на даче) прочел свою сказку посетившим его Сталину и Ворошилову. На последней странице текста сказки товарищ Сталин тогда начертал знаменитую резолюцию: Эта штука сильнее, чем «Фауст» Гёте (любовь побеждает смерть). — Иосиф Сталин, 11/ Х – 31 г.

[9] Который писал про инков, считая их ярким примером социализма: «.. Как следствие духа стандартизации все, что хоть как-то выделялось, рассматривалось как нечто опасное и враждебное… события показали, что страх, который любые незапланированные явления вызывали в государстве инков, оказался вполне оправданным: громадная империя оказалась бессильной перед менее чем двумястами испанцев. Ни огнестрельное оружие, ни неизвестные индейцам лошади испанцев не могут объяснить это необычайное явление: те же факторы имели место, например, при покорении зулусов, которые, однако, долго и успешно боролись с крупными английскими военными соединениями. Причину гибели империи инков надо, по-видимому, искать в другом — в полной атрофии инициативы, в привычке только выполнять распоряжения начальников, в духе косности и апатии. На близкое явление указывает Ондегардо, испанский судья, служивший в Перу в XVI веке. В своих книгах он неоднократно сетует на то, что полная регламентация жизни и устранение из нее личных стимулов привели к ослаблению, а часто и полному уничтожению семейных связей, так что, например, дети отказывались хоть как-то заботиться о своих родителях. Бодэн, французский специалист по истории Латинской Америки, видит и во многих чертах современных индейцев наследие царства инков — в равнодушии к судьбе государства, безынициативности, апатии».

[10] Роман «Апологет» Александра Леонидова, https://denliteraturi. ru/article/4297

[11] том 22. «Жизнь Клима Самгина». Максим Горький Собрание сочинений в тридцати томах.

[12] « Я думаю, что диктатура будущего будет очень непохожа на... недавнее прошлое », — сказал Олдос Хаксли в интервью 1959 года Майку Уоллесу из программы 60 Minutes Personality. «Если вы хотите сохранить свою власть на неопределенный срок, вы должны получить согласие управляемых, и они сделают это отчасти с помощью препаратов, что я предвидел в «О дивном новом мире», отчасти с помощью этих новых методов пропаганды — они это сделают (не насильно) минуя рациональную сторону человека, апеллируя к его подсознанию и более глубоким эмоциям, и даже к его физиологии. И таким образом (путем) заставить его на самом деле любить свое рабство. В этом опасность, что в некоторых отношениях люди могут быть на самом деле счастливы при новом режиме. Но они будут счастливы в ситуации, в которой не должны быть счастливы».

[13] Во время парламентского обсуждения поданной чартистами петиции в мае 1842 г. английский историк и политический деятель Маколей мудро разложил всё по полочкам:

«Я возражаю против всеобщего избирательного права... Я полагаю, что цивилизация покоится на охране собственности. Поэтому мы никогда не можем, не подвергая себя чрезвычайной опасности, доверить верховное управление страной какому-то классу, который, вне всякого сомнения, будет совершать неслыханные и систематические посягательства на безопасность собственности».