1. «Почти по Монтеню»: Опыты с листочком в клеточку
Глядя на картинку, отметим сперва абсолютную очевидность: клеточка «18» имеет площадь. Эта площадь не равна нолю, но она не равна и бесконечности. Площадь клеточки ограничена её гранями.
Предположим теперь, что площадь – это благо. Деньги, материальные блага, нематериальные удовольствия и т.п.
Если у клеточки есть одушевлённый хозяин, живой человек, то у него, само собой разумеется, есть интерес и страх. Интерес его в том, чтобы выйти за рамки своей клеточки, увеличить площадь под своим контролем. Присоединить к участку «18» участки «17», «19» или ещё какие-нибудь.
Но если клеточка «18» стремится поглотить клеточку «19», то ведь и клеточка «19» тоже стремится поглотить клеточку «18»! И обе они боятся потерять собственную площадь. Равно как и стремятся прилепить к ней дополнительные площади.
И получается, что главная задача общества, как института – удержать владельцев клеточек в их рамках, не давая им сожрать друг друга. Такая равноудалённая система не только равно дружественна к каждой клеточке, но и равно ей враждебна.
Формулировать одной фразой у меня получилось так:- Доступность каждому человеку достойного труда с достойной оплатой.
Такого труда, который не калечит условиями, не делает нищим, и в то же время его не требуется добывать с боем: пришёл в отдел кадров, написал заявление, и, при отсутствии безработицы, спокойно приступил к исполнению обязанностей. И живёшь не хуже других.
А в чём беда? Что не хуже других, то и не лучше других – одно и то же, выраженное разными словами (как «чайник долго остывает» и «чайник долго не остывает»).
+++
Опыты с листочком в клеточку доказывают нам (и неопровержимо), что речь не идёт о свободе никакой из клеточек.
Каждая из них ограждена от поглощения, но в то же время каждая ограничена в экспансии.
Живой владелец благ, которые мы условно выразили через площадь, заперт в своей клеточке. Клетке – если совсем грубо. Сурово – но ведь правда?! Ведь дай ты им свободу – и они друг на друга попрут, потому что до боя каждый считает себя сильнее, и только бой докажет (по итогам) как там на самом деле с силой обстоит.
Держать всех людей в клетках – задача неблагодарная, требующая самоотречения. И, наверное, требующая идеологического фанатизма. Нужно очень верить в Закон, чтобы «своим», имея возможность, не сделать поблажки перед «чужими». Чтобы избежать соблазна «откусить» часть клеточек у чужих тебе людей – даже не себе, а тем, кого любишь, кто тебе близок и дорог, кому хочешь жизни получше…
+++
Теперь рассмотрим «болотные огни», которые лет полтораста манят нашу мысль и массы наши в трясину безысходности. Стало уже привычным и общим местом прославлять демократию, возносить ей пышные хвалы, присягать ей в верности, требовать её, и все проблемы списывать на то, что «демократии мало». А вот если её добавить, то…
Популярна расистская и нацисткая теория о «неправильных народах», которые, начиная строить священную демократию, в силу своей порочности и неполноценности вместо неё в итоге получают всевластие криминальных мафий, воровской беспредел и разгул самого лютого, звериного хищничества.
Почему?
- Потому что недочеловеки – говорит нам демшиза – менталитет неправильный. А вот если бы речь шла о полноценном народе, то тогда он бы…
Но такого «полноценного» народа история человечества так и не сыскала, потому что как бы ни извивались «строители демократии», у них всё время после сборки получается воровской ход. И это, увы, не зависит от континента, потому что предельная криминализация поглощает любую «демократическую» страну.
Нынче, благодаря интернету и горизонтальным связям в общении, мир стал прозрачным, и то, что раньше худо-бедно удавалось скрывать за лживым мифом про «страны, где нас нет» - теперь слишком уж очевидно. Европой правят чуждые всякому правосознанию отморозки. Америкой правят чуждые всякому правосознанию отморозки. А в исходнике, как и в России, перед 90-ми, была «почему-то» борьба за демократические свободы…
Каковы же они? Перечислим кратко:
Демократические свободы — политические и правовые нормы, определяющие положение личности в государстве. Основные из них:
Политические свободы: слова, печати, собраний, митингов, шествий, демонстраций.
Личные свободы: неприкосновенность личности, жилища, тайна переписки, телефонных разговоров, свобода совести — право исповедовать любую религию или не придерживаться никакого вероисповедания.
Также к демократическим свободам относят свободу избирать и быть избранным, альтернативность кандидатов на выборах, сменяемость властей, свободу получения и распространения информации любыми доступными методами и способами.
+++
«Парадокс демократии» - это логическая констатация её невозможности. Чтобы все вышеперечисленные институты работали, нужно, чтобы кто-то сильный следил, чтобы их не нарушали. Но в таком случае верховная власть – надзиратель над процедурами, а не сами процедуры.
Если же никто не следит за тем, чтобы институты работали, то довольно быстро выделяется криминальное лобби, которое берёт их под контроль и блокирует их реальное влияние.
Вот и получается «парадокс»: если надзиратель есть, то демократии нет, потому что вся власть принадлежит надзирателю. А если надзирателя нет, то демократии тоже нет, потому что вся власть принадлежит «захватному праву» и уголовному террору.
Именно поэтому, кстати сказать, народные массы ощущают народовластие, свою значимость при Сталине (эффект добросовестного надзирателя), но совершенно ничего такого не чувствуют при отсутствии Сталина, в условиях очередной «семибоярщины» или «семибанкирщины».
В том, чтобы объявить номинальную демократию и симулировать её процедуры – нет никакой трудности, но и никакой ценности. Все её институты превращаются в декоративные узоры, наличия которых народ не ощущает от слова «никак», и их удаления – тоже.
+++
Зацикленность демшизы на буржуазно-демократических «свободах» делает их картину мира примитивной до полной неадекватности. В этой картине мира некий «народ» и хочет, и может обустроить жизнь наилучшим образом, но ему всё время мешает некий «тиран». Потому и рецепт столь же прост, сколь и глуп: свергнуть «тирана» и дать народу «свободы». Тогда, по идее демшизы, народ начнёт, пользуясь полной свободой слова, говорить, говорить, а потом, пользуясь альтернативными выборами, выберет самого убедительного говоруна. Потому что «народ» знает, чего хочет, и хочет он благого. И, типа, не он строит концлагеря, «фабрики смерти», и не он занимается геноцидами, а только «тираны»…
На самом деле всякий, кто посещал хотя бы собрания собственников жилья многоквартирного дома, знает на личном опыте, что «народ» даже на этом минимальном уровне ни о чём договориться не может. Един он только в больных фантазиях «демшизы», а на самом деле состоит из множества личностей, которые в большинстве своём не знают, чего хотят, а если знают – то далеко не всегда «разумного, доброго, вечного».
Наиболее популярный мотив охлократии – «отбери у них, чтобы дать нам».
На это обычно возражают, что если бы народ не был тёмным, и не был бы растленным (а в темноте его держали тираны, и растлевали тоже) – то он бы оказался на высоте приписанной ему демшизой миссии.
Но и это не так. На самом глубинном уровне, как ты народ не обучай и не воспитывай (кстати сказать, и то и другое он сам с собой делает) – остаётся экономический антагонизм между людьми, который нелепо и неразумно сводить к конфликту между классами.
Это мы поняли уже из нашего монтеневского опыта с листочком в клеточку.
Если бы гектар не был благом, то владелец не стремился бы его удержать, и не боялся бы потерять (скажем, отдав соседу, владельцу соседней клеточки). Но если гектар благо – то владелец обречён стремиться его расширить, потому что в этой схеме второй гектар – это удвоение доступных тебе благ.
+++
Не всякий человек злой, не всякий человек жестокий – но всякий понимает, что лишиться средств к существованию – смертельно. Допустим, не все отбирают чужие квадратики – но защищать-то собственные у этой ситуации вынуждены все! А тем уже меньше шага до ещё одной азбучной истины – что «лучшая оборона – нападение» и «сидя в глухой обороне, победить нельзя». То есть, отразив штурм, надо самому идти на штурм, и т.п.
Если вы думаете, что какой-то тиран подговаривает, подзуживает людей нападать друг на друга, мошенничать и разбойничать – то вы очень наивны. Активнее всего люди занимаются этим именно в отсутствии тирана, потому что ощущение безнаказанности (очень часто ложное) творит с ними дурную шутку.
Вышеописанные демократические институты, бурж-дем-свободы, не только не могут предотвратить этой микросоциологической «войны всех против всех», но не могут и накала её снизить. И, хуже того, они её наоборот, распаляют, провоцируют. Ведь несвободный реализовать желание ограбить соседа реализовать не может, а свободному кто помешает, если такое желание обуревает его?
Достаточно ввести свободу и равноправие для всех – и почти моментально они становятся свободой только для самых сильных и агрессивных. Права тоже концентрируются в их же руках. Пресечь этот процесс криминализации демократии некому, потому что для его пресечения нужен «страшный тиран», а именно его в первую голову и отменили!
Сильные мира сего не только не боятся крайне ограниченного в возможностях временщика, формального лидера, избранного на несколько лет, но и сами его пугают, и весьма эффективно.
Ведь тот, кто разоблачает злодеев, не опираясь на хотя бы минимально-достаточный для их подавления карательный ресурс –
1) Не добьётся своими разоблачениями ничего хорошего,
2) А вот плохого много чего может добиться – например, его убьют, чтобы не выбалтывал злодейские тайны, или очернят так, что век не отмоется.
+++
Разработчики римского права, которое считается эталоном формального устройства правового механизма, и которое, именно поэтому, не признают англосаксы, погрязшие в преступной психологии, давно уже высказались о необходимости верховной инстанции.
Это принцип «Roma locuta, causa finita», «Рим высказался - дело кончено». Иногда сегодня так говорят, с осуждением, о непререкаемости авторитарной власти. Но конечная инстанция необходима, и это понимает всякий логически мыслящий человек. Иначе любая тяжба становится бесконечной, а следовательно – её процедура бессмысленной! За всяким вердиктом последует новое обжалование – и так пока не вымрут все участники процесса.
Даже идеальная демократия (как шутят учёные – «сферический конь в вакууме»), возможная только теоретической моделью – уже на теоретическом уровне содержит в себе вечную незавершённость, как основополагающий принцип. В ней люди ничего не решают для себя окончательно – потому что каждый избирательный цикл всё может измениться. А потому любое решение (включая, например, и фундаментальные вопросы различения добра и зла) оказывается лишь кратковременным, до следующих выборов. Яркий пример – содомия, которая при одних каденциях считалась преступлением, при других – психическим заболеванием, а при третьих – нормой жизни и даже образцом для подражания молодёжи. А потом приходит четвёртая каденция (Трамп, например) и содомию пытаются сковырнуть с пьедестала почёта, но снова вопрос: надолго ли?! А ну как опять придёт новая партия – и снова объявит содомию для всех обязательной?!
При таком подходе (вечная нерешённость всех без исключения вопросов) общество теряет одну из важнейших опор цивилизации: преемственность, поступательность, когда множество поколений, сменяясь, преследуют неизменную сакральную цель. Сложной цели только так и можно достичь – для создания авиации, космических технологий или атомной энергетики мало не то, что одной партийной каденции, но и жизни одного поколения. И двух, и трёх! Сегодня прогресс опирается на разработки, начатые ещё в Средние века!
+++
Но это отдельная проблема, проблема прогресса, о которой нужно писать большую самостоятельную работу (как прогресс зависит от преемственности и способности к самопожертвованию ради будущих поколений). Мы же разбираем социальную проблему, и понимаем в этом разборе, что:
1) Если сделать всех людей свободными
2) То защитить человека от человека станет некому и нечем.
Главная задача власти – удерживать человека в его жизненном пространстве, которое гарантированно сохраняется именно и только благодаря отказу от его расширения.
Если у нас 10 человек и 10 клеточек, то в ситуации 1 к 1 каждый получит достаточно жизненных ресурсов.
Если же количество клеточек в обладании одного человека неизвестная величина – то это могут быть 3, 5 клеточек в одних руках, а может быть и 0, причём одно из другого прямо и очевидно вытекает!
+++
Есть в жизни, в мире вещи, которые всем нравятся. Но их мало.
А есть вещи, которые никому не нравятся. Но их нужно делать – иначе кирдык обществу.
Из этого следует печальное – но неизбежное:
Если мы «жахнем» в общество свободой, то на выходе получим чудовищную резню. Не нужно быть Вангой, чтобы это предсказать! Это вытекает из природы человека, из множества исторических опытов установленной истины.
К тому, чего всем хочется (но его мало) – свободные и равноправные «кузнецы своего счастья» ломанутся со всех сторон, и там начнётся драка.
Туда, куда никому не хочется – начнут силой выпихивать самых слабых, а те станут отбиваться, и там тоже начнётся драка.
Общество привычно возопит – «тиран, где же ты, когда ты так нужен, разнять дерущихся!». А «тирана»-то и нету…
Нет Рима, некому высказаться, и потому никакое дело не кончено.
Коллектив ЭиМ, продолжение следует...
Оценили 4 человека
7 кармы