Петр Первый - главный злодей в истории России. Чуток о «брачной дипломатии» от Злого Гоблина...

Доброго времени суток друзья.

Во-первых, хочу, злорадно ухмыляясь, сообщить, что вчера на Конте произошло эпохальное событие. Великий и ужасный гуру «ПОНИМАЮЩИХ , ВЕДАЮЩИХ и щелкающих пазлами в голове», его высочество Рареман, одним махом похерил многолетние труды чуть ли не всех своих конкурентов на поприще фольк-хистори, заявив:

«Итак, во времена Монферрана:

1. Можно ли вырубить из скалы такую заготовку?

- Да, можно. Но это сложно и дорого.

2. Можно ли черновую заготовку транспортировать до места окончательной обработки?

- Да, можно. Но это сложно и дорого.

3. Можно ли изготовить такую колонну вручную?

- Да, можно. Долгая, особо сложная и дорогая будет чистовая Лекальная Тёска. Но категорической технологической невозможности нет.

4. Можно ли установить колонну?

- Да, можно. Технологии установки колонн известны, просто эту будет ставить сложней и дороже, так как она больше и тяжелее.»

Учитывая, что основная суть «работ» всех немогликов сводилась как раз к «принципиальной невозможности» выполнения этих работ в те времена, то я могу только снять шляпу. Браво маэстро. Я искренне восхищен.

А во вторых, необходимо отметить, что господин Рареман упомянул вашего покорного слугу в своей статье(видимо я его все таки «достал» :)), и так хотел чтобы я это увидел, что лично мне об этом сообщил:)).

Но статья будет не об этом.

Я думаю многих интересовало, почему именно Петр Первый стал одной из главных мишеней нападок всевозможных альтернативщиков. Ведь в истории государства Российского были правители и политики, куда более подходящие на роль этаких «засланных казачков», агентов Запада, предателей интересов России, безумцев. Однако бьют именно по Петру.

На самом деле ответ на этот вопрос довольно прост, если понимать, откуда идет заказ на эту дискредитацию Великого Императора государства Российского.

Ведь мало кто из русских царей вот так, до полной усрачки (прошу прощения перед дамами) сумел напугать просвещенный Запад.

Настолько напугать, что в память об этом уже через каких –то пару-тройку десятков лет на Западе состряпали так называемое «Завещание Петра», и использовали (да и сейчас возможно время от времени используют) его в качестве доказательств вечной агрессивности России по отношению к Европе.

Чем же мог Петр напугать Запад? Разгромом Швеции под Полтавой? Разумеется этим тоже. Но куда больше своей внешнеполитической деятельностью начиная с 1710 года.

Хочу напомнить, что в ходе Северной войны, российская армия отвоевала у Швеции провинции Лифляндию, Эстляндию и Ингрию.

Чуть западнее этих провинций находилось независимое герцогство Курляндское. В самом начале войны шведы оккупировали его и удерживали вплоть до Полтавского сражения, после чего Курляндию заняли русские войска. И именно тогда Петр решил, что Курляндия будет неплохим дополнением к выше упомянутым Лифляндии и Эстляндии, и потому весной 1710 года царь Петр I устроил помолвку своей племянницы Анны Ивановны с восемнадцатилетним герцогом Курляндским Фридрихом Вильгельмом.

Этот брак был выгоден обеим сторонам. Герцог Курляндский нуждался в сильном и богатом покровителе, а Петр же собирался расширять свои владения, а главное получить важные порты на Балтике — Вентспилс и Лиепаю.

Более того, Фридрих Вильгельм приходился племянником прусскому королю Фридриху I, в военном союзе против Швеции с которым, Петр был заинтересован.

В первой половине января 1711 года герцог Фридрих Вильгельм с молодой женой отправился в свою Курляндию. Но по пути домой герцог занемог и внезапно скончался. Что разумеется ни на миг не изменило планов государя. Вдова продолжила путь до столицы Курляндии-Митавы, и поселилась там. Что любопытно, несмотря на то, что герцогский жезл получил после кончины Фридриха Вильгельма его дядя, семидесятилетний Фердинанд. он жил в Польше, в Митаву ехать не пожелал, а правление предоставил дворянскому совету (оберратам). С приездом вдовствующей герцогини управлять Курляндией практически стал резидент русского царя Петр Михайлович Бестужев, приехавший вместе с Анной в качестве ее гофмаршала.

Но планы Петра несли куда более масштабный характер.

Весной 1716 г. Петр I выдал замуж свою племянницу царевну Екатерину Ивановну за герцога Карла-Леопольда Мекленбург-Шверинского.

Согласно брачному договору Россия размещала в Мекленбурге крупный контингент войск и получала возможность пользования портами, в частности, в отвоеванном у шведов портовом городе Визмар должны были разместиться военные склады для русского флота.

Вот что об этом пишет историк Е. Тарле в книге «Русский флот и внешняя политика Петра I».

«Этот брак получил в глазах британского кабинета громадное политическое значение потому, что русские войска стояли в Данциге, стояли в Мекленбурге и не собирались оттуда уходить. Были, казалось, все основания опасаться, что русские со временем утвердятся окончательно в Мекленбурге, как они фактически утвердились в Курляндии, посадив в Митаве в качестве герцогини Курляндской родную сестру мекленбургской Екатерины Ивановны – Анну Ивановну – и тоже заняв Курляндию своими войсками, а Ригу сделав одной из стоянок русских военных эскадр. Сопоставляя все эти факты, английский кабинет усматривал, что все южное побережье Балтики от Петербурга до границ Дании оказывается во власти русского Балтийского флота и русских войск.»

Еще большее потенциальное значение имел брак старшей дочери Петра Анны с герцогом Шлезвиг-Голштинии Карлом Фридрихом в 1724 году.

Карл Фридрих был сыном голштейн-готторпского герцога Фридриха IV, женатого на старшей дочери шведского короля Карла XI, принцессе Ядвиге Софии. Причем  Карл Фридрих имел права и на шведский престол, поскольку у Карла XII, родного брата его матери, детей не было. После смерти Карла XII в 1718 году корону получил не племянник, а его сестра, Ульрика Элеонора, передавшая  бразды правления своему супругу, наследному принцу Гессен-Кассельскому.

Таким образом, герцог Голштинский лишился шведского престола. Лишился он и герцогских земель в Шлезвиге. Еще в 1713 году Дания, желая расширить свою территорию, оккупировала часть территории Шлезвига, а по договору, заключенному семь лет спустя, готторпская часть герцогства перешла в полное ее владение. 

Таким образом, выдавая свою дочь за Карла Фридриха, царь Петр I вмешивался в спор Голштинии и Дании.

Через своего зятя, законного наследника королевского трона Швеции, он также мог бы оказывать влияние на политику этой страны. Причем благодаря этому браку, Россия получала доступ к порту в Киле, имеющему важное значение для морских связей недавно построенного города Петербурга.

Наибольший же интерес представляет заключенный брачный контракт.

Согласно этому договору Анна и ее супруг отказывались за себя и за своих будущих детей от всех прав и притязаний на российский трон, но в договоре имелись еще три секретных пункта: 

1. О поддержке России в получении герцогом шведской короны;

2. О помощи Голштинии в возврате готторпской части земель герцогства;

3. Об условиях возможного призвания на русский престол одного из рожденных в браке принцев. Герцог обязывался не препятствовать этому.

Последний пункт контракта имел важное внутриполитическое значение и держался в строгом секрете. Петр I рассчитывал сделать своим наследником внука, то есть решить судьбу трона через свою любимую дочь. Сама Анна еще в 1721 году подписала отречение от всех прав на российский престол. А вот ее будущий сын мог по закону претендовать сразу на три трона — в России, Шлезвиге и Швеции.

Сделать Балтийское море фактически внутренним морем России. Получить выходы в Северное море. Прибрать к  рукам почти всю Северную Германию.

У вас от грандиозности планов Петра Великого дух не захватывает? Планов, успешному претворению которых в жизнь помешала лишь внезапная смерть императора.

А у кое кого там, на Западе, видимо до сих пор захватывает. Хотя правильнее будет сказать – перехватывает:)