Книга "Новый крестовый поход. Украина в крови". ч.40 Разгон Майдана 30 ноября 2013 года

Это часть книги, которую я создавал на протяжении нескольких лет, собирая материалы о роли Католической церкви в протестных движениях и госпереворотах в наше время. В книге детальнейшим образом описано как проходила организация Майдана на Украине, в Гонконге, о протестной деятельности в Бразилии, Никарагуа, России и некоторых других странах. Аналогов данной книге на данный момент я нигде не встречал, поэтому книга по-своему уникальна. Ввиду того, что книга задумывалась как дар Православной Церкви и обществу, который имеет целью поднять к обсуждению возникающие проблемы взращивания в религиозной среде радикализма и терроризма, я решил каждый день публиковать на своей странице несколько глав этой книги, а когда все главы будут опубликованы, выложу ссылку для скачивания всей книги.

___________________

Разгон Майдана 30 ноября 2013 года

Ночью 30 ноября 2013 года начался «жесткий», как писали СМИ, разгон Майдана спецподразделением «Беркут»[1]. По всему миру пронеслась новость о якобы зверском избиении беззащитных подростков спецподразделением милиции. Все это должно было вызвать и впоследствии вызвало соответствующую реакцию в обществе.

В связи с этим возникает целый ряд вопросов:

– В чем причина разгона Майдана и как он проходил?

– Знали ли лидеры Майдана о готовящемся разгоне, и если знали, то почему ничего не сделали для того, чтобы защитить тех, кто там находился?

– Какие цели преследовала эта акция?

Существует видео, где представитель радикалов «Правого сектора» 29 ноября, за несколько часов до разгона Майдана, выходит на главную сцену и обращается к митингующим со словами[2] (сохраненная копия видео здесь): «Пусть этот Евромайдан не превращается в дискотеку. Мы пришли не развлекаться и веселиться. Мы пришли бороться за свою свободу». После этого он начал рассказывать о том, что ему известно о подготовке к разгону Майдана, но в этот момент ему отключили микрофон. Собравшиеся в негодовании начали скандировать, что требуют повторения его речи, чтобы все могли услышать, что он говорил. Вышедший на сцену ведущий попытался успокоить толпу, но люди на Майдане продолжали требовать повторить то, что было сказано без микрофона. И когда ведущий уже собирался еще раз пригласить представителя «Правого сектора», на сцену выбежала певица Руслана, главная ведущая Майдана, которая заявила, что их оружие – зажженные фонарики и сердца. Ведущий добавил: «Руслана объяснит вам доступнее». Однако вместо объяснений Руслана начала скандировать перед собравшимися лозунг «Революция!», который впервые использовала именно в этот день.

Таким образом получается, что радикалы пытались предупредить собравшихся, чтобы те мобилизовались или ушли, если не хотят бороться. Однако этому воспрепятствовала ведущая Майдана Руслана. Что же произошло далее? А далее Руслана сказала, что плохо себя чувствует, и ушла с Майдана незадолго до того, как правоохранители начали оттеснять митингующих. На следующий день она заявила, что уйти ей посоветовал врач и, как сообщают СМИ, она даже не подозревала о планирующемся разгоне Майдана: «Руслана также вспомнила, что уехала с Майдана в два часа ночи и в то время ничто не указывало на то, что «Беркут» собирается зачистить главную площадь столицы»[3].

Знали ли организаторы Майдана о готовящейся операции силовиков? Однозначно, да. Более того, скорее всего это произошло по их же заказу.

Существует видео, на котором Арсений Яценюк за несколько часов до разгона Майдана вывозит оттуда всю аппаратуру на микроавтобусах[4] (сохраненная копия видео здесь). 

За весь период с начала протестов этого никогда не делали, все время аппаратура находилась на Майдане, однако Яценюк решает убрать ее оттуда. Случайно ли? Нет. Позже депутат Анатолий Гриценко заявил, что ему передали запись переговоров силовиков в ночь с 29 на 30 ноября и он просит прокуратуру изучить ее с целью выявления правонарушений[5]. При этом Гриценко упомянул, что у него произошел разговор с Арсением Яценюком, и последний заявил ему: «Знаешь, зря ты это сделал… Потому что до этого мы контролировали все радиопереговоры «Беркута». Комментируя эту его фразу, Гриценко заявил прессе: «То есть имели доступ к частоте, прослушивали и знали, куда «Беркут» перемещается. А после того, как передал (записи правоохранителям), вроде бы эта возможность утрачена. Если Яценюк и его люди контролировали эти переговоры, то на тех пленках, которые я передал, было четко видно, что с трех утра это побоище готовилось. Четко были позывные, названы улицы, подразделения, кто куда идет… У меня простой вопрос: почему не спасли людей, которых избили? Почему немедленно не приехали и не вызывали других?».

То есть мы видим, что лидеры Майдана, зная о готовящейся операции силовиков, решают покинуть место собрания: Руслана неожиданно почувствовала себя плохо, Яценюк, который прослушивал переговоры силовиков, срочно вывозит акустическую аппаратуру. Но и это еще не все. За несколько часов до начала разгона Майдана депутат партии «Свобода» Андрей Ильенко по ошибке или по какой-то другой причине в прямом эфире программы «Шустер live» заявил[6] (см. 2:08:48) (сохраненная копия видео здесь): «Там на Майдане бьют детей, мы должны ехать туда, чтобы защищать людей. Это просто наша обязанность. Сейчас началась зачистка Майдана, в стране идут политические репрессии: меня сейчас заваливают СМСками о том, что активистам жгут машины, что люди сидят в СИЗО, проводятся аресты и облавы по всей стране».

Через пару минут его речь дополнила депутат от партии Виталия Кличко «Удар» Ирина Геращенко. Она заявила, что по ее данным силовики производят жестокий разгон Майдана, страдают подростки, и попросила власть вмешаться в этот процесс. Все это происходило еще до полуночи, а разгон Майдана начался в четыре часа ночи. В студии тут же включили связь с журналистом на Майдане, который сообщил, что при поддержке милиции Яценюк вывозит аппаратуру с Майдана, но никаких зачисток нет, и лишь местами происходят какие-то столкновения. То есть эти депутаты, судя по всему, знали о готовившейся акции и решили воспользоваться телеэфиром, чтобы взволновать население, но по какой-то причине сделали это заранее.

Примечательно, что этих депутатов на момент разгона на Майдане не было. Более того, другие депутаты, которые обычно присутствовали на Майдане с целью защиты интересов и прав митингующих, тоже покинули собрание. Кто-то заявил потом СМИ, что плохо себя чувствовал, кто-то – что не видел никакой угрозы[7]. В итоге опять-таки впервые с начала протестов с митингующими не осталось ни одного депутата. Лидеры Майдана позаботились о том, чтобы минимизировать материальные потери, а сами скрылись.

По сообщениям СМИ, лидер партии «Русь» отмечал: «К вечеру 29-го и вовсе стало происходить нечто странное. У Егора Соболева заболело сердце, и он уехал в больницу. Все люди, которые принимали решения, стали куда-то пропадать. Меня это удивило… Майдан не расходится. Руслана кричит: «Революция!» По площади бегает Дзындзя и орет: «Нас предали!» Пришли Рыбачук и другие, толпу стали успокаивать и к третьему часу успокоили. А дальше я задаю вопрос: где оппозиция? Ее нет. Где их сцена и охрана? Их нет. На Майдане остались только те, кого можно было побить, чтобы создать картинку для нагнетания обстановки. И еще на Майдан в три часа, когда мы уходили, пришел Найем – будто что-то знал. Дежурили на месте и камеры "Интера"»[8].

После этого СМИ представили следующую картину произошедшего: «Во время разгона Евромайдана этой ночью пострадали десятки людей. Активисты просто стояли на Майдане, никто ничего не делал, не было никаких провокаций. Потом началось мочилово. Они (силовики) гонялись за людьми по всему Крещатику, сбивали с ног, молотили в кровь, как фашисты. Знали, что будут делать, и подогнали десять скорых»[9]. То есть читатель должен был узнать, что там были обычные студенты, которые ничего не делали, и вдруг сумасшедшие силовики ворвались на площадь и начали всех избивать до крови, с ненавистью и неконтролируемой жестокостью.

Но тут опять всплывают странные подробности. Например, Павел Шеремет одним из первых опубликовал видео со студентами, которые были на Майдане во время разгона[10] (сохраненная копия видео здесь). Но они не только не имели следов избиения, но рассказывая о зверском разгоне, смеялись, улыбались и закончили свое выступление на камеру призывом всех выходить на Майдан, потому что «сейчас начинается война». 

И действительно, это видео скорее всего было постановочным, и подростки, вероятно, говорили то, что их просили сказать, потому что на другом видео ту же девочку, дававшую интервью, и других стоявших возле нее подростков силовики во время разгона не только не бьют, но аккуратно пропускают через свои ряды[11] (см. 8:53) (сохранення копия видео здесь). Как сообщила эта девушка, всего в момент разгона на Майдане было около 300 человек.

И получается, что на самом деле милицию не интересовали студенты-подростки. Что же тогда произошло? На Майдане с первых же дней находились радикалы «Правого сектора». До начала радикализации, которая произошла 19 января, лидеры оппозиции предпочитали называть их провокаторами, чтобы показать, что на самом деле стычки с милицией устраивает другая сила, которая к Майдану не имеет никакого отношения. После радикализации радикалы «Правого сектора» перестали скрывать свое присутствие и прямо заявили: «Мы создали объединение в первые дни Майдана. Выступили с инициативой создать «Правый сектор», чтобы озвучить политическую позицию: нам интересна не столько ассоциация с Евросоюзом, сколько построение национального украинского государства и национальная революция»[12].

По информации из множества записей в интернете, которую безуспешно пыталось донести до общества МВД Украины, Майдан отнюдь не был мирным собранием, и практически с первого дня между протестующими и правоохранителями происходили потасовки. Это можно было видеть в СМИ, например, 24 ноября, когда сообщалось о потасовке возле памятника Ленину в Киеве: «У памятника Ленину участники митинга прорвали оцепление «Беркута», и начался конфликт между ними и сторонниками Компартии Украины»[13].

На следующий день, 25 ноября, сообщалось о потасовке протестующих с «Беркутом» возле здания Кабинета министров Украины. Не менее интересно событие, которое произошло к вечеру того дня. «Радио «Свобода» опубликовало видео под названием «Черновол разбивает стекло и проникает в микроавтобус, из которого СБУ следила за митингом оппозиции». В комментарии авторов этого видео сказано: «Активистка Татьяна Черновол разбивает стекло и проникает в микроавтобус, в котором, по данным журналиста «Радио Свобода», находились работники СБУ и осуществляли аудио- и видеонаблюдение за митингом оппозиции»[14] (сохраненная копия видео здесь). То есть журналисты «Радио Свобода» отслеживали работу СБУ и после того, как обнаружили их микроавтобус, сообщили об этом митингующим, в результате чего якобы вполне адекватная Татьяна Черновол разбила в нем стекло.

На другом видео о том же микроавтобусе СБУ видно, что вокруг него ходит агрессивная толпа, со сцены звучат крики: «Позор! Провокация против украинского народа, против патриотов!», и возле этого микроавтобуса находится Арсений Яценюк (который, по словам депутата Гриценко, имел средства для прослушки милиции) и пытается управлять действиями возмущенных. Не менее интересно, что у «мирных протестующих» при появлении сотрудников милиции, которые начали окружать микроавтобус с целью защиты, мгновенно появились в руках палки и баллончики со слезоточивым газом[15] (сохраненная копия видео здесь).

26 ноября появилась запись, что на Майдане люди в масках пытались жечь дымовые шашки, а свидетели утверждали, что такие акции радикалов на Майдане являются частым явлением: «Киевляне сообщают, что этот провокатор – далеко не единственный»[16]. В тот же день милиция обратилась к населению, поскольку не указанные «лидеры политических сил» активно призывали людей к радикальным действиям и захвату административных зданий: «В связи с появившимися в интернете призывами к штурму Кабинета министров, которые распространяют лидеры некоторых политических сил, киевская милиция обращается к участникам акции с просьбой не поддаваться на провокации»[17]. То есть помимо потасовок с правоохранителями, в интернете активно распространялись призывы захватывать административные здания.

Еще одно интересное видео было выложено на YouTube одним из пользователей 30 ноября 2013 года[18] (сохраненная копия видео здесь). Там хорошо видны провокации, которые проходили как в период 24 – 25 ноября, так и в ночь с 29 на 30 ноября, когда произошел разгон Майдана: «мирные протестующие» били силовиков палками, распыляли в их сторону газовые баллончики и прочее. Также интересна съемка ночью 30 ноября перед разгоном Майдана: на статуе, возле которой собрались протестующие, висит надпись «Правый сектор», около сотни людей в масках, вооруженные дубинками и палками, бросают в сторону силовиков разные предметы, в том числе видно, как несколько молодых людей зажигают и бросают в сторону силовиков взрывающиеся предметы. После чего показана реакция силовиков, которые начинают зачистку Майдана.

Если совместить это с видеоматериалами, где милиция не избивает подростков, а пропускает их сквозь свои ряды, картина становится очевидной: милиция наблюдала радикальные проявления на Майдане, происходили стычки, появились призывы к захвату админзданий, и тогда было принято решение зачистить Майдан. Перед началом зачистки, ближе к полуночи лидеры Майдана, зная о намерениях силовиков и ничего не сообщая протестующим, вывозят все, что могло пострадать при разгоне – сцену, аппаратуру и прочее, после чего все депутаты и лидеры митинга под разными благовидными предлогами покидают место собрания. Далее происходят потасовки представителей радикальной организации «Правый сектор» с силовиками. С обеих сторон в ход идут дубинки, и в результате около десятка человек госпитализированы. Милиция задерживает больше 30 человек, однако к обеду следующего дня отпускает. Провокаторы, члены «Правого сектора» и некоторые другие, проявлявшие агрессию, получают травмы разной степени тяжести. Однако в СМИ и в среде церковных деятелей УГКЦ, УПЦ КП и УАПЦ эта ситуация подается населению так, будто озверевшие представители милиции избили невинных и беспомощных подростков за их мечту о европейском будущем страны.

Есть и другие факты, которые говорят в пользу запланированных провокаций, например, статья и видео, которые выложило СМИ «Сегодня» утром 25 ноября[19] (сохраненная копия видео здесь). В них сообщалось, что в ночь с 24 на 25 ноября правоохранители оттесняли митингующих с проезжей части, и в результате вышла потасовка. После нее митингующие построили небольшую баррикаду. Далее в сюжете показано, как молодые люди с касками стоят под флагом «Правого сектора», и один из них, обвернутый флагом Украины, дает интервью, в котором заявляет: «С пятого часа стоим. Все прекрасно. Результат! Они боятся нас все-таки. И это приятно. Результат есть, и результат будет. В пятницу будет главный результат». Если мы откроем календарь, то увидим, что пятница, на которую намечен был «главный результат» – это 29 ноября, то есть тот день, после которого ночью произошел разгон Майдана, когда те же представители «Правого сектора» спровоцировали силовиков.

Разные детали, свидетельствующие, что именно представители «Правого сектора» умышленно спровоцировали жесткие действия милиции, можно найти и в видеоматериалах СМИ. Сюжет канала ТСН, где показан разгон Майдана, начинается с того, что люди быстрым шагом отходят от «Беркута». Среди отходящих можно увидеть людей в касках и с палками в руках, один из которых спрашивает: «Что за дураки бросали?»[20] (сохраненная копия видео здесь). То есть мы видим людей, которые пришли не на мирную акцию, а для провокаций, и слышим, что кто-то спровоцировал ситуацию тем, что бросал что-то в силовиков. Примечательно, что один человек несколько раз громко крикнул «Пресса!» и продолжил съемку, и никто его при этом не избивал. Далее в сюжете видно, как силовики несколько раз наносят удары дубинками молодому человеку, но когда оператор подходит ближе, оказывается, что молодой человек пришел на мирную акцию протеста в шлеме. После этого силовики говорят ему подниматься и идут дальше. Не менее интересно, что возле машины скорой помощи среди митингующих можно увидеть людей в камуфляжной форме с шевронами в виде трезубца. После чего в сюжете показывают сотрудников «Беркута», которые достаточно уважительно общаются с собравшимися.

Что же говорят сами силовики о произошедшем? После разгона представители милиции заявили: «За сопротивление сотрудникам милиции и хулиганские действия были задержаны 35 человек. На них составляются административные протоколы. Большинство из них уже отпущено»[21]. Позже в интернете появились данные о задержанных, и если посмотреть списки[22] (и здесь), то окажется, что половина из них – далеко не дети и не студенты, а люди в возрасте 30 – 40 лет. Если учесть, что всего там было 200 – 300 человек, получается, что примерно 12-17 % было задержано за хулиганство. Какое количество провокаторов скрылось – неизвестно. Это еще раз показывает, что картинка, которую пытались показать лояльные к Западу и лидерам протестов СМИ, не имеет ничего общего с реальностью.

30 ноября к концу дня командир спецподразделения «Беркут» дал комментарий СМИ, в котором сообщил, что после прибытия на Майдан «Беркут» многократно обращался к митингующим через громкоговорители с просьбой дать возможность беспрепятственно провести работы коммунальным службам, указывая, что действия митингующих являются противозаконными. Возникает вопрос: почему они противозаконны? Далее командир «Беркута» говорит, что отдельные группы молодых людей в масках начали агрессивные действия в ответ на призыв представителей милиции – в силовиков полетели бутылки, камни, горящие палки, в их сторону начали распылять слезоточивый газ[23] (сохраненная копия видео здесь). 

И то, что силовиков провоцировали на агрессию, заметно и на видео. После этого митингующие были оттеснены. Конечно, этих деталей вы не увидите на страницах униатских священников и «демократических» телеканалов вроде тех, которые принадлежат Петру Порошенко и другим прозападным олигархам – все это вырезали из видеоматериалов и максимально поработали над картинкой, чтобы создать видимость беспочвенной агрессии силовиков.

Что же касается «зверского избиения», по факту за медицинской помощью обратились 35 человек, и только 7 человек были госпитализированы[24].

Вырисовывается следующая картина. По свидетельствам очевидцев, на Майдане в момент разгона было всего 200 – 300 человек. Госпитализировано только 7, а значит, «Беркут» не избивал всех подряд. Это не похоже на массовое избиение всех, кто попался под руку. Кроме того, радикалы «Правого сектора» заранее готовились к провокации в этот день, собрались посреди протестующих и вывесили надпись с названием своей организации. После этого, когда все политики разошлись, они начали провоцировать правоохранителей: бросали в них разные предметы и, вооружившись дубинками, нападали на них. Силовики отреагировали. Естественно, в первую очередь под дубинки попали те, кто был в первых рядах. Однако те, кто не представлял угрозы, спокойно проходили через ряды «Беркута», о чем было сказано ранее.

Это ни в какое сравнение не идет с тем, что делали радикалы «Правого сектора» 19 января 2014 года, когда на праздник Крещения было принято решение радикализировать Майдан, в результате чего ранения получили более 70 представителей правоохранительных органов. Не ожидавших нападения и безоружных силовиков валили на землю, избивали дубинками и палками или же забрасывали коктейлями Молотова.

И здесь стоит поговорить о причинах случившегося 30 ноября. Почему роль радикалов «Правого сектора», которые присутствовали на Майдане с первых дней, все более усиливалась? Почему 29 ноября все политики покинули Майдан, создав удобную ситуацию для провокации? И с какой целью произошел разгон Майдана?

О том, что у организаторов Майдана были лояльные люди в силовых структурах, говорит сотрудник УКУ Ярослав Грицак, отвечая на вопрос журналиста, нужно ли агитировать переходить на сторону Майдана силовиков: «Ни одна революция не будет успешной, если не перетянет на свою сторону часть «старорежимного» аппарата. Это аксиома». Он же через месяц после тех событий откровенничал в СМИ: «Этот Майдан стоял в течение недели, 29 ноября уже было впечатление, что он заканчивается. Если бы не избиение тех несчастных студентов, он бы, возможно, даже угас. 30 ноября предстал совершенно новый Майдан – Майдан возмущения»[25].

То есть люди, которые занимались организацией и координацией протестов и свозили людей на митинги, видели, что ситуация складывается отнюдь не в их пользу: люди стояли на Майдане исключительно за счет того, что многие были привезены с Западной Украины. Да и те прибывали не очень охотно. Как сообщалось ранее, на момент разгона на Майдане вместе с радикалами «Правого сектора» было около 300 человек. Это никак не тянуло на статус общеукраинского протеста против власти.

В то же время все видели, что Россия была готова предоставить Украине на беспрецедентных условиях 15 миллиардов долларов для развития, не требуя ничего взамен. Да и без того огромное количество людей выступало за союз с Россией. Если даже в наше время, после нескольких лет усиленной пропаганды, согласно статистическим данным Украины, треть людей сожалеет о развале Советского Союза[26], сложно представить, какое число украинцев на момент начала Майдана было за братские и союзнические отношения с Российской Федерацией. В любом случае этих людей было явно не меньше тех, кто выступал за евроинтеграцию и разрыв отношений с Россией. А скорее всего, значительно больше.

Мы еще не раз столкнемся с ситуацией, когда идущие по трупам майдановцы оказываются в проигрышном положении и выходят из него путем радикализации. Так было 30 ноября. Так было 19 января, когда Майдан снова стал угасать, и потребовались активные действия, чтобы взбудоражить общество – и тогда радикалы «Правого сектора» уже открыто начали бросать в силовиков коктейли Молотова и булыжники. Так происходило и далее: видя слабую поддержку перед президентскими выборами, они раскачали ситуацию на Донбассе, и в результате значительно повысили свой рейтинг и получили рычаги власти в стране.

Что же давал такой поворот событий организаторам Майдана? Во-первых, это спасало их от окончательного краха. Как указывалось ранее, Запад воспринимал результаты выборов в Раду 2012 года как поражение. После того, как Россия предложила Украине огромные средства для развития экономики, количество сторонников восстановления некоего союзного образования ко времени легитимных президентских выборов должно было значительно вырасти.

Во-вторых, в окружении Януковича было немало людей, которые попали туда путем интриг и заговоров. Их целью было не развитие страны, а стремление к власти. Оно и подстегнуло их к свержению Януковича. После 30 ноября, когда силовики якобы жестоко разогнали «невинных студентов», все те, кто стремился к власти, разом заявили о разрыве всех отношений с Януковичем.

Так покинул должность главы Администрации президента Сергей Лёвочкин. Позже он обвинил во всем министра МВД и Виктора Януковича. Но накануне разгона журналисты и блогеры видели его жену среди протестующих[27]. Более того, бывший глава милиции Киева Валерий Коряк позже открыто обвинил в тех событиях Левочкина, указывая, что таким же образом тот и получил свою должность, когда произошли провокации во Врадиевке, вследствие чего была запятнана репутация главы МВД. Коряк прямо говорит, что прослеживается аналогия между поведением провокаторов во Врадиевке и в Киеве: «Те же люди, те же методы приняли участие в планировании всех этих провокационных мероприятий»[28] (сохраненная копия видео здесь). Причем, как отмечает бывший начальник киевской милиции, возраст задержанных 30 ноября людей часто не соответствовал образу «студента», о котором активно говорили оппозиционные СМИ и униатские церковнослужители.

Во время допроса бывший президент Украины также заявил, что Сергей Лёвочкин причастен к тем событиям, и указал, что сотрудников милиции умышленно спровоцировали: «Спланированная провокация. Студентов там не было в то время. Радикалы спровоцировали «Беркут», – заявил Янукович[29]. И видеоматериалы о том, как радикалы «Правого сектора» с первых дней бесчинствовали на Майдане и провоцировали милицию, это подтверждают. Равно как и то, что в ночь с 29 на 30 ноября определенные люди умышленно пытались спровоцировать жесткую реакцию силовиков.

О связи Лёвочкина с разгоном Майдана говорили и некоторые олигархи Украины. Например, Игорь Коломойский в телефонном разговоре с депутатом Мустафой Найемом, прямо указал, что без согласия Лёвочкина этого не могло бы случиться, но последний, понимая ситуацию, «спровоцировал и подлил еще масла и керосинчика в огонь разгорающийся» (см. 20:07) [30] (сохраненная копия видео здесь). С чем Найем, по сути, согласился. Примечательны и комментарии тех, кто на YouTube прослушал эту беседу: практически все выразили свое крайнее презрение к Найему, который начал Майдан в Киеве, а потом в этой почти 40-минутной беседе показал себя человеком с очень низкими нравственными понятиями. О причастности Лёвочкина говорили потом и представители постмайданной власти – например, глава МВД Арсен Аваков[31].

Кроме Лёвочкина, в отставку подали и другие чиновники. Но интересно, что в тот же день представители фонда Джорджа Сороса «Возрождение» заявили о прекращении сотрудничества с представителями власти[32]. Такое массовое проявление враждебности к власти должно было промаркировать общество по принципу «свой – чужой» и разделить его, радикализировав обстановку.

Что же касается священников УГКЦ, то после разгона протестующих они уже открыто начали писать фразы вроде: «Янукович после разгона Майдана должен уйти от власти», «Не могу больше терпеть бандитскую власть» и так далее. Это можно было наблюдать как внутри Украины, так и на «майданах поддержки».

То есть организаторы Майдана видели, что он угасает, и у них оставалось два варианта: либо смириться, либо пойти на провокации, чтобы разжечь ненависть в обществе и таким образом идти к власти.

Об этом вполне откровенно говорила и известная националистка Ирина Фарион. Ее речь содержит много интересного, поэтому я приведу ее полностью. Выступая месяц спустя после разгона Майдана в Дрогобыче Львовской области Фарион так изложила видение ситуации со стороны политиков и националистов:

«Управлял тем Майданом человек по фамилии Доротич. Именно в его руках находился звук, а микрофон – в руках одной певицы. Вы ее хорошо знаете. Не стану называть ее имя и фамилию – она этого не заслуживает. На этом Майдане начались песни и танцы и недопущение политиков к выступлениям. Политики два дня наблюдали за этой технологией власти и за так называемым «бесплатным звуком» только потому, что Майдан должен был быть неполитическим. В среду политики решили опустить знамена партий и прийти к неполитическому Майдану. У них от этого был шок. Технология власти перестала работать, у них сдали нервы, и "Беркут" ночью разогнал так называемый неполитический Майдан. В субботу утром мы с вами все вместе вышли уже на политический Майдан, который возник на Михайловской площади. Именно там, на Михайловской площади, политики получили возможность сказать людям то, что думали – что невозможно решать сверхважные политические вопросы геостратегического характера песнями и танцами, это следует решать общими усилиями, без разделения на общественность и оппозиционных политиков. Именно тогда, имея в руках микрофон, я напомнила тем студентам, которые поддались на эту провокацию, и тем, кто это организовывал, и той, которая держала в руках микрофон и держит его далее, что когда-то неполитический студент Богдан Сташинский, которого завербовали московские службы, убил политического Степана Бандеру. С того времени на Михайловской площади оппозиционные политики опять обратились к общественности, чтобы встретиться на Крещатике возле памятника Шевченко, а потом триумфальным шествием прийти на то место, где был уничтожен так называемый неполитический Майдан. Людей собралось не менее чем 100 000. Мы вошли на Крещатик, захватив центр столицы. Пока лидеры обращались к людям, другие люди заходили в помещения, которые по праву нам с вами принадлежат, понимая, что мы больше не разойдемся. Потому что мы собрались не для танцев, не для того, чтобы какая-то певица нам рассказывала, что это творческий, а не политический Майдан, а для того, чтобы сменить криминальную украинофобскую орду во главе с зеком Януковичем и недоразвитым Азаровым. Это является нашей главной целью, а не проведение танцев в Киеве»[33] (сохраненная копия видео здесь).

Речь Фарион в Дрогобыче, где зарождалась радикальная организация «Тризуб» имени Степана Бандеры, ставшая ядром «Правого сектора», вызвала овации. Конечно, в комментариях к видео можно наблюдать, что многие критикуют Фарион и радикализм. Но они в тот момент не поняли, что именно путем радикализации будет свергаться власть. Что же касается самой речи, в ней был озвучен целый ряд важных моментов.

Во-первых, Фарион прямо сказала, что у так называемого «неполитического Майдана» были свои организаторы, это не было стихийное волеизъявление народа.

Во-вторых, указала, что он был управляемым, и те, кто организовывал его изначально, ограничивали политиков в выступлениях. Здесь невозможно не вспомнить слова сотрудника Украинского католического университета Ярослава Грицака, который в первые дни Майдана после посещения Киева сделал ряд предложений в отношении того, как должна развиваться ситуация. 25 ноября эти замечания и предложения были опубликованы в одном из западноукраинских СМИ. Среди прочего Грицак предлагал тактически оттеснять оппозиционных политиков и предоставлять больше возможности высказываться представителям инициативной группы «1 декабря» и политикам вроде Юрия Луценко, при этом он подверг критике других политиков[34].

В-третьих, Фарион сообщила, что целью некоторых политиков изначально был захват власти, и когда 30 ноября они получили право голоса и обратились к людям, какие-то «другие люди», а по факту – все те же радикалы «Правого сектора» и националисты из партии «Свобода» - в то же самое время начали массовый захват административных зданий в центре столицы. И когда на следующий день, 1 декабря, радикалы штурмовали Администрацию президента, это было логическим продолжением захвата зданий в центре столицы. 

Очевидно, был определенный план по стремительному захвату власти в стране: после начала протестных движений постоянно происходили провокации и потасовки; потом радикалы прямо заявили, что готовят генеральную провокацию на 29-е; в ночь с 29-го на 30-е им удалось спровоцировать милицию, и произошел разгон Майдана; 30-го политики получили право голоса, а радикалы начали захват административных зданий; 1 декабря начался штурм Администрации президента.

Возможно, расчет был на то, что Янукович под давлением СМИ и протестующих пойдет на переговоры и откажется от власти. И тогда бы получилась срежиссированная история: президент пошел против воли народа, народ возмутился, и президент добровольно покинул свой пост. Но Янукович решил игнорировать эти провокации. Видимо, поэтому политики и не пришли поддержать радикалов во время штурма Администрации президента, и лидер радикальной организации «Братство» известный радикал Дмитрий Корчинский выразил сожаление, что в среде собравшихся нет политиков. Зато туда прибыл Петр Порошенко, команду которого на «неполитическом Майдане» противопоставляли радикалам и оппозиционным политикам, и заявил о недопустимости происходящего. Он прекрасно понимал, что его могут обыграть другие политики, и он окажется изгоем после захвата власти, и это его явно не устраивало. Было интересно наблюдать на видео, как толпа собравшихся в ответ посылала его куда подальше.

Но, куда более интересное видео выложил пользователь YouTube "Дмитро Булатов", где запечатлен разговор Порошенко с неким радикалом в балаклаве, который, судя из разговора, управлял другими радикалами, что нападали на сотрудников милиции у Администрации Президента Украины 1 декабря 2013 года. Порошенко говорит ему: "я тебя прошу останови хлопцев". На что этот радикал указывает Порошенко: "где ты был, когда нас топтали?... Тебя не было там у Стеллы!" (речь о стелле на Майдане Независимости, где днем ранее радикалы провоцировали "Беркут" - авт.) [35] (сохраненная копия видео здесь). 

То есть на этом видео мы имеем еще одно яркое свидетельство, что в стычках с "Беркутом" пострадали не студенты, а радикалы, которые устроили умышленную провокацию и изначально развивали сценарий захвата власти. 

После разгона Майдана в Киеве исполком Львова принял решение подавить противников Майдана и запретил проведение в городе массовых мероприятий представителям религиозного движения УПГКЦ (известных как «догналовцы»), выступавшим против евроинтеграции[36].

На международной арене одними из первых на разгон Майдана отреагировали США. Еще накануне днем Джеффри Пайетт дал интервью «Голосу Америки», где заявил, что нельзя ни в коем случае разгонять Майдан, потому что это будет иметь существенные последствия для взаимоотношений США и Украины. Это было довольно интересно, ведь радикалы «Правого сектора» 29 ноября готовились к главной провокации, все вокруг видели, что Майдан практически потух, и со дня на день активисты сами разойдутся, а посол США в тот же день вдруг заявляет, что нельзя разгонять Майдан. «Еще раз подчеркиваю, мы убеждены, что манифестации общественных активистов, которые уже неделю происходят в Киеве и по всей стране – очень положительный знак для будущего украинской демократии, это положительный знак прочности гражданского общества Украины и это позитивный знак для президента Януковича, что его администрация не допустила значительных проявлений насилия. И очень важно и дальше придерживаться этого принципа» – заявил тогда Пайетт[37]. Когда же Майдан разогнали, Пайетт сам признал, что еще до конца не разобрался в ситуации, но уже осуждает: «Пока работаю над тем, чтобы понять, что произошло, но конечно, осуждаю применение силы против мирного собрания. Потом еще скажу больше»[38].

30 ноября Яценюк, Кличко и Тягнибок после встречи с послами стран ЕС прибыли на Михайловскую площадь в Киеве. Яценюк сообщил журналистам, что во время встречи с послами лидеры оппозиции «имели очень серьезный разговор о том, что время деклараций закончилось: «Должно быть время действий»[39]. При этом в эфире Пятого канала, принадлежащего Петру Порошенко, Яценюк заявил: «Украина сможет подписать ассоциацию с ЕС только с новым президентом от оппозиции»[40]. По сути, из этих слов можно заключить, что именно западные послы, которые потом дали гарантии Януковичу и в результате предали его, стали движущей силой для лидеров оппозиции, заявивших, что должна произойти смена власти. Хотя, учитывая провокации, проходившие в то время, вполне очевидно, что организаторы Майдана и сами к этому стремились.

Но провокация с разгоном Майдана, кроме того, что стала толчком для возмущения масс и роста протестного движения и дала формальный повод прозападным политикам объявить власти политическую войну, решала еще одну задачу на пути к захвату власти. Организаторы прекрасно понимали, что протестного потенциала не хватит, чтобы парализовать жизнь в стране и вынудить правительство уйти, а само правительство не собиралось уходить из-за нескольких сотен протестующих, которых на автобусах свозили с Западной Украины в столицу. Несмотря на все усилия и призывы, протестное движение выдохлось менее, чем за десять дней. И это значило, что если не использовать радикалов и не перевести протесты в радикальную форму, со временем они снова потухнут.

Понимали все это и радикалы, которые хотели легализовать свое присутствие на Майдане, чтобы иметь возможность продвигать свои идеи и проекты. Теперь же у них появился шанс перевести свой статус из разряда «провокаторов», как их предпочитали называть перед телекамерами майдановцы, в разряд «героев Майдана». И они приступили к делу. Уже 1 декабря днем произошла попытка штурма Администрации президента. Для этого радикалы привезли грейдер, при помощи которого оттесняли кордоны милиции и сносили заграждения[41]. 

Если посмотреть внимательно фото- и видеоматериалы, можно заметить все тех же натренированных молодых людей в масках, многие из которых были в экипировке и в противогазах, с палками, цепями, газовыми баллончиками и коктейлями Молотова, некоторых полиция задержала с оружием. Среди них можно было увидеть и лидера радикальной организации «Братство» Дмитрия Корчинского[42] (сохраненная копия видео здесь), который имел опыт участия в военных столкновениях в разных странах мира.

Радикалы действовали по четкому плану. Судя по всему, намерения захватить здание без участия политиков у них не было, поскольку с грейдером можно было легко прорвать кордоны милиции и проникнуть в здание, но это не было сделано. Вместо этого грейдер снес заграждения и попытался сдвинуть стоявших перед ним сотрудников милиции. Какие же цели преследовали радикалы? Вероятно, они не стали захватывать здание, поскольку так называемые лидеры оппозиции не пришли с толпой к Администрации президента. В случае захвата здания акция была бы объявлена атакой террористов, и это только усилило бы позиции власти в народе, ведь никакой поддержки у Корчинского и его радикалов в народе не было. Но судя по его словам, он ожидал, что среди тех, кто будет штурмовать Администрацию президента, будут и лидеры политической оппозиции, что наводит на мысль о существовавшем предварительном сговоре, который по каким-то причинам не был соблюден.

Вот, что приводят СМИ из слов Корчинского: «На уточнение, как он оказался на Банковой рядом с грейдером, он уточнил, что шел туда: "Все должны быть там. Шел, чтобы увидеть всех лидеров оппозиции. И когда я их там не увидел, я был настолько удивлен, так расстроен, что потом меня с этой грусти вывело только зрелище очень большого количества украинцев, которые повели себя по мужски и по-украински, мужественно"»[43]. То есть, вероятно, была некая договоренность между политиками и радикалами – всем собраться для штурма здания и захвата власти. Однако в последний момент что-то пошло не так, и политики не пришли. Это расстроило радикалов, но идти на попятную они уже не могли, и поэтому начали создавать видимость действия и провоцировать милицию на агрессивный ответ, чтобы затем снова раздуть волну возмущения и радикализма в обществе.

Чтобы уберечь от последствий протестующих и политиков из оппозиции, которые не пришли на штурм Администрации президента, туда прибыл Петр Порошенко с несколькими сопровождающими. Он залез на грейдер, пытаясь показать, что политическая оппозиция не поддерживает радикализм. В ответ радикалы, которые и без того были раздражены тем, что политики не пришли их поддержать, обступили его и начали скандировать в нецензурных выражениях, что они о нем думают[44] (сохраненная копия видео здесь).

Естественно, разгон Майдана и акция у Администрации президента, которую СМИ подали населению как волну негодования народа, мобилизовали протестующих, их число стало расти. Во многом это произошло благодаря массовой агитации священства, которое и в соцсетях, и в храмах без устали говорило с молодежью о потребности вернуться на Майдан и не бояться. Дошло даже до того, что паломнический центр УГКЦ под видом паломничества организовал поездки в Киев на Майдан.

Возникает вопрос: отказались ли оппозиционные политики Майдана от идеи быстрого захвата власти путем блокирования правительственных зданий? Нет. Но очевидно, что после переговоров и консультаций с западными партнерами они решили, что если произойдет резкий захват зданий радикалами, это будет воспринято всеми противниками Майдана как захват власти террористами и создаст проблемы как внутри страны, так и за ее пределами. Поэтому работа в этом направлении стала развиваться очень быстро, но делалось это так, будто здания блокируют народные массы, а не радикалы. Уже к 8 декабря правительственный квартал был почти полностью заблокирован митингующими, и начали появляться блокпосты, но в СМИ это подавали не как акцию радикалов, а как некое давление народа на власть. Митингующие, которых поддерживали священники и епископы УГКЦ и УПЦ КП, каждый день блокировали все больше территорий и зданий в правительственном квартале. Если бы так пошло дальше, уже к середине декабря работа правительства оказалась бы невозможной, после чего и наступила бы смена власти, которую СМИ и западные политики подали бы как народную волю в ответ на отказ Януковича подписать документы евроинтеграции и разгон Майдана.

Стоит упомянуть важную деталь, связанную с деятельностью Дмитрия Корчинского, который возглавляет радикальную организацию «Братство». Было бы неправильно рассматривать деятельность этого человека и его организации вне религиозного фактора. Корчинский очень религиозен и даже своим боевым отрядам дает названия, так или иначе связанные с религией: «сотня Иисуса Христа», «батальон Святая Мария» и так далее. Как видим, религиозный фактор играл немалую роль в деле организации Майдана и еще бо́льшую – в последовавших событиях.

2 декабря 2013 года УГКЦ, чтобы поддержать протестующих в Киеве, выпустила распоряжение: «Все храмы УГКЦ в Киеве с сегодняшнего дня будут открыты круглосуточно... Все нуждающиеся могут здесь… отдохнуть и подкрепить свои физические силы»[45]. По сути, создавались все условия, чтобы максимальное количество людей могло принять участие в протестах. В то же время на сайте Украинского католического университета (УКУ) сообщается, что 2 декабря были проведены собрания во Львове, после чего был принят ряд решений: «Сегодня вечером в Киев отправляются автобусы с желающими студентами и преподавателями университета. Будет создан координационный штаб для людей из УКУ в Киеве». Чтобы поддержать студентов и преподавателей, отправленных в Киев, в университете было объявлено о прекращении занятий 3 декабря. В то же время были даны указания и касательно львовского Евромайдана на время отсутствия занятий: «Участие во львовских акциях в этот день будет происходить на основе самоорганизации и горизонтальной координации между их участниками» – заявил первый проректор УКУ Тарас Добко[46].

На сайте главного собора униатов в Киеве в этот день сообщалось, что при соборе создан центр помощи участникам Майдана[47]. В тот же день, 2 декабря, ученики и преподаватели Киевской Трехсвятительской семинарии УГКЦ объявили о забастовке и выходе на Майдан[48]. А на сайте семинарии появился призыв участвовать в Майдане: «Все на Майдан – встретимся!!! Бог и Украина»[49]. 

В тот же день на Майдане уже присутствовали представители Киевской и Дрогобычской семинарий УГКЦ и представители УКУ. В этот же день в Киев выдвинулись представители Ивано-Франковской семинарии УГКЦ. В ряде СМИ отмечалось, что в Киеве к львовянам присоединились их киевские коллеги.

3 декабря «сообщество обеих семинарий… двинулось на Майдан организованной колонной… с плакатом, с гербом семинарии и лозунгом: «С Богом – к победе»[50]. В тот же день глава УГКЦ Святослав Шевчук приветствовал духовенство, преподавателей и семинаристов УГКЦ, которые присоединились к Майдану, и сообщил, что вместе со студентами из Львова выехали ректор и вице-ректор УКУ[51]. Одновременно он призвал открыть двери всех храмов и монастырей для нуждающихся: «Я призываю все наши приходы, все наши монастыри открыть двери для нуждающихся: голодного – накормить, путника – принять в дом. Совершить все дела, необходимые для того, чтобы проявить сегодня милосердие к нуждающимся. Пусть всемилостивый Господь благословит наш народ на лучшую судьбу»[52]. Отчитываясь о выполнении приказа главы греко-католиков, протоиерей Игорь Онишкевич заявил, что при всех храмах в Киеве организованы пункты для нуждающихся в помощи: «Все нуждающиеся могут здесь получить духовную поддержку, принять участие в молитве, а также отдохнуть и подкрепить свои физические силы»[53].

Примечательно, что для действительно голодных и нуждающихся, нищих и бездомных, храмы до сих пор не открывали. Но когда возникла потребность поддержать протестующих в стремлении свергнуть власть, они сразу вспомнили о христианских добродетелях и под видом дел милосердия всячески пытались поддержать участников Майдана.

Для приехавших в Киев униатов, многие из которых боялись развития событий после разгона Майдана, глава УКУ епископ УГКЦ Борис Гудзяк 4 декабря опубликовал на сайте УКУ инструкцию, в которой предложил практические и психологические практики, чтобы мотивировать себя для продолжения участия в акциях протеста. Свою инструкцию он завершает словами: «А бороться нужно твердо и продолжительно»[54].

4 декабря 2013 года премьер-министр Украины Николай Азаров сделал заявление, что препятствование деятельности государственных учреждений будет подвергаться преследованию. Промайданное издание «Украинская правда» подало это под заголовком: «Азаров дал понять, что в случае провала еврореволюции пересажают всех»[55]. Некоторые священники УГКЦ тут же распространили эту новость, еще больше нагнетая настроения комментариями в стиле: «Назад уже отступать некуда! Азаров пересажает всех!»[56].

Такие манипуляции, когда всех без разбора протестующих заставляли верить в ответственность за захваты зданий, даже если они не принимали в них участия, связаны с тем, что в тот период Майдан был крайне немногочисленным, и священство УГКЦ искало любую мотивацию, чтобы стянуть туда народ. Если посмотреть видеосъемки того периода, можно заметить, что днем на Майдане было около 100 – 200 человек (массовые собрания происходили только в выходные, когда людей могли привозить из разных регионов, не отрывая от работы), и на их фоне выделяется активная работа с населением духовенства УГКЦ, которое разбило там палатку[57] (сохраненная копия видео здесь).

Во время литургии 5 декабря 2013 года епископ УГКЦ Богдан Дзюрах, секретарь синода УГКЦ, произнес довольно интересную проповедь-обращение к «богопосвященным» лицам. На сайте кафедрального собора УГКЦ в Киеве статья об этом получила название «Сегодня мы должны быть на стороне народа». Собственно, это выражало суть сказанной «проповеди», хотя более правильно было бы назвать ее агитацией. Но чтобы мотивировать духовенство и монашество, Дзюраху нужно было подать мысль о свержении власти в красивой обертке – не мог же он просто сказать: «Давайте выйдем и свергнем эту власть». Такой подход лучше отображал бы суть происходившего, но превратил бы униатов из религиозной структуры в политическую партию с радикально-террористическим уклоном. Поэтому Дзюрах сказал: «Сегодня наши люди не требуют повышения заработных плат – они борются за духовные ценности, восставая против манипуляций и подвохов»[58]. Оказывается, отказ подписать документы о евроинтеграции, из-за чего якобы и начался Майдан – это вопрос духовных ценностей.

Но дальше – больше. Дзюрах заявил, что люди на Майдане зовут униатских священников, и они не могут отказать народу: «Изнутри Майдана мы слышали голоса, чтобы церковь была с народом. Поэтому мы – священники, семинаристы, монашествующие – сегодня должны быть на стороне народа». Создавалась видимость, что это не священники УГКЦ звали людей на майдан, а якобы это люди почему-то зовут священников на Майдан, хотя к тому времени священники УГКЦ уже даже не скрывали свою роль на Майдане: высшее руководство в лице епископа Иосифа Миляна участвовало в перевозке денег из Европы протестующим в Киеве, а епископ УГКЦ Борис Гудзяк открыто заявлял, что половина Майдана – прихожане УГКЦ, которых свозили на поездах и автобусах с Западной Украины.

7 декабря, после разгона Майдана, глава УПЦ КП Филарет Денисенко, понимая, что Майдан может быть задавлен, и тогда рухнут все его надежды на объединение, заявил, что если власть действует несправедливо, церковь не может ее поддержать[59].

8 декабря 2013 года проректор УКУ Мирослав Маринович обратился к населению России с призывом «сделать правильный выбор» и публично заявил, что главной целью на самом деле является борьба против власти в России: «Украинский Евромайдан – антипутинский» – заявил этот идеолог Украинского католического университета[60]. А через несколько часов в тот же день на сайте РИСУ, созданном при Украинском католическом университете, появилась статья священника УПЦ КП под названием «Открытое письмо всем друзьям-россиянам», в котором русские назывались оккупантами Украины и агрессорами[61].

В этот период протестующие уже блокировали правительственный квартал и ставили баррикады с блокпостами вокруг правительственных зданий. Вероятно, это и вынудило деятелей церкви быть более откровенными в своих высказываниях. В то же время униат Юрий Луценко заявил, что представители церкви могли бы быть третьей стороной в переговорах власти с протестующими[62]. Наверное, рассчитывая на быструю победу, униаты торопились занять какое-то публичное место, официально повлиять на переход власти в нужные руки и на подходящих для них условиях, но все сложилось несколько иначе.

_____________________

Традиционно прошу всех своих читателей воздерживаться от комментариев содержащих дискриминацию по национальному или религиозному признаку.