Странники и потребители

Матфея 25:31-46:

«Когда же придет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на Престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: «придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне». Тогда праведники скажут Ему в ответ: «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе?» И Царь скажет им в ответ: «истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: «идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня». Тогда и они скажут Ему в ответ: «Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе?» Тогда скажет им в ответ: «истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне». И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную».

Невероятная правда состоит в том, что Всевышний появляется в нашей жизни так, как и описано в Евангелии: в образе странника. Бессмысленное величие роскоши не описывает полноту существования, а выводит за скобки бытия неудобное. Видимое бытие всегда противоречит сокрытой вечности. Сокрытость и есть тайна непознанности и может проявляться тем, что нас отталкивает, именно поэтому она и остается непознанной. В этой реальности нет указания на то, какой является вечность. Чистое бытие в платоновском смысле – благо, то есть бытие, лишенное памяти о вечном, убегающее от боли, но всегда близкое к нам, – житейская суета. Бытие – тень подлинной жизни. Люди в нем пребывают в комфортном неведении, а это и есть коррозия восприятия. Но Господь говорит о том, что Он приходит к нам не явно, а тайно, и не так, как мы того ходим. Всевышний не может быть вписан в идею комфорта, поэтому Его появление либо остается незамеченным, либо опровергает само наше земное бытие, в котором современный технологический комфорт становится продолжением «я», описываемого языком этого комфорта. Такой мир расчеловечивает. Но Россия с её медвежьими углами, пожалуй, сохраняет в себе два измерения: человеческое и нечеловеческое. Эта гигантская распорка между Востоком и Западом нарушает принцип однородности и глобализма. Дороги превращаются в хляби, коммуникации обрываются. Мир лишь изредка заглядывает в её медвежьи углы, пугаясь загадочной русской души.

Реальность - это всегда открытый концепт для «я-бытия» (хайдегеровский Dasein - сущее в бытии которого речь (дело) идет о самом этом бытии). О каком бытии идет речь в существовании современного человека и как оно проявляется в существовании «я»?

Существование современного человека непрерывно дополняют новыми перспективами и путями развития по заранее описанной схеме универсального единства бытия в его противоречиях (полотно времени – ткань нашей жизни имеет рисунок, построенный на контрасте). Да-да! Именно противоречия создают полноту описания, но стоит вынуть хоть один кирпичик и обрушится вся стройная картина. Наверное, так произойдет, когда человек увидит мир таким, какой он есть на самом деле. А пока поиск Бога вечности захлебывается в банальном желании сиюминутного счастья. Только обиженные вопиют о справедливости, остальные думают о том, как сделать жизнь удобной с помощью электроники и психотерапии.

Совершенно очевидно, что людей связывает не удобство, и не страница в социальных сетях, и даже не описанные в сюжете бытия чувства киношных персонажей. Людей связывает по-настоящему то, что дает способность вопреки неудобства нас друг для друга носить это бремя без того, чтобы не начать жалить ближнего. Можно назвать это невидимой частицей вечности, актуализирующийся через человеческое сердце не по правилам конкуренции и естественного отбора. Это то тайное, что всегда ускользает с силой, и задача видимого бытия - запрятать живое сердце в одежды «странного добра». Я называю странным добром проявление вежливости в жестоком мире тотальной конкуренции. Внешнее «странное добро» подменяет внутреннее настоящее.

В этом мире всех против всех не разглядеть библейское древо жизни. Мертвый пластик технологического пространства, захватывающий естественное бытие, не способен вынашивать чувства и вибрировать в частоте предвечного тайного начала всякой секунды. А ведь мы можем предположить, что пульсирующие звезды улавливают биение человеческого сердца. Эффект резонанса в таком масштабе невозможно описать языком современной теоретической физики, но только языком философии.

Помните, что ”камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла». И если камень отвергли и он стал основанием, то где находится этот камень, кроме как не в человеческом сердце? Мир не любит отверженных и юродивых, они пугают своим настоящим. И опять вечное прячется здесь в материальном бытии, чтобы быть отвергнутым им.

Стоит отметить, что все, что связано с прогрессом сейчас - это максимальное удаление от реальности и приближение к краю неописанного. Реальность входит в фазу утраты самой себя. То, что претендует на подлинность жизни в наши дни, - это уход за границы описанного предыдущими поколениями мира, но в такое новое описание, которое становится приговором предыдущему. Не приспособившиеся уйдут в домик своего несогласия, а приспособившиеся станут «аватарками» навязанного им внутреннего содержания.

И здесь вспоминается Фома Аквинский с его описанием индивидуализации. Он рассматривал принцип индивидуации так: форма — не единственная причина вещи (иначе все индивиды одного вида были бы неразличимы), поэтому был сделан вывод — в духовных существах формы индивидуализируются через самих себя (потому что каждое из них — отдельный вид); в телесных же существах индивидуализация происходит не через их сущность, а через собственную материальность, количественно ограниченную в отдельном индивиде. С какой позиции тогда рассматривать личность в сети, с которой отождествляет себя современный человек? Как его отражение (перенос), «духовную сущность» или виртуальную копию? В сети не работает принцип индивидуализации, скорее, наоборот. Множество стремиться уподобляться типическим моделям, утрачивая то, что составляет неповторимую индивидуальность. Фотографии в сети однотипны и воспроизводят открытое желание обитателей мегаполисов к абсолютному и бесконечному комфорту-сну: путешествия и кулинария, дорогие авто и радости ничем не ограниченной телесности. Декарт писал об идолах рода и идолах толпы: каждый в этом зеркале стремится стать таким идолом. Жизнь сама по себе превращается в идола, которому «молятся» лайками. Возникает закономерный вопрос. Где в этом однотипном «многообразии» пребывает сущность и по каким законам она существует, если все время хочется отражения и публичности, показного позитива и оглушающего счастья?

Грубая страсть современности, обернутая в ценности старого времени, подобна бунту титанов. Её природа, вскормленная на поверхности исторических потоков наблюдаемого сюжета, отражает архетипическое желание Прометея выкрасть огонь жизни у самой жизни. Но люди превращаются в титанов только в сети. Все, что не вписывается, остается за кадром. И опять мы видим, что и здесь все подлинное скрывается. Как приходит Христос неузнанным для многих, так и жизнь, как «я-бытие», для многих и не начинается. В том смысле, что погруженность в платоновское благо съедает все, но при этом всё выглядит правильным. За таким благом стоит только комфорт и отражение навязанных обществом потребления стереотипов: домик с садиком и семейный автомобиль. Все, как на картинке и только ради картинки.

А ведь очевидно, что современному человеку, как личности (социальный аспект бытия) не хватает человеческого (общения, понимания, сочувствия). Я говорю не о всем человечестве, а только о тех, кто выживает в городских лабиринтах. Страдающий от одиночества человек мучается и от невозможности диалога с Богом, и от неизбежной функциональности и обезличенности собственной жизни. Успешные герои для большинства существуют в другом, параллельном измерении. Масштабы той – экранной судьбы кардинально отличаются от существования маленького человека. Помните, как у Гоголя в «Шинели» герой мучительно проживает время мечтой о покупке шинели?

Маленький человек наполнен радостями приобретения вещей, которые могут украсить его убогую жизнь. Современный человек сделал “шоппинг” психотерапевтической процедурой. Мир замкнул круг городов торговыми центрами, и все пути упираются в витрины с горделивыми манекенами. Лишь где-то в глубине необъятной России размыкаются объятия мировой цивилизации потребления и разрушаются описания выдуманного счастья. Там живут люди, а по дорогам все еще ходят странники.