Книга про постапокалипсис. (ч1, гл2 - война в бункерах)

*** Алекс

Его небольшая группа продолжала разведку местности. Алекс решил немного углубиться в жилые микрорайоны и посмотреть, как там обстановка. Уже по всему было видно, что катаклизм произошел масштабный. Выживших пока не встречали, спасателей нет, здания разрушены, дороги практически тоже. Связи нет, компас показывает ерунду. Тоскливые сизые небеса прочно скрывали солнечный свет и тепло, оставляя лишь полумрак и зябкий холод. Пронизывающий ветер, казалось стремился выдуть последние остатки тепла, а противно моросящий дождь капал на нервы. Его бойцы постоянно молчали, подвергнувшись длительной депрессии. Сейчас каждый думал о своих родных и вспоминал канувший в небытие привычный мир.

Встреча целой выжившей семьи давала надежду. Это были обычные молодые ребята лет тридцати – его ровесники. С их слов, где-то там в развалинах в, чудом уцелевшей, комнате их квартиры ждали двое детей: девочка пяти и мальчик одиннадцати лет. Этот парень Миша на вид был типичный ботаник, интеллигентный и нерешительный. Его жена Светлана была очень симпатичной, от нее исходило приятное душевное тепло. В их компании было легко и спокойно, словно рядом присутствовал некто незримый и держал зонтик, укрывающий от всех невзгод. Это было странное впечатление, неуловимое для разума, но явно ощущаемое всей душой что ли… Расставаться с ними не хотелось. Пришлось собрать волю в кулак и решительно проститься. Они махали вслед и все благодарили за помощь. Кто-то из них сказал: «Я знаю, мы еще встретимся». Только сейчас, проехав с километр и все перебирая в голове детали их встречи, Алекс понял, что не разобрал кто это сказал. Оно, казалось бы, и неважно, но что-то свербило и не давало спокойно отпустить эту мысль. Что-то странное, что требовало от него осознать себя.

Дорога, обогнув торговый центр, далее спускалась вниз, где располагалась основная часть микрорайона. Весь город Владивосток расположен на сопках полуострова, местами с довольно серьезными перепадами высот даже между соседними улицами. Распространенным явлением было, когда второй этаж с одной стороны здания оказывался чуть ли не полуподвальным с его обратной стороны. С постепенной застройкой и расширением, город расползался из небольших низин вдоль ручьев и речек вверх по склонам сопок.

В целом картина катаклизма стала более-менее ясной. Сперва ударил ветер. Он был такой силы, что собирал в кучу все, от деревьев до машин и мелких строений. Людей просто сдувало и несло по воздуху, разбивая потом о препятствия зданий и прочих завалов. Несколько тел таких несчастных они замечали тут и там. Больше шансов уцелеть было у тех, кто на этот момент находился ближе к низинам, более-менее защищенным от урагана кольцом сопок, а еще лучше – если в помещениях.

Вторым ударом стало землетрясение. Массовые обвалы зданий погребли под собой тех, кто укрылся внутри. Наверняка, там под завалами сейчас много выживших. Пока еще живых. Но без помощи подготовленных спасателей они обречены на медленную смерть, от голода и холода, потери крови…

Третий удар нанесла водная стихия. Землетрясение в купе со шквальным ветром подняли гигантскую морскую волну, захлестнувшую город. Она накатилась высокой стеной у берега и пройдя над гребнями сопок, мощным потоком сметала все, что было подвижно вдоль русла рек. Основная вода ушла обратно в море, унося за собой машины, людей, деревья, павильоны и много еще чего. На откате она потеряла силу и во многих местах, встречая препятствия из более прочных строений, оставила навалом невероятные нагромождения теперь уже мусора. Кое где появились довольно большие соленые грязные озера. Самые нижние дома этого микрорайона оказались затоплены на два этажа.

Стало ясно, что, в таких условиях, выживших будет очень мало. Возможно, что в военных бункерах и подземных укреплениях люди уцелели. К одному из таких мест, где находился штаб, они сейчас и направлялись. Однако не стоило забывать и о четвертом ударе… Частично, команда Алекса с ним уже столкнулась, но его природы и всего масштаба пока еще не представляла. Поэтому, когда, проезжая мимо одного из домов, они услышали истошные крики женщины, Алекс не был уверен с чем именно столкнутся и как лучше реагировать.

БТР свернул с основной дороги и заехал во двор завалившегося дома. От него осталось три этажа целого здания, а двор был завален обломками верхней, рухнувшей части. Входы в подъезды оказались погребены. Крик доносился из квартиры на втором этаже. Алекс крикнул водителю:

- Давай с обратной стороны, плотничком к стене! Мы с корпуса через балкон войдем!

Механик кивнул и бодро сдал назад.

В квартиру вошли вдвоем, Ботаник с балкона прикрывал через окно. Из дальней комнаты раздавались страшные звуки: хрипы, визги, рычание и какая-то возня: удары, грохот попадавшейся под руку мебели. Алекс пытался во всем этом шуме разобрать хоть что-нибудь человеческое. Пока не получалось. Кабан по примеру командира снял оружие с предохранителя и передернул затвор. Алекс встал первым, полупригнувшись и взяв наизготовку пистолет – в тесном пространстве квартиры это было практичнее. Напарник встал сзади и чуть правее, положив ствол своего автомата на плечо первому номеру, и хлопнул левой рукой по плечу, показывая: «я готов, пошел!»

*** Дрозд и Шмаль.

Из квартиры, куда поднялись ребята, раздались выстрелы. Сперва одиночными пару разу бахнул автомат, небольшая пауза и защелкал пистолет командира. Узнавался его почерк стрельбы: быстро и четко, щелк, щелк, щелк, щелк. Оставшиеся в машине увидели, как Ботаник рванул внутрь, и практически сразу длинная автоматная очередь ударила по ушам. Казалось, что он выпустил весь магазин. На несколько секунд страшная тишина повисла в воздухе. Потом неожиданно снова: щелк! – сработал затвор командирского пистолета, пауза, и еще раз: щелк!

Ожидание превратилось в муку, выдержать которую Дрозд был не в силах. Он молча схватил автомат и выскочил из люка наружу.

- Куда?! – проорал Шмаль, находившейся в башне. Плюнул, в сердцах матерясь, и метнулся следом, передергивая на ходу затвор.

*** Николай и Митяй

Когда они немного пришли в себя, навалилось понимание происходящего. Николай убил человека. Пусть он защищался, пусть тот был странно агрессивен, но все же он не был готов к этому. Ощущения были отвратительные. Мир за многие годы приучил обычных людей, что убийство грех и недопустимо. Было что-то еще, внутреннее собственное понимание, что жизнь это святое. Но, так же, была и страшная уверенность в том, что это не последний случай. Мир кардинально изменился, и люди за ним пока не поспевали. Они пока этого не знали, но это старое мышление многим еще будет стоить собственной жизни.

Было решено двигаться к дому, жили они не далеко друг от друга. Держаться надо вместе, кто знает сколько таких встреч им еще предстоит.

Буквально на выходе из здания, они заметили движение в одном из офисов, видно кто-то еще решил поработать в этот злополучный день. Хотели незаметно прошмыгнуть мимо, но их остановил женский окрик:

- Помогите!

Это все же был положительный сигнал о вменяемости человека, к тому же женщины всегда вызывают меньше опасений – решили проверить. Молодая девушка чуть меньше тридцати, симпатичная, представилась Анной. Задавала много вопросов о случившемся на улице, видимо о недавних событиях внутри здания она была не в курсе, и слава Богу! Жила она далеко, поэтому быстро решили, что пока будет держаться с ними, а там по ситуации. Вышли на улицу. Николай сжимал в руке розочку от бутылки…

Мы с вами уже знаем, что они там увидели – сплошные разрушения, завалы из деревьев, машин и прочего городского содержимого. Наши герои же были изрядно удивлены. Правда Николай думал, что это в чем-то его оправдывает: экстремальные условия – экстремальная реакция. Ему было бы сложнее, найди они там привычный и знакомый мир.

Пешком идти было километров пять, в обычное время час ходьбы. Дошли за два, все-таки, даже пешим мешали кое-где завалы и заторы. Но сразу сделали себе заметку, что по городу на машине передвигаться не вариант. Тут бы на танке или лучше бульдозере!

Дошли до дома Митяя без происшествий. Он был первой точкой в маршруте. Здание завалилось практически полностью, на руинах тишина, никто не пытался разбирать завал и спасать людей. Его жена тоже ушла на работу, а это другой конец Владивостока. Сын – студент, учится в другом городе. В принципе, его тут ничто не держит. В общем-то специально сюда они и не собирались, но дорога все равно шла мимо, хотелось взглянуть. Да и мало ли, вдруг бы тут ждала жена… Глупо конечно. Сейчас Митяй отчетливо это понял, но все равно, стало немного легче. Это было словно точка в повести старой жизни, она, как и здание его дома – лежала в руинах. Они молча постояли, созерцая последствия гнева природы – как же она сильна! И как заносчивы оказались люди, думая, что они ее цари…

Пошли к Николаю. Его супруга и двое детей оставались дома к началу катаклизма. Он уже предчувствовал, что его ждет, но держался стойко и решительно не думал наперед.

Поспешить не удалось. Буквально через один дом дальше по улице трудилась пара мужчин, они разбирали завал, пытаясь проникнуть внутрь первого этажа, верхние четыре сейчас преграждали им путь всем своим содержимым. Откуда-то изнутри раздавался негромкий плачь ребенка. Судя по голосу, девочка от пяти до десяти лет.

Их появление вызвало энтузиазм, мужчины стали убеждать помочь в этом благородном деле. Митяй остановился, вопросительно глядя на Николая, а Анна так вообще превратилась в одни огромные молящие глаза, полные слез сострадания. Николай на мгновенье растерялся. Он даже сперва на автомате сделал движение к зданию, но потом резко остановился. Перед глазами отчетливо встала его семья. Им кто-то помогает сейчас? Может быть счет идет на минуты!

- Я не могу! Мне надо к своим! – прокричал он, словно с ним спорили.

- Мы вместе тут быстро, а потом… - начал было один из мужчин, но Николай его резко прервал:

- Потом?! Может не быть никакого потом!!!

Все молчали. Что тут скажешь, выбор такой, что ему не позавидуешь. С одной стороны, отказать в помощи конкретному ребенку вот прямо тут, а с другой – где-то там свои, быть может в ситуации похуже. А может им уже и не помочь? Но он ведь этого еще не знает.

Николай боролся недолго:

- Митяй, останься! А я быстро: туда и обратно… - ждать ответа он не стал, а резко развернулся и бросился бежать изо всех сил. Но отвечать ему никто и не стал, каждый сам делает свой выбор, а судить других – дело неправое. Мужики оказались рады хотя бы и еще одной паре рук, на Аню особенно не рассчитывали. А зря! Девушка с таким усердием принялась помогать, будто это ее ребенок сейчас находился под завалом.

*** Дрозд и Шмаль.

На балкон они влезли практически одновременно, но в комнату Дрозд вошел первым и тут же встал, заслонив все собой. Шмаль по инерции воткнулся ему в спину и, пытаясь разглядеть что там, выглядывал то из-за одного плеча, то из-за другого:

- Ну! Что там?! – в нетерпении проорал он. Дрозд промолчал, но сделал аккуратный шаг в сторону, поднимая автомат к плечу и направляя ствол вглубь комнаты.

Там в полумраке помещения, на границе гостинной и коридора были два неясных силуэта. Один лежал, второй сидел, склонившись над ним, подтягивая к себе его голову руками и издавая невнятные звуки.

- Он его жрет что ли?! – тихо прошептал Шмаль

- Не знаю – испуганно ответил ему напарник, тоже стараясь говорить тихо, чтобы не привлечь внимания.

- Это вообще кто? – не мог разобрать наводчик.

Дрозд сделал два очень коротких и осторожных шага вперед, постоянно готовый к стрельбе.

- Бота-а-ан? – неуверенно протянул он.

Ботаник словно очнулся, повернулся к ребятам и совсем разрыдавшись запричитал:

- Я не хотел! Он выскочил на меня! Я не хотел! Что я надела-а-а-ал… - он снова начал прижимать к себе тело восьмилетнего мальчика, изрешеченного пулями, словно хотел вдохнуть в него жизнь. Дрозд осторожно присел рядом, положив ему руку на плечо и начал горячо нашептывать слова ободрения, но Ботаник их не слышал, он был глубоко погружен в свои переживания. Шмаль вскинул автомат и пошел дальше. За поворотом коридор упирался в ванную комнату, откуда налево начиналась кухня, а направо маленькая комната, что там в них – отсюда ему было не видно. Но со стороны кухни в коридор торчали три пары ног: две неподвижные и одни елозили по скользкому от крови линолиуму, слышались хрипы и какая-то возня.

Приближался он очень медленно, выставляя вперед оружие, тянул шею, чтобы оставаться как можно дальше. Постепенно ему открывалась кровавая картина. Два тела с простреленными головами лежали друг на дружке, нелепо переплетясь мертвыми конечностями. Рядом на спине лежал Кабан и хрипел, из его шеи обильно струилась кровь, не смотря на все попытки Алекса остановить ее, прижимая перевязочный пакет. Какой-то дикий ужас овладел солдатом, он остановился, раскрыв рот, и безвольно опустил автомат. В себя его привел строгий голос командира:

- Ты направо не посмотрел, в следующий раз оттуда у тебя на спине повиснет дикая мразь…

Шмаль резко обернулся, вскидывая оружие и отшатываясь в сторону, врезаясь с грохотом в дверь ванной комнаты и запинаясь о мертвые тела.

- Поздно, ты был бы уже труп! – зло проворчал Алекс, продолжая оказывать первую помощь Кабану.

В комнате направо было тихо. Посередине комнаты лежала полная женщина средних лет, от ног и до груди она оказалась придавлена огромным платяным шкафом. Руки и лицо ее были обгрызены, а голова прострелена. Такого количества крови и вида поврежденной человеческой плоти Шмаль не выдержал и начал избавляться от завтрака прямо на пол.

- Дрозд! Что там с Ботаником? – прокричал командир.

- Цел! Пацана пристрелил! – прокричал в ответ солдат и тихо добавил – Как бы крышей не поехал…

- Что ты там бормочешь?! Иди сюда, помоги мне – приказал Алекс.

Дело было дрянь… Не смотря на обильное бинтование, нормально остановить кровь раненому не получалось, она постоянно сочилась из-под повязки – место укусов было очень неудачное: там, где шея переходит в плечо просто отсутствовал кусок мяса. Вдвоем было сподручнее, один придерживал бойца, второй перевязывал по диагонали через грудь и подмышку.

- Что случилось, командир?

- Херня случилась! Не видишь, что ли?! – психанул Алекс.

Раненого как можно аккуратнее спустили вниз и расположили в салоне бронетранспортера. Рядом же посадили Ботаника, он был совсем невменяем после случившегося. Чувство вины за убийство ребенка съедало его разум. Никакие увещевания и объяснения, что это был не человек, а бешенное животное ему не помогали. Солдат просто перестал воспринимать реальность. Не помогла и пара крепких командирских оплеух. Рядом с пистолетом в руках сидел Алекс. На всякий случай, они так еще и не знали какова реакция людей на укусы «бешенных». Доверить охранение выбывших из строя ему было некому, командир был не уверен, что другие бойцы смогут адекватно поступить в случае неожиданной угрозы. А новых потерь он был не вправе допустить. Черт возьми! Даже на войне он не терял так бездарно людей.

Машина прорывалась через городские окраины в сторону расположения штаба.

*** Алекс

К военной части добрались, когда уже совсем стемнело. Въезд не охранялся. По территории метались силуэты фигур, то и дело слышалась стрельба. В глубине базы, у самого основания сопки находился вход в подземные сооружения. Там сейчас горели костры, а несколько машин образовали защитное кольцо. Подсвечивая себе фарами и прожекторами, группа военных держала на расстоянии от себя «бешенных», периодически отстреливая наиболее резвых из них. Но почему-то они не спешили укрыться в бункере.

Алекс резонно решил, что ситуация напряженная и не стоит сейчас вот так просто подъезжать «на белом коне». Он приказал остановить машину подальше, но так, чтобы оборонявшимся было их видно. Что они на транспорте, а значит не «бешенные».

Довольно быстро они стали объектом внимания последних, и группа в 10-15 человек (или существ?) с угрожающим рычанием рванула к их бронетранспортеру. Машина, конечно, надежно укрывала их от безоружных людей, даже таких диких.

Алекс дал пару коротких очередей под ноги нападающим. Он особо и не ждал эффекта, но все еще не привык и ему очень не хотелось стрелять в людей. Как ни странно, но «бешенные» остановились и пошли по кругу, стараясь близко не приближаться. Похоже, что опыт отстрела пошел им на пользу, какая-то логика заработала.

От баррикады на них направили мощный луч прожектора, высвечивая в опустившейся тьме. Какое-то время просто разглядывали, а потом, перекрывая свет и снова открывая, дали морзянку. Алекс ничего не понял, но тоже дал серию сигналов, перекрывая рукой фару-искатель на башне. Тут же в их сторону двинулся бронетранспортер.

Они подошли сбоку, на расстоянии с десяток метров, башня повернута в их сторону. Алекс все понял, так можно пообщаться голосом, но в случае чего их порежут крупнокалиберным пулеметом. Поворачивать свое вооружение он не стал, зачем провоцировать людей, которые уже ведут отстрел агрессивных чужаков. А именно они сейчас в роли таких неизвестных и потому опасных для «местных». Люди на нервах – сперва стреляют, потом спрашивают. Опыт участия в боевых действиях подсказывал ему верное поведение. Да и к тому же, даже случись необходимость вести с ними бой - у его группы слишком мало шансов…

- Кто вы? Назовитесь! – властно приказали с подошедшей машины.

- Старший лейтенант, Александр Суворов.

- Александр Суворов? Ты издеваешься?! – не оценили шутку с той стороны. Но кто-то другой с нее же закричал:

- Саня! Ты?! – и уже, обращаясь к своим – Спокойно, мужики! Это свой, я его знаю. «Суворов» - это позывной. Он с разведки.

- Ну что ж, Суворов, заходи, гостем будешь – подобрел старший. – С тобой кто? Раненые есть?

- Со мной четверо моих бойцов. Один ранен… Под нашу пулю подлез… - почему-то соврал Алекс. Он нутром чувствовал, что сейчас еще не время открывать всю правду. Не здесь, в темноте, и под прицелом. С этим они разберутся чуть позже.

Подъехали к кострам. Оборона была круговой, вход в убежище тоже под прицелом. Похоже, что и здесь что-то не заладилось.

Кабан не выжил, слишком большая кровопотеря, он тихо ушел во сне несколько минут назад, еще был теплый. Группа мрачно молчала. Ботаник так и не вышел из своей депрессии, практически не реагировал на окружающих. Его передали медику, и он вколол ему снотворное. Особенно помочь сейчас было нечем. Оставив группу возле костра, где ребят тут же угостили чаем и похоже, не просто чаем, Алекс направился к старшим этого отряда, где уже с нетерпением ждали.

Его рассказ их быстро разочаровал. Ничего нового он им не сообщил, а надежд на возможную помощь не оправдал: у него ничего нет, только два бойца в строю, которые хоть и хорошо, но ничего не решали в сложившейся обстановке. Ему же, старый друг Семен, чуть позже поведал историю один в один из фильмов про зомби-апокалипсис.

*** Семен

Все началось сразу, резко и без предупреждения. Никто не был готов к случившемуся - ожидали сильную непогоду, ну ураган максимум. Большинство солдат вообще оставались в казармах. В бункер ушли только старшие командиры, штаб, связисты и взвод охраны. Не смотря на бодрые рапорты о полной готовности убежища к работе в экстремальных условиях, на самом деле все было не так. Большая часть запасов отсутствовала, электричество исправно не везде и т.д. По большому счету это был ряд сырых и пустых помещений не особо пригодных к содержанию личного состава, а так же склады, забитые военным имуществом. В исправном и приемлемом виде были только штабные комнаты, да узел связи – там, куда хоть иногда заглядывала проверка.

В ночь перед событиями была объявлена повышенная боевая готовность, поэтому все офицеры остались с солдатами. Один батальон оставался в части, два других были распределены по разным объектам в ближайшей округе, рассредоточение сил на случай массового поражения.

И понеслось…

Все казармы обвалились полностью или частично, погребая под собой личный состав, очень многие погибли. Потом началось безумство очнувшихся. Это было похоже на массовую жестокую драку, все кидались на всех, грызли, рвали и убивали. Позже люди стали приходить в себя, но это происходило зачастую прямо во время схватки. Кто-то останавливался и тут же становился жертвой, кто-то продолжал драку за свою жизнь и убивал уже нормальных людей. Постепенно уцелевшие, сбиваясь в кучки, покидали строения и выбирались наружу – там пока еще было тихо и спокойно. Они оставляли развалины казарм на волю победителей. А воля у них была одна – дикий животный голод. «Бешенные» сосредоточились на пожирании тел жертв, в буквальном смысле этого слова.

Выбравшись наружу, перепуганные и сбитые с толку люди оказались практически без оружия, оно осталось в оружейных комнатах под завалами или в окружении «бешенных». У офицеров были с собой пистолеты, остальные похватали трубы, арматуру, кому-то достался топор с пожарного щита или лом. Первым делом двинулись в бункер, но двери были заперты.

Через какое-то время вход в убежище открылся и оттуда выскочило несколько оборванных и окровавленных людей, спасаясь от преследования «бешенными», там творилась та же чехарда.

Но люди внутри довольно быстро добрались до оружейной комнаты, ведь там ничего не рухнуло. И, отступив в глубину строения, стали расстреливать всех подающих признаки неадекватности. Поначалу «бешенные» тупо кидались под шквальный огонь и гибли, но быстро осознали опасность и стали отступать, напирая на небольшую группу выживших возле выхода. Те оказались между напирающей толпой и запертыми дверьми убежища, вот они-то, спасаясь, и открыли бункер, выбежав наружу. Следом за ними вылилась толпа «бешенных», вытесняемая автоматным огнем. На площадке перед входом вновь разгорелась ожесточенная рукопашная.

На этот раз люди оказались готовы и встретили врага сплоченными рядами, прикрывая друг друга. Поначалу они организованно пробивались к дверям бункера, но внутри то ли не опознали в них нормальных, то ли предпочли не рисковать. Убежище заперли изнутри.

Схватка пошла на уничтожение, деваться было просто некуда. Спасло то, что наружу вышло мало «бешенных», большая часть была расстреляна внутри, а те что были в казармах – пока еще были заняты. Довольно быстро люди поубивали диких, а малая их часть отбежала в сторону и угрожающе рыча оттуда, не спешила снова вступать в драку, похоже, что у них заработало чувство самосохранения.

Люди отступили к гаражам. На руках были раненые, в основном легко – просто ушибы, укусы конечностей, но была и пара тяжелых. Они стремительно теряли кровь из обширных ран, с вырванными кусками плоти.

Семен был капитаном, старшим по званию в этой группе выживших, по идее он и должен был их возглавить. Но большая часть уцелевших относилась к одному подразделению, держались они дружно и более уверенно, у них был свой командир – лейтенант. Тот уверенно руководил людьми и делал это грамотно, Семен решил не встревать. Во-первых: сам он был из технических, а тут обстановка самая, что ни на есть боевая. А во-вторых: всем сразу стало ясно, старый мир рухнул, вместе со своими правилами и порядками, и теперь было важнее не официальное звание, а реальное уважение людей, их готовность идти за тобой, умение принимать быстрые и четкие решения, подчинять своей воле других. Лейтенант вел себя уважительно, явно не подчеркивал свою независимость, интересовался мнением. Семен стал негласно как бы старшим советником – всех это устраивало.

В гараже раненым оказали помощь, но все смотрели на них настороженно. Все-таки, голливуд прочно вбил в головы образ зомби и мгновенного превращения укушенных. Слава Богу их не стали добивать! Просто заперли в одном из помещений. Но никакого превращения не было ни через полчаса, ни через час, ни позже. Какое-то время их проверяли часто, но потом решили оставить до утра.

Ночью с небольшим разрывом пришли две группы выживших. Это были остатки рот, которые раскидали накануне по в основном заброшенным бункерам. История у всех была одинаковой. Но им повезло больше, на руках было оружие, а «бешенные» им пользоваться не могли, по крайней мере пока такого не замечалось. Пришедшие говорили, что в их группах убиты были только те, кто в себя так и не пришел. Им было спокойнее так думать, хотя с уверенностью сказать было нельзя, стрелять начинали рано и в панике. Примерно 50% у них погибло в первые часы после катастрофы, остальные прибыли сюда.

Когда им рассказали, что те, кто был в бункере кинули остальных – ребята рассвирепели. Наложилось все: и страх, и неуверенность, и непонимание что дальше, и чувство безвыходности и стыд за убийство своих, за свою дикость в первые минуты. Многие отчетливо помнили, как сами грызли человеческую плоть, но никто не был готов в этом признаться, что не отменяло мук совести. И сейчас очень был нужен кто-то, кто во всем этом виноват!

- Эти гады закрыли двери перед своими! Бросили тут умирать! – то и дело яростно кричали собравшиеся.

- Штабные суки! – вторили ему

- Они заперлись с припасами там, в безопасности, а мы тут дохни!

Это был еще один нюанс, пожалуй, сейчас более важный чем психологический фактор козла отпущения или праведного гнева к предателям: запасы продовольствия, боеприпасы, вода, топливо и очень многое необходимое для выживания находилось сейчас в недрах убежища. Конечно, подобных мест было немало вокруг города, но ведь надо знать где они, какая там обстановка, а тут вот оно все – рядом! только двери открой…

Решено было брать бункер измором или хитростью, т.к. мощного оружия не было, чтобы штурмовать убежище, рассчитанное на атомную бомбардировку. Весь следующий день собирали по части припасы и имущество, устроили баррикаду возле входа в бункер. «Бешенные» особых проблем не создавали, им еще днем устроили показательный расстрел, рассеяв их окраинам части. Те стали проявлять осмотрительность и в лоб на вооруженных солдат уже не перли, но начали сбиваться в стаи и пытались нападать на мелкие группы.

К людям из развалин вышло несколько одиночных уцелевших. Первого расстреляли на расстоянии, не разобравшись. Потом уже пытались разглядеть признаки разумного поведения. Там же, в развалинах, несколько отдельных выживших подверглись нападению «бешенных», их участь была не завидной, быть съеденным заживо это очень страшно. Организовали прочесывание, сумели извлечь из под завалов еще пару человек. Всего в этой группе к прибытию команды Алекса было 156 человек.

Командовал всем капитан, командир одной из прибывших рот, мужик в годах. Ему бы давно в пору было быть майором, но крутой нрав и нелюбовь к штабным поставило крест на его дальнейшей карьере. Его это устраивало, власть в родной роте была для него милее теплого места в штабе. Сейчас же он чувствовал себя как в своей тарелке. Вместе со второй ротой – они составили большинство этого отряда, а потому и его влияние оказалось весомее. Семен с лейтенантом, спорить не стали, да и кто бы их послушал. Когда начинают работать инстинкты – сила выходит на первый план, а чувство самосохранения помогает принять новую иерархию.

Пробовали вступить в переговоры с запершимися в бункере, но те не отвечали. Видимо поняли, что теперь им не дадут просто так выйти, оставалось отсиживаться дальше, благо припасов у них было вдоволь. Противостояние стало непримиримым, прочно разделив недавних сослуживцев на своих и чужих. Гражданские войны, говорят, самые жестокие войны.

*** Совещание

В штабной палатке было тепло. Буржуйка во всю старалась, перерабатывая разномастные дрова. За столом сидели пятеро: Алекс, Семен, лейтенант, командовавший выжившими до прихода подкрепления – Сергей, пожилой капитан, командующий теперь всеми Митрич и старлей Анвар, который привел остатки второй роты.

- Я не верю, что нам придется воевать со своими – расстроенно произнес Семен

- Да кто ж этого хочет?! – воскликнул Сергей – но они же предали нас! Бросили на съедение зомбакам, а сами сидят там с оружием и припасами! – он продолжал кипятиться.

- Даже если не брать ситуацию с предательством, у них припасы, а нам жрать завтра будет нечего – задумчиво протянул Митрич.

- Припасы можно найти на других объектах – несмело возразил Семен

Все понуро молчали.

- Ну, а ты что, Суворов, думаешь? – спросил старый капитан.

- Думаю, что они продержатся долго. Припасов много, стены надежные. Даже если пробить вход – дальше тоннель, простреливается на вылет – много атакующих поляжет.

- Что предлагаешь? – продолжал оценивать его капитан

- Они никуда не денутся, пара дней погоды не сделает. Может даже наоборот, внутри спекутся. Атмосфера там думаю так себе: разношерстная штабная солянка. И куча трупов… - продолжал Алекс – я думаю, надо выяснить как обстоят дела по другим объектам. Повезет – найдем припасы и подкрепление, по крайней мере будем в курсе обстановки.

- О! Слышу голос разведки – довольно заулыбался Митрич.

- К тому же, я тоже не уверен, что нужно с ними воевать. – неожиданно поддержал Алекс Семена – В первый момент они просто испугались. Их тоже можно понять…

Молодые неодобрительно загудели, но он поднял руку, призывая дать закончить мысль

- Не одобрить! Понять их мотивы… Это я к тому, что они могут одуматься.

- Мы весь день пытались достучаться до них, ответа нет! Не хотят они общаться! – возразил Анвар.

- Понятно, что там воду мутит кто-то из штабных. Уверен, что большая часть не рада, что находится с ними. Нам надо этим воспользоваться! – продолжал рассуждать Алекс.

- Да как?! Ты что, не слышишь – они не отвечают! – не выдержал Сергей.

Митрич вопросительно смотрел:

- Что предлагаешь?

- А вы помните, что этот бункер - командный? – спросил разведчик

- Ну… –растерянно протянули некоторые из присутствующих

- А что у командного бункера несколько выходов: запасных, да на наблюдательные пункты? – продолжал Алекс.

- И что?! Ты думаешь мы через них попасть сможем? Они же изнутри заперты!

- Мы? Нет. – спокойно парировал Алекс – А вот они могут выйти. Те, кто не согласен. В любом случае нужно эти выходы обнаружить и охранять, ведь они могут даже и ударить по нам… - он многозначительно помолчал - А после, как найдем, нам бы, через громкоговоритель что ли, предложить выйти несогласным – закончил свою идею Алекс.

- Дело говоришь. Давай-ка, с утра организуй поиск, а ты Анвар, будешь найденные под охрану принимать – распорядился Митрич.

*** Алекс и обитатели бункера

Первым делом с утра взяли под охрану те выходы, о которых было известно. Потом приступили к поиску иных выходов. Алекс вел небольшой отряд по склону сопки, заросшей кустарником. Тут и там виднелись старые окопчики, блиндажи с осыпавшимися стенками и густо присыпанные сухой листвой. В принципе, любой из них мог служить прикрытием для потайного хода.

Это было скорее предчувствием, чем осознанным сигналом. Он просто ощутил присутствие постороннего. Немного пройдя дальше, он дал команду «привал». Ребята уселись и начали безмятежно болтать и курить. Да-а-а, пехота одним словом, подумал Алекс. Только его бывалые разведчики Дрозд и Шмаль продолжали наблюдение по сторонам, были собраны. Командир спокойными размеренными движениями прохаживался и как бы между делом присел к ним, быстро и тихо проинструктировав бойцов.

Пока пехота собиралась и поправляла снаряжение, два разведчика ушли вперед и растворились в лесу, на них никто не обратил внимания. Алекс повел группу дальше, нарочито громко покрикивая приказы проверить то место, или вот это. Они отошли метров на сто, когда услышали выстрел позади. Командир бросился обратно, приказывая на ходу: «не стрелять!».

Чуть в сторонке от места привала копошился Шмаль, прижав к земле какого-то солдата и скручивая ему руки. Рядом стоял Дрозд, держа на прицеле другого. Алекс подошел и быстро обыскал его, а потом повел в сторону, поманив за собой и Дрозда.

- Круговая оборона! Шмаль, сторожи пленного! – бросил он на ходу.

Приданные солдаты сразу обрели серьезность, они поняли, что это уже не просто прогулка по лесу.

Командир отвел пленного подальше и усадил на землю. Допрос лучше проводить раздельно, чтобы получить более правдоподобную информацию.

- Фамилия Имя, звание? – четко и сурово начал Алекс

- Смирнов Дмитрий, сержант. – ответил напуганный солдат

- Где служишь?

- Взвод охраны. Сейчас мы в бункере.

Да уж, подумал Алекс, согласно устава, военнопленный имеет право сообщать только звание и имя. Но тут же пришла другая мысль: а когда ты успел посчитать их врагом?! Это же свои ребята!

- Вы почему дверь заперли? – дружелюбно, но с отеческой укоризной, спросил он.

- Да не знаю… - повесил голову солдат – сперва перепугались… Хотели по-быстрее выдавить зомбаков, даже не заметили, что на улице наши были. А потом полковник приказал не открывать, все равно мол там уже все заражены.

- Заражены? – удивился разведчик

- Да! Когда зомби кусают – сразу же заражается человек и то же становится зомби! – горячо убеждал пленный

- Ты сам это видел? – недоверчиво спросил Алекс

- Я?! – растерялся солдат – Я… не видел сам, но пацаны сказали… Они всех раненых расстреляли.

- Вы расстреляли раненых?! – опешил командир

- Ну… Они же укушены, значит заражены… - совсем потух сержант

- Давай еще раз! Лично ты видел, чтобы раненые обращались?

- Я не видел, но…

- Наши раненые в изоляторе, но пока ни один не превратился! – негодовал Алекс. Все стало понятно, паника в бункере была основательной. Открывать с такой установкой они не станут.

Посидели молча. Каждый думая о своем.

- Что ваши планируют делать? – спросил разведчик.

- Я не знаю. Там полковник всех под себя подмял. Из штабных. Я его раньше не видел. Наш лейтенант спорил с ним по-началу, но потом его припугнули, сказали, что если будет не подчиняться, то его вытолкнут наружу…

- А лейтенант и его люди – хотят выйти?

- Не знаю. Нам приказали выйти на разведку, посмотреть, что творится снаружи…

- Это полковник приказал или лейтенант?

- Э-э… Лейтенант, но он сказал, что это приказ начальства… - было видно, что сержант не в курсе планов.

- Сержант… - Алекс помолчал, прикидывая расклады – Давай так… Мы тебя отпускаем, а ты возвращаешься к лейтенанту и передаешь ему привет от разведчика Суворова. Но только лично ему! Чтоб никто не в курсе был. И говоришь, что я жду его для приватной беседы тут. Один.

- Ясно! – бодро согласился боец, он то уже считал себя обреченным.

Второго пленного тоже отпустили. Алекс понимал, чтобы вызвать доверие, нужно проявить благородность, дать что-то, за что обитатели бункера могут зацепиться, как за спасительную соломинку.

Своих пехотинцев он отправил подальше жечь костер и устроить бивак. Их роль была демонстрировать силу, но не пугать. Разведчики заняли скрытые позиции для подстраховки. Сам Алекс сел, оперевшись спиной о дерево и прикрыл глаза. В лесу было хорошо и тихо, жаль только не видно высокого голубого неба, да и солнышко бы с его теплыми ваннами не помешало. Он тихонько задремал.

- Суворов? – пробудил его негромкий голос. Алекс медленно потянулся и поправил шапку, спущенную на глаза.

- Он самый. С кем имею честь?

- Лейтенант Ирбицкий, командир взвода охраны. Вызывал на беседу? – представился гость.

- Да, лейтенант, пора заканчивать этот цирк, как считаешь? – задал риторический вопрос Алекс и, оценивающе оглядывая собеседника, добавил – Присаживайся. Чай будешь?

Ирбицкий посмотрел в сторону костра, там кажется даже не заметили его выхода. То ли он не хотел изменения расстановки сил, то ли просто не хотел чаю, поблагодарив – отказался.

- Что вы предлагаете? – пытался он держаться по деловому.

- Я же сказал. Я предлагаю заканчивать цирк! – надавил сразу Алекс, захватывая инициативу – Мы же не враги! Пока еще…

- Боюсь, что для вас мы теперь именно враги

- Хм… А мы для вас? – разведчик видел, что попал в цель. Все-таки люди еще не готовы воевать друг с другом. Все что произошло, произошло быстро, на инстинктах, в суматохе и панике. А сейчас, когда все немного успокоились и осознали случившееся - были не рады, они не выбирали этот путь сознательно.

- Для меня – нет.

- А сколько еще «с тобой»? – Алекс развивал успех, незаметно для собеседника вербуя его.

- Мои пацаны, да еще некоторые. Даже штабные не все с полканом. Но они уверены, что на поверхности сплошь зараженные…

- А ты не согласен? – ухмыльнулся разведчик

- Мне Димон рассказал про раненых… Я как чувствовал, что надо было подождать! Столько людей угробили! Скоты… - в сердцах возмущался Ирбицкий. Алекс почувствовал, что клиент созрел.

- Летенант… Ты можешь открыть ворота? – осторожно, словно боясь спугнуть, спросил он. Собеседник как-то обреченно покивал головой в знак согласия, но тут же насторожился:

- Что с нами будет?

Вот тут настала очередь Алекса задуматься. Что сказать лейтенанту – он найдется, но что действительно с ними будет? Если бы решал только он – то понятно. А что на уме у Митрича и остальных? Похоже быть расстрелу…

- Ирбицкий, тебе и твои людям – Алекс сделал на этом акцент – Я лично! Гарантирую неприкосновенность. Остальных ждет суд.

Лейтенант колебался пару секунд. По нему было видно, что Алексу он доверяет, и все что хотел на самом деле – услышал: свою безопасность и безопасность своим людям. Для остальных – суд, что в принципе справедливо в сложившейся обстановке. Он разом получал решение всех своих текущих проблем.

Еще немного времени потратили на обсуждение деталей и встали расходиться. Алекс протянул руку, Ирбицкий пристально глядя в глаза, пожал ее. Он был очень напряжен, словно он сейчас не свою руку, а свою жизнь вкладывал в ладонь разведчика и еще многие жизни людей, за которых нес ответственность. Коротко козырнул и поспешил в ближайший блиндаж, где располагался скрытый запасной выход из бункера. Алекс провожал его взглядом, он знал, что пока он так стоит, его разведчики не шелохнутся. Лейтенанту не стоило их видеть, он должен быть уверен, что Алекс пришел один, а значит целиком доверял ему. Доверие за доверие. Ах лейтенант Ирбицкий, как ты молод и наивен!

*** Совещание

- Ну ты… Шустря-а-а-ак! – довольно протянул, подбирая эпитет, Митрич.

- Надо было их грохнуть на месте! И самим через этот ход пробраться! – возмущался Сергей.

- Не суети, лейтенант – осадил его старый капитан – Суворов тертый калач! Все грамотно сделал. Там ход узкий, его оборонять одно удовольствие, они бы всех положили. А теперь – сами выйдут! Все! До последней мрази… - хищно оскалился Митрич

- Мужики! – Алекс специально не по уставу обратился к собравшимся, взывая к их человечности – Я обещал, что тем, кто откроет – ничего не будет.

- Откроет, не откроет… Они там все были! Они все суки! – зло прорычал Анвар, поигрывая ножом. Митрич нахмурившись молчал, размышляя. От него зависела судьба этих людей.

- Суворов, а зачем ты обещаешь то, что от тебя не зависит? Люди имеют право на правосудие…

- Митрич, зачем эта кровь? Это наши люди! Свои, русские! Оглянись, сколько народу погибло! А теперь еще и мы сами себя бить будем?! – Семен горячо убеждал, сама мысль о расправе ему была невыносима. Но старый капитан даже не посмотрел в его сторону, он весь подобрался, вперив взгляд в Алекса:

- Ты если не хочешь рук марать – можешь не участвовать!

- Я не хочу людей губить! – Алекс встал, показывая свою решительность и не отводя взгляда от сверлящих его глаз Митрича добавил, словно вбивая как гвоздь каждое слово – Особенно тех людей, которым дал свое слово.

Наступила гробовая тишина. Казалось воздух гудел от напряжения двух сил, столкнувшихся сейчас и ведущих борьбу в незримом спектре. Митрич покраснел от напряжения, ему очень многих сил стоило сейчас не сорваться, но он чувствовал, что перед ним не желторотый лейтеха и что еще не наступил момент, когда будет только его воля все определять.

- Хорошо… - хрипло выдавил наконец он. – Надо готовиться, у нас пара часов всего.

Прикинули силы и варианты событий. Дошли до определения штурмовой группы.

– Ты у нас один такой, мы простая пехота – обращаясь к Алексу, наигранно заприбеднялся Митрич.

Алекс сразу смекнул, что от него хотят избавиться. Риск немал, своих жалко, а разведчик проявил свой нрав, не выживет – не жалко. Хитер старый лис. Наверняка и Семена отправит.

- Мы твою группу, конечно, усилим. Вот и Семен с вами пойдет, он техник, объект знает лично…

Гладко разложил, а главное логично все, не подкопаться. Но Алекса не оставляла чуйка, что его нагло используют, а играть чужую партию он не привык. Отказываться видимых оснований не было, а значит придется на месте определяться с ними он или нет. И если нет, то… Тут уже много своих постреляли, и останавливаться не собирались. Как говорится: «кто не с нами – тот против нас!»

Алекс встал и направился к выходу, где его остановил голос капитана:

- Суворов! Поосторожнее там… - ехидная ухмылка чувствовалась спиной. Митрич даже не пытался скрывать свою неприязнь. В борьбе за власть, приятелей нет, а оппонентов убирают быстро.

А теперь прикинем варианты, судорожно начал соображать Алекс.

Первое, что уже точно решил он и даже не собирался пересматривать, это то, что ему с Митричем не по пути. С одной стороны, конечно, жаль, много людей военных, готовых ко всему, вооруженных. К тому же сориться с такими опасно. С другой стороны, участвовать в мелочных разборках по бункерам за запасы в чужих интересах ему тоже не улыбалось. Черт! Как неудачно все складывается!

Хорошо, уйти отсюда, найти своих – это легко. Дальше что? Ответа на этот, самый главный, как казалось Алексу вопрос, у него не было. Значит нужно тянуть время, чтобы не жечь все мосты. План на ближайшие шаги вызрел моментально – дерзкий, опасный, но разве бывает иначе у разведки?

- Дрозд, а ну пойди сюды! – улыбаясь сам себе, позвал Алекс.

*** Семен и Алекс

Они сидели в сторонке и негромко разговаривая вдвоем.

- Что дальше, Алекс? – спросил задумчиво Семен

- В смысле? – не понял его товарищ

- Ну, вот возьмут они бункер, припасы – что потом?

- Они? Т.е. ты себя не включаешь в эту группу? – ехидно спросил Алекс

- «В эту» группу? Т.е. ты тоже не обозначаешь себя в ней? – вернул ему Семен

В ответ разведчик рассмеялся:

- Внимательный ты… Не знаю, Семен, не знаю… - он замолчал, раздумывая над вопросом.

– Все полетело в тар-тарары. Тут бы семью идти искать. Но похоже, что в городе тьма «бешенных», и без вооруженной группы это невозможно. Думаешь они будут сейчас ездить по адресам всех выживших и спасать семьи? – вопрос был риторический и ответа не требовал.

- Не такие уж и толпы, гражданским повезло меньше. На улице было практически не выжить, только в зданиях, но многие обрушились, погребя под собой людей. Это кто в бункерах сидел выжили. Мы проехали целый микрорайон и встретили две группы людей: первые нормальные, вторые «бешенные». Наверное, в развалинах еще есть, но не думаю, что так уж много. – рассказал свои соображения Алекс. Немного подумал и спросил: - А что начальство? Наше, по стране, есть вообще хоть какая-то информация?

- Комбриг был в бункере, что с ним, мы пока не знаем. Все думают, что погиб, не верят, что он бы допустил предательство. По остальным не в курсе. Узел связи внутри. Но те станции, что есть у нас, ничего не ловят – сплошные помехи. Тут бы по частям поехать, информацию собирать, народ… Но эти… Увлеклись местью, думают, что все напасти пройдут, как только они возьмут бункер…

- Они просто не верят, что кто-то им поможет. А тут ресурсы. Сейчас – это считай власть над миром! – рассуждал Алекс.

- Ты не заметил, что это странно? Еще два дня назад мы жили обычной жизнью, служили рядом, дружили, а теперь готовы глотки рвать друг другу! – недоумевал Семен.

- Дружище, люди меняются не сами по себе, а от ситуации. Мир вокруг рухнул враз. Понимаешь? Вся! Вся цивилизация с ее культурой, законами и моралью рухнули! В один час. Люди очнулись среди бешенных животных и моментально сами стали этими животными. Хитрыми, умными, но животными. Заработали инстинкты, спавшие годами.

- Но… Нельзя же так! – не унимался Семен

- Можно – нельзя… Что ты заладил? Я об этом тебе и толкую! Нет больше никаких можно и нельзя! Их и раньше то было не так много. Теперь же время чистой силы! Могу – не могу! Вот, что теперь играет единственное значение.

- Т.е. ты это одобряешь? – удивился его собеседник

- Бл… Семен! – разозлился Алекс, но тут же выдохнул и помолчав, успокоился – Все как на войне… Вопрос один, что будешь делать…

- И что мы будем делать? – Семен, сделал свой выбор с кем он.

- Надо время все обдумать. Решим, не ссы! – Александр хлопнул по плечу товарища, показывая ему свое расположение. Сейчас преданные люди на вес золота.

*** Падение бункера

Двери бункера открылись ровно в назначенное время. Оттуда вышло тринадцать человек, первый лейтенант Ирбицкий. Оружие он положил на выходе и дальше шел, подняв руки. Их быстро оттеснили в сторону и начали избивать, в то время как основная часть бойцов тихо пошла по коридорам бункера. Пару мгновений спустя послышались выстрелы. Сперва отдельные. Потом они слились в своеобразную симфонию. Вот длинной трелью запел пулемет. А вот вступили автоматные трещетки, отрабатывая короткие ритмы. Громко забахали гранаты. А вот и солисты затянули песню криком раненых и призывом санитаров. Бэк-вокал накрикивал про чью-то мать и перечислял непристойные прозвища…

Обитатели бункера начали стрелять первыми. Алексу это развязало руки. Он попробовал поначалу, перекрикивая шум стрельбы, вступить в переговоры, но вместо ответа летели только новые пули. Зачищали жестко, пленных было очень мало, Алекс просто не успевал останавливать солдат, как те расстреливали всех на месте. Было очень жаль погибших, ведь в своей массе это были обычные солдаты, перепуганные и преданные. Начальство заперлось в дальних комнатах и сдалось, когда все защитники были перебиты. Застрелиться духу у них не хватило, чтож, Алекс был так зол, что их было уже не жаль. Семь трусливых офицеров – вот и весь остаток «бункерских», а все смелые пали в бою. Оставались еще тринадцать человек лейтенанта Ирбицкого, что открыли дверь. Он сам гарантировал им жизнь! Алекс торопился, пока не случилась беда.

На улице уже стемнело, вечер вступил в свои права. На площадке у входа горели костры, в их свете на стенах плясали тени людей, словно черные бесы в жуткой пляске. На какой-то момент, ему даже показалось, что они наяву мечутся в толпе, упиваясь черными эмоциями: злобой, страхом и ненавистью.

Алекс и его маленькая группа из разведчиков и Семена выходили последними, они выводили пленных, которых то и дело приходилось отбивать от разъяренных участников штурма. Со стороны нападавших было достаточно много погибших и раненых, чьи товарищи сейчас жаждали отомстить.

На выходе он опешил. Разведчик много чего мог ожидать, но не такой дикости.

Два БТРа стояли, задрав стволы вверх, а на них висели два повешенных солдата из группы Ирбицкого. Рядом пинали и били прикладами еще одного. А трое лежали без движения, судя по их виду, они уже были мертвы или вот-вот готовились отойти. Остальные стояли на коленях возле стены бункера под прицелами автоматов. Кто, опустив голову, молился, кто в ужасе озирался по сторонам, а лейтенант смотрел стойко, с презрением, словно хотел запомнить каждый удар, каждого причастного для своего суда. Когда Алекс вышел, они встретились взглядами. Впервые Алекс отвел глаза, никогда он не ощущал такого бессилия и стыда.

Пьяный Митрич гордо созерцал картину своей победы. Он стоял высоко на капоте грузовой машины, широко расставив ноги и покачиваясь словно в хмельном танце. Его руки упирались в бока, а накинутый на плечи бушлат больше походил на плащ сатаны. Огромная вытянутая тень его покрывала всю эту сцену.

- Суворов?! Живой?! – сперва удивился, а потом расхохотался старый капитан. – ну ты красава! Как все обтяпал…

Алексу стоило всех его сил, чтобы не начать стрелять. Зажав зубы до боли в челюстях, чтобы не разразиться проклятиями, он подошел к Митричу.

- Те твои. – разведчик указал, на только что выведенных пленных. Потом показал на оставшихся людей Ирбицкого – Эти мои.

- Тут не ты решаешь! Тут все мое!!! – заорал в пьяном бешенстве старый капитан. Было не совсем понятно, что так охмелило его, вряд ли водка, скорее кровь и чувство безмерной власти над людьми.

- Ты обещал!

Алекс выжидающе смотрел на новоявленного тирана. За его спиной встали его бойцы: Шмаль, Дрозд, Ботаник, Семен. Их группка была такой маленькой, так нелепо они сейчас выглядели. Но им было все равно, словно огромные былинные богатыри встали они сейчас готовые к смерти за правое дело. Митрич буд-то увидел их, он испугался. Это стало понятно по его глазам.

- Хорошо, я слово держу – недовольно пробурчал он – этих запереть, утром судить будем. Митчел! Сопроводи…

Алекс и его ребята резво растолкали толпу избивающую пленного и подняли его. Толпа была недовольна и хотела уже накинуться на разведчиков, но посмотрела куда-да им за спины и осеклась. Алекс тоже обернулся. Оказывается, за этот короткий разговор за маленькой группкой разведчиков встала стена из десятка людей. Там были те, кто был с ними плечом к плечу в бою в бункере, те кто ненавидел «бункерских» всей душой, но не был готов опускаться до такого звериного поведения, были и те, кто вовсе не одобрял действий капитана и не побоялся это сейчас показать.

Вместе они сняли повешенных солдат, подняли забитых до смерти и встав кольцом вокруг вырванных из лап расправы людей Ирбицкого, повели их в сторону гаражей. За ними отправился помощник капитана – Митчел, прихватив с собой десяток солдат.

Алекс прекрасно понимал, что ему живым не выйти, как и этим ребятам, которых он пока спас. Скорее всего, не поздоровится и тем, кто открыто его поддержал. Похоже старому совсем башню снесло. Хотя чему удивляться после «зомби»…

*** Михаил

После отъезда военных настроение изрядно подпортилось. Несмотря на счастливое спасение всего семейства, беспокойство за его дальнейшую судьбу только нарастало. Миша ощущал замешательство, ведь он, как мужчина, отвечал за принятие верных решений дальше. Но как их принимать, когда вокруг столько непонятного и неопределенного?! Он был человек начитанный, интересовался и политикой, и историей, и даже непопулярными альтернативными рассуждениями о близком катаклизме и гипотезам выживания после. Можно сказать, теоретически к ситуации был готов. Но одно дело теоретически предполагать, что и как может пойти, и совсем другое – принимать конкретные решения в экстремальной ситуации, когда цена им может быть равна жизни…

У него было четкое представление о том, как будут разворачиваться дальнейшие события, но не было понимания, что делать именно ему! Когда добрались до дома, и первая радость от воссоединения семьи улеглась – вопросы выживания встали перед ними, что называется, в полный рост. Света была прекрасной женой. Она могло стойко терпеть невзгоды, следовать за ним с верой, но она не могла ему помочь решить, что делать. Будучи преданной спутницей, она смотрела на него с надеждой и ожиданием, что он решит их судьбу, судьбу их детей и вообще все. Она ждала, что Миша обеспечит их приемлемой жизнью. Он невесело усмехнулся, вспомнив старый анекдот про чукчу: «… тебе хорошо, женщина, греби себе, да греби… А мне думать надо!»

В принципе, план действий тоже был ясен, нужно было только начать делать и проявлять осторожность. Выглядел он примерно так:

1. Убежище для семьи, тепло, еда и вода – это основа физического выживания.

2. Сбор группы и ее обеспечение – совместное выживание проще и надежнее, если с ним что-то случится, о его семье будет кому позаботиться.

3. Устойчивое развитие группы, производство необходимого (продукты, одежда, инструменты)

4. Новое общество, культура, образование, наука

С первым пунктом пока все выходило неплохо. У них была целая комната с запасами одежды, воды целая ванна, а в соседнем подъезде продовольственный магазинчик. Нужно было осмотреть окрестности в поисках уцелевших людей – должно же было повезти кому-то еще.

Поначалу он хотел пройтись по развалинам в поисках людей, но немного поразмыслив решил, что эффективнее будет поступить по-другому. Во-первых, если он найдет пострадавших, заблокированных – ему скорее всего не хватит сил их высвободить в одиночку. Во-вторых, развалин много, он будет один их прочесывать очень долго, а так еще и велика вероятность разминуться с кем-то. Нужно было выбрать такое место – куда потянутся сами выжившие, тогда общими усилиями можно будет устроить системное прочесывание микрорайона. Этот план ему нравился, к тому же и с определением места сбора вопросов не возникало.

Михаил выбрал ровную площадку повыше в развалинах торгового центра. Его хорошо видно со многих домов микрорайона, к тому же тут был супермаркет, разные банки, парикмахерские и прочие места, что служили центром притяжения в обычной жизни. Даже пост МЧС успел засветиться. Куда пойдут отдельные выжившие? Правильно – сюда! А мы еще и поможем им, подсказав эту идею – убеждал сам себя Миша. Он довольно быстро насобирал горючего мусора и разжег на высокой площадке сигнальный костер. Надо еще покрышку кинуть, чтобы черный густой дым усилил заметность этого маяка, что засиял, рассылая лучи надежды во все стороны.

***