"А кто не пьет?!! Нет, ты скажи - кто не пьет?!! Я жду !!!"

Хорошо известно высказывание Чингисхана насчет повального пьянства у монголов - что в их бытование как обычных кочевников в мирное время, что в их бытность в армии во время войн. Его до нас донес Рашид ад-Дин, собравший коллекцию биликов (назидательных сентенций хана, его решений по разным судебным и бытовым спорам) Чингисхана и его преемников. Оно стоит того, чтобы процитировать:

«простонародье, пристрастные к хмельным напиткам, пропивают полностью коня, стадо и все, что у них есть, и становятся нищими; служилых людей, пристрастных к винопитию, судьба непрерывно мучает и тревожит. Эти хмельные напитки не смотрят на лицо и на сердце: они [одинаково] дурманят и добрых и злых и не спрашивают: плох [человек] или хорош. Они дурманят руки, так что те лишаются способности схватить и искусности [в своих действиях]; они дурманят ноги, и те перестают двигаться и ходить; они дурманят сердце, и оно не в состоянии здраво мыслить, они выводят из строя все чувства и орудия мышления.

Если уж нет средства против питья, то человеку нужно напиться три раза в месяц. Как только [он] перейдет за три раза, – совершит [наказуемый] проступок. Если же в течение месяца он напьется [только] дважды, – это лучше, а если один раз, – еще похвальнее, если же он совсем не будет пить, что может быть лучше этого?! Но где же найти такого человека, который [совсем] бы не пил, а если уж таковой найдется, то он должен быть ценим!».

Казалось бы, при таком повальном пьянстве ("но где же найти такого человека, который [совсем] бы не пил, а если уж таковой найдется, то он должен быть ценим") о какой культуре пития можно говорить? А все же она была, равно как и было различие по сортности и качеству хмельных напитков - что традиционно кочевнических (из молока), что привезенных иноземных (вина и т.д.). Тут играли свою роль, понятное дело, имущественное неравенство и частично неравенство социальное. Обо всем этом подробнейше написали два китайских дипломата-разведчика из империи Южная Сун - Пэн Да-я и Сюй Тин (побывали у монголов в 1233 и 1236 гг., соответственно):

"[Молоко] накапливают в кожаных сосудах непрерывно несколько суток. Вкус [его] слегка прокисший, когда впервые можно его пить. Называют [его также] кумысом" (Пэн Да-я)

"люди руками выдаивают [молоко] в кожаное ведро, затем переливают в кожаный мешок и колотят по нему. Простолюдины уже через несколько дней пьют [из этого мешка]. Впервые прибыв в золотой шатер татарского владетеля, [я] пил прозрачный кумыс сладкого вкуса. Если сравнивать [его] с тем [кумысом], который обычного белого цвета, при том мутный, прокисшего вкуса и вонючий, то [они] вообще не имеют никакого сходства. Называют его ‘черный кумыс’, вероятно потому, что прозрачный, а значит кажется черным [как дно и стенки сосуда]. [Я] расспрашивал о нем, [мне] ответили так: этот [кожаный мешок] наполняют [молоком] и колотят его 7-8 дней, чем сильнее колотят – тем более чистым [становится кумыс], а когда [кумыс становится] прозрачным, то запах его перестает быть вонючим. Только в тот единственный раз [мне] удалось пить [черный кумыс]. В других местах [я] больше никогда не был удостоен подношения таких изысканных яств. Кроме того, [когда я был] во второй раз в золотом шатре, [мне] прислали виноградное вино, которым наполнили стеклянную бутылку. В одной бутылке может вмещаться более 10 маленьких чашек [вина]. Его цвет похож на сок хурмы с юга, а вкус – очень сладкий. [Я] слышал, что если много выпить [его], то совершенно опьянеешь, однако [у меня] не было повода заполучить много [вина]. [Но я] запомнил, что [вино] привозится как дань из уйгурского государства " (Сюй Тин)

Очень интересно сравнить эти почетные угощения самыми дорогими сортами кумыса и вина послов южносунского императора кааном Угэдэем с известным приемом князя Даниила Галицкого, который выполнил в орде Бату соответствующие ритуалы признания верховной власти монголов и получил от монгольского сюзерена ярлык на власть в своей стране. Ведь в ходе этих ритуалов было также и почетное угощение князя лучшим кумысом из рук Батыя:

"Рекше ему (Батый – Р.Х.): "Данило, чему еси давно не пришел? А ныне оже еси пришелъ – а то добро же. Пьеши ли черное молоко, наше питье кобылии кумузъ?" Оному же рекшу: "Доселе есмь не пилъ. Ныне же ты велишь – пью". Он (Батый) же рече: "Ты уже нашь же Тотаринъ. Пии наше питье". Он же испивъ, поклонися по обычаю ихъ, изъмолвя слова своя, рече: "Иду поклониться великои княгини, Баракъчинови". Рече (Батый): "Иди". Шедъ, поклонися (Даниил – Р.Х.) по обычаю. И присла (Боракчин – Р.Х.) вина чюмъ и рече: "Не обыкли пити молока – пии вино"." (Ипатьевская летопись, стб. 807).

"Черный кумыс", по свидетельству Елюй Чжу (юаньский сановник, сын знаменитого Елюй Чуцая), проходил через сложное и длительное производство, а потому был очень дорог и составлял одну из "8 драгоценностей" стола каана:

"Мешок, связанный из мягкой выделанной кожи и наполненный кобыльим молоком, взбалтывают туда-сюда, доводя его [кумыса] кислый вкус до такого, что можно пить, поэтому его называют ‘лучшим сортом’... Если кислый вкус [сохраняется], то не остается ничего другого как взбалтывать еще больше – чтобы довести его вкус до сладкого, взбалтывают пестом более чем 10 000 раз. За великолепную сладость, изысканный вкус и аромат его называют чжухан на языке Яньцая. Оно [данное название] используется и в нашем государстве... народ Яньцая ныне имеет рецепт [изготовления] своего сорта [кумыса], которому все следуют и делают [в соответствии с ними] взбитый кобылий [напиток]". (Сочинение Елюй Чжу "Шуанци цзуй-инь цзи").

Тут еще следует отметить, что согласно Елюй Чжу, "черный кумыс" имел кипчакское происхождение (Яньцай - это как раз земли кипчаков). Это же подтверждается жизнеописанием кипчака Тутука в "Юань ши":

"служил в ближайшем окружении [императора], ведая шанфанами[1] и разведением лошадей. [Он] ежегодно поставлял [к столу императора] взбитый кумыс. [Этот кумыс] прозрачный, а вкус – великолепный. [Его] называют черным кумысом и из-за этого названия [кумыса] приставленные к его [изготовлению] звались ‘харачи’[2]".

[1] Придворная должность при Юань, шанфаны ведали изготовлением и хранением оружия и личных вещей императора.

[2] Это монгольское слово состоит из ‘хара’ – ‘черный’ по-монгольски + суффикс наименования производителя действия ‘чи’.

Изображение подношения питья Чингисхану подданными (индийская миниатюра из рукописи XVI в. со списком "Джами ат-таварих" Рашид ад-Дина)

ЗЫ: Личность этого кипчака Тутука весьма колоритная - он родился в 1236 г. в семье потомственных ханов кипчакской орды, кочевавшей в Волго-Уральском междуречье. В Юань он достиг крупных постов - был, например, командиром одного из гвардейских корпусов (вэй) каана Хубилая. Генеалогическая легенда его рода (шежере) сохранилась в китайских жизнеописаниях Тутука (в них описаны генеалогия как его самого, так и его предков). Эти жизнеописания сохранились в "Гочао вэньлэй" (кисти Юй Цзи) и в "Юань ши" (там, для написания его жизнеописания в цзюани 128, была взята за основу работа Юй Цзи и дополнена еще рядом сведений). Данные оттуда брались исследователями для анализа сведений по раннему этногенезу кипчаков, а также для истории Кипчакского похода монголов 1235 - 1242 гг.