Продолжаем читать стихотворения Пушкина в поисках духовно-мистических переживаний. Сегодня смотрим стихотворения, созданные ещё в 1820 году, но уже на юге, в ссылке. Но, впрочем, "Чёрную шаль" оставим на потом и рассмотрим отдельно.
Стихотворения и примечания к ним - отсюда. https://imwerden.de/publ-5991....
I
1)
К **
Ты богоматерь, нет сомненья.
Не та, которая красой
Пленила только Дух Святой, —
Мила ты всем без исключенья;
Не та, которая Христа
Родила, не спросясь супруга, —
Есть бог другой, земного круга,
Ему послушна красота,
Он бог Парни, Тибулла, Мура,
10 Им мучусь, им утешен я —
Он весь в тебя — ты мать Амура,
Ты богородица моя.
с. 104
2)
Примечания.
Адресат мадригала неизвестен.
Эварист-Дезире де Форж Парни
Как указал П. О. Морозов (см.: Морозов П. О. Пушкин и Парни II Венг. T. 1. С. 392), сама идея мадригала, возможно, заимствована из стихотворения Эвариста-Дезире де Форжа де Парни (Раrnу; 1753—1814):
(Когда я говорю вам: Благослови вас бог! я имею в виду не Создателя, чья умелая и скорая рука наградила вас всем для моего счастья; еще менее я думаю о Гименее, чья злополучная святая вода превращает удовольствие в долг: если он и делает кого-то счастливым, можно сказать, что они не его подданные и что он осчастливил их невольно. Я имею в виду бога молодости, который, если бы не вы, находился бы в Пафосе. Я расскажу вам в нескольких словах, как он благословляет, этот ветреный бог.
Желание с оживленным видом, свидетельствующим о нетерпении, вручает ему букет, орошенный из источника молодости, глаза увлажняются томлением, румянец окрашивает чело красавиц, и святая вода мягко проникает в души правоверных: поклоняйтесь же этому богу, вы, доказывающая его могущество. Чихните для верности; нежный Амур вас благословит. — фр.) (Рату Е. de. Œuvres. Paris, 1809. T. 1. P. 15—16).
Томас Мур
С т. 9. Он бог Парни, Тибулла, Мура... — Имена римского поэта Тибулла (ок. 50—19 до и. э.) и французского поэта Парни традиционно связывались в пушкинское время с образами «певцов любви». Ср., например, в поздней редакции послания Пушкина «Ш(ишко)ву» (1816): «Шалун, увенчанный Эратой и Венерой, /Ты ль узника манишь в владения свои, / В поместье мирное меж Пин дом и Цитерой, / Где нежился Тибулл, Мелецкий и Парни?»; в стихотворении «Любовь одна — веселье жизни хладной...» (1816): «Наследники Тибулла и Парни! (...) Певцы любви! Младую пойте радость» (наст, изд., т. 1, с. 226, 242). Английский поэт Томас Мур (Moore; 1779—1852) в начале 1820-х гг. в России имел репутацию прежде всего поэта-анакреонтика, автора эротических стихотворений в классическом стиле, которую ему создали его первые поэтические сборники — «Оды Анакреона» («Odes of Anacréon», 1800) и «Послания, оды и другие стихотворения» («Epistles, odes and other poems», 1801). См., например, письмо Д. H. Блудова к И. И. Дмитриеву от 25 марта / 6 апреля из Лондона, где Мур назван «английским Батюшковым» (РА. 1866. № И—12. Стб. 1650); в первом в России биографическом известии об английском поэте — переведенной с французского статье «Нечто о Томасе Муре»: «Не достигши еще двадцатилетнего возраста, издал оды Анакреона, переведенного им стихами; с тех пор получил он название Анакреона-Мура» (Благ. 1822. Ч. 19, № 28. С. 41); см. также: Алексеев М. П. Русско-английские литературные связи : (XVIII век— первая половина XIX века). М., 1982. С. 657—658 (АН. Т. 91); Гиривенко А. Н. Отражение творчества Томаса Мура в русской литературе первой трети XIX в. // Изв. ОЛЯ. 1984. Т. 43, № 6. С. 537—538. Так, очевидно, воспринимал Мура и Пушкин. К «восточной повести» «Лалла Рук» («Lalla Rookh : An oriental Romance», 1817), принесшей Муру европейскую известность и поставившей его имя рядом с именем Байрона, Пушкин, по-видимому читавший французский перевод А. Пишо («Lalla Rookh ou la princesse mogole», histoire orientale, par Thomas Moore. Traduite de l’Anglais. Par le traducteur des œuvres de Lord Byron. Paris, 1820. T. 1—2), относился более чем сдержанно (см. его отзывы в письмах к П. А. Вяземскому от 2 января 1822 г. и от конца марта—начала апреля 1825 г., к Н. И. Гнедичу от 27 июня 1822 г. — Акад. Т. 13. С. 34, 40, 160).
3)
Собственно говоря, вопрос о религиозности Александра Сергеевича после оглашения этого мадригала должен бы быть закрыт раз и навсегда. Но некоторым так хочется эту самую религиозность откопать...
II
1)
Погасло дневное светило;
На море синее вечерний пал туман.
Шуми, шуми, послушное ветрило,
Волнуйся подо мной, угрюмый океан.
Я вижу берег отдаленный,
Земли полуденной волшебные края;
С волненьем и тоской туда стремлюся я,
Воспоминаньем упоенный...
И чувствую: в очах родились слезы вновь;
10 Душа кипит и замирает;
Мечта знакомая вокруг меня летает;
Я вспомнил прежних лет безумную любовь,
И все, чем я страдал, и все, что сердцу мило,
Желаний и надежд томительный обман...
Шуми, шуми, послушное ветрило,
Волнуйся подо мной, угрюмый океан.
Лети, корабль, неси меня к пределам дальным
По грозной прихоти обманчивых морей,
Но только не к брегам печальным
20 Туманной родины моей,
Страны, где пламенем страстей
Впервые чувства разгорались,
Где музы нежные мне тайно улыбались,
Где рано в бурях отцвела
Моя потерянная младость,
Где легкокрылая мне изменила радость
И сердце хладное страданью предала.
Искатель новых впечатлений,
Я вас бежал, отечески края;
30Я вас бежал, питомцы наслаждений,
Минутной младости минутные друзья;
И вы, наперсницы порочных заблуждений,
Которым без любви я жертвовал собой,
Покоем, славою, свободой и душой,
И вы забыты мной, изменницы младые,
Подруги тайные моей весны златыя,
И вы забыты мной... Но прежних сердца ран,
Глубоких ран любви, ничто не излечило...
Шуми, шуми, послушное ветрило,
40Волнуйся подо мной, угрюмый океан...
с. 5
2) Примечания.
С т. 1. Погасло дневное светило...— Ударение на первом слоге в слове «дневное» (ср. также «дневный свет» в лицейской «Элегии» («Опять я ваш, о юные друзья...») 1817 г. — см. наст, изд., т. 1, с. 262, 263) определяется стойкой русской поэтической традицией, опиравшейся на произношение этого слова в XVIII в.:
«Словарь русского языка XVIII века» (Л., 1991. Вып. 6. С. 146) фиксирует лишь ударение «дневный(ой)». Ср. в «Оде спокойствию» С. А. Тучкова: «Спустилось дневное светило / По синей сфере вниз к водам...» (Беседующий гражданин. 1789. Ч. 1. С. 177; см.: Семенников В. П. По поводу стихотворения Пушкина «Погасло дневное светило...» (1820 г.) II ПиС. СПб., 1913. Вып. 16. С. 108; высказанное в данной работе предположение о знакомстве Пушкина с одой Тучкова вызывает, впрочем, большие сомнения); в «Умирающем Тассе» (1817) Батюшкова: «Светило дневное уж к западу текло / И в зареве багряном утопало...» (Батюшков. Соч. 1934. С. 167). См. также: Бем А. Л. «Дневной» и «дневной» у Пушкина И ПиС. Пг., 1917. Вып. 28. С. 103—107 (примеры из М. В. Ломоносова, И. Ф. Богдановича, В. И. Майкова). В других случаях у Пушкина всегда «дневной» (см.: СЯП. T. 1. С. 651—652).
С т . 2. На море синее вечерний пал туман. — Возможно, парафраз запева русской народной песни «Уж как пал туман на сине море...» (Благой, I. С. 255).
С т. 3. Шуми, шуми, послушное ветрило... — Ср. тот же прием звукоподражания в элегиях Батюшкова: «Шуми, шуми волнами, Рона...» («Пленный», 1814; стих опирается на русскую поэтическую традицию, в частности на «Водопад» Г. Р. Державина: «Шуми, шуми, о водопад!»); «О вей, попутный ветр, вей тихими устами / В ветрила кораблей!» («На развалинах замка в Швеции», 1814; здесь в связи с темами ветра и ветрила) (Батюшков. Соч. 1934. С. 59, 91; см.: Проскурин 1999. С. 62—63, 388). Еще в статье Н. А. Энгельгардта «Пушкин и Батюшков» (см. выше) было высказано мнение, надолго закрепившееся в последующей литературе, что источником ст. 3—4 пушкинской элегии стала строка из стихотворения Батюшкова «Есть наслаждение и в дикости лесов...», традиционно датировавшегося 1819 г.: «Шуми же ты, шуми, огромный океан!». Это утверждение, однако, неверно. Незавершенное стихотворение Батюшкова, вольный перевод 178-й и начала 179-й строф четвертой песни «Паломничества Чайльд-Гарольда», в 1820 г. Пушкину не могло быть известно. Более того, весьма вероятно, что оно вообще написано позднее и приведенный выше стих, открывающий вторую строфу, сам является неосознанной реминисценцией из пушкинской элегии (см.: Ваи,уро В. Э. Последняя элегия Батюшкова : К истории текста II Вацуро В. Э. Записки комментатора. СПб., 1994. С. 150—166).
С т. 4. Волнуйся подо мной, угрюмый океан. — Ср. в элегии К. Н. Батюшкова «Разлука» (1815): «...и грозный океан / Кругом меня роптал и волновался...» (Батюшков. Соч. 1934. С. 82; см.: Проскурин 1999. С. 63).
С т. 17 — 20. Лети, корабль, неси меня к пределам дольным По грозной прихоти обманчивых морей, Но только не к брегам печальным Туманной родины моей... — У Байрона в прощании Чайльд-Гарольда в первой песни поэмы:
With thee, ту bar к, Г11 swiftly go
Athwart the foaming brine;
Nor care what land thou bear’st me to,
So not again to mine.
Welcome, welcome, ye dark-blue waves!
And when you fail my sight,
Welcome, ye deserts, and ye caves!
My native Land — Good Night!
(С тобой, мой корабль, быстро понесусь над кипящей пучиной; неважно, к какой стране ты домчишь меня, лишь бы не обратно к моей. Привет, привет вам, синие волны! И когда вы уже скроетесь из глаз, — привет вам пустыни, пещеры! Родная страна — прощай! — англ.) (The Works of Lord Byron. A new, revised and entlarged ed. / Ed. by E. H. Coleridge. London, 1904. Poetry. Vol. 2. P. 31). Cp. во французском переводе из «Bibliothèque universelle» (1819. T. И), цитируемом в письме Вяземского к А. И. Тургеневу от 25 октября 1819 г.: «Roule tes flots, océan azuré, roule tes eaux profondes! Vaisseau léger! Vaisseau propice! Tu voles sur l'onde écumante! Peu m'importe le rivage, où tu me conduis, pourvu que ce ne soit pas le mien! Salut, salut, о vagues bleuâtres! O mon pays natal, adieu!» (Кати свои волны, лазурный океан, кати свои глубокие воды! Корабль легкий! Корабль послушный! Ты летишь над кипящей пучиной! Неважно, к какому берегу ты несешь меня, лишь бы это не был мой родной берег! Привет, привет, о голубеющие валы! О моя родная страна, прощай! — фр.) (ОА. T. 1. С. 338); в письме от 15 ноября та же цитата приводится Вяземским снова в сокращенном виде (Там же. С. 353). По мнению Б. В. Томашевского, это единственное фразеологическое совпадение с Байроном в элегии Пушкина (Томашевский. Пушкин, I. С. 389). Эпитет «туманный» в ст. 20, традиционный в «образе» Англии (ср., например, в «Тени друга» Батюшкова: «Я берег покидал туманный Альбиона...»), но внутренне слабо мотивированный применительно к России, также может восприниматься как одна из черт «байронизма» элегии (ср. приведенную выше оценку именно этих стихов как «байронщизны» в письмах Вяземского).
С т. 31. Минутной младости минутные друзья... — К этому стиху Пушкин неоднократно обращался в своей переписке. См., например, в письме к А. И. Тургеневу от 7 мая 1821 г.: «...дайте знать минутным друзьям моей минутной младости, чтоб они прислали мне денег, чем они чрезвычайно обяжут искателя новых впечатлений» (Акад. Т. 13. С. 29; Ю. М. Лотман видел в этой цитате сознательное столкновение романтической легенды, к созданию которой сам Пушкин прилагал усилия, с миром жизненной прозы, см.: Лотман Ю. М. А. С. Пушкин : Биография писателя // Лотман. Пушкин. С. 71). См. также письма к Я. Н. Толстому от 26 сентября 1822 г. и к А. А. Бестужеву от 29 июня 1824 г. (Акад. Т. 13. С. 47,101).
С т . 3 7 — 38. ...Но прежних сердца ран, Глубоких ран любви ничто не излечило... — Ср. в элегии Батюшкова «Разлука»: «Ах! небо чуждое не лечит сердца ран!» (Батюшков. Соч. 1934. С. 82; Виноградов. Стиль П. С. 242).
3)
Желаний и надежд томительный обман...
Не всё Александру Сергеевичу мило в недавнем прошлом, не всё из сотворённого им самим он одобряет и признаёт разумным. Но где же тут настроения аскезы, покаяния, богобоязненного самоотречения и возрождения в дурной бестелесности? А нет этих настроений!
III
1)
К * * *
Зачем безвременную скуку
Зловещей думою питать
И неизбежную разлуку
В уныньи робком ожидать?
И так уж близок день страданья!
Один, в тиши пустых полей,
Ты будешь звать воспоминанья
Потерянных тобою дней, —
Тогда изгнаньем и могилой,
10 Несчастный, будешь ты готов
Купить хоть слово девы милой,
Хоть легкий шум ее шагов.
с. 6
IV
1)
ЭЛЕГИЯ
Редеет облаков летучая гряда.
Звезда печальная, вечерняя звезда!
Твой луч осеребрил увядшие равнины,
И дремлющий залив, и черных скал вершины.
Люблю твой слабый свет в небесной вышине,
Он думы разбудил, уснувшие во мне.
Я помню твой восход, знакомое светило,
Над мирною страной, где все для взоров мило,
Где стройны тополы в долинах вознеслись,
10 Где дремлет нежный мирт и темный кипарис
И сладостно шумят полуденные волны;
Там некогда в горах, сердечной неги полный,
Над морем я влачил задумчивую лень,
Когда на хижины сходила ночи тень,
И дева юная во мгле тебя искала,
И именем своим подругам называла.
с. 14
2)
Примечания.
С т. 3 — 4. Твой луч осеребрил увядшие равнины, И дремлющий залив, и черных скал вершины. — Здесь можно видеть описание залива реки Тясмина в Каменке. «Берега Тясмина здесь довольно возвышенны; в одном месте они несколько сближаются и образуют нависшие над рекой скалистые утесы, от которых и самое местечко получило свое название; особенно красивы утесы с реки» (Лобода А. М. Пушкин в Каменке II Памяти Пушкина : Научно-литературный сб., составленный профессорами и преподавателями Имп. ун-та Св. Владимира. Киев, 1899. С. 82; АН. 1900—29. Т. 2. Примем. С. 359—360; коммент. В. Е. Якушкина).
3)
Возникает предположение, что трезвый атеизм и способность к благоговейному воссозданию красоты мира выдаются поэту одновременно, как нерасторжимые компоненты гениальности.
V
1)
Мне вас не жаль, года весны моей,
Протекшие в мечтах любви напрасной,
Мне вас (не) жаль, о таинства ночей,
Воспетые цевницей сладострастной,
[Мне вас не жаль], неверные друзья,
Венки пиров и чаши круговые,
Мне вас не жаль, изменницы младые, —
Задумчивый, забав чуждаюсь я.
Но где же вы, минуты умиленья,
10 Младых надежд, сердечной тишины?
[Где прежний жар и] слезы вдохновенья?
Придите вновь, года моей весны.
c. 107
VI
1)
В кругу семей, в пирах счаст<ливых> (?)
Я гость унылый и чужой,
Вдали друзей вольнолюб <ивых>
Теснимый хладною толпой —
_________
<> странник,
Забыв и лиру и покой,
Бегу за милою мечтой
< >
Забуду горесть и любовь,
10 Меня покинет при <зрак ложный>,
Забро<шу> посох свой дорожный
И равнодушен буду вновь.
А вы, товари<щи> младые,
Друзья, готовьте шумный пир,
Готовьте чаши круго<вые>,
Венки цветов и гимны лир.
с. 108
2)
Примечания.
Датируется предположительно концом ноября 1820—февралем (до 23-го) 1821 г.
______________________
"Ни жив ни мертв сидит под образами//Чернец, молясь обеими руками" - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность. 1814 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность. 1815 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность. 1816 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность. 1817 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность. Лицейские стихотворения неизвестных лет - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность. "Фривольная баллада" 18+ - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность. 1817-2 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность. 1817-3 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность. 1818-1 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность. 1818-2 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность. 1818-3 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность 1819-1 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность. 1819-2 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность. 1819-3 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность. 1819-4 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность. 1819-5 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин и духовность. 1820-1 - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин о духовности. "Руслан и Людмила". Древнерусский быт https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Пушкин о духовности. "Руслан и Людмила". Волшебники ближнего зарубежья - https://cont.ws/@mzarezin1307/...
Продолжение следует.
Оценили 4 человека
5 кармы