Где царь – там и Москва ч.164

По страницам этих публикаций прошли перед читателями два странника. Они были сверстниками. Один родился в 1868, другой — в 1869 г. Первый отправился странствовать пешком по Руси в 1891, второй — в 1892 г. Вот только причины были очень непохожими. У одного — две попытки самоубийства, отлучение от причастия, обиды на власть и на церковь, несчастная любовь и неудачные литературные опыты. У другого — духовные поиски и озарения.                                         Первого звали Алексей Пешков — Максим Горький. 

Второго — Григорий Распутин. Они оба отправились странствовать, но в разные стороны. В противоположные.

Кстати, парадоксальный факт. Если взять пропагандистский, штампованный «образ Распутина», каким его представляют в скандальных фильмах и романах, то очень близким к нему оказывается… именно Горький. Вокруг него всюду складывалась весьма своеобразная община сомнительного поведения — и на Капри, и в Петрограде.

По воспоминаниям современников, у Горького в 11-комнатной квартире жило по 30 человек — друзей, знакомых, просто приживал. Дочь Андреевой Екатерина Желябужская описывала, что в этой квартире постоянно были гости.                                                                         Вокруг был мрак, погибель, голод. А здесь беспрерывно ели, пили, танцевали, играли на деньги в лото или в карты, пели «какие-то странные песни», читали вслух порнографические книги, особенно популярен был маркиз де Сад. Беседы велись такие, что у дочери Андреевой, по ее признанию, «горели уши».

Приходили многочисленные посетители, просители, как и к Распутину. Захаживали члены правительства — в числе завсегдатаев у Горького бывали Каменев, Зиновьев. Но приходили и интеллигенты, не успевшие сбежать за границу купцы и фабриканты, дамы из «высшего света», жаловались на свои беды.

А писатель, как и Григорий Ефимович, был человеком добрым, не отказывался помочь. Он спас многих литераторов, культурных и научных работников, создав «Дом искусств», «Центральную комиссию по улучшению быта ученых», обеспечивая их пайками (и привлекая служить новой власти).

Используя свои связи в верхах, писал записки с просьбами пристроить того ли иного человека, обеспечить жильем. Писал ходатайства освободить чьих-нибудь арестованных родственников, помиловать приговоренных к расстрелу, хотя такие его просьбы власть удовлетворяла не всегда.

Но бескорыстным, в отличие от Распутина, Горький никогда не был. У него постоянно находились денежные источники, скрытые и темные. При Советской власти «буревестника революции» аккуратно отодвинули с политического поприща, закрыли его газету «Новая Жизнь», чтобы не своевольничал. Но перевели на другое важное направление — разворовывание российских богатств.

Горький и Андреева возглавили "Оценочно-антикварную комиссию" при наркомате торговли и промышленности. Под их началом работало 80 лучших антикваров, отбирая из конфискованных вещей предметы, представляющие художественную или историческую ценность, для переправки на зарубежные аукционы.                                Это было золотое дно, и начальники себя не забывали, по словам Зинаиды Гиппиус, квартира Горького превратилась в подобие музея или лавки старьевщика.

Между прочим, в случае с писателем опять подтверждается закономерность — возле видной личности действовала второстепенная, малозаметная.

Это была Андреева. Она неизменно оставалась рядом с Горьким, даже когда перестала быть его «женой», когда его новой сожительницей стала бывшая пассия Локкарта Мира Будберг, двойной агент английской разведки и ВЧК.                                                                             Андреева с новым любовником, чекистом Крючковым, сопровождала Горького и за границей в качестве «секретарей». Контролировала, регулировала, направляла.

А черты сумбурной жизни писателя выглядели как раз такими, какие приписали Распутину. Он любил шикануть, покутить, ночные рестораны с цыганами или еще более откровенными развлечениями.                                                                                                     Искал некие высшие истины в учениях сектантов, иудеев, известен его портрет в масонском облачении и с масонским жестом.

Взорванный Храм Христа Спасителя по призыву Горького   https://www.eg.ru/society/6136...

Постоянными сожительницами отнюдь не ограничивался. На Капри, по свидетельствам очевидцев, не пропускал ни одной горничной. Не пропускал и жен собственных товарищей. Уже больным стариком он обратил свое влечение на собственную невестку и даже на смертном одре шокировал медсестру откровенными приставаниями и страстным поцелуем…

Два странника прошагали свои жизненные дороги в противоположных направлениях. Горький стал знаменитым классиком, самым издаваемым советским писателем, общий тираж его произведений только на родине перевалил за 240 млн экз.

Его именем были названы старинный Нижний Новгород, главная улица в Москве, улицы и площади почти во всех остальных советских городах, корабли, самолеты, многочисленные поселки, колхозы, театры, институты, академии, школы, парки, заводы, дома культуры, библиотеки, санатории.

Его памятники и бюсты ставили в десятках городов. Правда, со временем начали переименовывать. Корабли постепенно списываются в утиль. Те или иные учреждения закрываются. Памятники ветшают, зарастают слоями птичьего помета…

Григорий Распутин, который ушёл в мир иной от руки масонов, влача на себе чудовищный, доселе невиданный груз клеветы. Не оставил даже могилы, разоренной гонителями.                                                                  И посмертно его до сих пор заваливают новыми и новыми извержениями все той же клеветы. Но он ушел в Царствие Небесное. Там грязи нет. Она туда не достает, и злопыхатели там не имеют голоса.

Просто Григорий Ефимович стал Предтечей, указав и приготовив путь другим оплеванным и оклеветанным – последней семье из династии Романовых, с которой расправится мечтли многие.

Когда большевики еще только рвались к власти, Троцкий мечтал устроить показательное судилище над царем, сам себе отводил роль обвинителя. Видимо, это обстоятельство чудесным образом  помогло спастись Анне Вырубовой. https://cyberleninka.ru/articl...

Керенский выслал ее из России, но буйные солдаты в Финляндии ссадили с поезда, заточили в Свеаборге. В сентябре 1917 г. мать Вырубовой сумела добиться ее освобождения через… Троцкого.

Очевидно, Лев Давидович рассудил, что она пригодится как раз для процесса. Анну вернули в Петроград, и она скрылась под чужой фамилией. Через несколько лет нелегально сумела перебраться в Финляндию, приняла монашеский постриг в скиту Валаамского монастыря.

А Троцкому она не понадобилась. Судя по всему, он ознакомился с материалами следственной комиссии Временного правительства и понял: «красивого» процесса не получится. Охладел к этой идее. Или советники подсказали, что затевать такое дело не стоит, сценарий будет другой. Потому подготовка к цареубийству началась, но подспудная, незаметная.

                                                         ------

В январе 1918 г. в Екатеринбурге некий инженер Ипатьев купил дом купца Шаравьева. Этот город был «вотчиной» Свердлова. Здесь верховодили его банда, близкие подручные: Белобородов, Голощекин, Войков, Юровский, Сыромолотов, Чуцкаев.

А факт покупки дома, вроде бы рядовой, не вписывается ни в какие логические рамки! В январе 1918-го никто в России недвижимость не покупал! От нее избавлялись, домовладельцев уже приравняли к «буржуям».                                                                       Взять денег на покупку дома тоже было негде, банки национализировали. Те, кто сохранил наличность, обращали ее в золото, драгоценности, иностранную валюту.

Однако известно, что Ипатьев был приятелем Войкова до поры до времени. А в апреле тот же Войков потребовал от хозяина выехать вон. Больше об Ипатьеве сведений нет, его следы исчезают, будто его и не было. Но, если учесть, что убийцы были связаны с кругами масонов и иллюминатов, все это оказывается неслучайным.

Здание специально сделали «домом Ипатьева», чтобы замкнуть магический круг между Ипатьевским монастырем, где началась династия Романовых, и местом, где ей предназначалось завершиться (см. Платонов О. А. «Терновый венец России. История цареубийства». М.: Энциклопедия русской цивилизации, 2001).

Впрочем, было еще одно совпадение. Почему «домом Ипатьева» сделали именно этот особняк?

https://sergey-v-fomin.livejou...

Оказывается, что он располагался рядом с резиденцией британского консула в Екатеринбурге Томаса Престона, просматривался из его окон! А сама по себе фигура Престона весьма любопытна. Он появился в России в горячем 1905 г. в качестве служащего горнодобывающей компании. Весь период революции 1905–1907 г. провел в Батуме

Можно сопоставить, что британский консул в Батуме Патрик Стивенс активно занимался шпионажем, создал широкую сеть агентуры. Напомним, что как раз через Батум Акаси и его сообщники направили второй английский пароход с оружием, «Сириус», и груз винтовок, хоть и был конфискован, все равно попал к революционерам.

После этого Престон закончил Кембриджский университет и в 1913 г. вернулся в Россию уже в дипломатическом ранге — вице-консула, а потом консула.                                                                                                           Но он не отрывался и от прежней специальности. Основной его задачей стало обеспечивать интересы британских горнопромышленников на Южном Урале — принадлежавшей им Российской Объединенной корпорации (кстати, одним из директоров этой корпорации и совладельцем Кыштымского медеплавильного завода являлся будущий министр торговли и президент США Гувер).

А при Советской власти у Престона установились отличные отношения 

с руководителями Уральского Совета — Белобородовым, Сафаровым, Чуцкаевым, Войковым, особенно близко он сошелся с Сыромолотовым, которого знал и раньше, тот был управляющим одного из медных рудников. На это тоже стоит обратить внимание.

Сыромолотов был далеко не простым большевистским функционером. В первую революцию он у Свердлова руководил дружинами боевиков.                                                                                    Кроме того, Сыромолотов был женат на первой супруге Троцкого. А в начале 1918 г. именно ему было поручено произвести национализацию Русско-Азиатского банка Путилова и Животовского, тесно связанного с Ашбергом и др. Значит, он входил в круг очень и очень доверенных лиц.

Владельца «дома Ипатьева» выселили в апреле из-за того, что в Екатеринбург решили перевести из Тобольска царскую семью. При этом исполнилось пророчество Распутина.

Одним из последних земных дел, которое ему довелось совершить, было участие в канонизации св. Иоанна Тобольского. Императрица дала обет или самой приехать на торжества, или прислать кого-нибудь вместо себя. Ехать довелось Вырубовой, Ден и Распутину.

На обратном пути из Тобольска Григорий Ефимович настоял заехать к нему в Покровское. Сказал, что когда-нибудь сам царь с супругой приедут к нему в гости. Юлия Ден возразила: «Но ведь это так далеко». Но Распутин произнес слова, ввергшие ее в изумление: «Они должны приехать. Волей или неволей они приедут в Тобольск и, прежде чем умереть, увидят мою родную деревню» (см. Олег Платонов: «Жизнь за царя. Правда о Григории Распутине». СПб. 1997).

Так и случилось. Когда комиссар Яковлев вез из Тобольска государя с императрицей и дочерью Марией, в Покровском перепрягали лошадей, и оказалось, что остановились прямо возле дома Распутина.

В Екатеринбурге царственных узников доставили в дом Ипатьева — его успели переоборудовать в тюрьму, обнесли двойным забором. Престон писал, что сам видел, как привезли царя. При переезде отсекли «лишних» — часть приближенных, добровольно сопровождавших царскую семью в ссылке.                                                                                          Их распределили по тюрьмам, а некоторых, как воспитателей государевых детей, швейцарца Жильяра и англичанина Гиббса, отпустили.                                                                                                                      Они сразу обратились к Престону, молили предпринять меры для спасения Николая Александровича и его близких. Однако получили ответ, что, по мнению англичан, положение царя «не является угрожающим» (см. Попов В. И. «Жизнь в Букингемском дворце». М.: изд. «Новина», 1996).

Но один из лучших британских разведчиков в России, майор Стивен Аллей, якобы получил задание — подготовить операцию по спасению царя. Он создал группу из 6 «русскоговорящих» агентов. За домом Ипатьева установили наблюдение.                                                                          Но в мае операция без всяких объяснений была прекращена (см. Шамбаров В. Е., Чавчавадзе Е. Н. «Революция: западня для России». М.: Вече, 2017).

Это вызывает множество вопросов. Что за операция? Почему ее отменили? Престон, силившийся показать, что усилия к спасению предпринимались, нигде на эту операцию не ссылается. А Аллей не упоминает Престона. Хотя обойтись без контактов друг с другом они никак не могли. А лучшим местом для наблюдения за домом Ипатьева было консульство, Престон каждое утро смотрел с чердака на прогулки императора.

Во всяком случае, свидетельство об операции Аллея подтверждается — в Екатеринбург прислали группу британских агентов. Да и консул, находившийся здесь уже 5 лет, создал собственную сеть.

В своих отчетах Престон писал: «У меня были инструкции правительства Его Величества поддерживать чехов и Сибирскую армию (белую)».                                                                                                          И подчинялся он, кстати, не только министерству иностранных дел. Консулы в России, участвующие в подрывных операциях, точно так же, как Локкарт, подчинялись военному министру Милнеру.

Между прочим, довольно многие лица под разными предлогами получали разрешения на свидание с царем. Даже специально приезжали для этого в Екатеринбург — сотрудники Красного Креста, дипломатические представители, сербский генштабист Мичич.

Приехала сербская принцесса Елена, горячо переживавшая за царя. Вместе с Жильяром и Гиббсом они постоянно приходили к Престону, обсуждали, нельзя ли помочь?                                                           Но сам консул союзной державы не навестил государя ни разу. Зато в последующих отчетах и интервью он указывал, что «почти каждый день» бывал в Уральском Совете, общался с Белобородовым, Чуцкаевым, Сыромолотовым, хлопотал об «облегчении участи» царя, и ему за это даже угрожали расстрелом.

Но это ложь. Потому что Престон продолжал ходить в Совет «почти каждый день» (что подтверждается и другими источниками), оставался с большевиками в прекрасных отношениях.

Современный сибирский исследователь Станислав Зверев, кропотливо изучивший множество документов, пришел к справедливому выводу: «В Екатеринбурге советские власти скорее лебезили перед Престоном, чем угрожали ему. Британцы отвечали тем же».

И это неудивительно - невзирая на то, что предприятия, в том числе иностранные, были национализированы, в марте 1918 г. в советском правительстве был разработан проект «гигантских трестов» на Урале и в Сибири, совместных предприятий, с участием англичан, американцев, французов.

В июле 1918 г. Москву посетила британская экономическая миссия Уркварта, и ей наобещали широчайшие перспективы сотрудничества. А 29 июля Высший Совет Народного Хозяйства (ВСНХ), где верховодили «экономический гений» Ларин и другие деятели, близкие к Троцкому, распространил тезисы "о широком привлечении иностранного капитала, передаче российских предприятий в концессии". https://cyberleninka.ru/articl...

Поэтому и на Урале англичан обхаживали. Существует и косвенное, но красноречивое свидетельство дружбы Престона с Советом. Английский консул в Перми Элиотт собрал и опубликовал многочисленные материалы о зверствах большевиков. В Екатеринбурге зверств творилось не меньше, но от Престона таких материалов не поступало.

Что же касается его ходатайств о судьбе царской семьи, то исторически зафиксированный факт: со стороны Англии таких обращений не было ни разу. Ни в советских, ни в британских архивах ни одного такого документа не обнаружено.

А вот со стороны немцев обращения были! Положение Германии было тяжелым, и как раз к лету 1918 г. в окружении кайзера родился проект: "оборвать игры с большевиками, виляющими туда-сюда, и перенести ставку на монархистов. Если помочь им скинуть Советскую власть, то Германия, даже проиграв войну, получала в лице России надежнейшего друга на будущее — и опять же возможности для экономического внедрения в нашу страну".                В таком варианте Николай II или его наследник ох как пригодились бы!

24 июня полпред в Берлине Иоффе доложил Ленину, что министр иностранных дел Кюльман сделал ему запрос о царе. Он откровенно предупредил: гибель государя страшно повредит большевикам", - и встревоженный Иоффе предлагал: если что-то произойдет, необходимо представить дело таким образом, чтобы показать нашу непричастность.

Положением государя озаботился и посол Мирбах незадолго до своей гибели. Потребовал устроить ему очную ставку с императором. Не исключено, что это ускорило теракт, организованный Хиллом. А после убийства посла Ленин начал переговоры с Германией.                                  Если бы немцы потребовали выдать царя, отказать им было невозможно…

Продолжение следует...