В античных демократиях «демос» (у нас трактуемый как «народ», «население») никогда не представлял большинство жителей. Демос античного полиса никогда не составлял более 20% населения (часто и меньше).
И подразумевались под ним полноправные, свободные граждане, противопоставленные большинству из метеков и рабов. То есть античная демократия больше напоминает олигархию, если подходить с современными рамками.
Далее, слово «народ» было привлечено в эпоху «Просвещения», т.н. «просветителями». Они имели в виду чёрный, простой народ, противопоставленный в рамках антифеодальной борьбы привилегированным сословиям, дворянству и духовенству. Это было сословным понятием, с прицелом на ликвидацию сословных ограничений. У «просветителей» народ – действительно, большинство, но рассматривается не как механическое большинство, а как совокупность лиц, поражённых в правах.
По мере ликвидации сословий это представление о «народе» потеряло смысл, потому что с формальной ликвидацией прирождённых привилегий «третье сословие» стало всем населением страны, единственным.
Для русских народников «народ» - носитель некоего таинственного, до конца не понятного, мистического начала утраченной высшими слоями общества правды (религиозной?).
Он рассматривается как «богоносец», как некий ларец, в котором сокрыто сокровище. Понятно, что ценность - именно в сокровище, а в ларце лишь дотоле, пока сокровище в нём.
«Что за пословицами и поговорками надо идти в народ, в этом никто спорить не станет; в образованном и просвещенном обществе пословицы нет; попадаются слабые, искалеченные отголоски их, переложенные на наши нравы…» - пишет Владимир Даль, как нечто само собой разумеющееся. Смысл ясен: народ (простой) сберёг в своей толще то нравственное сокровище, что правящие им люди (непростые, привилегированные) потеряли.
Тем и ценен, народ-то! Ну, а чем ещё? Тем, что он просто родился? Так все родились! Нет такого выродка, который не был бы рождён, иначе откуда бы он появился?
+++
В примитивном западном понимании XX века «народ» (для демократии) – превратился в простое арифметическое большинство. Речи уже нет о том, что он:
- чего-то там хранит, другими утраченное;
- нет сословий, так что нет смысла в юридическом отделении «народа» от «верхов»;
- нет и приставки «богоносец».
Просто большинство – каким бы оно ни было, и что бы оно ни исповедовало. Из этого следует, что ежели большинство проголосует за людоедство – людоедство становится вершиной нравственности.
Следующий шаг – в рамках масонерного типа власти – продиктован номинализмом. Если большинство – «наше всё», и главная задача – добыть голоса большинства, то почему бы просто не сказать (на уровне декларации), что большинство за тебя?
За что оно на самом деле – никто не знает (масса – «вещь в себе»), да это и неважно. Как писал Н.В. Гоголь - "... но ведь по ревизской сказке все они (помершие - ЭиМ) значатся... Один умер, другой родился, всяк в дело годится"...
Если раньше нужно было любой ценой (методом манипуляций) собрать большинство, то теперь его собирать не обязательно, достаточно лишь продекларировать, что оно твоё.
«Я действую по воле народа» - и точка. Кто там проверять будет? Кто усомнится – тот завистник. Не веришь, что выборы были честными – твоя проблема. Не моя.
Не веришь, что выборы вообще были – тоже твоя проблема. Есть бумага, заверенная в уставном порядке: были, и меня избрали. И точка.
+++
Фальсификация выборов – штука плохая, но пусть она не закрывает от нас очевидного факта: большинство населения, фиктивно ли оно или даже настоящим образом собрано – в простой своей арифметике никакой нравственной или интеллектуальной ценности не содержит.
Подмена содержания формой, то есть определённой матрицы положенного поведения арифметическим большинством голосов, мягко говоря, странная подмена. Допустим, даже большинство методом манипуляций заморочили и убедили проголосовать за однополые "браки". И честнейшим образом подсчитали голоса. Стало ли от этого содомство нравственным занятием?
Допустим, большинство тёмных людей проголосовало за отмену таблицы Пифагора и таблицы Менделеева. Означает ли это, что поменялись истины в математике или химии? Ничего это не означает, кроме того, что большинство состоит из дураков (а так чаще всего и бывает, и даже безо всяких подтасовок).
+++
Наша цивилизация – цивилизация Разума, цивилизации Книги. Но либералы в своё время успешно провернули трюк фундаментальной подмены. Идею Разума заменили идеей Свободы.
Очень опасная подмена, поскольку если разумное – есть нечто устойчивое и объективное, но свобода, как вариативность поведения – нечто крайне неустойчивое и весьма субъективное. Под формулу «я не хочу» можно подвести что угодно.
Вариативность поведения подразумевает равенство вариантов, то есть разумные и неразумные варианты равноценны. Что большинство выберет – то и считать разумным! Таким хитрым манером вид «человека разумного» становится видом «человека свободного», объективная реальность сменяется субъективным мнением.
Это опасно уже и на стадии честного подсчёта голосов. И превращается совсем уж в Зазеркалье, когда номиналисты не проводят выборы, а только декларируют их якобы-проведение (как в США).
То есть вначале кто-то (правящая масонерия) закладывает в симулятор имитацию мнения большинства. Потом с другого конца симулятора получает своё же собственное решение, и выдаёт его за «мандат доверия» от народа.
И вот это, в конечной, масонской версии, называется «народовластием»…
+++
Таким образом мы видим, как от века к веку деградировало понятие «народ». Вначале народ был ценен тем, что он хранит какую-то высшую правду, преданную прогнившей, коррумпированной верхушкой. Он считался нравственным ревизором для зажравшихся «элит».
Далее его стали понимать как простое большинство из числа «народившихся», что весьма опростило концепцию народовластия, и профанировало её. Понятно, какую ценность имеет мнение народа, если его считать богоносцем.
Но если его не считать богоносцем – то какую ценность может иметь его мнение?! Мнение 100 ишаков важнее моего только потому, что их сто, а я один? И всё? Этого достаточно?!
Если же речь идёт о правлении устойчивой, сложившейся масонерии (тайного заговора самодержавной группы), то речь идёт уже даже не о 100 ишаках, а о 100 палочках, которые поставлены в книжку учёта, как якобы ишаки. Хотя ишаков-то, может быть и в природе не было...
В этом формате процедуры даже и ишаки (при всём неуважении к их мнению) тоже становятся не нужны. Их можно придумать, за Байдена вон проголосовало несколько миллионов мертвецов(!) – и ничего, все проглотили…
+++
Таким образом, демократия сперва прошла от смыслового содержания к простому арифметическому большинству, а от него – к фикции. Это начисто лишило её смыслового содержания, которое в Новое время (античность трогать не будем) в неё влагали «отцы-основатели».
Уже в Средние Века в Европе идея демократии складывается как антифеодализм, и антипапизм. Протестанты, отвергавшие феодальные врождённые привилегии, сами себе выбирали пасторов, с этого и началось.
Эти пресвитериане собирались кружком единоверцев и выбирали самого, как они считали, достойного. Но подозрение к нему оставалось, и потому община единоверцев периодически проверяла его на предмет чистоты веры.
И в этом был смысл! Мол, вера для меня (пресвитерианина) важнее всего, любой отступник от неё – враг мне. Будь то римский папа, епископ, или мною же избранный, но впавший в ересь пастор – мне не указка.
Последний отзвук этого протестантизма – «демократический централизм» у коммунистов. Они представляли из себя общину верующих (партию, членом которой стать было весьма непросто), и должны были, как и средневековые протестанты, проверять своих гуру на соответствие вере.
По формуле – «достаточно ли ты чист, чтобы и дальше управлять нами?!».
Шли годы, происходила секуляризация, но родившаяся в кругу единоверцев форма голосования долго ещё сохранялась: у кандидатов на высокие должности избиратели проверяли программы, очень болезненно реагировали на проблемы с репутацией кандидата.
Целью выборов было установить чистоту и пригодность управленца, как когда-то в протестантской общине (откуда выборы Нового времени и вышли).
Если бы людям даже в начале ХХ века сказали, что выборы превратятся в шоу, в конкурс лиц и кривляний, в ярмарку «котов в мешках» - люди бы очень удивились и оскорбились.
Сакральность выборов в протестантском обществе выходила из церкви, она была делом приходским, копировала (а потом пародировала) выборы пастора для прихода.
+++
Пока выборы были приложением к вере – они имели смысл. Человек знал, кого ему нужно – и искал соответствия. Если пресвитериане или коммунисты выбирают вождя – то понятно зачем. У них для этого и компетенция есть. Но если неизвестно кто выбирает неизвестно кого – то какой в этом смысл? Игра? Забава? Лотерея? Конкурс красоты, внешних данных?
Неудивительно, что манипулируемые выборы, главной целью которых было любыми способами и ухищрениями собрать арифметическое большинство голосов очень плавно и без конфликта переросли в фиктивные «выборы», итоги которых известны заранее, и никакого большинства, даже и оболваненного, для них уже не требуется.
Так «оптимизируется» жуликами отчётность: вначале дать вал, не глядя на качество, обеспечить нужное количество штук продукции, хоть бы и бракованных.
А потом уже просто приписки, когда «штуки» числятся только на бумаге, а в реальности их даже и бракованных нет.
+++
Пуритане кромвелевского разлива были ребята очень жестокие, врагу не пожелаешь к ним в руки попасть! Но они – в своих протестантских сектах – видели во всех выборных процедурах только инструмент, средство, цель же полагали в ином (в XIX веке в США жгли ведьм по приговору университетских профессоров).
Протестантизм не САМО ДЕЛО выбирал, а кадры для дела отбирал, тех, кто, по его мнению, наилучшим образом дело сделает. Это унаследовали от него коммунисты, когда обсуждали личность партийного секретаря ячейки, а не дело партии. Не вопрос, остаться ли коммунистами или в монархисты перейти?
Дело может быть тем или другим (в разных сектах разное) – но оно, прежде всего должно быть сакральным для общины, и до всяких выборов.
Иначе какой в них смысл?
Как можно отобрать подходящую кандидатуру – если не знаешь, для чего она тебе нужна?
У тебя есть какая-то потребность, и ты ищешь, кто лучше её может удовлетворить. А не так, что "вначале выберу самых симпатичных, а мои потребности они мне потом придумают!"
Вырождаясь в области смыслов – демократия оборачивалась сюрреализмом, буйством психов в сумасшедшем доме.
+++
Христианская цивилизация требовала от человека нравственного поведения.
Рационализм требовал разумного поведения.
Свобода ничего от человека не требует (тем ему и приятна).
Но!
Поскольку свобода – полностью амбивалентна, она не отрицает ни нравственного, ни разумного поведения, как, впрочем, и не принуждает к ним. Она же свобода: она оставляет выбор за человеком…
Хочешь – оставайся нравственным и свободным. Не хочешь – не оставайся.
Возникает (особенно на первых порах) иллюзия совмещения.
Мол, раз мы теперь свободны, то мы будем ещё более разумно себя вести, и ещё более нравственно. Мол, это злой тиран угнетал нас неразумием и аморализмом, а мы отринули, и т.д., и т.п.
Те, кто так думает, не понимают закона накопления энтропии (антиэнергии).
При формальном равенстве всех вариантов поведения в условиях свободы, скорее всего (по закону больших чисел) возникнет движение по линии наименьшего сопротивления. Человек начинает сам себе прощать сперва маленькие слабости, а чем дальше – тем всё более крупные. Потому что так легче, удобнее, менее затрат энергии.
Не учиться легче, чем учиться, не читать легче, чем читать, не работать легче, чем работать, дезертировать легче, чем защищать Отечество, и т.п. Не вставать с дивана легче, чем вставать (об этом роман «Обломов»).
Ну, согласитесь, вы же своими глазами видели становление либерального человека, у которого все действия (хоть он не всегда это понимает) направлены на снижение личной интенсивности и личной нагрузки.
Здесь полегче, там помягче, здесь срезал угол, там откосил, и в итоге совсем легко стало – жаль, цивилизация развалилась, и тебя падающей балкой пришибло!
А требование разумного и нравственного поведения превратилось, под знаменем Свободы в необязательную рекомендацию. Можешь, конечно, и так, если захочешь. Но – дело хозяйское!
Закон накопления энтропии производит эрозию (медленную, и потому не всякому глазу заметную) разумного и нравственного поведения. Представления о «нормальности» эластично расширяются, то, за что вчера сжигали на кострах – уже считается «нормальным». Труд, который для протестанта был «священным долгом» (любили пуритане стыдить праздных и роскошествующих дворян-паразитов!) – как то «сам собой» стал считаться уделом неудачников, жалким промыслом лузеров…
Лозунг Свободы поменял приоритеты. Вместо поиска Истины общество провозгласило истинность поисков. Седовласые уж – а всё «себя ищут», никак найти не могут… Ищут «что моё» - и всякий удел кажется тяжеловатым, сбросили, дальше пошли «искать себя»…
И вот какая штука: поиск Истины со свободой несовместим! Да, он вначале рассматривает несколько вариантов, но и вначале известно, что Истина-то едина, «тоталитарна». А всякая вариативность, множество гипотез - временные, и считаются бедой, а не правом или счастьем.
Тот, кто не нашёл Истину – всеми силами стремится сократить время поисков, как можно скорее отбросить двусмысленность альтернативных гипотез.
А у либералов наоборот, консервация этих альтернатив, вечная двусмысленность и вечное двоевластие – главная цель в жизни. Лишь бы только ничего не воцарилось окончательно, лишь бы длить и длить распутье, и не сделать окончательного выбора дороги.
«Мы не можем отвергнуть неразумное даже если видим, что оно неразумно, потому что это лишило бы человека свободы выбора. А вдруг ему хочется именно неразумного?».
Так происходит уравнивание всех путей (меланхолически вздыхают: «у каждого своя правда»). Куда бы ни свернул человек – он всегда прав, сам ведь выбирал, а правда у каждого своя!
А как быть с небезызвестным плакатом «Спички детям не игрушки»?
Дети могут поджечь дом, играючи – но это только вершина айсберга.
+++
Потому что в данном случае речь идёт о зле по неосторожности. ВСЕГО ЛИШЬ.
Но люди, которые век коротают в конкурентной борьбе – прибегают ко злу вовсе не по неосторожности, а вполне себе расчётливо.
Народ, который в примитивной демократической демагогии предстаёт каким-то целостным монолитом, на самом деле представляет из себя множество хозяйствующих субъектов, и подчинён правилу «если лучше продавцу, то хуже покупателю». И наоборот.
Когда народу навязывают (не побоимся этого слова) нравственную матрицу поведения, или ценз общесистемной разумности (а лучше бы и то, и другое) – можно говорить о целостности народа, противостоящего моральным уродам и иррациональным психопатам.
А если нет?
А если «свобода»? И ты сам кузнец своего счастья? А счастье твоё оказывается несчастьем для соседа (и это жёстче, чем просто «спички детям не игрушки»)?
Тут уместно сказать словами В. Высоцкого:
Был однажды богатой добычи делёж
И пираты бесились и выли
Юнга вдруг побледнел и схватился за нож
Потому что его обделили.
………….
И видел он, что капитан молчал
Не пробуя сдержать кровавой свары,
И ран глубоких он не замечал
И наносил отменные удары…
А ну как представители народа начнут друг с другом за сладкие куски на ножах драться? Не помните 80-х? А Гоббс что имел в виду, когда открывал «войну всех против всех» как естественное состояние человека?
Несвобода фиксирует положение, а свобода – извините! Сами за себя отвечаете, каждый сам за себя (или группа на группу). Отсюда и либеральные реформы, оборачивающиеся социал-дарвинистским геноцидом, и фашизм, «живое творчество масс», и не врите, что немецкий народ Гитлера не поддерживал: дрались за него и в 1945-м, как бешеные…
Кто вообще придумал, будто все увечья народу наносят какие-то чужеродные деспоты (с Марса упавшие?) а не народ сам себе, одержимый свободой взамен морали и разума?
+++
Блеск демократической идеи приходится на тот (романтический. «гарибальдийский») период, когда ПМП (правильная матрица поведения) попиралась глупыми и аморальными тиранами, злоупотреблявшими служебным положением.
А демократы, вослед Христу, могли сказать: «Не нарушить Закон мы пришли, но исполнить». Мы не доверяем королям, деформирующим ПМП, мы поставим под суровый общественный контроль соблюдение ПМП! Мы будем регулярно проводить ревизию силами общественных активистов – достаточно ли нравственно поведение наших руководителей? И достаточно ли оно разумно?
А не скурвились ли они на высоких постах (где всё располагает)? А не глупы ли они для роли вождей прогресса?
Но год от года этот гарибальдийский блеск всё более и более перетекал в нищету смыслов и содержания.
По закону неизбежного накопления энтропии в приоритете свободы.
Насаждение ПМП (правильной матрицы поведения) – это никакая не свобода, а продукт фанатической веры, поощрение символа веры с наказанием за его нарушение.
За «неправильное» (с их точки зрения) поведение фанатики никого не щадят: ни батрака, ни короля, ни простого учителя, ни папу римского. Впал папа в ересь, исказил написанное в Библии – его поймали за руку и вытолкали в шею (в протестантских странах).
Почему? Потому что есть, как аксиома – ПМП, а папа исказил… А мы, актив верующих, не позволим!
Но коварный лозунг Свободы как раз никакого ПМП (равенства и братства) не содержит, и даже строго наоборот. Совмещать свободу и равенство в одном лозунге смешно, потому что равенство – нуждается в искусственном и силовом поддержании, а свобода – как раз отрицает поддержание силой чего-то искусственного.
Те, кто писали на знамёнах «свобода, равенство, братство» полагали, видимо, что свободный выберет братство однозначно. То есть (не вполне это понимая) лишали его выбора. Когда выбор предопределён, это уже не выбор, а «фальсификация выбора», говоря языком тех же демократов.
А ну, как свободный не захочет братства? Он же свободный – как Ромул, как Каин. Не тиран же заставил Каина брату камнем по лбу дать, это Каин сам такой выбор сделал!
Нам постоянно повторяют заклинание, что «свобода не есть вседозволенность», что она не есть самодурство, произвол, но в таком случае очевидна «фальсификация выборов», очевиден «выбор без выбора».
Если мы заменим слово «свобода» на слово «разумность», то всё встанет на свои места, как будто вывих вправим (в голове): «разумность не есть вседозволенность». Вот это логично, в этом нет кричащего противоречия (как во фразе «мы дадим вам выбор, но при этом не дадим вам выбора»). Но почему-то ведь не хотят они слово «свобода» словом «разумность» заменить в лозунге!
Как вы думаете, почему?
Не потому ли, что вседозволенность, произвол – противны только от другого человека, а для себя, по отношению к себе – лакомы?
И, запрещая безобразничать другим («не есть вседозволенность») они хотят оставить лазейку для безобразий себе («свобода»).
+++
Под влиянием энтропии идея свободы и демократии выродилась.
- Вначале её воображали как суровый «народный контроль», который ловит за руку проворовавшихся начальников (предполагая, как В.И. Даль в народе хранителя нравственности, совести, чистоты первоначального божественного учения).
- Но заканчивает западная «демократия» (а её мучительная агония сегодня очевидна) – как трясина всеобщего растления, Содом и Гоморра, управляемые низменными похотями и «законом джунглей». Мы видим в энтропически выродившейся система всё более очевидное Ничто.
Мы видим, как от идеи «нравственного большинства», противостоящего вороватому зазнавшемуся и охреневшему от сверхвозможностей меньшинству демократия скатилась к простому арифметическому большинству.
И – вполне закономерно – от арифметического большинства голосов она скатилась к фиктивному, номинальному «большинству», которое попросту рисует банда Байдена на бумажке, «заставляя» голосовать за себя миллионы покойников.
А это вообще ничто, в прямом и буквальном смысле ничто: нарисовать бумажку с итогами не проводившегося в реальности голосования может любой, хоть древнеегипетский фараон, хоть Навуходоносор!
Но важно понимать, что «херня» началась уже на стадии сбора арифметического большинства, процедура, уже тогда утратив смысл, превратилась в нечто нелепое и антиразумное.
А банда Байдена просто добила корчащуюся в агонии идеологию демократии, можно даже сказать, «из жалости». Чем так корчится, в манипуляциях политтехнологий, пудрящих мозги растленным до копчика жителям Содома – лучше уж совсем никак.
Если романтики обвиняли королей XIX века в ИСКАЖЕНИИ ПМП, делали революции, чтобы неправильных заставить жить правильно, то в XXI веке дерьмократы вообще не вспоминают про ПМП, у них и понятие-то такое отсутствует.
Для дерьмократов обязательность «правильной матрицы поведения» (разумное и нравственное поведение человека) – лишь отрыжка тоталитаризма и пережиток религиозной нетерпимости (в том «доме терпимости», в который они превращают планету).
+++
В окончательно-вырожденном варианте демократии всякая субъектность утрачена, никто выбирает никого (например, умалишённые – клоуна, потому что «так прикольнее»).
Когда никто выбирает никого – это равнозначно тому, что никто никого не выбирает. То есть: инструмент перестал быть инструментом, утрачены и цели его применения, и умение его применять, и память о том, зачем его когда-то создавали конструкторы.
В новейшей (от банды Байдена) версии «регулярная сменяемость власти» существует уже как кантовская «вещь в себе». В себе и для себя. Она не обязана повышать материальный уровень жизни (это не её функция), не обязана развивать и сохранять культуру (не её функция), не обязана заботится о народном образовании, или безопасности, правопорядке. Падение качества жизни или рост преступности, или наркомании – нельзя ставить «регулярно сменяющейся власти» в вину, если она вовремя ушла.
По сути, она вообще ничего не должна делать, кроме как однажды уйти, в определённый календарный срок, это единственная функция, которую мёртвый обряд оставляет за «демократией»…
Выборы приходят и уходят как новогодние праздники: галочкой в календаре + немного погулять, пошалить. Пукнуть хлопушкой. Разлить шампанское. На собственно-жизнь, материальную и духовную, они перестали влиять от слова «вообще».
И вот в этой вырожденной очевидной ненужности бывшего «народного контроля», в этой его чужеродности жизни и практике - окончательная нищета полностью обанкротившейся «демократии по-американски».
+++
Чтобы вернуть демократии жизнь – нужно вернуть в неё дух. Вернуть ту веру, с которой она зарождалась, когда понимала ещё и себя, и для чего нужна, и чему служит.
А в том, что банда сатанистов, именующих себя «демократической партией» (хотя они и не партия, и не демократическая) проставляют за мертвецов 4 миллиона (!!!) голосов в «бюллетенях для голосования» - содержание демократии равно нолю.
Шизофреническое занятие, рисовать галочки «волеизъявления» мертвецов – вот последний аккорд «демократического движения», век назад увлекавшего за собой самых лучших и пламенных людей…
История свой приговор уже вынесла.
Ал. Берберов, команда ЭиМ
Оценили 6 человек
13 кармы