Что общего между Конфуцием, Платоном, Буддой, Христом, Джефферсоном, Марксом и Гитлером?

Выбирать себе правительство вправе лишь те люди,
которые постоянно находятся в курсе происходящего.

(Томас Джефферсон)

Платон считал лучшей формой правления «аристократию» – власть лучших людей. Конфуций – власть «ученых». Будда считал «просветленных» лучшими людьми. Христос призывал всех стать добрее, милосерднее – то есть лучше. Маркс считал, что люди труда лучше богачей-бездельников. Гитлер верил, что арийцы лучше других наций. В концепциях этих людей очень много различий, и поэтому они повлияли на человечество по-разному. Но одна черта во взглядах этих лиц общая и глубоко ошибочная: элитарность. Деление на лучших и остальных. Деление на аристократию и народ (Платон), праведников и грешников (Христос), рабочих и капиталистов (Маркс), крестьян и горожан (Джефферсон), арийцев и остальных (Гитлер). Если и есть у кого-то сомнения, то, наверное, только по поводу Христа и Джефферсона. Поэтому дополнительно проиллюстрируем их позицию.

«…не здоровые имеют нужду во враче, но больные… ибо я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию». (Мк 2: 17); «Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных». (Мф 20: 16).

«… и соберутся пред ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов…» (Мф 25: 32); «И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную». (Мф 25: 46).

Рассказ Иисуса народу в виде притчи вызвал вопросы у его учеников: «…для чего притчами говоришь им? Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано…» (Мф 13: 10-11).

«И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную». (Мф 19: 29).

Джефферсон:

«Те, кто трудится на земле – избранники Бога, – если у него вообще есть избранники, – души которых он сделал хранилищем главной и истинной добродетели. Это – средоточие, в котором Бог сохраняет горящим тот священный огонь, который иначе мог бы исчезнуть с лица земли. Ни одного примера разложения нравственности нельзя найти у людей, обрабатывающих землю, – ни у одного народа, ни в какие времена. Этой печатью разложения отмечены те, кто, не надеясь на небо, на свою собственную землю и свой труд, как это делает, чтобы добыть свое пропитание, земледелец, зависит в своем существовании от случайностей и каприза покупателей» ( Джефферсон Т. Заметки о штате Вирджиния. Вопрос 19.)

Вот это догматическое понимание психологии человека, будто бы имеющего в себе или достигающего путем самосовершенствования (молитвами или каким-либо другим путем) некоего положительного духовного ядра, что отличает его от других, не молящихся, не крещеных, не покаявшихся, не просвященных, это понимание встречается не только у христиан, но и у мусульман, иудеев, буддистов и атеистов. Научная психология, опыт человечества и криминалистики давно опровергли эту догму. Самые хорошие люди вдруг совершают отвратительные поступки, и наоборот, самые отвратительные подлецы проявляют порой чудеса героизма и самопожертвования. Кроме того, один и тот же поступок какого-то человека для одного человека может оказаться добрым, для другого – злым.

Несмотря на это, на фундаменте этой догмы элитарности, допущения самой возможности деления на хороших и остальных, построены концепции управления обществом у таких мыслителей. Глубочайшая их ошибка заключалась именно в том, что они допускали принципиальную возможность как-то определить лучших, чтобы доверить им власть. Так же, как и все христиане, мусульмане и иудеи, так же и все марксисты (несмотря на огромные различия их между разными группами) стояли на этой вреднейшей точке зрения.

Даже самые умеренные европейские социал-демократы, резко осудившие большевиков за их революцию, проповедовали этот взгляд: «Конечно, нравственный закон является продуктом социальной природы человека» ( Каутский К. Этика и материалистическое понимание истории. 1922.) Вот оно – «классовое чутье пролетариата», на которое ссылались все большевики. Вот откуда их слепая вера в некую особую психологию рабочего класса и, соответственно, лучшей его части – партии коммунистов. Отсюда следующий шаг железной логики: коммунисты избирают в руководящие органы самых лучших из своих рядов, а те, в свою очередь, одного самого-самого лучшего. Эта догма обосновала большевикам запрещение других партий, потом других фракций в своей партии, а потом и вообще других мнений кроме мнения вождя. Именно эта догма превратила некогда свободную ассоциацию интеллектуалов–марксистов в послушную машину диктатора.

Но я хочу подчеркнуть еще раз, что догма элитарности отнюдь не изобретение большевиков. Платон, Христос, Маркс и много-много других мыслителей человечества, не говоря уже о сторонниках монархии (когда король-царь-диктатор считается не просто лучшим, а «помазанником Божьим», то есть почти полубогом), попали в ловушку этой концепции.

Даже один из величайших президентов США Франклин Рузвельт к концу своего третьего срока у власти попал в ловушку догмы элитарности:

«Подавляющее большинство наших граждан приняло требования военного времени с замечательным мужеством и большим пониманием. <…> Однако, как мы все знаем, у нас есть люди и другого сорта. Их немного, но они очень назойливы; в то время как большинство безропотно несет бремя войны, они постоянно поднимают шум, требуя особых преимуществ для отдельных групп населения. Их представители, подобно мошкаре, роятся в холлах Конгресса и коктейль-барах Вашингтона. Они стараются удовлетворить свои частные интересы в ущерб интересам всей страны. Они смотрят на войну в первую очередь как на возможность нажиться за счет своих ближних, добиться политических и социальных привилегий.

Подобная своекорыстная активность в военное время очень опасна: она вносит разлад в общество, подрывает моральный дух, мешает общенациональным усилиям…» (Речь 11 января 1944 г., Второй билль о правах).

Как хорошо был знаком этот стиль народам России и Германии периода 1930-х годов: «подобно мошкаре», «другого сорта», «нажиться», «вносит разлад», «подрывает дух»! Но американцам тогда это резало слух.

Я особо хочу подчеркнуть, что ни малейшим образом не пытаюсь сравнить историческое значение этих личностей. Кому-то может показаться кощунственным объединение Христа или Маркса с Гитлером. Их историческая значимость и полярность несоизмеримы. Но я обращаю внимание на одну из составных частей их мировоззрения и показываю, что именно эти части их идеологий имеют одинаковый корень догмы элитарности. Другие части различны, а порой и противоположны. Практика применения их идей и личная деятельность тем более несравнимы.

К ХХ веку уже вполне ясно начали проявляться положительные результаты противоположного взгляда на природу человека: невозможно в принципе определить лучшего или худшего. Этот взгляд постулирует, что человек постоянно изменяется. В любую сторону: лучшую или худшую, непредсказуемо и в зависимости от конкретных обстоятельств и положения в социуме. Вторая аксиома данной позиции – власть создает дополнительные стимулы к изменению человека в худшую сторону. Из этих двух аксиом следует, что какого бы человека каким бы способом ни избрали во власть, его нужно контролировать и менять. А как контролировать, если он может все функции контроля забрать себе? Отсюда вытекает необходимость третьей аксиомы, базирующейся на древнем методе управления: «Разделяй и властвуй!».

Комментарий

Здесь, наверное, уместно будет напомнить, что даже пророки, основатели мировых религий, совершали в своей жизни сомнительные с точки зрения современной морали поступки.

Моисей убил человека, бежал от полиции и получил приют у медианитян, независимого небольшого народа. Его правитель выдал свою дочь за него замуж. Она родила ему двух сыновей. Прошли годы. После того, как он стал Пророком, евреи, жившие по соседству с медианитянами, стали принимать их веру. Тогда он собрал 12-тысячное войско и послал его уничтожить весь тот народ. Когда были сожжены все их села и убиты все представители мужского пола (от мальчиков до стариков), к Моисею привезли плененных женщин, старух и девочек. Он приказал оставить только девственных девочек, а женщины и старухи были убиты.

Жена Будды, от которой он сбежал, оставив с маленьким сыном, не простила его. Сына своего он никак не выделял и относился к нему так же, как к другим. Почему он решил, что эти причиненные страдания самым своим близким людям не стоят всей его проповеднической деятельности? Он, видимо, посчитал, что цель оправдывает средства.

Дважды отказывал Будда своей приемной матери в посвящении в общину. Родная мать умерла вскоре после рождения мальчика, и все годы заботилась о нем сестра его матери – его родная тетя. Она после смерти мужа хотела отдохновения и была расстроена отказом Будды. Второй раз прошла она пешком к Будде большое расстояние, «о чем свидетельствовали ее стертые, разбитые в кровь ноги. Сама она выглядела очень слабой и изможденной». Будда снова ей отказал. Лишь только после долгих уговоров его друга Будда выставил условия приема в общину его матери и потом любой другой женщины. Эти условия были очень унизительными для женщины: она практически ставилась в положение низшего члена общины по сравнению с мужчинами: при приближении мужчины-монаха она должна была встать и стоять, пока он не отойдет (даже если ей было 70 лет, а монаху – 20); раз в две недели монахини обязаны были получить наставление монаха; они были лишены права проводить обряды, которым обладали монахи-мужчины и др.

Мать Мария пришла к сыну повидаться, но Исус, окруженный учениками, даже не стал подходить к ней и прилюдно отрекся от нее. (Мф).

Вообще, в отличие от его идеализированного образа, Иисус не был аскетом. Он не прочь был поесть и «выпить вина» (Лк); путешествовал в компании не только учеников, но и женщин: «… и с Ним двенадцать, и некоторые женщины… Мария, … Иоанна, … Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим». (Лк 8:3).

Исус не слишком любил соблюдать гигиену: «… не умыл рук перед обедом». (Лк 11: 38).

Магомет допускал отношения с несовершеннолетними (одной из его жен было 9 лет). Мусульмане считают, что это была форма обеспечения и защиты сироты. Однако для заботы о ней он мог ее просто удочерить…

Современные США возвели практически в ранг пророка своих отцов-основателей. Поэтому будет несправедливо пройти и мимо них в этом вопросе.

Джордж Вашингтон был рабовладельцем, высокомерным аристократом, введшим телесные наказания даже в своей армии. Гамильтон изменял жене и выступал за расширение детского труда в мануфактурах. Мэдисон имел роман с 15-летней девушкой и предлагал ей руку и сердце. Джефферсон писал об афроамериканцах в таких выражениях, которые могут быть сегодня признаны расистскими:

«Они более пылки в отношениях с женщинами, но их любовь больше похожа на страстное желание, чем на тонкое, нежное переплетение чувств и ощущений. Горе их скоротечно. Они легче переживают и скорее забывают те бесчисленные несчастья, из-за которых нам становится неясным, дают ли небеса нам жизнь из милости или во гневе. В целом, по-видимому, в их жизни больше участвуют чувства, чем разум. Этим должна объясняться их склонность ко сну в периоды, когда они не заняты развлечениями или работой. Животное, тело которого находится в покое и которое не размышляет, конечно, должно быть склонным ко сну. Когда я сравниваю их память, воображение и умственные способности с памятью, воображением и умом белых, мне кажется, что память у них одинаковая с нами, но умственными способностями они намного уступают белым – так что, я думаю, с трудом можно будет найти негра, способного изучить и понять исследования Евклида. Воображение у них тусклое, безвкусное и аномальное» (Джефферсон Т. Заметки о штате Вирджиния. Вопрос 14. «Законы».)

Конец Комментария

Родоначальник концепции разделения властей и взгляда на власть как на команду управленцев, которую нанимает народ по контракту, – это великий британский философ Локк. Он задал себе простой вопрос: «Как народу контролировать команду управленцев?». Ответ он нашел в принципе использования противоречий и конкуренции у Макиавелли: «Разделяй и властвуй!».

Следует разделить власть на разные ветви: законодательную, исполнительную и судебную. Чтобы не могли сговориться между собой, избирать их отдельно и независимо. А чтобы получать информацию об их деятельности из нескольких источников, должна быть дана полная свобода прессе.

Эта концепция разделения властей, которую не предвидел Платон, не замечал Маркс, не использовали ни Ленин, ни Гитлер, позволила постепенно перейти наиболее технически развитым обществам к реальному коммунизму, к реальному, а не выдуманному справедливому обществу. Скажем более обтекаемо: наиболее справедливому из всех известных до сих пор обществ. Романтический взгляд на природу человека и конструирование идеального общества можно сравнить с концепцией максимизации счастья. Пессимистичная оценка личности человека и разделение властей представляют собой концепцию минимизации несчастья. Грубо говоря: «Все люди плохи, поэтому нужно создать такую систему, при которой плохие люди у власти нанесут наименьший вред обществу».

Все религиозные фанатики, тираны и революционеры имели и имеют до сих пор именно другой, возвышенный взгляд на природу человека, который я называю «романтическим». До сих пор в странах исламского фундаментализма сурово наказывают за супружеские измены или распитие алкоголя. Властям хочется видеть «совершенный» народ вокруг себя. А в странах демократии романтики левых взглядов не могут признать, что наркомания, потребительство, бездуховность – это свойства народа, а не преходящие черты капитализма. Даже самые лучшие из них доходят до абсурда:

«Мафия покупает ди-джеев и тем самым определяет, какой именно музыкальный товар будет пользоваться популярностью в новом сезоне. А вы еще удивляетесь, почему по радио крутят такую убогую безвкусицу» ( Debord G. Commentaires sur la societe du spectacle. 1988. Гл 24.)

И это написано не в XIX, а в конце XX века! Это заявление выдает романтика, который не верит в убогость вкусов большинства народа и поэтому вынужден прибегать к конспирологическому взгляду, в соответствии с которым обществом управляет некая теневая группа людей. Самые последовательные и мужественные из романтиков, когда начинают сомневаться в правдивости своего романтического взгляда, порой приходят к самоубийству, как это и сделал Ги Дебор в 1994 г.

Я еще могу понять французского революционера 1960-х Ги Дебора, но мне непонятно, как могут этот же взгляд пытаться обосновать либеральные американцы. И тем более не могу пройти мимо этого, так как их книга стала бестселлером.( Levitt S., Dubner S. Freakonomics. 2005.) Они описывают бизнес предпринимателя Фельдмана, который доставляет бублики с сыром в офисы компаний, где сотрудники в обед кушают эти бублики и кладут в ящик оплату, которую впоследствии Фельдман забирает. 87 % людей в среднем оплачивают, а 13 % соответственно не оплачивают, и авторы делают вывод:

«… как минимум в 87 % случаев люди способны противостоять искушению» ( Там же. Гл. 1).

Можно было бы списать этот вывод на юмор, но не получится, так как авторы ссылаются на Платона, Сократа и Адама Смита, которые верили, как утверждают авторы бестселлера, в то, что «люди являются в целом хорошими». Но «хорошие» и «плохие» – это понятия относительные. Никто не спорит, что для грошовых бубликов люди оказались на 87 % «хорошими». Но для постов во власти, где ставки несравнимы с бубликами, этот вывод уже не оправдывается. Даже для бубликов, судя по описанию авторов, предприниматель отказался от первоначального опыта «оставлять корзину для денег открытой», так как «частенько деньги таинственным образом испарялись из нее. Затем он попытался использовать для сбора денег банку из-под кофе со щелью, прорезанной в пластиковой крышке, однако это также оказалось слишком большим искушением». ( Там же.) И еще опыт Фельдмана показал, что в маленьких компаниях процент не оплативших людей меньше, чем в крупных. Это говорит о том, что возможность быть уличенным (в маленьком коллективе все на виду) является еще одним фактором, влияющим на честность поведения людей. И это только в ситуациях оплаты за какие-то бублики!

И наконец, про Адама Смита, которого Левитт и Дабнер записали в сторонники романтического взгляда на природу человека. Они сослались на работу Смита «Теория нравственных чувств», в которой мы можем прочесть такие строки о человеке:

«Хотя симпатия и составляет естественное свойство человека, все же люди так мало сочувствуют друг другу и так сильно сочувствуют самим себе; несчастья ближних имеют такое ничтожное для них значение в сравнении с самыми пустячными личными их неудачами; они имеют такое множество средств и случаев вредить друг другу, что если бы закон справедливости не был постоянно на страже для их взаимного охранения, если бы он не вызывал их уважения к себе своею святостью и своим важным значением, то они ежеминутно готовы были бы забывать его, подобно диким зверям, и человек боялся бы приблизиться к сборищу людей, как он боится вступить в пещеру, населенную львами» ( Смит А. Теория нравственных чувств. Отдел 2, гл. 3)

Вряд ли такие слова может написать человек, убежденный в том, что «люди являются в целом хорошими даже без принуждения». Именно Адам Смит был первым, кто провозгласил совместимость эгоизма и справедливого общества.

Но не следует думать, что догма элитарности осталась в прошлом. Ведущая мировая держава делает в последние десятилетия очень много для искоренения этой догмы внутри себя. Но США даже не ставят перед собой задачу ликвидации этой догмы в своих международных делах.

«Лицемерие, двойные стандарты, излюбленный оборот “да, но...” – вот цена претензий на универсализм. Да, мы поддерживаем демократию, но только если она не приводит к власти исламский фундаментализм; да, принцип нераспространения должен касаться Ирана и Ирака, но не Израиля; да, свободная торговля – это эликсир экономического роста, но только не в сельском хозяйстве; да, права человека – это проблема в Китае, но не в Саудовской Аравии; да, нужно срочно отразить агрессию против обладающего нефтью Кувейта, но не нападение на обделенных нефтью боснийцев. Двойные стандарты на практике – это неизбежная цена универсальных стандартных принципов». ( Huntington S. P. The Clash of Civilizations and The Remaking of World Order. 1996. (ч. 4, гл. 8).)

Я только не понимаю, почему принцип двойных стандартов назван универсалистским. Если стандарты разные, то они не универсальные. Но в остальном совершенно согласен с Хантингтоном. Одни принципы для своего народа, другие – для других. Это яркое выражение догмы элитарности на международном уровне. С «цивилизационной концепцией» Хантингтона я не могу согласиться, о причинах чего будет рассказано ниже, в следующем параграфе. А вот его выводы и конкретные рекомендации по изменению американской политики лежат вполне в русле Закона Гармонии:

«…наиболее важно осознать, что вмешательство Запада в дела других цивилизаций является, вероятно, единственным наиболее опасным источником нестабильности и потенциального глобального конфликта в полицивилизационном мире» ( Huntington S. P. The Clash of Civilizations… (гл. 12).)

Догма элитарности проявляется иногда и в речах высокопоставленных чиновников США. Например, в 2013 г. разразился скандал по поводу открывшихся фактов государственной слежки в Интернете. Директор Агентства национальной безопасности США (NSA) Джон Клэппер оказался вынужденным оправдываться после того, как “The Washington Post” и “The Guardian” раскрыли подробности сверхсекретной программы PRISM по сбору и анализу разведданных, полученных из частной переписки в Интернете и социальных сетях. Он подчеркнул, что «эта важная и полностью законная программа» использовалась исключительно за пределами США и в отношении неамериканцев: отслеживается зарубежный трафик, проходящий через американские серверы. Использовать систему для намеренной слежки за гражданами США и вообще любым человеком, находящимся в США, невозможно, – уверял Клэппер. (Райбман Н. Глазок в интернете // Ведомости. 2013. 10 июня. С. 17)

В этом же ряду можно сослаться на известный факт мягкости наказаний американских военных за их преступления в странах пребывания за пределами США. Наказания их не идут ни в какое сравнение с наказаниями за аналогичные преступления внутри США.

Сам президент США открыто провозглашает эту догму элитарности:

«My fellow Americans, for nearly seven decades, the United States has been the anchor of global security. This has meant doing more than forging international agreements -- it has meant enforcing them. The burdens of leadership are often heavy, but the world is a better place because we have borne them…

…Terrible things happen across the globe, and it is beyond our means to right every wrong. But when, with modest effort and risk, we can stop children from being gassed to death, and thereby make our own children safer over the long run, I believe we should act. That's what makes America different. That's what makes us exceptional. With humility, but with resolve, let us never lose sight of that essential truth» (Барак Обама «Обращение к нации 10 сентября 2013 г».).

Эта мессианская концепция привела в тупик многие народы за историю человечества, а теперь на эти же грабли упорно пытаются наступить США.