Насколько объективно объективное право?

    Если груз, который трудно поднять, называют тяжёлым, то и задачу тяжёлой назовут такую, которую трудно решить. Если небо без облаков называют чистым, то и прописи назовут чистыми те, что написаны без помарок. А если в какой-то области объективным взглядом на вещи называют такой, который соответствует объективной реальности, то и в другой объективным логично называть аналогичное понимание. Только не в юридической логике. Там всё совсем по-другому.

В юридическом языке есть понятие «Объективное право». И «объективным» правом называют правовые нормы, установленные системой. И в одном «правовом» государстве «объективное право» одно, и в другом другое. И что разрешено в одном, за то же в другом может быть смертная казнь. Где приводятся доказательства, что правильным является одно, а не другое? Да в принципе, нигде. У юридической логики свой взгляд на такие вещи. Это в математике, если, в одной стране будут считать, что дважды два – три, а в другой – пять, то все объективно мыслящие люди спросят «что это за математики такие?». А вот про юристов никто так не скажет. Почему – да потому, что наука право сама и определяет, что правильно спрашивать, а что нет.

«Объективным правом называют право, которое непосредственно не зависит от воли и сознания отдельного лица и не принадлежит ему». Так вот, оказывается, в чём дело: понятие объективности применяется в другом смысле. Объективностью в данном случае называются правовые положения, с которыми субъекту придётся считаться, независимо от его воли, а вот возможность на что-то влиять своей волей называется субъективностью. Т.е. право выбирать, за кого голосовать на выборах, заключать или не заключать сделку, покупать или не покупать товар, и пр., и есть субъективное право. А вот когда находятся какие-то люди, которые решают, что они в праве устанавливать, как вам жить, а вы нет (называется власть), и не спрашивая вас, устанавливают, что вы не вправе говорить и то, что им не нравится (даже если им не нравится всего лишь невыгодная им правда), то ваша обязанность считаться с их волей и есть ваше «объективное» право (честнее назвать такое было бы объективным бесправием, а я бы лично назвал объективным антиправом, но институты власти считают, что это должно называться объективным правом). А вот решать, говорить ли то, что им нравится, или вообще молчать – это получается ваше субъективное право. Всё оказывается просто.

Давайте уточним, что у адекватных людей означает слово «объективное». Если пирожок стоит два рубля, то цена за два пирожка будет четыре – это объективно. И если с покупателя за два пирожка взяли пятирублёвую монету, значит, объективно ему один рубль должны сдачи. А если у продавца своя таблица умножения, и он считает, что дважды два – пять, это его субъективное мнение. А объективно покупатель имеет право требовать один рубль. И никакое государство здесь не нужно, чтобы установить закон, согласно которому должно быть так, и который без этого акта не действовал бы – потому, что это установлено законами природы, которые действуют независимо от того, кто что провозгласит. И вот этому праву покупателя требовать один рубль назад и более всего и подходит название объективное право в самом (и единственно) адекватном смысле этого понятия. И объективность здесь в том, что существуют не разные субъективные видения решений, а одно единственно верное и логически доказуемое решение в противопоставление всем остальным. И заключается оно в том, что это должен быть именно один рубль, а не полтора и не полтина.

У юриста, наверное, адекватность своя: объективным правом должно называться то, что назвали те, кто решили, что имеют право называть. И вот когда назовут по-другому, тогда и будет по-другому, а пока так – мол, имеет право. Видимо, если у того, кому выгодно рубль сдачи не отдавать, есть власть, и он диктует закон, согласно которому дважды два должно считаться пять, то его право запрещать утверждать, что дважды два четыре – самое что ни на есть объективное.

Ну что же, давайте подумаем, куда может завести такая «объективность». Допустим, кто-то считает, что «Нет иного бога, кроме бога А», – это его субъективное убеждение. Если его вера учит убивать всех, кто не верит в А, а верит в бога Б, то это опять субъективный постулат, построенный на субъективном убеждении. Но если приверженцам культа бога А позволить называть свою веру «объективной», то фанатики могут пойти убивать, не пытаясь даже доказать истинность своей веры. А то что они там захотят разбирать в вопросах субъективности, если понятие «объективная вера» и так уже как бы подразумевает, что объективность существования бога «А» не подлежит сомнению? Вот только объяснять им это несоответствие может оказаться некому, если оппоненты окажутся убиваемыми раньше, чем получат возможность что-либо нормально доказать.

По аналогии существует и опасность в обществе, где юридическая логика оперирует не с доказательствами, а с постулатами. И где институты власти устанавливали паразитическую систему угнетения. И где закон и порядок оставляют за собой монополию на насилие и принуждение. И где они используются в том числе и для препятствования исправлению этого режима. И где неправильное толкование смысла может усугубить непонятливость представителей системы и затруднить продуктивный с ней диалог. И если в такой системе позволять им называть основанное на субъективных постулатах «объективным», не доказав его объективность, то несоответствия могут быть использованы для ухода от ответа за несоответствия.

Вообще, есть законы физики. Их можно понимать, можно не понимать, но не считаться с ними не получится – неправильно рассчитанные механизмы просто не будут работать так, как задумано. Есть законы математики. С ними сложнее: если использовать её для расчетов по физике, то будет всё то же самое, а вот если для финансовых расчётов, то есть возможность обсчитать оппонента, и если подвох не будет замечен, то дело сойдёт с рук. Это не означает, что в последнем случае правильного решения по расчету не существует; оно есть, просто его не пожелали найти. И существует оно объективно. Но в силу особенностей темы, законы природы можно игнорировать. А ещё есть законы права. С ними ещё сложнее. И в силу каких-то факторов там иногда получается, что объективное антиправо может называться объективным правом. Как же так?

Есть такой приём, называется демоспик. Смысл его заключается в том, чтобы специально подобранными словами осветить положение дел так, чтобы вложить людям в головы уже готовые убеждения. За них уже решено, что им думать, и преподнесено так, чтобы они захотели думать именно так, просто они об этом не знают, и думают, что решение принимают сами. Например, проходят два митинга: один в поддержку политика А, другой в поддержку политика Б. Объективный обозреватель напишет про это так: «На площади 1 одна толпа митинговала за А, на площади 2 другая толпа митинговала за Б». Ангажированный обозреватель напишет так: «На площади 1 народ выразил свою поддержку А, сторонники его оппозиционера так же собирались на площади 2». У народа отложилось: «Народ – это мы, разумное большинство, значит, мы за А». Всё, народу помогли составить нужное мнение, осталось обеспечить права и свободы действовать в соответствии с этим. Аналогичным образом может работать и в юридическом языке: сказали «объективное право», и заставили массу не желающих анализировать считать, что действовать в соответствии с его критериями правильности объективно имеют право. Может быть, дело в этом?

Главное приучится называть субъективное объективным, и не морщиться. А там уже откроются новые горизонты. Рабство можно будет приучать называть демократическими свободами, гибридную войну – борьбой за мир, ну а незнание автоматически получится силой …