Можно ли верить официальной статистике Российской Империи?

Оригинальным путем решил пойти петербургский историк Б.Н. Миронов.Переосмыслив данные призывных комиссий и  показатели ЦСУ МВД Российской империи, он пришел к выводу, что сельское население жило в 19 веке намного лучше, чем зафиксировано в официальных документах. Средний рост призывников, по его мнению, стабильно увеличивался (хотя и ненамного), следовательно - благосостояние крестьянских семей росло и молодежь  лучше питалась.Официальные же данные, считает Миронов, постоянно занижались и потому требуют серьезных поправок.

Своими выводами Б.Н. Миронов поделился с читателями в книге «Благосостояние населения и революции в имперской России: XVIII - начало XX века». Ссылка на его тексты была нам  предложена  пользователем Max Van Sinndler

Предлагаю ознакомиться с рецензией на эту книгу. Автор рецензии - А.В.Островский, также является "официальным" историком и автором публикаций на данную тему.

_____________________________

...Самым слабым звеном в расчетах Миронова является неизвестно откуда взятая им фуражная норма - 18 кг в год на человека.

Экономисты середины XIX в. считали необходимым для фуража около четверти хлеба на человека. Даже если взять только овес, это 5 пудов, или 80 (а не 18) кг. Миронов без возражений приводит мнение И. Вильсона о том, что «на каждую лошадь в год» требовалось «2,5 четверти» зерна (с. 354). А поскольку в 1850-е годы среднее поголовье лошадей составляло 25 млн, для их содержания, согласно этой норме, требовалось 62,5 млн четвертей, что в расчете на 56 млн человек населения (с. 284) дает 1,12 четверти, или же, если взять овес, около 5,6 пуда, то есть 90 кг на душу населения.

Неудивительно, что норма в 18 кг вызвала возражения со стороны специалистов, обративших внимание Миронова на то, что в 1917 г. Временное правительство считало необходимым для фуража 7,1 пуда (116 кг) зерна в расчете на душу населения. Миронов может не соглашаться с приведенным возражением. Но после этого он обязан а) объяснить, почему фуражная норма Временного правительства представляется ему завышенной и б) привести аргументы в обоснование своей нормы. В противном случае его молчание означает сознательное повторение ошибки.

…Если внести в расчеты Миронова только эту поправку, обеспеченность населения хлебом сократится с 303 до 243 кг на человека. Налицо продовольственный дефицит, который не могло полностью восполнить даже производство картофеля.

Таким образом, Миронов не сумел доказать, что накануне отмены крепостного права, в 1801-1860 гг., обеспеченность населения хлебом и картофелем возрастала и земледельческое производство полностью обеспечивало продовольственные и фуражные потребности страны.

Благостная картина у автора рассматриваемой книги получилась не потому, что ему удалось использовать «всю совокупность накопленных к настоящему времени сведений» и обнаружить «новые материалы» по истории дореформенного сельского хозяйства, а потому, что он намеренно или бессознательно проигнорировал некоторые хорошо известные факты.

…Между тем в книге представлена не первая, а уже третья авторская версия расчета хлебофуражного баланса Европейской России за 1861-1913 гг. (кг на душу сельского населения):

МИРОНОВ Б.Н. «Сыт конь - богатырь, голоден - сирота»: питание, здоровье и рост населения России во второй половине XIX - начале XX в. - Отечественная история, 2002, № 2, с. 37;

ЕГО ЖЕ. Достаточно ли производилось пищевых продуктов в России в XIX - начале XX в. - Уральский исторический вестник, 2008, № 3(20), с. 92;

ЕГО ЖЕ. Благосостояние населения и революции в императорской России. М. 2009, с. 293.

Первая версия (2002 г.) дает основание думать, что тогда автор с доверием использовал официальные данные о сборах хлеба и картофеля и не оперировал продовольственными и фуражными нормами.

Вторая версия (2008 г.), судя по всему, была связана с введением продовольственных и фуражных норм и корректировкой официальных данных о сборе хлеба и картофеля за 1861-1900 гг. в сторону их увеличения на 10%.

Для версии 2009 г. характерно распространение 10% поправки не только на 1861-1900, но и на 1909-1913 годы. Это видно из примечаний к соответствующим таблицам:

2008 г.: «За 1860-1900 гг. по сведениям губернаторских отчетов,

за 1909-1913 гг. - по сведениям ЦСК без 10% поправки».

2009 г.: «За 1851-1900 г. - по сведениям губернаторских отчетов, за 1909-1913 г. - ЦСК» (с. 293).

Исследователь не только имеет право, но и обязан корректировать результаты своей работы, если удается привлечь новые источники, усовершенствовать методику или же обнаружить допущенные ошибки (кто не ошибается?). Проблема в другом: насколько обоснована предпринятая Мироновым корректировка и какими целями вызвана? Поскольку во всех трех случаях сам автор весьма неопределенно указал использованные им источники и не раскрыл методику их обработки, попробуем хотя бы понять смысл его действий.

Прежде всего, обращает на себя внимание даваемая им характеристика официальной урожайной статистики второй половины XIX - начала XX века. Считая (без всякого обоснования), что данные ЦСК об урожаях ниже подобных же данных Департамента земледелия и земств, Миронов пишет:

«Еще менее обнадеживающий результат дала проверка точности сбора хлебов, проведенная ЦСУ в 1920-е годы. Столкнувшись с фактом якобы дефицита хлеба при его фактическом избытке, государственная статистика стала применять балансовый метод проверки по потреблению.

Суть метода сводилась к учету всех потребителей зерновых (семенные фонды, экспорт, армия, промышленность и личные нужды) по фактическому потреблению, о чем имелись соответствующие сведения. Оказалось, что итоги валовых сборов по сведениям ЦСК за 1906-1914 гг. были занижены примерно на 19,3%, в том числе на 9% по урожайности и на 10% по посевам... Другими словами, по расчету ЦСУ, даже более или менее удовлетворительные данные ЦСК в дореволюционное время занижали уровень урожаев на 9-10%, примерно столько же - величину посевов, а валовые сборы в целом - на 19-20%. Поэтому Госплан некоторое время приводил в своих изданиях величину предвоенных урожаев с надбавкой в 19%» (с. 292).

Отмечая, что данные губернаторских отчетов были на 7% ниже данных ЦСК (с. 290), Миронов делает заключение:

«Следовало бы внести 27%-ю поправку в данные губернаторских отчетов за 1861-1900 гг. и 20%-ю поправку в сведения ЦСК за 1909-1913 гг.»

Логично. Однако, вопреки этому, он счел необходимым ограничиться 10% поправкой для всего периода с 1861 по 1913 г. (с. 292-293). И можно понять, почему. Дело в том, что дифференцированная корректировка (одна, более высокая, для 1861-1900 гг., другая, более низкая, для 1909-1913 гг.) изменила бы динамику зернового производства, а следовательно, динамику обеспеченности населения хлебом, видимо, в нежелательном для автора направлении.

                                            *                    *                  *

Насколько же обоснованны критика урожайной статистики ЦСК и произведенная автором корректировка официальных данных о сборах зерна и картофеля?

Заявляя о необходимости 19%-ной поправки, автор не указал, какие источники навели его на эту мысль, и прошел мимо сделанного ему ранее возражения: в действительности ЦСУ СССР не пересматривало данные ЦСК МВД о дореволюционных сборах хлеба, а упомянутая балансовая проверка была сделана в стенах Госплана СССР. Причем, упоминая о ней, С.Г. Струмилин в 1924 г. характеризовал ее результат лишь как «предположение». Частично методика «балансового метода» раскрыта Н. Аделунгом: суть его заключалась в том, что сначала было определено, сколько накануне первой мировой войны требовалось хлеба. Затем полученный результат был сопоставлен с данными ЦСК о реальном сборе хлеба в указанные годы и обнаружено, что потребное количество на 19% превышало сбор.

Подобный метод был бы приемлем для проверки официальной урожайной статистики только в одном случае - если бы имелись источники о «фактическом потреблении» хлеба в дореволюционной России. Однако, вопреки утверждению Миронова, таких источников нет. И он хорошо это знает. Если бы такие источники существовали, ему не нужно было бы определять потребление хлеба в России начала XX в. расчетным путем. Все опыты расчета хлебного баланса (Госплан в этих попытках не был ни первым, ни последним) имеют лишь ориентировочный характер, а поэтому не могут служить опорой для проверки точности урожайной статистики. Главный недостаток «балансового метода» заключается в следующем: то, что могло быть, рассматривается как то, что якобы было на самом деле. Поэтому нет никаких оснований использовать предложенный Госпланом 19%-ный поправочный коэффициент.

      Не приводит Миронов убедительных доказательств и для обоснования 10%-ной корректировки данных ЦСК за 1909-1913 годы.

«Суммируем все оценки точности урожайной статистики, - пишет он. - Если наименее достоверные сведения губернаторских отчетов об урожаях на крестьянских землях принять за сто, то данные ЦСК были на 6,95 выше, Департамента земледелия - на 12,9% выше, земских корреспондентов - на 14% выше в 1883-1889 гг. (Фортунатов) и на 13,2% выше в 1890—гг. (Виноградова)».

Отмечая далее, что сопоставление данных ЦСК о посевных площадях с данными сельскохозяйственной переписи 1916 г. обнаруживает расхождение в «3% в пользу переписи», Миронов делает следующий вывод:

«Если за достоверные принять данные земств и сельскохозяйственной переписи 1916 г., то ЦСК в г. в общероссийском масштабе занизил сборы хлебов, по крайней мере, на 10,2%, в том числе на 13,2% вследствие преуменьшения урожайности и на 3% - по причине завышения посевов» (с. 290).

Здесь концы не сходятся с концами. В начале приведенной цитаты прямо сказано, что 13,2% - это превышение земских данных не над данными ЦСК, а над данными губернаторских отчетов (причем только на крестьянских землях), которые приняты за 100%. Если бы автор был последователен, он должен был из 10,2% вычесть 6,95%. И тогда превышение земских показателей над показателями ЦСК составило бы 5,2%.

Однако и этот коэффициент не имеет под собой оснований. Во-первых, Н.М. Виноградова, на которую ссылается автор, вообще не рассматривала губернаторские отчеты, во-вторых, она установила, что разные земства использовали разные способы сбора сведений об урожаях. Там, где данные поступали от добровольных корреспондентов, они были выше данных ЦСК, там, где их собирали местные чиновники и волостные правления - ниже данных ЦСК. В связи с этим по отношению к показателям ЦСК земские данные колебались от +15% (данные добровольных корреспондентов) до -11% (данные местной администрации)25. Если же вывести средний показатель для всех рассмотренных Виноградовой способов сбора информации, получим превышение земских данных над данными ЦСК всего лишь на 2%, что не выходит за рамки допустимой статистической погрешности.

                                    *                      *                    *

Но действительно ли сведения ЦСК были менее точными? Начиная с 1883 г. ЦСК направлял в каждую волость сначала по шесть, потом по 12 бланков: половину для частных владельцев, половину для крестьян. Сведения о частных владельцах собирали чины полиции, о крестьянах - волостные писари со слов опрашиваемых ими крестьян. Поскольку на рубеже XIX—XX вв. в Европейской России насчитывалось около 12 тыс. волостей, ежегодно ЦСК обрабатывал около 140 тыс. анкет. Это примерно 2800 анкет на губернию 26.

Департамент земледелия собирал сведения об урожаях через добровольных корреспондентов, в качестве которых выступали помещики и крестьяне. Первоначально их было около 1300, к началу 1900 г. стало 7500. Это означает, что в начале XX в. на губернию приходилось не более 150 корреспондентов, в то время как ЦСК рассылал в каждую губернию около 3000 анкет. Следовательно, по степени охвата обследуемых хозяйств данные ЦСК почти в 20 раз превосходили данные Департамента земледелия. При этом «корреспонденты» ЦСК равномерно распределялись по территории страны, чего нельзя сказать о добровольных корреспондентах Департамента земледелия. Поскольку волостей было около 12 тыс., а уездов - 504, получается, что на уезд приходилось более 20 волостей. Между тем в 1900 г. Департамент земледелия только в 86 уездах (17%) имел 20 и более корреспондентов, то есть более одного на волость, в 219 уездах (44%) - от 10 до 19 корреспондентов, и в 197 (39%) от 1 до 9 27. Это значит, что большинство волостей не было охвачено обследованием.

Добровольные корреспонденты сами заполняли присланные им анкеты. Следовательно, это были грамотные и, значит, более состоятельные хозяева. Анкеты, рассылаемые ЦСК, заполнял волостной писарь со слов крестьян. По этой причине ЦСК обследовал не только грамотных крестьян, но и неграмотных. В отличие от Департамента земледелия ЦСК стремился охватить все виды крестьянских хозяйств: треть рассылаемых им бланков предназначалась для малоземельных крестьян, треть - для средних и треть - для многоземельных.

По наблюдению В.Г. Михайловского, «цифры тем ниже, чем больше число показаний», потому что при малом числе корреспондентов «преобладают сведения о более культурных и наилучше поставленных хозяйствах». От этого, как считала Виноградова, сведения ЦСК о зерновом производстве были гораздо точнее, чем данные Департамента земледелия и земств, собранные через добровольных корреспондентов, и в ЦСК «устанавливали уровень урожаев очень близко к действительности». Следует также иметь в виду, что сведения ЦСК дают представление о так называемом биологическом урожае, то есть о том, который можно было собрать. Между тем часть посевов погибала, часть урожая терялась при транспортировке. На показатели влияло и то, что на смену овинной сушке зерна перед обмолотом входила в практику сушка обмолоченного зерна, отчего сокращался его первоначальный вес (неслучайно в советское время было введено понятие амбарного сбора).

Таким образом, ЦСК использовал самую массовую и наиболее совершенную систему сбора сведений об урожаях.

Миронову не удалось доказать необходимость использования 10% поправочного коэффициента не только для данных ЦСК за 1909-1913 гг., но и для всех 1890-х годов.

Во-первых, необходимо учитывать, что с середины 1890-х годов губернские статистические комитеты отказались от самостоятельного сбора сведений о посеве и сборе хлебов и при составлении губернаторских отчетов стали использовать данные ЦСК.

Во-вторых, есть основания думать, что происшедшее к тому времени совершенствование деятельности ЦСК привело к повышению точности его данных и увеличению за счет этого подесятинных сборов.

Чтобы реконструировать реальную динамику зернового производства в 1861-1900 гг., необходимо проделать кропотливую источниковедческую работу, которая пока еще ждет исследователя.

________________________

(Полный текст рецензии с примечаниями размещен тут:   http://book.uraic.ru/elib/auth... )

_________________________

Предыдущие материалы по теме:

Обнять и плакать (о правящем слое Российской империи)

 https://cont.ws/@denys/861518

 https://cont.ws/@denys/8...

https://cont.ws/@denys/864527

Сколько производила и потребляла Россия в 1904-1908 гг. https://cont.ws/@denys/856705

Царствование Николая II в цифрах и фактах https://cont.ws/@fenol/844316

Был ли СССР страной маргиналов?   https://cont.ws/@denys/866677