Психиатрия и стриптиз (+18)

В 90-х в нашем городке работал районным психиатром некий Игорь Борисович, добрейшей души и кристальной честности человек: возраст – под сорок; сам – под метр девяносто; кулаки – соответственные; взгляд из-под насупленных бровей – пронзительный; колпак на голове – стерильный; в руках – ручка с золотым пером. Плюс к тому, стрелки на брюках всегда наутюжены, а ботинки блещут в любую непогоду. Плюс к плюсу, в юности занимался боксом, а в зрелости карате. Короче – страсть и уважуха. И при этом милейший в общении человек, добряк и весельчак.

Во, в И-нете ненароком нарвался: ну очень похож..: )

Однако, был у нашего психиатра и недостаток малый, а точнее – изъян: раз в год он напивался. И очень жестоко. Причём, напивался не для того чтобы напиться, но чтобы с заразой какой-то психиатрической лично побороться. Исследовать причину заразы той, так сказать, изнутри. И сыскать противоядие. Раз в год и так её изучая, и этак с ней экспериментируя. И под пиво с водкой, и под самогон с вермутом, и под шампанское со спиртом.

Результат же исследования всегда был один и тот же – жесточайший стриптиз в местном гадюшнике под названием “Три семёрки”, да с последующим перемещением его абсолютно нагого тела на сто метров к северу, в районный отдел милиции. Группой немедленного, ясень-пень, реагирования. Отправлять которую всегда выпадало одному и тому же оперативному дежурному по райотделу дяде Васе. Ну и встречать – такожде.

И так – лет десять!

Пить Борисыч начинал дома. Продолжал у друзей. Затем с теми перемещался в районный морг. А оттуда – в “Три семёрки”. Где, дойдя до кондиции, и устраивал неспешный стриптиз. Да под восторженный рёв местных ментов, бандитов и проституток. Ибо все прочие, и даже алкаши местные заведение то старались обходить стороной. У ментов же и бандюков этот шалман считался нейтральной зоной. Те иной раз друг другу даже презенты делали, типа, от нашего столика – вашему! Хотя и нечасто.

Вот перед этой-то специфичной публикой Игорь Борисович и творил свой неповторимый стриптиз. Начиная с шляпы, шарфа и пальто и заканчивая семейными трусами. Да под дружные аплодисменты и одобрительные выкрики гуляющих. И пристальный взгляд барменши. Мол, пора или всё же не спешить с тревожной кнопкой? Мол, может хоть сегодня до трусов не дойдёт?

Ан, единожды начав остановиться Борисыч уже не мог.

Когда же он неспешно снимал с себя семейники и под улюлюканье пьяных зрителей ногой пулял их на барменскую стойку, тогда барменша и жала красную кнопку. И через минуту приезжала группа немедленного реагирования. В шлемах, брониках и с автоматами за спиной. Не сомневаясь в причине их вызова.

На иные же изредка случавшиеся пьяные эксцессы посетителей кабака персонал реагировал, как говорится, не вынося мусора из избы своей, да в дежурку ту; просто самостоятельно пинками выгоняли пособачившихся посетителей во двор. А там – хоть убейтесь. И где тех уже поджидал старичок один, в прошлом школьный учитель НВП, живший на третьем этаже того же дома и имевший воздушное ружьё. Из которого те и получали свинцовыми пульками по ягодицам их. Мол, эй вы там, не убейтесь!!!

Вот.

В нашем же случае без ГЗ обойтись возможности не было никакой. Всё-таки районный психиатр корки мочил.

По прибытию старший группы немедленного реагирования пытался максимально тактично уговорить Борисыча проследовать в служебный уазик. На заднее сидение. Самостоятельно. Как ни как – серьёзный чел районного масштаба.

Щас! Борисыч, как и подавляющее большинство нашего народонаселения милицию недолюбливал. Особо за то, что те к нему за справками не ходят. Ну и вспоминал, лица их разглядывая, что когда-то боксом занимался. И целеустремлённо пытался заехать старшему кулаком в глаз. Но всегда промахивался. В результате, самого уносило в горизонталь. На пол. После чего группа весьма ловко заковывала его в наручники. Всегда. На что тот припоминал, что ещё и карате занимался. В итоге и по ногам заковывали. После чего максимально аккуратно поднимали его нагое тело с пола и втроём несли к машине. И очень аккуратно клали на заднее сиденье. Да под постоянную и многолетнюю грозу: “Уволены, нахуй!!!”

В милиции же Борисыча из года в год встречал исключительно дядя Вася. Как всегда по-доброму. Мол, ну что же вы, Игорь Борисович, город-то позорите? И вверенный вам психиатрической инстанцией район?

На что всегда следовало одно и тоже: “Вася, заткнись, коль не сечёшь! И это… хули лыбишься?”

После чего, даже будучи закованным, Борисыч пытался повредить что-либо в дежурке: то окна пуленепробиваемые, то стол, к полу привинченный, то клетку решётчатую. В которой, в конце концов, и оказывался. Чего никак стерпеть не мог. Ну и начинал блажить: “Васька, уволен, нахуй! Однозначно!!!” Растягивая песню эту когда на час, когда на пару часов, а когда и на три. Причём, без перерыва.

А потом – бац! – резко приходил в себя. Прищуривался. Озирался по сторонам. Затем, выпучив глаза на собственную наготу, издавал “и-и-и-и-и…”, после которого следовал один и тот же полудиалог:

– Вась, я что… опять?

На что дядя Вася лишь виновато разводил руками.

– Все целы?

Дядя Вася привычно кивал головой.

– Слава богу! Выпускай!!!

Дядя Вася открывал дверь железной клетки, отдавал Борисычу его одежду и тот начинал одеваться. Всегда укладываясь в 45 секунд.

Затем говорил одно и тоже: “Я мигом!” И быстро уходил. А через 10-15 минут возвращался с парой пакетов выпивки и закуси, которые с превеликим смущением и вручал дяде Васе. После чего очень вежливо, но с чувством собственного достоинства извинялся : “Ребята, не поминайте лихом!” Мол, это опыт был... Медицинский... Ради науки психиатрической...

На что присутствующие во главе с дядей Васей отвечали всегда одно и тоже: "Да брось, Борисыч! С кем не бывает!!!"

Ну и расходились каждый своим путём.

Вот.

А через год снова пересекались. И снова из клетки гремело:

– Васька, уволен, нахуй!!!

***