Секрет каменщика: Чтобы стать хорошим мастером, вы должны любить свой материал

Здравствуйте, уважаемые читатели!

Как смехотворны сетования альтернатищиков-немогликов, утверждающих, что камень предки не могли обрабатывать теми способами, о которых сообщают "официальные" историки. Не могли, мол, русские мастера построить руками без станков и прочих механизмов Исаакиевский собор. Невозможно это (по уверениям невежд), а потому "официальная" история лжива, а огромный массив старинной литературы, архив Монферрана и прочие свидетельства - фальшивки от Ватикана.

Однако, древнее ремесло каменщиков живо и в наше время. Оказалось, что старинные технологии обработки камня в ходу у современных мастеров. Я уже приводила в качестве примера интервью мастера Эндрю Зимински, где он делится впечатлением от Стоунхенджа.  Сегодня продолжаю знакомить вас с его братьями по мастерству. Герой сегодняшней статьи - каменщик высочайшего класса, много лет поддерживающий в хорошем состоянии известнейший собор в Глостере, участвовавший в возстановлении других европейских соборов.

Посещение города Глостера (Gloucester) было бы неполным без остановки для созерцания возвышающегося Глостерского собора с почти 1000-летней историей.

Любуясь уникальной архитектурой, многие ли думают о том, кто поддерживает хорошее состояние этого потрясающего здания, что требует специальных навыков, которые не изпользуются в современном строительстве?

Будучи мастером-каменщиком в Глостерском соборе более 25 лет, Паскаль следует гордым традициям традиционного мастерства, соединяющим века. Его работа была жизненно необходима для сохранения и возстановления собора для современных посетителей.

Паскаль также играет важную роль в будущем памятника, - он обучил более сорока каменщиков за время своего пребывания в соборе.

Долгий срок службы здания собора и сложная история оставили на нём свои отметины. Так несколько столетий назад поредели ряды соборных горгулий.

Кратко о горгульях

Гаргульи изпользуются для направления воды с крыши в сторону от стены. Хотя в соборе ещё имеются несколько горгулий, вырезанных в конце XII века, большинство из них безголовые из-за повреждений во время развернувшейся в Англии гражданской войны, после того как по ним стреляли как по мишеням.

Часть горгулий собора уже в наше время были заменены. Их выполнили, изпользовав старинные способы обработки камня. Современность отобразилась в образах горгулий. Это не нарушает традиций соборных каменщиков, которым дозволяется вносить "отсебятину" в подобных украшениях. Можно вспомнить фигурку космонавтика на соборе Саламанки

или велосипедиста в 2000-летнем индийском храме Панчаварнасвами.

Подъём горгульи был запечатлён

Счастливый автор проекта и некоторых горгулий - Паскаль Майклсон объясняет, что каждая из новых гаргулий будет символизировать один из округов графства Глостер. Горгулий на соборе не обновляли последние 600 лет. Первая гаргулья была вырезана в честь такого события всего за 7 недель и, как и другие водоотводные скульптуры, установленные позже, изготовлена из французского камня по старинным технологиям.

Перед тем, как перейти к интервью, замечу, что их - мастеров такого уровня не так много, но они - настоящие продолжатели старинного ремесла - каменного дела. Интервью с Паскалем Майклсоном не только показывает натуру этого человека, но и поясняет некоторые аспекты его ремесла, что показалось мне очень любопытным. Обратите внимание на саму систему обучения ремеслу, её изтоки в давних-давних временах.

Моё призвание было решено за меня. Я родился в средневековой больнице Les Hospices de Beaune в историческом городе Бон в Бургундии. У меня всегда была страсть к истории, ремеслу, камню, дизайну и рисункам, мне посчастливилось встретить моего учителя, который отправил меня учиться на подмастерье в гильдию ремесленников Les Compagnons du Devoir.

Мое имя, буквально Майклсон (Michaelson), произходит из Галиции - не из испанской Галиции, а из Галиции на Западной Украине, которая, когда мой отец родился, была частью Польши, но была присоединена к Советскому Союзу после Второй мировой войны.

Моя мать француженка, но когда я сделал тест ДНК - это был подарок на день рождения от моей жены - у меня оказалось всего два процента французских генов. Остальные - евреи, прибалты, немцы, восточноевропейцы, русские, поляки и чехи. Предки семьи моей матери имели восточноевропейские корни и выглядели очень русскими.

У меня было благословенное счастливое детство в доме, полном любви и смеха, ссор и пререканий, оживленных разговоров, ярких и шумных. Оглядываясь назад, я действительно жалею наших соседей. Они справились, потому что любили нас.

У меня есть привилегия очень плохо говорить на всех языках. Даже по-французски, потому что я не был во Франции с 1984 года. Будучи подмастерьем, я работал во Франции и Германии, где обосновался на несколько лет, а затем в 1990 году приехал в Глостер и сразу же устроился на работу; поселился здесь, женился и завёл собственную семью.

Les Compagnons du Devoir с её архивами, хранящимися в Париже, настолько стара, насколько это возможно, и до сих пор существует, как и немецкая гильдия. К сожалению, английская гильдия скончалась, хотя мы знаем, что ещё в 1920-х годах одним из её членов был каменщик из Глостера. Когда они создавали Тур де Франс, они взяли своё название от путешествия, которое должен был совершить каждый средневековый подмастерье, чтобы изучить своё ремесло. Ничего общего с масонством: я уважаю то, что они делают, но у меня нет мнения об их работе.

Мастерство начало приходить в упадок ещё до промышленной революции. Итак, нет, нас не так уж много. К сожалению, мы - элита по умолчанию. Но, при этом, даже тогда не каждый становился каменщиком или соборным каменщиком, а затем мастером-каменщиком.

Чтобы стать хорошим мастером, вы должны встретить и полюбить свой материал. Это должно быть прозрение. Для меня это - камень. Для других людей это будет дерево, глина, металлы, кожа, стекло... Каждый из них (материалов) будет иметь определённый резонанс. После этого вы должны принять дисциплину обучения и стать другим человеком, потому что на каждом уровне вы будете изменяться. Не все принимают. На пути может встать Эго.

Известняк - это то место, где я чувствую себя как дома, до такой степени, что мне было бы трудно жить в ландшафте из гранита или песчаника. Это может быть в Греции, Буррене, Пик Дистрикте или в Йоркшир-Дейлсе - всегда известняк. Никакой другой материал не играет со светом солнца так, как известняк. Он уникален, будь то ландшафт или здание.

Мастер-каменщик должен уметь руководить. “Управлять” - это совсем не то слово. Вы должны подавать пример и заслужить уважение своих сверстников. Вы должны стать первым среди равных, уважительно и с благодарностью относиться ко всем своим коллегам. Без лжи. Это немыслимо в мастерстве.

Ремонт исторического здание довольно сложен. С самого начала камни имеют комплексную сплочённость, и они являются частью сложного здания, которое сместилось. При его (камня) замене необходимо следовать строгим параметрам. Когда вы изправляете камень, наступает важный момент: либо он подойдёт, либо не подойдёт. Ложь невозможна. Это не всегда легко: нам нужно немного приспосабливаться, но мы знаем, когда это может стать катастрофой - врать невозможно.

По сути, мы изпользуем те же самые средневековые методы: ремонт, консервация, замена. Мы не обязаны следовать экономической логике каменной промышленности наших дней — искусственный интеллект, компьютеризация, машины. Мы не работаем в конкурентной среде. Историческая среда держит нас в контакте с нашим человечеством и наследием, с умом и гением людей в прошлом, и о ней сейчас следует заботиться с умом и гениальностью людей нынешних.

Не то чтобы я ставил себя на один уровень с мастерами-каменщиками Шартра, Глостера или Линкольна. Но сегодня это должны быть центры обучения увековечиванию исторических методов, и мы добились большого успеха с нашим базовым курсом. Мы продвигаем всё обучение, чтобы сохранить традиционные знания и ноу-хау.

Восстановление Нотр-Дама - большой риск, потому что каменная промышленность во Франции, как и в Англии, полностью механизирована. Большая часть работы выполняется роботизированным манипулятором, компьютеризацией. Это была бы уникальная возможность предложить молодым мастерам из Европы и за её пределами собраться, как в средневековье: программа Эразмуса (Erasmus programme). Это была бы такая яркая возможность под руководством мастера-каменщика - не обязательно французского. Это была бы такая фантастическая возможность для Европы.

Обработка новых камней составляет относительно небольшой процент нашей деятельности, но сейчас мы делаем шесть горгулий для Глостерского собора. Есть ещё несколько проектов в стадии разработки, и я надеюсь сохранить хорошую физическую форму и умереть с молотком и зубилом в руке. Это больше, чем работа, это - образ жизни.

Горгульи - фантастические существа и творения мастеров. Первые давали широкие возможности, чтобы сбить спесь со своих современников, выставив их в смешном свете; поэтому мы попытались подражать этому сатирическому аспекту, также отражающему современную жизнь. Хорошо, что они о людях, живущих сейчас. Схема, которую нам дали, должна была проиллюстрировать районы Глостершира. В Глостере есть регбист, потому что город гордится своими традициями регби; в Челтенхэме есть жокей, потому что там проводятся скачки; Страуд имеет горгулью-суфражистку из-за его мельничих; в Forest of Dean есть шахтёр и так далее.

Я горжусь поддержкой нашего сообщества и посетителей - им нравится камень, который мы им предлагаем.

Самые прекрасные творения, созданные руками человека, были созданы для того, чтобы дать нам возможность возвысить наш дух до тайны великого. Это просто не так легко увидеть, потому что соборов построено не так много. Но любая хорошая работа, сделанная с добрым сердцем на благо других, сама по себе является маленьким собором.

Бог всегда был рядом. Моя работа - это моя молитва. Я агностик в том смысле, что я не стану притворяться, будто понимаю то, чего мы не можем понять, и что на протяжении всей истории человечества объяснялось по-разному. Я не верю в религии: они созданы человеком и всегда несовершенны. Но я христианин. Дикий. Я верю, что Христос более важен, чем религии, которые называют себя христианскими.

Что требует от меня наибольшего мужества? Прощать.

Я всегда буду любить учиться, всегда стараюсь разкрывать свои горизонты. Я знаю, что ещё не сделал самую лучшую работу в своей карьере. А главное, я всегда буду стараться любить лучше.

Мы нуждаемся в гневе больше, чем в положительной энергии. Он говорит нам, что делать и чего не делать. Многое, очень многое заставляет меня злиться.

Лучшим звуком может быть гул французской волынки, звук теорбы (разновидность старинной лютни - Взор) или виолы да гамба, резонанс клавесина, ясность рояля. Но, пожалуй, сверчки в летнюю ночь лучше всего.

Малала Юсафзай и Грета Тунберг, все молодые люди, участвующие в демонстрациях Extinction Rebellion (движение экоактивистов), вселяют в меня надежду. Мои дети тоже выросли без предразсудков, с которыми я рос. У них их нет. Это благословение.

Я мог бы выбрать, чтобы меня заперли в церкви со святым Бернаром Клервоским или Хильдегардой фон Бинген; но это (мой выбор) будет анонимный художник из одной из доисторических пещер Ласко, Пеш-Мерль, Альтамира или пещеры Шове. На сегодняшний день они по-прежнему остаются самым красивым и загадочным искусством когда-либо созданным, - и первым.