О РЕЛИГИОЗНЫХ КОРНЯХ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И ПЕРЕСТРОЙКИ

Попробуем поговорить на неудобную тему, о которой как-то не принято даже задумываться. О верующих атеистах.

Кого не возьмёшь из деятелей Октября, то обнаружишь, что и тот был атеистом, и этот. Никто не верил в Бога. Получается, вроде как, безверие на марше. Но по здравому размышлению может, стоит усомниться? Люди, желающие в первые годы после революции поставить памятники сатане чуть ли не по всей стране, вряд ли живут вне системы религиозных координат. Да и революционная практика работы вождей революции с массами  очень напоминает методы работы сектантов, когда человека ставят перед ложным выбором. Не зря атеист Троцкий любил в своих выступлениях перед трудящимися массами приводить примеры из библейской истории, объясняя то или иное революционные действо.

Экономическое развитие России в конце 19 начале 20 века при всех противоречиях достигло такого уровня, что различным представителям, скажем так, «светских религиозных объединений», не нужен был для выживания, тот уровень фанатизма, что в древние века. Но те, события, что мы увидели, в ходе революции по жестокости и необъяснимости действий, далеко превосходит, даже языческие жертвоприношения. Изуверские фантазии старых «борцов за истинную веру», меркнут по сравнению с чудовищными преступлениями эпохи революции и гражданской войны в России. В 1926 году в журнале «Огонек», золотое перо партийной печати и будущая жертва политических репрессий, Михаил Кольцов констатировал, что в СССР полностью ликвидирован класс эксплуататоров. Погибло в гражданской войне не много не мало, а 26 миллионов человек. Допускаю, что цифра спорная. Но она не смутила автора. Количество уничтоженных отступников, только подтверждает истинность нового учения.  Хотя всех «капиталистов» вместе с домочадцами в царской России было миллионов десять. В конечном счете, фанатизм создателя инквизиции Торквемады, мало чем отличается от фанатизма Ленина или Троцкого.

Рост экономики в пореформенной России, а он был, словно яркий солнечный осветил огромную многонациональную империю. Заметнее стали и рубища одних и сияние дорогих одежд других. Но религиозные основы православия - это не раздувание «непримиримых противоречий» не уничтожение врагов, которых, даже если они сдаются, все равно уничтожают. Это уврачевание проблем, поиск взаимоприемлемых решений. «Красные дятлы», ныне любят поговорить о своей духовности. Мол, что их «коллективизм» и их «коммунизм» восходят к духовным традициям русского народа, к православной идеи «соборности». Ничего, кроме усмешки, это не вызывает. Идея соборности, если верить православному философу А.С. Хомякову, это когда все люди вместе святы, но по отдельности каждый один человек грешен. Эта идея «соборности» звучит уже не одно столетие в православной литургии, когда священник перед причастием возглашает «Святая святым». А коллективизм коммунистов всегда полагает «руководящую и направляющую силу». Некий земной авторитет, ведущий массы в светлое коммунистическое будущее, в рай земной. Мелочь, на первый взгляд, но это разделение лежит в основании разделения церквей. На Западную и Восточную.

Этим и объясняется, почему у царя «коммунистические принципы» работали, а у большевиков – не совсем. Это может показаться парадоксальным, но объективно говоря, «уравнительное землепользование», а это и есть «коммунистический принцип», был в большом ходу у русских монархов. Он являлся основой служивого строя Московского государства. Земля, говоря современным языком, была фактически в государственной собственности, а права на частную собственность, как писали критики царизма, были слегка «недооформлены». А вернее, по большому счёту, ее вообще не было до 19 века. Но это в течение нескольких столетий помогало аккумулировать народные силы и отбиваться от «татарвы» и иных завоевателей. В конце концов построить империю, которая просуществовало 300 лет. А советы смогли задержаться только на 70 лет. Их «коллективные хозяйства» не оправдали их надежд. Пришлось в начале нынешнего века возвращать «частную собственность" на землю. Только так оказалось можно избавится от того перманентного кризиса сельского хозяйства, что длился все годы их царствования.

«Потребность» в частной собственности на землю, возникла в России в конце 19 века по двум причинам. Развитие промышленности стало давать альтернативу для эффективной экономической жизни уже значительной части населения. С другой стороны, «аграрное переселение» не позволяло каждого наделить  количеством земли из общего фонда. Кроме того, промышленное развитие увеличивало многократно производительность крестьянского труда, и такого количества крестьян уже не требовалось. Все это классика марксизма! Этот процесс видели и цари и революционеры. В том числе и Ленин. И он описал его в своей книге «Развития капитализма в России», которая  легально была  издана, ничего крамольного в  ней  не  было.

В своих ранних работах Ленин критиковал уравнительное землепользование и крестьянскую общину, ставку на которую делали сначала «народники», потом социалисты - революционеры. Называл уравнительное землепользование чушью. Он справедливо говорил, о пережитках феодализма, об остатках патриархального землевладения, о глупости помещиков. И так далее и тому подобное. Но грянул 1905 год, а затем «Столыпинская реформа». И Ленин, понял «патриархальные настроение крестьян, связанные с многовековым укладом,  можно использовать для своих политических целей. Об этом он открыто писал в статье «Лев Толстой, как зеркало русской революции». Но вместо хлеба, он ничего не мог подсунуть народу " камень"   атеизма  в смеси с верой в  "научность теории марксизма". Они   обещали   царство небесное  на земле,  и верили  в  закономерности, выдуманного ими  хода истории,  и в ее безальтернативность. Неотвратимость «интернационализма» и мировой революции. Неминуемая победа  европейского пролетариата в  борьбе  с капиталом давало  возможность и осчастливить прогрессом отсталую и малокультурную крестьянскую Русь.

Наверное, у Ленина ничего не получилось бы.  По сути, делая выводы из успешной Столыпинской реформы, он говорил швейцарской молодежи в 1917 году, что мы «старики» не доживем до революции в России. «Единственный европеец в России» - по оценке Пушкина, царское правительство, что бы не писали критики монархии, решало проблемы суверенного развития страны. Но геополитические потрясения, вызванные первой мировой войной, привели к простой мысли и «союзников», и врагов исторической России. Будущее Европы и мира невозможно без уничтожения такого «реакционного государства», как Россия. Такой статус России присвоили еще Маркс и Энгельс. Это давало Ленину и Троцкому шанс, и они гениально и продуктивно использовали его, опираясь на патриархальное крестьянство.  Они ловко используя "капиталистические противоречия", которые, однако  удивительно все же  сливались  в общем хоре, для решения проблем "загнивающего капитализма". Но по большому счету, русская революция привела не к смене социально - экономического и политического строя в России, а всего лишь переоформила прав службы на новую « красную элиту». Такова сила архаики. Параллели были пугающие. И шутка о втором крепостном праве большевиков, так расшифровывалось ВКП(б) родилась не у врагов советской власти, а в кузнеце партийных кадров - институте красной профессуры, если верить Авторханову. Но  архаика, правильно  понятая, не  ведет всегда  к поражению. Сталин только слегка прикоснулся к  ней и получил  великую Победу.

Коммунисты действовали в принципе правильно, справедливо полагая, что «трактора» рождают новую реальность. Но ее рождает еще и «человек». А вот с ним творилось непонятно что! Да, был энтузиазм народных масс, но скоро он сменился на глухую отчужденность. Похохатывать над лидерством  партии  начали с развенчания культа Сталина. Кум докушал огурец/ И закончил с мукою/ :"Оказался наш Отец /Не отцом, а сукою..."                                                                 Коммунистический коллективизм с вождизмом, с единственной верной направляющей и руководящей силой, незаметно  опять вступал в противоречия с религиозным и инстинктом русского народа. И ничто не помогало, ни репрессии, первое оружие в арсенале коммунистов. Ни воспитательные пассы секретарей райкомов эпохи развитого социализма. Ни отсылка на «научные основы марксизма» Этот религиозный инстинкт даже атеистов заставлял протестовать против Советской власти. В самое глухое время хрущевского строительства коммунизма, в стране в забытых Богом рабочих поселках да и в больших городах появлялись листовки. Кто их писал: то ли сумасшедшие, то ли идеалисты, то ли верные ленинцы, трудно понять,  ныне. В них осуждалась советская власть и коммунисты за «отсутствие справедливости» Это явление было достаточно массовым. Бороться с ним было трудно. Доходило до того, что даже в партийных органах, в канун революционных праздников все пишущие машинки сносились в общий отдел и опечатывались. То же происходило и на предприятиях, и в институтах. Но это мало помогало. Вместо листовок появился со временем самиздат.

Пойти по пути модернизации в силу опять же своего «религиозного мышления» русские коммунисты - атеисты не могли ибо они  были фанатики. Мы все же относительно молодая цивилизация в отличие, например, от китайской. Там было достаточно сказать, что вожди «правы для своего времени» «всего на 80 процентов» и началась модернизация.  Хотя могли и мы. Если  бы верили и помнили кто мы и откуда. А потому, как и в предреволюционной России, был огромный  простор для политических интриганов и иностранных агентов. Поле  непаханое!  И сразу появилось новые идолище, под  названием  "рынок", на которое  стали молится с  тем же фанатизмом,  что и коммунисты на социализм. А ведь  было сказано: не сотвори себе кумира.

Вспоминается жаркое лето 1972 года, когда два друга моей юности в захолустном городке посреди России, откуда надо скакать до любой границы три года, пришли на почту в первом часу ночи. Один из них по происхождению малоросс и курд, другой – чистейший белорус. Они потребовали безотлагательно принять ТЕЛЕГРАММУ! Адрес был простой - Нью-Йорк. А в ней поздравление американскому народу с успешной очередной высадкой на Луну  их аппарата. Сказать, что сонную операционистку чуть не хватил удар, ничего не сказать. С трудом, но приняла их пожелания. Я думаю, что и во всех инстанциях, куда позвонила она после их ухода, эта летняя ночь перестала быть томной и спокойной. Рассказывать, как их прессовали позже, выискивая тайные умыслы, не буду, это не интересно. Жизнь у них все равно удалась. Да и нет их уже на белом свете. Но когда нескольких недель спустя, после всех треволнений, я спросил их, зачем им был нужен этот геморрой, ответ был таков:

- Но нас же американцы поздравляют с полетами наших космонавтов, а почему мы не можем? Не справедливо!

Русские мальчики, русские люди!