Дыхание смерти

Странное что-то таится в катастрофе А-320 в Альпах. Ни один мало-мальски мыслящий человек не может принять официальную версию. Ну не ведут себя так самоубийцы. Особенно если это не просто самоубийство, а гекатомба, натуральный холокост. Герострат хотел прославиться в веках — и ведь прославился, мерзавец. А тут нет предсмертной записки, нет никаких свидетельств, что психологи находили во втором пилоте Андреасе Любице что-то подозрительное. Сейчас-то, конечно, «свидетельства» появились в большом количестве. Он и такой, и сякой, и с девушкой проблемы, и в депрессии, и ещё что-то, и так, и этак и ещё не пойми что.

Представьте себе, что вы поругались с женой. Или с близким другом. Или на работе чёрт знает что, увольнение грозит, и податься некуда. Что вы напишете в соцсетях, а особенно в личной переписке, и тем более наговорите в личных беседах с глазу на глаз с хорошим другом в присутствии бутылки чего-нибудь крепкого? Если всё это сбить в кучку, как сейчас следователи пытаются собрать всё, что попадётся, из дома второго пилота, то как минимум — это желание всех убить, взорвать Землю, потушить Солнце и погрузить Галактику в вечную тьму. Не меньше. И значит ли это, что вы будете всех убивать, взрывать и тушить? Женщины, друзья и предназначенные для этого напитки в два счёта выводят нормального человека из какой-то там депрессии. А если человек — пусть даже всё, что мы знаем относительно психического состояния второго пилота, правда, — садится в самолёт и гробит его вместе с 150 пассажирами, не оставляя предсмертной записки, не вызывая никаких подозрений своим поведением, то здесь есть что-то ещё.

Нелепость официальной версии сразу же заставила искать или американское лазерное оружие, испытания которого вроде бы в Европе проводились, или испорченный — тоже американцами, естественно, — в террористических целях высотомер, или ещё что-то. Только не самоубийство с гекатомбой. Тем более что эта катастрофа далеко не первая из загадочных в последние годы. Так, в 2009 году лайнер авиакомпании Air France, летевший из Рио-де-Жанейро в Париж, упал в Атлантический океан. Почему упал — осталось неизвестным. Версии такие же невнятные, как сейчас. В марте прошлого года Boeing 777 компании Malaysian Airlines пропал с радаров над Южно-Китайским морем и бесследно исчез. Ни одного обломка так и не было найдено. Вменяемых объяснений тоже нет.

Самое загадочное в официальной версии последней катастрофы — это то, что второй пилот, запершийся в кабине, нормально дышал до самого конца. Именно НОРМАЛЬНО, это слово употребляется в сообщениях. И молчал. Не отвечал на вызовы диспетчера, никак не реагировал на стук в дверь, на крики, на предупреждения систем самолёта о приближении к земле. Нормально дышал и молчал. До того, как первый пилот покинул кабину, свидетельствует запись, оба пилота вели нормальный, СПОКОЙНЫЙ разговор, а затем Андреас Любиц  заблокировал дверь, перевёл самолёт в режим снижения и стал ждать результата — и при этом НОРМАЛЬНО ДЫШАЛ, не говоря ни слова, до самого конца.

Возможно вообще такое?

Инстинкт самосохранения — древнейший и сильнейший инстинкт любого живого существа. Для того, чтобы его преодолеть, нужна какая-то сверхэкстремальная ситуация или серьёзное повреждение психики, ослабляющее инстинкт самосохранения. Поэтому всегда и везде самоубийства расследуются органами правопорядка исходя из предположения, что, скорее всего, имело место убийство, замаскированное под самоубийство. На этом сюжете основана тьма детективных произведений. А нам рассказывают, что человек был спокоен, вёл неторопливую беседу, а потом так же спокойно, нормально дыша, убил себя вместе со 150 пассажирами. При этом не будучи замечен в каких-либо психических отклонений до полёта.

Так не бывает.

А как бывает?

Вот отрывок из пародийного романа Дональда Уэстлейка «Проклятый изумруд». Вещь сама по себе замечательная, рекомендую, если кто не читал; но сейчас нас интересует один эпизод в романе, который может объяснить, что же случилось с Андреасом Любитцем. Герои нанимают гипнотизёра по имени Великий Миазмо, чтобы заставить охранника банка открыть сейф, который он не должен был открывать. События развивались так:

«Альберт Кромвель жил в квартире на двадцать восьмом этаже здания в Верхнем Вест-Сайде и добирался домой на метро. В тот день, когда он вошёл в лифт, рослый импозантный мужчина с чёрным пронзительным взглядом, высоким лбом и густыми чёрными волосами, в которых начала серебриться седина, вошёл в лифт вместе с ним.

Альберт и импозантный мужчина стояли бок о бок около дверей.

Лифт начал подниматься.

— Вы уже видели эти цифры? — спросил мужчина глубоким зычным голосом.

Удивлённый Альберт повернулся к соседу. Незнакомые люди не разговаривают в лифте.

— Прошу прощения? — сказал он.

Кивком головы импозантный мужчина указал на ряд номеров над дверью.

— Я говорю об этих цифрах. Посмотрите на них! — предложил он.

Удивлённый Альберт Кромвель поднял взгляд. На узкой полоске стекла над дверями загорались по очереди маленькие цифры, указывая этаж, — слева направо, начиная с «П» (подвал) и кончая «35». Например, в тот момент зажглась цифра «4».

Альберт видел, как погас этот номер и зажглось «5».

— Обратите внимание на регулярность движения, — продолжал своим звучным голосом импозантный мужчина. — Как приятно видеть хорошо налаженный механизм, действующий безотказно, регулярно смотреть на номера, знать, что за каждым номером последует следующий. Смотрите на номера. Произносите их вслух, если хотите, это успокаивает после работы.

Так хорошо, что есть возможность отдохнуть, возможность смотреть на эти номера, чувствовать, как тело расслабляется, расслабляется, чувствовать себя в безопасности, смотреть на номера, следить за ними, чувствовать, как каждый мускул расслабляется, каждый нерв расслабляется, чувствовать, что можно, наконец, прислониться к стене и расслабиться, расслабиться, расслабиться. Теперь больше ничего не существует, кроме цифр и моего голоса. Цифры и мой голос.

Импозантный мужчина замолчал и посмотрел на Альберта, прислонившегося к стене лифта и устремившего бессмысленный взгляд на цифры поверх двери. Погас двенадцатый. Альберт Кромвель смотрел на номера.

— Вы слышите меня? — спросил импозантный мужчина.

— Да.

— Скоро, в ближайшие дни, один человек обратится к вам на вашей работе. В банке, в котором вы работаете. Вы меня понимаете? — сказал импозантный мужчина.

— Да, — ответил Альберт.

— Человек скажет вам: «Ларёк с афганскими бананами». Вы меня понимаете?

— Да.

— Что скажет вам человек?

— Ларёк с афганскими бананами.

— Очень хорошо, — произнёс импозантный мужчина. Зажёгся номер семнадцатый. — Вы по-прежнему чувствуете себя совершенно расслабленным, — продолжал он. — Когда человек скажет вам: «Ларёк с афганскими бананами», вы сделаете то, что он велит. Вы меня поняли?

— Да, — ответил Альберт Кромвель.

— Что вы сделаете, когда человек скажет: «Ларёк с афганскими бананами»?

— Я сделаю то, что он мне велит, — ответил Альберт Кромвель.

— Очень хорошо, — сказал импозантный мужчина. — Это очень хорошо, у вас всё будет очень хорошо. Когда человек покинет вас, вы забудете, что он приходил. Понимаете?

— Да.

— Что сделаете, когда он вас покинет?

— Я забуду, что он приходил.

— Превосходно, — сказал импозантный мужчина. На табло зажёгся двадцать второй этаж. — Молодец, всё хорошо. — Импозантный мужчина протянул руку и нажал на кнопку двадцать пятого этажа. — Когда я вас покину, — сказал он, — вы забудете наш разговор. Когда вы доедете до вашего этажа, вы будете чувствовать себя расслабленным, вам будет очень, очень хорошо.

Вы не будете вспоминать наш разговор до того времени, когда человек скажет вам: «Ларёк с афганскими бананами». Тогда вы сделаете то, что велит этот человек, а когда он уйдёт, вы забудете наш разговор и забудете человека, который к вам приходил. Вы сделаете это?

— Да, — ответил Альберт Кромвель.

Над дверями лифта зажёгся номер «25». Лифт остановился.

Двери раздвинулись.

— Молодец, очень хорошо, — сказал импозантный мужчина, выходя из кабины. — Очень хорошо.

Двери закрылись, и лифт поднялся на этаж, на котором проживал Альберт Кромвель. Двери раздвинулись. Альберт встряхнулся и вышел из кабины. Он улыбался. Он направился по коридору упругой походкой; он чувствовал себя отдохнувшим и бодрым и приписывал это необычайно тёплому дню.

Короче говоря, он чувствовал себя превосходно».

Это — роман, но в приведённом отрывке нет ничего, что не могло бы быть в действительности. Вот реальная история, заимствованная с форума о гипнозе:

«Общалась как-то с девочкой, которую запрограммировала цыганка.

«— Я подошла к двери и спросила, кто там. Она сказала, что её прислала моя подруга Оксана, просила передать мне кое-что.

Я открыла дверь. Она протянула мне какое-то кольцо и сказала, что подруга просила мне передать его... наверное, я его у неё оставила. Я смотрю кольцо — не моё, говорю: «Это не моё...»

— Не твоё? А что ж она меня тогда к тебе прислала? Давай тогда я тебе погадаю что ли, раз я пришла?

— Не надо мне гадать... я не люблю...

— Да я тебе просто расскажу, не бойся. Что вы все такие напуганные цыганами?»

Дальше было всё как по маслу. Говорит, что всё совершенно отчётливо помнит: как принесла и отдала ей сама в руки пачку денег, которые родители получили совсем недавно от продажи квартиры бабушки, как отдавала свой мобильный телефон и всё золото, что было в квартире.... короче, все, что было ценного.

«Она улыбается и складывает в свою сумку, а я ей таскаю.

Когда она уходила, сказала, чтобы до 4 часов я к телефону даже не подходила и никому про неё не рассказывала.

А после четырёх всё само наладится.

Она ушла, а я понимаю, что я что-то не так сделала, а въехать не могу. Через час мама прибежала на обед. Спрашивает меня, чего я такая радостная, а я ей отвечаю, что всё отлично. Мать пошла деньги взять, чтобы в банк отнести, а их нет. Золото — а его тоже нет... Она ко мне. А я только смеюсь и успокаиваю её: «Всё хорошо мама, всё хорошо...»

Милиция приехала, отпечатки снимают, следователь меня спрашивает: «Кто приходил?», а я ему отвечаю: «Никто, в четыре часа спросите».

А самое глупое, что я понимаю, что что-то не так, но мне так весело: люди мельтешат, мама плачет...

Ну, а в 4 часа на меня как нахлынуло: я слезами задыхаюсь, твержу, что я сама почему-то всё ей отдала....

Но самое дурацкое, что я всё отлично помню. И я хорошо соображала, что делала. Только почему-то не могла это анализировать...»

Это — реальная цыганка, работающая, можно сказать, в полевых условиях, так же, как Великий Миазмо, придуманный Уэстлейком, вне кабинета, без помощников, без психотропных средств. Подобных историй можно набрать в газетах воз и маленькую тележку.

А если работа ведётся не цыганкой, а профессионалами из спецслужб, вооружёнными всем опытом цыганок, гипнотизёров, экстрасенсов и секретных исследований, может быть, даже в кабинете, оборудованном всем необходимым? Тогда какой будет результат с простым, обыкновенным человеком, не обученным методикам противостояния гипнозу, НЛП и другим методам воздействия на психику?

О методах наведения транса, погружения в гипноз, внушения, в том числе и отложенного, существует тьма литературы — от трешевой до научной. Таким вещам учатся даже пикаперы, использующие НЛП для соблазнения девушек. Факты указывают на то, что причиной катастрофы А-320 было отложенное внушение, сделанное второму пилоту Андреасу Любитцу.

Нормальное дыхание Любитца после ухода из кабины первого пилота — это ключ к пониманию причин катастрофы. Нормальное дыхание означает, что инстинкт самосохранения был отключён, вернее, человек был запрограммирован так, что не понимал, что происходит, — как Альберт Кромвель или девушка в истории с цыганкой.

Очевидно, Любитцу было сделано отложенное внушение, запускаемое уходом из кабины первого пилота. Отложенное внушение, как указывают специалисты, может действовать неделями, месяцами и, возможно, даже годами. Если бы первый пилот не вышел из кабины во время этого рейса — долетели бы без происшествий. Рано или поздно он вышел бы, и в этот момент запустилась бы программа, суть которой совершенно очевидна:

Заблокировать дверь.

Перевести самолёт в режим снижения.

Отключить какие-то системы, которые могли бы помешать приблизиться к земле на опасное расстояние.

Не обращать внимания на шум за дверью.

Всё. Больше ничего не надо. Гарантированная катастрофа, концов которой не найти.

Понимают ли это в Германии и Франции?

Кому надо — те понимают наверняка. Но молчат. И причины молчания, конечно, политические. Потому что правильный ответ на вопрос «как?» неизбежно тянет за собой вопросы «кто?» и «зачем?», а ответы на них могут нарушить интересы очень, очень больших людей и очень, очень больших денег. А с «самоубийства» взятки гладки.

Так что молчание это будет длиться долго. Очень долго. Скорее всего — до скончания времён.