Вера и наука

Вера и наука

Не раз сталкивался с мнениями людей, называющих себя верующими, что эволюция — это лживая концепция, что лжива космология с её миллиардами лет Вселенной и т.п. Так что же, задача верующего — отказаться от познания этого мира, соблюдать ритуалы, прожить простую жизнь, не особо возмущаясь на притеснения власть имущих и умереть, надеясь попасть в рай? Это — вера?

Разве задача верующего человека не обожение, не уподобление человека богу через неустанное совершенствование — а попросту пожить на этом свете, чтобы потом попросту пожить на том? А откуда вообще мнение, что попросту живущий достоин попасть в рай? За какие, собственно, заслуги?

И если всё-таки задача в том, чтобы развиваться дабы приблизиться к богу, то как можно идти путём отрицания науки как таковой? Как можно идти вперёд, отрицая достижения этой науки, огромное накопленное ею знание? Ведь сохранение и объяснение этого знания — огромная ответственность перед добывшими его предками и перед потомками, само существование которых зависит от него.

Ладно, плюнуть в сердцах и сказать, что откопанные учёными кости — это неинтересная блажь, а знание квантовой механики не поможет ни купить хлеба в булочной, ни душу спасти. Но так говорить можно только до тех пор, пока против вас не применят биологическое или ядерное оружие те, кто не отмахнулся от накопленных наукой знаний, не отказался от их систематизации и не создал грозное оружие на этом базисе. Хочется и дальше ненапряжно жить, отмахиваясь от науки? Ну так не дадут. Или христиане забыли о борьбе сил света с силами тьмы, описанной в «Апокалипсисе» Иоанна Богослова? Ну так сражение будет идти не железными мечами, а мечами радиационными, химическими, биологическими. И к подобной войне надо готовиться, а не отмахиваться от неё.

Понятно, что можно и нужно науку критиковать. И я сам первый готов критиковать науку, ушедшую в раздробленные частности, отделившую познание от этики, забывшее об ответственности учёных за то, как будут использовать их открытия. Но судить науку следует не с позиции отрицания науки. Следует признать достижения классической науки, но поставить задачу, чтобы наука служила спасению человечества. И эта задача находится в полном соответствии с религиозной верой.

Далее, если верующий человек считает, что мир был сотворён богом, то считает ли он, что далее бог по каждому случаю вмешивается в этот мир, на каждом шагу совершая чудеса? Как это отрицание самодостаточности мира, реализующего божественный замысел, вообще согласуется с верой в бога?

Вот я лично человек не верующий. Но я тут опираюсь на верующего Достоевского, блестяще раскрывшего соотношение чудес, веры и свободы в своей притче о Великом инквизиторе из «Братьев Карамазовых». Великий инквизитор излагает появившемуся в средневековой Испании Христу своё понимание искушений того Дьяволом во время сорокадневного поста в пустыне:

«Реши же сам, кто был прав: ты или тот, который тогда вопрошал тебя? Вспомни первый вопрос; хоть и не буквально, но смысл его тот: "Ты хочешь идти в мир и идешь с голыми руками, с каким-то обетом свободы, которого они, в простоте своей и прирожденном бесчинстве своем, не могут и осмыслить, которого боятся они и страшатся, — ибо ничего и никогда не было для человека и для человеческого общества невыносимее свободы! А видишь ли сии камни в этой нагой раскаленной пустыне? Обрати их в хлебы, и за тобой побежит человечество как стадо, благодарное и послушное, хотя и вечно трепещущее, что ты отымешь руку свою и прекратятся им хлебы твои". Но ты не захотел лишить человека свободы и отверг предложение, ибо какая же свобода, рассудил ты, если послушание куплено хлебами? Ты возразил, что человек жив не единым хлебом...
...
Взгляни же, что сделал ты далее. И все опять во имя свободы! Говорю тебе, что нет у человека заботы мучительнее, как найти того, кому бы передать поскорее тот дар свободы, с которым это несчастное существо рождается. Вместо того, чтоб овладеть людскою свободой, ты умножил ее и обременил ее мучениями душевное царство человека вовеки. Ты возжелал свободной любви человека, чтобы свободно пошел он за тобою, прельщенный и плененный тобою. Вместо твердого древнего закона, — свободным сердцем должен был человек решать впредь сам, что добро и что зло, имея лишь в руководстве твой образ пред собою...
...
Когда страшный и премудрый дух поставил тебя на вершине храма и сказал тебе: "Если хочешь узнать, сын ли ты божий, то верзись вниз, ибо сказано про того, что ангелы подхватят и понесут его, и не упадет и не расшибется и узнаешь тогда, сын ли ты божий, и докажешь тогда, какова вера твоя в отца твоего", но ты, выслушав, отверг предложение и не поддался и не бросился вниз. О, конечно ты поступил тут гордо и великолепно как бог, но люди-то, но слабое бунтующее племя это — они-то боги ли? О, ты понял тогда, что, сделав лишь шаг, лишь движение броситься вниз, ты тотчас бы и искусил господа, и веру в него всю потерял, и разбился бы о землю, которую спасать пришел, и возрадовался бы умный дух, искушавший тебя.
...
Ты не сошел со креста, когда кричали тебе, издеваясь и дразня тебя: "Сойди со креста и уверуем, что это ты". Ты не сошел потому, что, опять-таки, не захотел поработить человека чудом, и жаждал свободной веры, а не чудесной. Жаждал свободной любви, а не рабских восторгов невольника пред могуществом, раз навсегда его ужаснувшим.»

Т.е. если бы мир был построен на непрестанных чудесах, то это бы разрушило сам фундамент свободной веры в бога — ибо постоянное предъявление чудес делает веру несвободной. С другой стороны, главным чудом является существование этого мира. И исследование законов мира — это не блажь. Например, Эйнштейн, строя свою теорию относительности, хотел не чего-то приземлённого, он хотел познать язык бога (вспомнить хотя бы его знаменитое замечание в ответ на вероятностную интерпретацию квантовой механики: «Бог не играет в кости») — т.е. занимался в науке тем самым обожением.

Это не означает отрицания чудес как таковых — но чудо на то и чудо, чтобы совершаться на фоне фундамента закономерной гармонии бытия, а не подменять её собою. Я убеждён, что с точки зрения подлинно верующего человека, считающего, что мир сотворён богом (а не дьяволом), биолог, исследующий законы эволюции, физик, познающий тайны микромира или строение Вселенной, изучает язык бога, желая приблизиться к нему. И нужно не осудить учёного за его познание, а привить к его жажде познания нравственность и любовь к прекрасному, отрицаемые позитивистами.

Источник: http://unv.livejournal.com/154...