Теория антиправового государства

1. Право и антиправо

    Что есть право? Это такая признаваемая правилами общества возможность что-либо делать или иметь, не получая от него сопротивления и рассчитывая на определённую поддержку. Если у вас есть право жизни, значит, никто не может взять и отнять её у вас просто так, а если кто-то попытается вопреки правилам это сделать, какие-то силы придут вам на помощь. Если у вас право свободы передвижения – значит, никто не может встать у вас на пути и из прихоти сказать «не пущу!», и т.д. – в пределах списка всех прав, которые предоставляет вам общество. В рамках чего подразумевается (и обычно пропагандируется), что наличие прав гораздо лучше, чем их отсутствие, и что нормальная жизнь человека в обществе, определяющего какие-то права, невозможна, а без общества неполноценна. Вот только есть у этого положения один подводный камень: если интересы одного не конфликтуют с интересами другого, оба могут иметь права, стоящие на страже своих интересов, и ничьё право никому жить мешать не будет. Но если интересы пересекаются, то может быть или право одного, или право другого.

Это значит, если вы находитесь в обществе каннибалов, которые собираются вас убить и съесть ради своих прихотей (которые, оказывается, только для вас прихоти, а у них, видите ли, священный необходимый законный ритуал), то наличие такого права в обществе для вас будет прямо поперёк вашего права жизни. А если, чтобы вы не убежали, вас держат связанными в клетке, то такое положения прямо поперёк вашей свободы передвижения. И чем надёжнее блокирована последняя, тем меньше остаётся от первого, ибо, если бы узы были ослабленные, вы бы, может, смогли удрать, и тогда у вас была бы надежда на спасение. И это состояние есть не просто отсутствие права, а именно антиправо, потому, что отсутствие права – это где-нибудь на необитаемом острове, где вы одни, и нет никакого общества, определяющего какие-то права вас и других в отношении друг друга. И отсутствие правовых отношений и есть нулевой уровень права. Ну или, как альтернатива, какая-то земля, на которую вас высадят вместе с другими случайно набранными людьми, и скажут: «Живите, как считаете нужным», и вы бы начали с нуля создавать какие-то правовые отношения. И тогда, может, подрались бы, может, нашли согласие, и может, никто бы ни на чью жизнь не смог покушаться, а может, кто-то узаконил бы за собой такое право, но по крайней мере, у вас была бы хотя бы возможность за побороться за свои права, или хотя бы убежать, пока не поздно. А у дикарей в плену у вас нет таких возможностей, если вы в клетке под охраной и руки у вас связаны. И убивать вас будут гарантированно, и никаких возможностей воспрепятствовать этому нет, поэтому ваше положение хуже, чем при нулевой величине права. Это отрицательная величина права, и измеряется она счётом от нуля в минус.

В языке людоедов может не быть никакого понятия «антиправо», а быть только «право» – их право жить, как считают нужным. И они считают нужным вас убивать и съедать, и имеют за собой соответствующие права, которыми наделяет на это их общество. А существуют их порядки на основании того, что вождь такие законы провозглашает, а вождя они себе выбирают сами. И для них будет удобно считать это положительной величиной права, потому, что так можно жить, как им нравится, и не чувствовать себя неправыми, но от этого оно не перестанет для вас быть отрицательной величиной.

Поэтому, прежде, чем говорить о том, что наличие права всегда нужно и необходимо, адекватный человек сначала должен ввести понятие антиправа, и проанализировать, что есть что, и кому что и зачем нужно. А вот те, кто хотят пожирать чужие права и свободы, как раз не заинтересованы в том, чтоб такое понятие было, потому, что, если оно будет, при помощи него можно будет гораздо доходчивее сформулировать мысль о том, что их порядки хуже, чем полное отсутствие каких-либо порядков вообще. И тогда им будет труднее удержать лояльность общественности к своим порядкам. Так что отсутствие такого понятия в правовой системе может быть не случайной недоработкой, а именно целенаправленно и успешно достигнутым результатом её развития в соответствии с заданным курсом.

Теперь мы знаем, что помимо права есть ещё и антиправо, и это так же естественно, как-то, что помимо плюса есть минус. И что умалчивать об этом нужно лишь тем институтам права, которым по каким-то причинам не нужно, чтобы люди соображали в этом направлении. И если государство построит свои принципы на антиправе, то это будет не что иное, как самое настоящее антиправовое государство. Не анархия, не хаос, не какое-то неопределённое «беззаконие», а именно анти-правовое государство.

2. Антиправовое государство

    Как может быть реализовано антиправо в государстве, в котором людоедство запрещено, и по заявлению некоторых ничего подобного в их обществе и вовсе немыслимо? Представьте себе царя, который считает, что всё в его царстве должно быть так, как ему нравится. И что жизнь его подданных должна быть расходным материалом в его личных прихотях. А прихоти его: хочет больше земли, славы, золота, власти, ну и просто удовлетворения потребности с кем-то повоевать. Реальной пользы от его войн его подданным никакой: только кровь свою проливать, экономические расходы войн на своих налогах тащить, да близких терять. А царю хорошо: львиную долю трофеев для себя, немного для приближённых, а народ заставлять маршировать с песнями, прославляющими царя и его победы.

Как же царю заставить своих подданных вперёд, да с песней идти? Им даётся религия, называющаяся «у нас вера правая, у них – левая», которая учит, что кто жизнь свою за правую веру положит, тому дорожка сразу в рай. И религия эта учит, что кто не данной веры, тому в рай не полагается, так что идти войной на «левоверных» правильно – это богоугодное дело, и надо их веру искоренять, свою насаждать. А то ведь попадают в ад, несчастные, надо их от этого спасти. А ещё религия учит, что царь богами дан этому народу, и идти против царя, значит, идти против воли богов. И всё – все вопросы решены: теперь подданные готовы сами вперёд и с песней за религию, царя, и систему.

За религию – значит, за саму веру в то, что «у нас вера права, у них левая». За хозяина – значит, за веру в то, что дела царя важнее, чем твои собственные (потому, что без тебя богоугодные дела ещё продержатся, а вот без него точно нет). Ну а за систему – значит, за веру в то, что в конечном итоге не общество для нужд царя, а царь для заботы об обществе, и что всё в конечном итоге всё для твоего благополучия, и для заботы о тебе подобных.

Скормить такую религию народу не так уж и сложно – критерии-то истинности веры у некоторых какие: нравится верить – значит, правда. Ну или так: родители научили – значит, истинно. А родителей заставить (ну или на «нравится верить» взять). И чтобы много думать вера не требовала: не хочешь думать – не думай; просто верь, и заслужишь рай. Такую веру готовы принять многие. Отличить такой контингент тоже достаточно легко: как только аргументированную критику их убеждений им выложишь, так сразу целая куча от них эмоциональных возражений, только все голословно. Проклятия, обвинения угрозы, ну и оскорбления, естественно, только всё мимо доказательств. Доводы оппонента никак не опровергаются – опровержения это для тех, кто анализирует. А анализируют те, кто идут от разума. Те же, кто идут от веры, не анализируют; они просто принимают на веру или не принимают, и если принимают, то требуют от оппонентов того же.

Чем отличается хозяин такой системы от людоеда? Тем, что людоед, если кого убивать ради людоедства будет, то вряд ли больше станет, чем съесть может. А вот царь может в расход ради своих прихотей может пустить гораздо больше – война вообще сколько угодно съесть может, и сколько её не корми, она всё равно добавок может требовать. И не уважение к жизни каждого в конечном итоге такое же (только в другом масштабе), вот только в глазах самих подданных всё по-другому. На войну-то они, оказывается, сами хотят – потому, что рай надо зарабатывать. К царю претензий никаких – он, оказывается, главный поставщик счастья для подданных в этом мире (а без него бы они неправильно жили и ад заслуживали). Ну а то, что без ужасов войны их жизнь под его властью никак не обходится, так это, оказывается, не его вина – это вина неправоверных, которые всё никак свою веру левую бросить не хотят, и принять правую.

Царь издаёт указ считать его государство не иначе, как правовым (А вы как думали? Оказывается, с точки зрения его юристов, оно именно такое, и все права человека строго соблюдаются). Вот смотрите: на каких-то диких островах можно кого-то за просто так взять и убить, а у него нельзя; только за соответствующие преступления. И преступления не какие-то, а только достаточно тяжкие: только если сам кого-то убил из тех, кто ему нужен царю (за веру ратовать), или за преступление против веры – говорил, что она не истинна, и души паствы с пути в рай сбить хотел. Жизнь человека в «правовом государстве» царя закон охраняет. А ещё охраняет право на веру: как только кто что-то оскорбляющее чувства верующих сделает – сразу карать так, чтоб не смел более. Или сказать что-то сомнения сеющее – тоже карать. Счастье верующих охранять надо. А ещё надо право на труд охранять. Право пойти воевать за царя, право не получать за это никакой критики, право работать и делать оружие, право проповедовать веру (и не встречать критики), право охранять веру и ловить вероотступников, ну и право свечки делать для храмов – тоже нужно. Не дай бог кого без работы оставят по чьему-то нерадению. А ещё право народа на защиту своих ценностей: если враг какой задумает это общество веры лишить, то свою веру защищать надо – идти воевать бить врага, и лучше на его земле и заранее. Так что, кому царь прикажет, сразу в строй чтобы встал и в бой пошёл – веру общества защищать, а за попытку уклониться казнить сразу (А вы как хотели? Права людей на правую веру оказывается только так защищать надо). Всё это и много другое очень серьёзно регламентировано и расписано так, как будто нет никаких проблем в правилах системы; есть только целая куча благополучия, которое благодаря ей существовать и может.

С точки зрения диссидента государство-то антиправовое: в любой другой среде у человека есть возможность не быть расходным материалом, а тут нет. Но с точки зрения правовой системы этого общества оно самое что ни на есть правовое, и все «правильные» положения и необходимые резидентам права защищаются законами, а кто хочет чего-то «неправильного» – его проблемы. И чем важнее царю, чтобы верили в систему – тем громче его глашатаи кричат, что у них правовое государство. Вот такая информационная война получается по этому вопросу – вполне естественная и целенаправленная.

3. Фокус антиправового государства

Главный аргумент антиправового государства в информационной войне – «У нас все счастливы». Не просто царь с горсткой прихлебателей, а, как минимум, большинство. Они так могут и говорить: «Какое же у нас антиправовое государство, если у нас все счастливы? Антиправовое – это на острове с людоедами, а у нас людоедство запрещено, и целостность тела охраняется законом. И никакие людоеды не приплывут, и никого в плен не возьмут. И никто в ужасе в клетке не сидит. Все живут и радуются жизни. Как ты смеешь называть наше государство антиправовым?»

Все довольны, и радуются каждому дню жизни в своём государстве, и другой жизни просто не хотят. Каждый день в экстазе молятся, и балдеют от предвкушения рая за жизнь в соответствии с догмами. Ну а что им – вполне удобно: не надо напрягаться, развиваться, работать над собой, чтобы учиться думать и определять, где плюс, где минус. Можно просто верить и блаженствовать. Всё, как любят многие (вполне возможно, большинство). Вера даёт по-своему счастливую жизнь. Только следует уточнить, что именно и чем дано.

Благо бывает реальным, бывает кажущимся. Например, если какие-то витамины реально полезны (в нужном количестве), то здоровый организм находит приятным вкушение пищи с их содержанием. А если какие-то вещества опьяняют, но разрушают организм, он тоже может находить их употребление приятным (и даже подсаживаться на стойкую зависимость от них), но это не значит, что они являются благом. Хозяин организма может иметь своё мнение о том, что ему во благо, а у природы (и у более адекватных исследователей вопроса) своё будет. Так что, если кому-то что-то нравится, и кто-то что-то поддерживает, это ещё не означает, что оно есть благо, даже если оно ему не было навязано, а он сам этого захотел.

Представьте себе общину наркоманов, в которой всем заправляет драгдилер. И который всем регулярно башляет наркотик, от которого определённое время принявший пребывает в блаженстве. Потом наступает депрессия и ломки (что лечится новой дозой наркотика), и снова блаженство. И так до самого конца жизни, средняя продолжительность которой в таком режиме – лет, ну, максимум, двадцать с чем-то (если от передоза раньше не загнёшься). Но зато это двадцать лет вроде как почти непрерывного блаженства.

Драглилер занимает место в социальной лестнице на уровне чего-то среднего между царём и богом, и считается дающим им всем смысл жизни. Но что же на самом деле даёт драгдилер своим естественным «резидентам»? Вот природа дала человеку жизнь и ресурс здоровья, пуская в расход которое, можно получать определённое удовлетворение, а драгдилер никакой жизни никому дать не может – он не может никому прибавить никакого здоровья (разве что откачать от передоза иной раз); он может только пускать в расход твою жизнь, и получать свой гешефт. Но с точки зрения подсаженного на зависимость всё запросто может быть иначе (особенно, если начали подсаживать в том возрасте, в каком он ещё ничего не соображал). И он может быть уверен, что жизнь без дозы – это исключительно ломка и депрессия (другой не видел). И без дозы в его понимании и жизни толком нет. И о том, сколько можно прожить без наркотика, он, оказывается, тоже понятия не имеет (если всё жизнь не выходил за пределы секты, где наркотик потребляют все). И сколько можно жить, если всю жизнь обходиться без него, даже и не интересоваться (ну зачем думать «ломках и депрессии»?)

Сколько живёт сам драгдилер, типичный зависимый тоже не интересовался, но видит, что лицо у него старое, и думает, что тот несёт на себе всё бремя «ломок и депрессий», чтобы его подопечные могли жить без них. Он интересуется только одним: где достать дозу. А если с регулярным получением дозы проблем нет, то тогда единственная проблема – где достать ещё ресурс здоровья, ради прожигания жизни дальше.

Если для продления жизни могут быть эффективными какие-то переливания крови или замена изношенных органов, зависимый будет думать, где эту замену достать. И допустим, всё это может в каких-то случаях давать ему драгдилер, и тогда он будет называться на языке зависимого «это моё всё». И ничего последнему, кроме этого, не интересно. Ему только это предоставь, и он счастлив, а где это берётся – это уже его не волнует. Но если драгдилер такое ему и сможет дать, то лишь за счёт тех, у кого это будет взято. Вот только где брать в таком племени здоровую кровь? Это, вообще-то проблемой может стать – возможно, придётся искать вне общества. А с органами ещё сложнее – они у доноров на смену изъятым не вырастают. А может, драгдилер научится сам выращивать донорские органы, или печатать их на 3d-принтере? Вряд ли. Прорывы в области технологий обычно учатся делать те, кто ориентирован на созидание, а не на разрушение. А драгдилер сможет только разве что забирать что-то у кого-то. Ну или просто пользоваться продуктами труда других, когда они уже свой продукт создали, и устанавливать свою монополию на реализацию. И вот тогда получать свои диферамбы от донорозависимых. Ну так, может, драгдилер в каких-то случаях оказаться хотя бы спонсором разработки таких технологий в условиях, где никто другой этого спонсировать не смог бы? Ну в каких-то обстоятельствах, может, так и могло быть, но это только в мире, где он и ему подобные уже сгноили общество до такого состояния, где больше это некому сделать, потому, что у них руки будут трястись от жизни под флагом дозы, и мозги слишком затуманены для таких проектов.

Природа даёт человеку жизнь. Даёт возможность выбора, как её строить. Возможность развиваться и укреплять здоровье. А драгдилер ничего не даёт. Он просто берёт и переигрывает то, что есть. И в этом переигрывании он только забирает то, что создавал не он, и сокращает возможности жизни, но всё это понятно лишь тому, кто мыслит вне той системы, которую тот создаёт. Тому же, кто мыслит только в рамках системы, это может быть совершенно непонятно, и он может быть уверен, что вне системы жизни нет. И в сознании зависимого от системы всё может полностью соответствовать формулировке «у нас все счастливы». Просто для того, кто мыслит вне, сама формулировка ничего не стоит.

Аналогичным образом будет и с религией, которая гонит людей умирать молодыми – она не даёт ничего настоящего. Она только берёт, и перегоняет ресурсы в гешефт хозяина. Только не способным мыслить вне системы этого не понять. 

4. Что даёт антиправовое государство

Если система антиправовая, вся иерархия должна служить антиправу – каждый элемент в меру своего уровня. И занять своё место, добившись чего-то в такой системе, ты можешь только в меру того, насколько этому соответствуешь. И ты можешь это понимать, или свято верить в другое, но механика процесса будет работать именно так, и тебе придётся под это подстраиваться.

Любое хоть сколько-нибудь видное место ты можешь занять, лишь ратуя или агитируя за установленную идеологию. А если ты это будешь делать недостаточно, то его просто отдадут тому, кто это делает лучше тебя. И т.о., автоматически получается, что чем выше места, тем более верный на них должен быть служитель системы. И он может искренне верить в то, что делает, или грамотно лицемерить, но служить он должен так, чтобы никакой альтернативы ему на этом месте система не видела. И ответственность за любое использование полученных возможностей против интересов системы, тоже, соответственно уровню, будет тем строже, чем выше уровень.

Права на жизнь в антиправовом государстве у человека нет – в том смысле, что если система решит, что ему идти в расход по прихоти хозяина, то противиться он не может. Право на свободу тоже быть не должно – за вот так просто сказать «не хочу жить по вашей вере», и свалить туда, где другие порядки, скорее всего тоже просто так не дадут (иначе система может перестать работать). И права на человеческое достоинство тоже нет – в том смысле, что нельзя просто так выйти и сказать: «Я человек, а не расходный материал!» Такое безнаказанно не останется. И нет права на свободу совести: нельзя сказать «я против того, чтобы других, как расходный материал, использовали», или «Я против того, чтобы меня или кого-либо заставляли идти и убивать кого-то вопреки моим принципам!» Всё это будет пресекаться, и тем решительнее, чем чётче выстроена система антиправа.

В антиправовом государстве может быть право подъёма социальной лестнице (с получением соответствующих благ жизни) – но для этого ты должен служить системе (и служить лучше, чем конкуренты). Например, взять генерала. Какой царю нужен генерал – такой, который лучше всех будет выполнять поставленные задачи. А какие у царя задачи – больше земли, власти, золота, славы и побед. Вот кто лучше всех эту задачу решает, тому и быть генералом. А какие порядки должны быть в войске у такого генерала? Такие, которые эффективнее всего превращают каждого нижестоящего в покорного исполнителя воли вышестоящих. Т.е. такой генерал – как маленький царёк, слепленный по образу и подобию большого, только у себя, на своём участке фронта. И вся его деятельность направлена на формирование такой же системы под собой, и выстраивания антиправа других.

Ты можешь немного приподняться, не будучи генералом – простым солдатом снискать какие-то почести и привилегии. Но за это тебе придётся совершить какие-то востребованные системой подвиги, а это значит сильнее рисковать жизнью или проливать свою кровь, т.е. работать в области своего антиправа во имя системы. Вот только вычитать право у одного себя не получится так же много, как у множества других, поэтому генерал при меньшем риске всё равно поднимается выше. Ещё можешь быть офицером – это что-то промежуточное между генералом и солдатом, разделяющее частично преимущества одного и тяготы и другого. И ты служишь и своему антиправу, и чужому, и рискуешь своей жизнью обычно посильнее, чем вышестоящий, но меньше, чем нижестоящие, и имеешь что-то среднее в результате между тем и другим.

Ты можешь быть проповедником. Но если ты просто будешь проповедовать «Любите друг друга, берегите, не будьте эгоистами и всё такое», то такой системе ты на хрен не нужен. Такого в строй и на фронт, и там проповедуй, пока не убьют. Ей нужен тот, кто сразу начинает «За правое дело, за богоугодную миссию, за религию, за царя, за систему!», и только после этого уже «А когда вернётесь, тогда…» Чем лучше других ты проповедуешь то, что надо системе, тем выше подымаешься.

Ты можешь служить инквизиции, выискивающей и истребляющей внутренних «врагов веры». И тогда ты тоже будет освобождён от общей повинности. Но количество таких мест строго в соответствии с соображениями целесообразности для системы. И нахождение на таких местах тоже в соответствии с требованиями самой высокой надёжности.

Можно сказать и так: есть некоторое количество блатных мест, которые так или иначе надо раздать, и вот его надо разыграть между теми, кто более всего подходит. А остальных использовать по основному назначению: в перерывах между войнами работать с максимальной нагрузкой, а во время войн в бой. Но допустим, кто-то хочет мимо строя себе дополнительное блатное место выхлопотать. Он, допустим, поэт, да такой сладкопевчий, что все аж заслушиваются. Язык подвешен, как надо, и давай этим языком лизать «Слава подвигам во имя религии! Слава подвигам во имя царя! Слава подвигам во имя системы!» И после таких стихов все готовы в бой идти так, что системе от этого во много раз больше пользы, чем, если бы он просто пошёл в строй ещё одним солдатом. И вот тогда волей царя такой деятель может быть освобождён от общей повинности. Пусть работает на обработку целевой аудитории, а в бой за него другие пойдут.

Если царь хочет выжать максимум возможностей из своей системы, он может подзакрутить гайки посильнее. Например, если ты хозяин оружейного завода, или глава гильдии цветочников, или кто ещё угодно (в той или иной форме все делу царя служат), ты должен быть ответствен за приём на работу исключительно лояльных к системе. Если обнаружится какая-то проблема с кем-то в этом плане – такого должен вышвыривать. Чем престижнее работа и выше зарплата, тем выше эти требования к сотрудникам. Т.о., может быть выстроена социальная пирамида, где вообще что-то иметь от жизни (и само право зарабатывать на неё) у человека отсутствует, если он не принимает установленную идеологию. Ну и соответственно этому наоборот – чем выше лояльность к системе, тем больше благ можно иметь.

В доведённом до логического завершения антиправовом государстве у человека нет права чего-то добиться от жизни, если он не служит антиправу. У него только варианты: или нищим на паперть (если разрешат), или бунтарём куда-нибудь в подполье (если есть куда), или валить искать счастья где-то в другом месте (если есть возможность). А как ещё должно быть? Чем больше прав у людоеда, тем меньше прав у человека.

5. Минусы антиправового государства

Право на адекватный диалог в антиправовом государстве у человека тоже нет. Это на нулевом уровне права, когда люди ещё только решают, какие порядки им построить, он может спорить и чего-то требовать, и идти на принципы, если оппоненты не проявляют должной адекватности. И тогда там, если кто-то скажет: «А давайте построим общество, где я буду царём, а вы исполнять все мои указы?», он может спросить: «А чем ты гарантируешь справедливость такого порядка?» И тогда если тот ответит: «А тем, что надо верить, что такова воля богов!», спросить: «А где доказательства истинности этой веры?». И пока тот их не предоставит, не соглашаться, и требовать ответа «Признаю свою несостоятельность, отзываю своё предложение, и не возвращаюсь с ним, пока не устраню все недостатки». В доведённом до нужной кондиции антиправовом государстве ничего подобного быть не может; там сразу идёт вера в то, что вера ошибаться не может, и кто идёт против веры, с тем церемониться не будут.

Диалог в антиправовом государстве будет вестись лишь до тех пор, пока представителей системы не уткнут в бездоказательность их постулатов. После этого доказательства заканчиваются, начинаются угрозы. Угрозы, что с оппонентом расправятся в гневе за такие вопросы, и никто спрашивать с расправившихся за такое поведение не станет. И человек должен знать, что ему за это будет, и бояться спрашивать то, на что нет ответа. И отсутствие таких вопросов быть главным аргументом в пользу «А у нас все счастливы!»

Цивилизованный диалог в антиправовом государстве будет вестись лишь до тех пор, пока разговор идёт в системе и по правилам системы. Как только его попытаешься выводить вне системы, нормальный диалог прекращается, и начинается анти-нормальный диалог. Как только верные сторонники системы оказываются в положении, когда доказать не могут, а отступаться не хотят, они сразу просто сразу будут срываться, и бросаться на оппонента: «Враг, враг, враг! Да из-за таких, как ты, мы не можем царство правой веры на всей земле установить! Да из-за таких, как ты, пропащие души в ад попадают! Да такие, как ты, когда враг нападет, сразу на его сторону переметнутся! Да из-за таких, как ты левоверные нас сожрут! Да, таких, как ты, надо не слушать, а сразу на костёр! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!»