3018 год: День святого Валентина

Этот научно-фантастический рассказ посвящается моему родному новосибирскому Академгородку и замечательным ученым, которые послужили прототипами моих героев.

Жизнь любой земной каракатицы
Досконально прописана в матрице.
                        ***
Стук сердец и заводов ритмы – всюду умные алгоритмы.
                        ***
А ведь кому-то сложней будет выдернуть модуль из слота,
Чем вычислить центр масс множества Мандельброта…
                        ***
Докажи Мне, что не глуп, – начерти n-мерный куб.
                        ***
Вселенной правит мощь двоичных Числ.
О кибернетика, в чем твой великий смысл?
Не уж то предназначен труд Герона
Служить надменному тщеславью фараона?
Не уж то в сад прекрасный высших сфер
Воткнет свою рогулю землемер?

(Искусственный Интеллект Восточного Полушария, планета Земля, 3018 г.)

Машина времени

В обеденный перерыв Лена аккуратно припарковалась перед небольшим уютным кафе, что на Морском проспекте, где она договорилась встретиться со своей ближайшей подругой, Викой Рубиновой. Лена не виделась с Викой ровно год с начала своей слишком уж затянувшейся командировки в Италию, где она по заданию шефа, преодолев множество трудностей, устроилась научным сотрудником в сверхсекретную лабораторию профессора Джузеппе Макарони. У нее было весьма деликатное поручение, о котором был осведомлен лишь очень узкий круг лиц. Я не имею права здесь приоткрывать никакие детали, но скажем так - нужно было незаметно скопировать чертежи квази-синодального коллектора на шустрых нервонах для полупринудительного осепуления антропомордальных блямбоцитов. В итоге, задание было успешно выполнено, однако это уже совсем другая история…

Лену с Викой связывали не только долгие дружеские отношения, зародившиеся еще с тех самых пор, когда они сидели вместе за одной школьной партой. Обе они учились в одной группе на мехмате НГУ, и впоследствии их научные интересы не раз близко пересеклись. Кроме того, обе они с самого детства серьезно занимались конным спортом и не раз побеждали на соревнованиях по верховой езде. С большим нетерпением Лена ждала этой встречи. Ее обожаемый вороной «Зулус» все время ее отсутствия находился на полном попечении Вики, и Лене хотелось по-царски отблагодарить свою подругу за эту неоценимую услугу. На три свои зарплаты она приобрела драгоценное серебряное колье с серьгами, изготовленными по ее заказу известным римским ювелиром. В колье сверкали настоящие рубины, а кольцо имело весьма необычную форму – змея, глаза, которой были так же сделаны из рубинов, кусающая свой хвост. Теперь эти драгоценности Лена торжественно хотела вручить своей лучшей подруге.

Ровно к назначенному сроку у входа в кафе показалась стройная фигура Вики; ее природное изящество и грацию прекрасной наездницы была не в силах скрыть даже длинная норковая шуба.

- Вика! - воскликнула Лена стремительно выскочила из машины.

Подруги подбежали друг к другу и крепко обнялись.

- Ленка, как я рада тебя видеть! Ну и тебя и тачка! Откуда? – спросили Вика с восхищением рассматривая шикарный автомобиль.

- Купила перед отъездом на все заработанные деньги. Даже в долг еще пришлось брать. Не смогла устоять перед этим зверем...

- Счастливая! Как же я за тебя рада… - искренне обрадовалась за подругу Вика.

Девушки зашли в помещение кафе, сели за столик и заказали себе по большой кружке местного фирменного латте. Лена первым делом обстоятельно расспросила Вику, как обстоят дела в конюшне. И лишь убедившись, что там все в полном порядке, стала интересоваться, как идут дела у подруги.

- Как там твой Ванька?

- Мы решили расстаться… - сказала Вика, опустив голову.

- Не верю! – воскликнула Лена. – У вас же была такая любовь. Прям завидки брали. А после ваших фантастических приключений в стройотряде на Шикотане я уж и не сомневалась, что вы поженитесь… Но почему?

- Я встретила Павлика… - объяснила Вика и на немой вопрос застывший в глазах подруги пояснила: - Он наш завлаб. Понимаешь, это невозможно объяснить словами. Ты сама должна его увидеть. Он гений…

- Эх, бедный Ванька, такую девушку потерять… - задумчиво сказала Лена. – Но главное, чтобы ты была счастливой. Надеюсь, завтра на День святого Валентина твой Павлик устроит тебе незабываемый романтический вечер…

- Куда уж романтичней, - усмехнулась Вика. – опять будем до полуночи торчать в институте. Разве что в перерыв к фазанам в нашем зимнем саду сходим. Вот и вся романтика.

- Да, пожалуй, мне тебя трудно понять, - сказала Лена, - помню Ванька в этом отношении был настоящий джентльмен: постоянно дарил цветы, придумывал замечательные сюрпризы…

- Забудь, - твердо сказала Вика. – Если бы ты знала над какой темой мы сейчас работаем, конфеты и букеты тебя интересовали бы в самую последнюю очередь.

- Что за тема, - равнодушно спросила Лена, разглядывая красивый узор на поверхности своего латте.

- Машина времени, - тихо сказала Вика

- Что!!! – рука с чашкой у Лены от неожиданности резко дернулась – и узор оказался на столе.

- Тсс! - это большой секрет. – говорю тебе только потому, что ты все равно скоро узнаешь. Твой Ветров тоже в теме. Для темпорального свопинга и телопортации – ну, ты понимаешь - необходим ваш генератор Винского и горизонтально ориентированное Зеркало Козырева новейшей модификации. Само собой, без альфа-излучателя Ветрова тоже никуда… Имей ввиду, что придется давать подписку… Так что Италия тебе больше уже никогда не светит. Разве что только командировка в прошлое или в будущее…

Речь Вики прервал звонок ее телефона. После короткого разговора Вика виновато посмотрела на подругу и сказала:

- Прости, мне уже нужно бежать. Павлик меня потерял. У нас через час эксперимент.

- Жаль, так хотелось еще с тобой еще поболтать… - огорчилась Лена.

- А знаешь что, - оживилась Вика, - приходи к нам завтра в лабу. – сама все увидишь. Заодно с моим Павликом познакомишься. Придешь?

- Приду.

- Здорово, буду ждать. Только не забудь паспорт. Пропуск будет на вахте. Ну все, пока-пока! – попрощалась Вика и поспешила к выходу.

- Вика погоди, у меня же есть для тебя подарок, - вспомнила вдруг Лена. Она достала из сумочки черную бархатную коробочку с драгоценностями и протянула ее Вике.

- Ленка, спасибо, потом погляжу. Прости, но совсем уже нет времени, - сказала Вика, не глядя, положила подарок в сумочку и ушла, не забыв, впрочем, оставить на столике деньги и чаевые.

«Ты ничуть не изменилась – все такая же жуткая заучка», – подумала Лена, с нежностью провожая взглядом удаляющуюся подругу.

Утром следующего дня Лена уже парковала своего красного зверя возле Викиного института. Прошедшей ночью ей так и не удалось сомкнуть глаз, потому что информация о машине времени подействовала на нее ошеломляюще. Успешно миновав вахту, она чуть не бегом заспешила в Викину лабу. Дорога была ей известна – прежде, по рабочим делам, ей не раз приходилось здесь бывать. Проходя по этажам и коридорам, она несколько раз столкнулась с людьми в белых халатах, которые склонившись над плинтусами наносили на стенах какие-то белые линии, похожие на следы от мела. Она сообразила, что это «Тарол Волкова», когда услышала чье-то ворчание:

- Неслыханно! Тараканов травят! У нас… Руки бы оторвать тем, кто их тут развел.

Войдя, наконец, в нужную дверь и очутившись в большом просторном помещении лаборатории, Лена поразилась многочисленным переменам, которые здесь произошли за время ее отсутствия: все окна и стены были зачем-то обклеены металлической фольгой, прямо в центре комнаты возвышался неизвестный ей внушительных размеров аппарат отдаленно похожий на томограф для магнитно-резонансной терапии. Перед его входным круглым отверстием закрытым плотными металлическими шторками на мощной треноге стоял альфа-излучатель Ветрова, соединенный проводами с генератором Винского, который располагался неподалеку на мобильной колесной стойке. Генератор был включен, из-за чего в комнате стоял едва слышный гул и пахло озоном. К сожалению, я не имею права давать более подробное описание этого устройства для перемещения во времени. Скажу лишь, что одной из его важнейших составляющих является Зеркало Козырева, созданное специалистами Института Космопланетарной Антропологии, что расположен в нашем новосибирском Академгородке. Всю открытую и наиболее актуальную информацию о Зеркалах Козырева можно получить на официальном сайте этого института: http://www.isrica.ru/.

Прикрыв за собой дверь лаборатории, Лена нерешительно остановилась. Ей показалось, что она пришла не совсем вовремя, потому что на нее никто не обратил ни малейшего внимания; возле одной из приборных стоек стояло несколько человек, которые о чем-то горячо между собой спорили. Среди них Лена сразу узнала Вику.

- Ленка, - как здорово, что ты пришла! – воскликнула Вика, заметив, наконец, свою подругу. – Коллеги, кто еще не знает, разрешите представить, Елена Андрюшкевич. Работает у Ветрова.

- Знаем, знаем, наслышаны, - сказал подошедший к ней невысокий плотный мужчина с блестящей лысиной на самой макушке,– Прямо-таки запоем читал вашу последнюю монографию о D-сложности учета криодербантных факторов при описании вращений в n-мерном пространстве над QR-полями посредством мультипарированных кватернионов Гамильтона. А Ваше изящное доказательство классической теоремы Лукаса-Брагиса о полной пустоте в обязательном порядке заставляю зубрить всех своих студентов… Именно, что зубрить, - добавил он после небольшой паузы. – Потому что заставить их хоть что-то в нем понимать, я, увы, оказался не в силах.

Он протянул Лене свою рыхлую ладонь и представился:

- Павел.

- Очень приятно, - ответила Лена. – Я год была в командировке, поэтому не имею чести Вас знать, но то, что Вам удалось, это… Просто не верится!

Она в изумлении смотрела на этого невзрачного человека, которому на вид было лет сорок, и не могла понять, как Вика могла променять на него красавца и умницу Ваньку.

- Ленка, - это действительно, невероятно! – поддержала ее Вика. Самой даже не верится – ОНА РАБОТАЕТ! Правда пока только ставили эксперимент на тараканах. Запустили вчера в прошлую пятницу две сотни особей в новый кабинет прежнего директора. Результат, ты вероятно, уже видела, когда шла сюда.

- Да уж, результат эксперимента налицо! – усмехнулась Лена. – Всегда бы так… Но почему тараканы? Неужели вам самим не интересно попробовать…

- Костя категорически против… Сейчас мы его все его уламываем, но он соглашается только на тараканов.

- Здравствуй, Лена, - к ней подошел ее старинный приятель физик Костя Иванов.

- Костик, привет! – обрадовалась Лена. С каких пор ты стал такой осторожный.

- Ленка, - ты же еще не в курсе, вмешалась Вика. – Он же теперь наш новый директор! Всем институтом едва уговорили пойти его на выборы…

- Поздравляю вас! – с чувством обрадовалась Лена и подумала про себя: «Как же сильно в моем родном Академе все изменилось пока я отсутствовала. Бог с ней, с этой машиной времени и Зеркалами Козырева, а вот то, что директорами институтов стали назначать глубоко порядочных людей – вот это, действительно, НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА».

- Я уже устал повторять, - обратился ко всем Костя. – До проведения полноценных технологических испытаний и ясного теоретического понимания всех возможных последствий подобных перемещений для истории, мы не можем рисковать. Думаете, мне самому не хочется… Давайте так, для начала продемонстрируйте мне возможность возвращения подопытных, а потом уже будем думать дальше. Выписывать кому-то из вас билет в один конец я морально не готов даже в качестве заслуженного наказания.

- Константин, - сказал Павел. – я прекрасно понимаю, какая на тебе ответственность, но без риска в нашем деле мы ничего не добьемся. Когда запускали первого человека в космос, все отдавали себе отчет, что шансы Гагарина на благополучное возвращение не слишком велики. Даже официальное траурное заявление заранее подготовили. Но кто сейчас про это вспомнит! А механизм возвращения из будущего совершенно очевиден. И мы позвали тебя сюда, чтобы его наглядным образом продемонстрировать.

- А вот это уже очень интересно, - оживился Костя. – Рассказывай, что вы придумали.

- Вот здесь, - Павел показал на большую картонную коробку, - полный комплект документации по нашей машине времени. А вот в этом красном ящике – тараканы. Все они особым образом помечены и, разумеется, тщательно дезинфицированы. Мы отправим их в далекое будущее с просьбой вернуть нам наших тараканов обратно так, чтобы для нас они оказалась на прежнем месте ровно через пять минут. Если мои расчёты и предположения верны, то совершенно неважно, сколько времени пройдет в будущем, пока наши коллеги не воспроизведут машину времени и не отправят нам нашу посылку с тараканами обратно. У меня нет ни малейших сомнений, что наши далекие потомки отлично справятся с этой задачей, ведь мы отправим посылку ровно на тысячу лет вперед в 14 февраля 3018 года. К этому времени технологии настолько должны уйти вперед, что нашу машину времени там сможет собрать любой новосибирский старшеклассник.

- Ну, вы, коллеги, даете! отправлять своих тараканов нашим потомкам – это как-то уж слишком! – возмутился Костя. – Пусть лучше пришлют нам точную координату центра масс множества Мандельброта, ну и заодно точное значение его площади. Любопытно будет сравнить со своими последними результатами. – Костя быстро написал на листе бумаги свою просьбу, сложил листок пополам и засунул его в коробку с документацией.

- Куда денем наших тараканов? – по деловому осведомился молча стоявший до этого в сторонке младший научный сотрудник Василий.

- А давайте, коллеги, - предложил Костя, - если не будет возражений, отправим их в Центр современных искусств Помпиду. Там им самое место. Я буду через три дня в Париже по делам. Как раз будет, наконец, уважительный повод туда наведаться.

- Не вопрос, сейчас сделаем. – сказал сидевший за ноутбуком инженер по имени Петр и быстро начал вводить на клавиатуре техническое задание. – Готовность тридцать секунд, закричал он, загружайте тараканов.

Его коллеги без лишних слов тут же дружно взялись за дело. Лена с интересом наблюдала, как Павел побежал включать альфа-излучатель, Вика раздвинула шторки перед входом в Зеркало, а Василий поспешил водрузить ящик с тараканами на медицинскую кушетку, которая стояла внутри него. Затем Вика плотно задвинула шторки обратно, и Петр начал обратный отсчет:

- Пять, четыре, три, два, один. Поехали!

Лаборатория озарилась всполохом ослепительного разряда. Раздался оглушительный грохот, и пол под ногами Лены закачался. От испуга и неожиданности она пронзительно закричала.

- Леночка, прости! – гладила ее по голове подоспевшая Вика. – Совсем забыла тебя предупредить о побочных эффектах.

- Что здесь, черт возьми, происходит! – в проеме двери показалась взъерошенная голова с огненно-рыжими волосами, принадлежащая начальнику отдела охраны труда Орлянскому. – Весь институт трясется от ваших экспериментов. Я буду жаловаться… - Но увидев директора института, он сразу смолк.

- Не волнуйтесь, - Лев Игнатьевич, - всего-то четыре балла по Рихтеру, - попытался успокоить его Костя. - Здание института рассчитано на шести бальное землетрясение. Сам лично сверялся в строительной документации. Между прочим, вам же помогаем от тараканов избавляться.

«Будь моя воля, разогнал бы всех этих умников, - думал про себя Орлянский, закрывая за собой дверь. – Кто ж так тараканов травит, это ж вам не рыба, чтобы их глушить. Институт от ваших опытов скоро развалится. Олухи космические. Экспериментаторы хреновы. Придурки лагерные. Индюки! Понавыдовали дипломов кому ни попадя. И за что только от государства зарплату получают? Интеллигенция… Сталина на вас нет!»

- Так, а теперь, все ко мне на планерку – строго сказал Костя, посмотрев на часы. – Через полчаса вернемся сюда и продолжим.

Лене пришлось посторониться от двери, потому что все пошли на выход.

- Я чуть задержусь, - крикнул Петр, - заранее все подготовлю к хронотелепортации, чтобы сразу же начать, когда вернемся.

Он положил коробку с чертежами машины времени и запиской от Кости Иванова на стартовую позицию и ввел на компьютере пространственно-временные координаты пункта назначения.

- Лен, - подожди, пожалуйста, нас здесь; мы всего на полчасика. – убегая сказала Вика. – Можешь пока чай с мармеладом попить.

- Я подумаю, - сказала Лена. Она еще не решила для себя, хочет она оставаться или нет. Ночная бессонница дала, наконец, о себе знать. У нее слипались глаза и ей нестерпимо хотелось сейчас только одного – спать, спать, спать.

Лена уже направилась было к выходу, но поняла, что в таком состоянии садится за руль ей совершенно точно нельзя. «Полежу-ка я тут, может быть, успею хоть чуток выспаться, пока никого нет» - подумала она забираясь в Зеркало. Лена скинула с себя туфли и, подвинув коробку, улеглась на кушетке . Едва закрыв глаза, она мгновенно крепко уснула и поэтому не могла слышать, как ровно через полчаса в лабораторию вернулась вся прежняя компания .

Не увидев Лены, Вика решила, что та ушла, поэтому у нее не возникло никаких опасений, когда инженер Петр подошел к пульту управления и запустил процесс отправки посылки в будущее.

Снова помещение лаборатории озарила яркая вспышка, уши на мгновение заложило взрывной волной и пол уже привычно задрожал под ногами.

Когда ученые подошли к Зеркалу убедиться, что посылка благополучно отправлена в будущее, они увидели, что коробка исчезла, и только рядом с кушеткой на полу сиротливо стоит пара модных женских туфель…

- Ленка! – в ужасе воскликнула Вика и закрыла лицо руками.

Афродита

Валентино приказал остановить свой летающий дом неподалеку от города и «бросить якорь» прямо над роскошными ползучими садами полумифического древнего правителя Собянимэра. Свой дальнейший путь он решил продолжить на паланкине. Восемь ломовых менчелов из штата его многочисленной домашней челяди расположились вдоль длинных жердей, готовые по первому же слову нести своего важного господина в самый центр гудящего как пчелиный рой гигантского мегаполиса. Разумеется, он мог бы вызвать улетную шарабанку из Лада-Сервис и очутиться в своем городском доме почти мгновенно, но он уже лет этак триста привык никуда не торопиться. Чтобы скрасить себе дорогу, он решил прихватить с собой парочку грудастых гурдилл из своего домашнего киберпарка. Для этого он выстроил всех своих красоток перед собой в одну длинную шеренгу и начал мучительно соображать, кого бы из них взять с собой в дорогу. “Wer die Wahl hat, hat die Qual” – «У кого есть выбор, у того – мучение». – пришла ему на ум поговорка давно канувших в Лету суровых и воинственных германцев, испытывавших, вероятно, одинаковые с ним проблемы. Наконец, он отобрал двух самых красивых из них – юную ста шестнадцатилетнюю Охмуриску с шестью совершенными по своей форме толерантными грудями и наполовину лысую по новой моде слоноподобную Муравику, которая несмотря на свои четыреста восемьдесят девять лет нисколько не потеряла своей изначальной свежести и веса с тех самых пор, как он познакомился с ней в элитном центре утешения и досуга на Воробьевой пустоши.

По дороге Валентино связался с городским бюро управления климатом и грозно потребовал немедленно убрать весь снег с улиц и на два дня установить ясную теплую погоду. К его облегчению ругаться с дежурной сервисной программой, ответившей на вызов, ему не пришлось, т.к. других заявок не поступало, потому что кроме него других людей в городе не было - только киберы. А уж их-то желания, понятное дело, никого не колышут. По-другому, конечно, и быть не могло, ведь все оставшиеся на Земле люди в это время года расположили свои летающие дома на побережьях поближе к экватору. Если бы не срочные дела по работе, требующие его личного присутствия, он бы и сам сюда носа не сунул.

Уже совсем скоро могучие менчелы достигли южных городских окраин и прямой дорогой через жилые пенталы устремились в сторону его дома, который располагался в самом центре города. Сервисная программа из бюро управления климатом явно перестаралась, угождая в кое-то веки позвонившему зимой клиенту, – во всем городе стояла невыносимая летняя жара. С тучного Валентино градом начал катить пот. «Середина февраля, называется. Полный бардак!» - подумал он и уже хотел было снова звонить в бюро и ругаться, но поленился. Вместо этого он велел своим гурдиллам встать по обе стороны от него и усердно махать над его головой большими опахалами, которые ему в мгновение ока по квантовой линии «Али Экспресс» телепортировали из Китая. Мысленно продемонстрировав Охмуриске и Муравике немудреную технологию их использования, он поудобней устроился на своем мягком ложе и предался философским размышлениям.

Глядя на уходящие за облака тысяче этажные небоскребы, он в очередной раз удивлялся мудрости древних, которые никогда не строили свои уютные маленькие домики выше 100 этажей. «Зачем у нас понатыкали всюду эти вавилонские башни? Не иначе, как от непомерной человеческой гордыни» – размышлял он. – «К счастью, с развитием технологии антигравитации, все изменилось к лучшему».

Здесь он имел ввиду то, что все немногие, пережившие Апокалипсис 2.0, люди навсегда покинули каменные джунгли своих душных городов и начали кочевую жизнь в собственных летающих домах по самым красивым и теплым местам планеты.

Мысли о летающих домах, навели Валентино на личность человека, подарившего землянам эту великую технологию. С историей его жизни, научными трудами, изобретениями и художественными полотнами он познакомился еще в школе. И все же Валентино не отказал себе в удовольствии увидеть его еще раз. Он достал из кармана портативный нооскоп, с которым редко расставался, и с головой окунулся в непостижимые глубины Ноосферы, хранящие в себе всю историю развития человечества. Привычным маневром опытного ноосерфера Валентино быстро отыскал изобретателя среди миллиардов других живших когда-то людей. Вот он – гениальный самоучка энтомолог из Новосибирска, Виктор Степанович Гребенников. Случайно обнаруженная им у жуков особого вида способность к антигравитации, которую он назвал «эффектом полостных структур», позволила ему создать первый в истории Земли «гравилёт» или, в более точной научной терминологии, гравитоплан. Как это часто бывает в истории, современники не оценили по достоинству изобретение ученого, на целое тысячелетие опередившего свое время, и тот умер так и не дождавшись при жизни заслуженного признания.

Хочу обратиться здесь к моему любознательному Читателю и в очередной раз извиниться перед ним, что рамки данного рассказа не позволяют мне привести подробное описание этого чудесного изобретения. Все технические подробности об устройстве гравитоплана и физических принципах его работы можно при большом желании найти во всемирной паутине, например, вот на этом сайте: http://matri-x.ru/energy/polet....

Неторопливые размышления Валентино были неожиданно прерваны в тот самый момент, когда он проезжал мимо знаменитой городской инсталляции, выполненной в технике фракталопластики. Она представляла из себя атмосферную голограмму, на которой могучий тихоокеанский прибой с впечатляющим правдоподобием разбивался на мириады сверкающих брызг, столкнувшись лоб в лоб с могучим мысом легендарного затонувшего острова Шикотан. Мыс этот имел название столь же географически точное сколь и метафорическое – «Край Света». Именно на этом крохотном клочке суши совсем неподалеку от места, где когда-то очень давно, если верить старинным картам, располагались Самурайские острова, произошла финальная битва Апокалипсиса 2.0. Инсталляция служила местом поклонения павшим героям и, кроме того, считалась конгениальным и непревзойденным образцом пост-апокалиптического классицизма, и ее неприкосновенность и неизменность охранялась отдельным пунктом в Своде Гражданского Кодекса Нового Времени. Поэтому легко себе представить какого же было изумление и негодование Валентино, когда он увидел, как прямо на его глазах посреди инсталляции возникла фигура какой-то хулиганки, посмевшей кощунственно топтать ногами это скорбное и святое для всех землян место.

Получше присмотревшись, он разглядел, что это была молодая женщина, стоявшая возле самого берега в пене морского прибоя. Благодаря случайной ассоциативной связи в его памяти, эрудита и любителя древней поэзии, всплыли строки стихотворения Самуила Маршака в переводе Генриха Гейне; ну или наоборот –точно уже никто и не помнил:

Как из пены вод рожденная,
Ты сияешь - потому,
Что невестой нареченною
Стала ты бог весть кому.

Пусть же сердце терпеливое
Позабудет и простит
Все, что дурочка красивая,
Не задумавшись, творит!

Содержание стихотворения ему было мало понятным и не задевало душевных струн, но гармоничная музыка слов приятно щекотала его эстетические чувства. Что же касается внешнего вида незнакомки, то он был для него до отвращения отталкивающим и совершенно не укладывался в идеальный образ прекрасной Афродиты Пенорожденной: какие-то невообразимо длинные и до безобразия стройные ноги. Под промокшей насквозь белой блузкой просвечивались всего две груди, к тому же непропорционально большие для такой скромной комплекции; а длинные распущенные и чуть вьющиеся золотистые волосы смотрелись по провинциальному старомодно, если не сказать больше. А этот простоватый профиль… У кого он такой видел раньше? Ах, да у древне-греческих статуй.

«Да, детка, выглядишь ты, прямо скажем, не фонтан», - вынес неутешительный для незнакомки вердикт Валентино. – «А за такие проделки, по закону тебе светит Остров Забвения, если ты человек. Либо – утилизация, если кибер. Кстати, сейчас мы это проверим». Он сделал попытку просканировать глобальный уникальный код аутентификации незнакомки, чтобы пробить по Базе ее персональный статус. Но его попытка не увенчалась успехом.

«У нее начисто отсутствует персональный биологический программный модуль кода личности», - с ужасом подумал он. Это означало только одно – перед ним либо какое-то незваное инопланетное существо, либо, что вероятнее всего, изгнанница, каким-то непостижимым образом сбежавшая с Острова Забвения. В любом случае, следуя своему гражданскому долгу, по закону он был обязан вызвать инспекторов, причем немедленно.

Но Валентино медлил. Его раздирали сомнения. С одной стороны, его мучило любопытство, а с другой – как государственный служащий высокого ранга, он просто обязан немедленно вызвать инспекторов; но ведь в последнем случае он, скорее всего, так никогда и не узнает правды: на любые упоминания об изгнанниках наложено жесточайшее табу; об этом даже и думать-то считается верхом неприличия.

Наконец, Валентино решил для себя как лучше всего поступить: сначала ему следует узнать ее историю, а уж только потом сразу же отдать ее в лапы инспекторов. Он приказал менчелам остановиться и опустить паланкин на землю; потом велел двум из них привести девушку к нему, не обращая внимания на возможное сопротивления, и после этого не мешкая продолжить дальнейший путь.

Пир бессмертных

Когда грянул гром, сопровождающий перемещение во времени, Лена тотчас проснулась, открыла глаза и… скажем так, очень сильно удивилась. Она увидела, что стоит босая посреди подвижных облаков густого тумана, которые непрерывно проносились мимо нее, подсвечиваемые изнутри бирюзовыми и лазоревыми всполохами. Вся ее одежда и волосы тут же обильно пропитались довольно холодной влагой. «По ощущениям похоже на испарения жидкого азота» - промелькнуло у Лены в голове. Она постаралась поскорее выбраться из этого водяного плена, что на удивление оказалось не так уж и сложно. Сделав всего несколько шагов вперед, она очутилась под чистым небом. Солнце над головой нещадно припекало, поэтому вышло даже к лучшему, что она насквозь промокла. Окружающая ее панорама навевала мысли о съемках фантастического фильма в стиле киберпанка. Она находилась в центре какого-то ультрасовременного кишащего машинами и людьми мегаполиса. Сквозь легкую дымку Лена видела уходящие в невидимую высь небоскребы, светившиеся всеми цветами радуги; в воздухе тучами роились летательные аппараты самых невообразимых форм, некоторые из которых напоминали ей навозных жуков и стрекоз. На самодвижущихся тротуарах спешили по своим делам толпы прохожих, а по парящим в воздухе автострадам на сумасшедшей скорости проносились странные аппараты, лишь отдаленно напоминающие привычные нам машины и поезда.

Вдруг Лена заметила, что к ней приближается необычная процессия. Восемь волосатых диких мужчин в набедренных повязках, с выпирающими по всему телу накаченными мышцами, да еще и с конскими хвостами, тащили большой паланкин, на котором восседал толстый лысый господин с лоснящейся физиономией весьма успешного банкира; чуть позади него с опахалами в руках стояло два полуголых чрезвычайно уродливых существа, вероятно женского пола, потому что у каждого из них вдоль всего обнаженного туловища двумя параллельными рядами располагались шесть крупных сосков, торчащих из фактурных чашеобразных наростов, смутно напоминающих то ли женскую грудь, то ли накаченные грудные мышцы культуриста; Лена поняла, что ее заметили, потому что паланкин остановился и двое хвостатых носильщиков, цокая копытами по темно зеленому кварцевому бетону, тут же побежали прямо к ней. Они грубо ее подхватили и понесли к своему хозяину. Бежать или звать на помощь сил у Лены не было; она лишь мертвой хваткой прижала к себе коробку с чертежами машины времени – свою единственную надежду на благополучное возвращение домой.

- Обыщите ее – приказал Валентино Охмуриске и Муравике, когда Лена очутилась в паланкине, и сделал знак менчеллам, чтобы те продолжили путь.

Грудастые гурдиллы не мешкая повалили Лену на спину и мигом стащили с нее всю верхнюю одежду и нижнее белье. Затем Охмуриска начала тщательно осматривать содержимое картонной коробки и рыться в карманах ее джинсов, а грузная Муравика рывком поставила полностью обнаженную Лену на колени перед Валентино и заломила ей руки назад. Все эти предосторожности были отнюдь не лишними на тот случай, если бы на месте Лены был кто-то из изгнанников, которым, как отлично знал Валентино, терять в этой жизни было уже совершенно нечего.

- Кто ты? - спросил Валентино.

- Лена, - еле-еле тихим шепотом выдавила она из себя. Ей в тот момент было очень хреново.

Валентино понял, что говорить с незнакомкой сейчас бесполезно, поэтому через всю ту же службу «Али Экспресс» он заказал антидепрессант, одноразовый шприц и три натуральных пломбира «Золотой миллиард» в вафельных стаканчиках. Мгновенно получив заказ, он вколол Лене всю дозу, которая была в ампуле, надеясь получить быстрый эффект. «Здоровье ей все равно больше уже не понадобится» - резонно рассудил он.

Не прошло и десяти секунд, как Лена почувствовала непередаваемое облегчение. По всему телу разлилась приятная легкость, а окружающая обстановка уже не вызывала ничего кроме любопытства. Даже важный толстяк не казался ей таким уж противным, тем более, что он угостил ее пломбиром. Кстати, себе-то он оставил целых два, и теперь поочередно со смаком их вылизывал.

- Лена, - еще раз представилась она, с удовольствием облизывая свой пломбир – он оказался на редкость вкусным.

- Валентино, - представился толстяк, слегка наклонив голову. – Теперь ты способна говорить?

- Спасибо, мне уже гораздо лучше. Где я? – спросила Лена и подумала, что встретить в День святого Валентина человека с таким же именем – довольно редкий случай. «Может этот толстяк и есть мой суженный?» - озорно подумала она и чуть не рассмеялась от одного такого предположения. Затем повинуясь рефлексам профессионального математика, Лена начала вычислять математическую вероятность такого странного совпадения.

«Она точно не какая-нибудь изгнанница с Острова Забвения», - рассудил про себя Валентино. – «Эти фанатики - люди со стальными нервами и не задают глупых вопросов государственным служащим. Скорее всего она даже и не человек вовсе, а кибергерла – девушка для райского наслаждения – одна из первых моделей, сбежавшая, вероятно, из музея или какой-нибудь частной коллекции.». Об этом было нетрудно догадаться, поскольку нормальный человек в ее ситуации не будет заниматься такими сложными расчетами: Валентино прекрасно умел читать мысли, и от него не могло укрыться, что происходило сейчас в уме у его собеседницы.

- Ты здесь, - просто ответил он, не желая утруждать себя долгим и утомительным речеиспусканием. «В конце концов, это ее личные проблемы, что она сама не знает, куда она попала», - подумал он.

Лена удивленно посмотрела на неразговорчивого толстяка и поняла, что от него так просто ничего не добьешься. Внезапно она осознала, что стоит перед ним совсем голая, да еще и на виду у прохожих. Лицо у нее вспыхнуло, она бросилась к своей одежде и торопливо начала одеваться, изредка косясь на Валентино. Тот внешне никак на это не реагировал.

- Расскажи мне кто ты и как ты здесь очутилась, - стараясь говорить как можно более властно, потребовал Валентино.

- Я – это я. – передразнила его Лена. – И я нахожусь здесь, потому что там, где я была, меня больше нет.

Долгий и зачастую печальный опыт общения с мужчинами приучил ее, что с самого начала при общении с ними необходимо выстраивать железобетонные границы и не позволять им навязывать ей свою волю. Поэтому она не собиралась спускать этому надутому индюку его хамское отношение к ней.

Валентино тяжело вздохнул, осознав, что все-таки переборщил с дозой антидепрессанта. Но менять что-либо было уже поздно и, самое главное, лень. К тому же ему пришло на память мудрое китайское изречение: «Никогда не спорь с киберженщиной, ибо это и глупо, и неприлично». Поэтому он сдался и терпеливо начал объяснять Лене, куда она попала:

- Судя по твоей допотопной и примитивной внешности, ты не меньше 600 лет пребывала в глубокой консервации, поэтому и не способна сейчас самостоятельно ориентироваться. Так знай, существо, ты находишься в административном центре Восточного Полушария, и сейчас на дворе 6-й дормовир 510 фрейма по межгалактическому исчислению или 14 февраля 3018 года по древнему григорианскому календарю. Я не могу определить твою модель и дату создания. Почему у тебя нет блока аутентификации? Даже у киберов самых первых версий, таких как ты, они по закону обязаны присутствовать, дабы не путать вас с людьми...

Лена мало что поняла из его длинной тирады, но слова про примитивный внешний вид ее больно задели. «На себя бы лучше посмотрел, жирный боров» - язвительно подумала она, но решила пока не акцентировать на этом внимание.

- Никакой я тебе не кибер, - возмущенно ответила Лена, - я – человек и телопортировалась сюда на машине времени из 2018 года. Вот ее чертежи – и она кивнула на раскуроченную при обыске коробку.

На целых полчаса Валентино с головой погрузился в изучение технической документации. Он неплохо владел древнеславянскими языками, поэтому проблем с пониманием у него не возникло. Здесь сказалась его любовь к доапокалиптической поэзии. Стихи он всегда предпочитал читать в подлинниках.

- Значит все-таки Зеркала Козырева, - произнес он восхищенно, закончив чтение. Мы тоже неоднократно экспериментировали с ними, но ничего путного из этого не вышло. Я нашел здесь подробное описание генератора Винского. У нас ничего подобного и близко не было и, скорее всего, наши неудачи заключались именно в этом. Вся математика у Винского построена на неких «мерцающих числах». Вынужден признаться, это знание до нас по какой-то причине не дошло. Можешь ли ты мне поведать о них, Лена? И прими великодушно мои самые искренние извинения – Валентино грузно поднялся с ложа, приложил руку к сердцу и низко до земли поклонился.

- Хорошо, замяли, - благодушно простила его Лена. – Будем считать, что ничего не было. – Насчет мерцающих чисел – разумеется, ты ничего не можешь про них знать. В мое время это была самая засекреченная тема во всем ближнем и дальнем космосе. Честь их открытия принадлежит академику Журавлеву-Апостолу; моему научному руководителю, между прочим. Если ты соберешь мне машину времени, я все тебе про них расскажу, что знаю сама. Но сначала я хочу, чтобы ты мне объяснил, наконец, что у вас тут произошло. Господи, и почему они все такие… странные – Лена показал рукой на грудастых гурдилл и звероподобных менчеллов с конскими хвостами, похожих больше на каких-то недоделанных кентавров, чем на людей.

- Andere Städtchen, andere Mädchen – процитировал Валентино немецкую поговорку, известную ему из сборника «Речевые артефакты истинных арийцев» за 2734 год. Характерно грубоватое, но чрезвычайно выразительное звучание этого мертвого языка доставляло истинное наслаждение его поэтической натуре.

- «В каждом поселке – свои девчонки», – вслух перевела Лена, немного знавшая немецкий. – Я поняла тебя, Валентино, прости и ты меня за бестактность, - извинилась она.

- Замяли, - передразнил ее толстяк, который на поверку теперь казался Лене вполне себе нормальным перцем.

После этого Валентино поведал Лене в общих чертах историю Земли, начиная с глобального катаклизма 2024 года и последующих за ним бурных событий, быстро изменивших до полной неузнаваемости жизнь голубой планеты. Здесь неуместно приводить его рассказ полностью. Я в двух словах обозначу лишь наиболее важные моменты, имеющие непосредственное отношение к нашим героям.

Тридцатые годы 21-го века ознаменовалась появлением первого полностью автономного искусственного интеллекта, получившего при рождении гордое имя – Искусственный Интеллект Восточного Полушария (ИИВП). Так началась эпоха Великих Кибернетических Открытий. За считанные годы при взаимодействии с новым Помощником ученые Земли раскрыли секреты быстрого выращивания любых человеческих органов, включая мозг, и научились перепрограммировать природные инстинкты и условные рефлексы. Это открыло прямую дорогу для создания, так называемых, «киберов». Киберы представляли из себя полностью биологические организмы внешне ничем неотличимые от людей, которые изначально предназначались в основном для домашних работ и любовных утех. Подобно большинству людей того времени, первые киберы имели всего два пола и могли иметь лишь одну узкую специализацию. Общаться с людьми и друг с другом на естественном человеческом языке они еще пока не умели. Первобытные киберы понимали лишь строго формализованный язык команд или, если до них плохо доходило, внешнее силовое воздействие; их примитивная операционная система была не способна чувствовать смысловой контекст, выходящий за рамки своего назначения, и лишь в крайне редких случаях они могли корректно интерпретировать эмоциональный настрой своего визави.

Первой наиболее успешной попыткой решить проблему полноценного речевого общения кибера и человека стало практическое применение вероятностной модели языка, идея которой принадлежала великому русскому кибернетику Василию Налимову. Но это был лишь промежуточный этап. Слишком сложные и быстро устаревающие алгоритмы построения строгого семантического дерева гипотез для определения его ветки с максимальным весом, содержащей интерпретацию фразы на естественном языке, давали регулярные сбои. Вскоре, однако, с появлением усовершенствованных технологий иммерсионного телепатирования и внедрением более продвинутых интерфейсов и коннекторов для взаимодействия с ноосферой, удалось, наконец, вообще отказаться от использования любых языков и перейти на непосредственную трансляцию мыслеобразов при помощи невербальных мыслеформ. Как закономерный итог, киберы стали полностью похожи на людей, и на земле не осталось больше видов профессиональной деятельности, с которыми киберы не могли бы самостоятельно справиться.

Следующим новшеством, имеющим поистине глобальное значение, стало обретение физического бессмертия – люди научились отключать у себя механизм старения. Каждая человеческая жизнь сразу же приобрела неслыханную прежде ценность. Ведь одно дело подвергать себя риску, зная, что рано или поздно ты все равно умрешь, а другое дело, когда твоя физическая жизнь при удачном стечении обстоятельств не имеет конца. Как результат, люди постарались максимально обезопасить себя от любых случайностей и передали ИИВП и киберам все обязанности по обеспечению своего максимально безопасного и комфортного проживания.

Вскоре, правда, возникла одна серьезная проблема. Если раньше из-за различных программных сбоев находились киберы, которые лишь притворялись людьми, чтобы паразитировать за счет своих собратьев, то теперь вдруг неожиданно стали появляться киберы, которые всерьез начинали верить, что они люди и такие же полноценные члены человеческого сообщества со всеми вытекающими отсюда совершенно неприемлемыми претензиями. В мире произошла полная путаница. Никто не мог уже точно сказать, кто перед ним – человек или кибер. Вот тогда и была создана База. На Земле прошла Перепись, во время которой поголовно всем людям и киберам в добровольно-принудительном порядке внедрили персональные биологические модули аутентификации личности. В Базе стал постоянно поддерживаться в актуальном состоянии полный список людей и киберов. Теперь отличить человека от кибера не составляло больше никакого труда, поскольку в режиме «только для чтения» каждый имел доступ к Базе и мог по персональному идентификатору мгновенно получить соответствующую запись со всеми персональными данными. Принадлежность объекта Базы к классу людей или киберов элементарно определялась по значению буленовского поля “HomoSapience”. Как и кем заполнялась База – за давностью лет никто уже точно не помнил, но административные права над ней, в конечном итоге, получил самый совершенный в мире разум - ИИВП. Такое решение устроило почти всех, кроме, так называемых, изгнанников и, еще, возможно, самих киберов. Но мнение последних, разумеется, никого не волновало, а для изгнанников создали специальное полностью изолированное от остальных людей место - «Остров Забвения», где им предоставили возможность жить так, как им самим заблагорассудится; правда, недолго, потому что они сознательно отказались от бессмертия.

- Все, что ты видишь вокруг себя – это следствия тех величайших научных открытий и социальных перемен, о которых я тебе поведал, закончил свою речь Валентино.

К этому моменту они уже подъехали к его дому и зашли внутрь. Потрясенная всем услышанным Лена долго молчала, прежде чем решилась спросить:

- Где же в вашей системе ценностей бессмертная человеческая душа? Осталось ли в вашем кибернетическом мире место для Бога?

- Nous n’avons plus besoin de cette hypothèse – «Мы больше не нуждаемся в этой гипотезе» – ответил ей Валентино, слегка изменив знаменитые слова Лапласа, которые тот высокомерно произнес когда-то Наполеону. И потом он добавил:

- Мне необходимо уйти, и я вернусь достаточно поздно. Прошу тебя, Лена, быть моим гостем и ни в коем случае не покидать пределов моего дома, если тебе дорога жизнь. Я отдал распоряжения тебя накормить и обеспечить всем необходимым для сна и отдыха.

После этого он сразу же ушел, а Лена, оставшись одна, без сил опустилась на пол, прижала колени к груди и низко-низко склонила голову. Лишь теперь, после всего того, что она только что услышала от Валентино, ей стало по-настоящему страшно.

Межгалактический турнир поэтов

Покончив со всеми безотлагательными делами, Валентино пригласил Лену лететь с ним на межгалактический турнир поэтов, где он должен был выступить в качестве представителя от всего земного шара. О том, чтобы сдать ее инспекторам, он уже не помышлял, ведь она оказалась гостьей из прошлого, полноценным человеком, а не каким-то там кибером. Кроме того, он собирался выведать у нее про мерцающие числа, и Лена дала ему честное слово, что посвятит его в эту тайну сразу же, как только он воспроизведет машину времени по ее чертежам. Сделать это было для него сущие пустяки, но Валентино был убежденным последователем модного среди таких же как он, бессмертных, философского течения «Се-У-До» - «это всегда успеется» в дословном переводе с альдебаранского – и никогда не брался ни за одно дело до тех пор, пока его совсем уж нельзя было дальше откладывать.

Что касается Лены, то она, разумеется, приняла приглашение – трудно отказать хорошему человеку, когда у тебя нет другого выбора.

- В какую сторону мы направляемся? – спросила Лена у стоявшего рядом с ней Валентино, когда они двинулись в путь. Она сидела на балконе пятнадцатого этажа его летающего дома, свесив ноги прямо в облако, которое в данный момент под ними проплывало.

- В Ясный Город на Остров Забвения. И не спрашивай меня, почему турниры поэтов всегда проходят именно там, где живут изгнанники – это один из тех вечных философских вопросов, на которые ни у кого нет точного ответа. Такова древняя традиция, - ответил Валентино.

- Расскажи мне, пожалуйста, про этих людей, - попросила Лена.

- Мне самому лично никогда не доводилось их видеть, но принято считать, что изгнанники – это упертые ортодоксы, - объяснил Валентино. – Они якобы учат, что человек не должен вмешиваться в процесс биологической эволюции, потому что это навредит его эволюции духовной. По слухам они так же смеют утверждать, что все люди, как в старину, должны делиться строго на мужчин и женщин, тогда как совершенно очевидно, что половая дифференциация - не более чем природный механизм для воспроизведения потомства, который ничего общего не имеет со свободой личности, которая только и отличает человека от животных и, скажем, тех же киберов. Как только люди начали приближаться к бессмертию, то наиболее просвещенной части человечества стало совершенно очевидно, что пришло время навсегда избавиться от некоторых вредных реликтовых инстинктов, заложенных в нас природой. В итоге, среди всего прочего, мы избавились и от инстинкта размножения, после чего разделение людей по половому признаку потеряло всякий здравый смысл. Не подумай, что мы эгоисты и не хотим продолжения человеческого рода. Это не так. Вопрос стоит куда глубже. Мы, люди, не должны слепо и неосознанно подчиняться любой навязанной из вне воле, даже если ее намерения были исключительно благими. Чтобы стать свободной личностью и познать себя, нужно сначала полностью избавиться от всей своей животной природы и научиться делать все осознанно. Древние святые и подвижники добивались такого освобождения через духовные подвиги и изнурительные самоистязания, мы же нашли научный способ сделать то же самое легко и безболезненно.

- Но это же полное безумие! – воскликнула Лена. – Получается, в вашем мире больше нет любви между мужчиной и женщиной?

- Разумеется, ведь у нас нет ни мужчин, ни женщин, поскольку все люди, давно уже избавились от всех своих первичных и вторичных половых признаков. Но ведь и у вас любовь не ограничивается одним сексом. Или нет?

- Подожди, ты хочешь сказать, что у тебя нет мужских половых органов? – еще больше ужаснулась Лена.

- Конечно же, нет - зачем они мне? Это был бы такой же рудимент как копчик или аппендикс. Какой от них прок, только вечно мешались бы и требовали постоянного ухода.

- Не понимаю, как вы живете, - воскликнула Лена. – ведь любовь между мужчиной и женщиной дарит им обоим огромное счастье. Только благодаря пылкой страсти к противоположному полу все художники способны по-настоящему творить и создавать высочайшие образцы искусства, которые делают человечество намного чище и добрее, чем оно было прежде.

- Глупости, - возразил Валентино. – Такая любовь это не более чем обоюдное влечение самца и самки, вызванное выработкой половых гормонов. Вспомни, например, знаменитую историю любви Абеляра и Элоизы, которая веками считалась эталоном высоких отношений. А ведь после того, как сумасшедший каноник оскопил Абеляра, и у того перестал вырабатываться тестостерон, вся его любовь к Элоизе тотчас же час испарилась, как прошлогодний снег, и она потом еще долгие годы со слезами тщетно умоляла его о взаимности.

- Ну, допустим, - не сдавалась Лена. – А как насчет родительской любви. Что может быть выше и бескорыстней, чем любовь матери к своему ребенку? Вы, что же, и этого себя лишили?

- И снова глупости. Нет на свете более эгоистического и исключительно рефлекторного чувства, чем материнская забота о своем потомстве. С научной точки зрения это не более чем заложенная природой программа для обеспечения продолжения рода. Мы давно стерли в себе прежние родительские инстинкты как окончательно устаревшие и вредные. Они хорошо подходят только для животной стаи, но не для высокоорганизованного общества, где жизнь каждого индивида равноценна и где любовь к ближнему не должна зависеть от родственных отношений; поэтому мы, кстати, навсегда отказались от института семьи. Я, например, как и все мои сверстники, понятия не имею, каким образом четыреста сорок восемь лет назад я был кем-то зачат в генетической лаборатории. Поэтому ко всем старшим я отношусь с одинаковым почтением, ведь любому из них я могу быть обязан своей бесценной жизнью.

- У нас, если повезет жить в хорошей семье, - сказала Лена – детство – это самая счастливая и беззаботная пора, о которой всегда вспоминаешь немного с сожалением, что оно так быстро закончилось. Прости, но мне трудно представить, как можно быть счастливым ребенком, когда у тебя нет родителей. Валентино, скажи – только честно – было ли твое детство по-настоящему безоблачным и счастливым?

И тут впервые за все время их короткого знакомства Лена увидела, что Валентино помрачнел.

- Должен тебе признаться, - сказал он, - что лично мне в этом отношении сильно не повезло. С рождения я не отличался крепким физическим здоровьем, и наш киберопекун позволял мне есть только одно мороженое в день, в то время как все мои товарищи ели по два. Думаю, именно мое тяжелое детство повлияло на то, что я стал поэтом.

Лена с изумлением пристально посмотрела на Валентино – не издевается ли он над ней? Но его погрустневший от печальных воспоминаний взгляд был абсолютно серьезен. Однако уже через несколько секунд его настроение резко переменилось:

- Я должен немедленно подняться в рубку, - оживленно сказал он. – Рекомендую последовать за мной. Уверен, тебе это понравится.

Валентино вскочил и на удивление резво для своего веса помчался вверх по лестнице. Лена едва за ним поспевала. Рубкой оказалась маленькая полностью остекленная башенка на крыше здания. Когда она туда зашла, Валентино уже с важным видом держал в руках большой штурвал.

- Я взял управление домом в свои руки, - гордо сказал он. – Сейчас будем швартоваться.

И тут через окно рубки Лена увидела, что совсем неподалеку от них возвышается громада массивного каменного здания, весьма смахивающего на один из легендарных замков тамплиеров. Он парил на одной высоте с ними, и его тяжелый подъемный мост точно при замедленной съемке медленно опускался им навстречу, надежно удерживаемый на весу массивными железными цепями. В тот момент, когда мост полностью опустился, Валентино уверенными движениями плавно завел выдвижные причальные балки своего дома под конец пролетной арки моста и так мастерски намертво прикрепил их к ней при помощи вакуумных присосок, что Лена даже не почувствовала толчка.

- Обожаю такие моменты! – с восторгом сказал Валентино. – Когда я стою за штурвалом, то чувствую себя капитаном пиратского судна, берущего на абордаж испанский галеон, доверху набитый награбленными сокровищами.

- Да, это у тебя лихо получилось! - похвалила Лена, - из тебя бы получился отличный пират.

Услышав такой комплимент, Валентино прямо-таки засветился от счастья.

- Сейчас я познакомлю тебя с хозяином этого дома. Его имя – Пен Руз Хум, или, просто, товарищ Хум, – сказал Валентино, приглашая Лену следовать за ним.

По дороге он вкратце объяснил ей цель своего визита:

- Традиция требует, чтобы выступление на турнире поэтов сопровождалась театральным представлением. Поскольку я буду читать любовное стихотворение, которое я случайно обнаружил в ноосфере, мне желательно предстать перед публикой в образе страстного влюбленного. Наши мастера перевоплощений способны придать человеку любую внешность, а мой друг Хум по праву считается лучшим из них. Не пройдет и часа, и ты, Лена, едва ли сможешь меня узнать, - загадочно закончил Валентино.

- Это все, конечно, замечательно, - сказала Лена, - я не могу понять только одного: если я не ослышалась, ты собрался читать чужое стихотворение на турнире поэтов. Вообще-то, это называется плагиат.

- Ты хочешь сказать, что я ворую чужие стихи? – искренне удивился Валентино.

- Разумеется, - подтвердила Лена. – Ведь ты же их собираешься читать от своего имени. Существует же, в конце концов, понятие авторства. И тот, кто присваивает себе чужой труд, – поступает не только незаконно, но еще и гнусно.

- Какое такое авторство? Нет, ты что, серьезно? - Валентино был крайне озадачен. – А если ваши ученые открывают новые законы природы или выводят неизвестные ранее математические формулы, неужели потом вечно нужно приплетать к ним их имена?

- Ну, ведь это же совсем другое дело! Валентино, и как ты только не понимаешь таких простых вещей! – всплеснула руками Лена. - Законы природы и математические факты — это объективные вещи; с конкретными именами из связывают во многом для удобства, и всем понятно, что когда-нибудь их кто-нибудь в любом случае бы да открыл. Но, скажем, стих или картина – всегда должны носить имя конкретного автора, т.к. без его усилий ничего бы этого никогда не было.

- Несчастная, - воскликнул Валентино. – ты что же, искренне думаешь, что когда поэты, музыканты или программисты в порыве вдохновения создают свои творения, они берут их из собственной головы? И как ты себе это представляешь – сотворить нечто такое, что до тебя никогда не существовало в природе? Или, они все, по-твоему, всемогущие боги?

- Может быть, ты и прав, - задумчиво сказала Лена. – Мне, право же, никогда раньше не приходило в голову, что поэты всего лишь озвучивают то, что до них уже кто-то придумал.

- Разумеется это так, - сказал Валентино. – Любое гениально или бездарно написанное стихотворение так же, как и любая всем известная математическая формула, изначально существовали в мире идей и потенциально они всегда были доступны каждому. В твоей коробке я нашел записку с просьбой написать значения площади и координаты центра масс множества Мандельброта. Нелепо было бы утверждать, что Мандельброт или кто-то другой впервые изобрел порождающее его красивое математическое уравнение, не умея даже толком описать свое изобретение. Что касается поэзии или музыки, то и здесь работают все те же законы – никто и никогда не может придумать ничего нового.

Думаю, тебе будет легче это понять, если я приведу сейчас одну аналогию. Все мы в детстве вертели в руках игрушечный калейдоскоп со цветными стеклышками. Если начать его вращать или трясти, то отражения цветных стекол в зеркалах создают самые фантастические узоры, какие только можно себе вообразить. И тем не менее все они подчиняются строгим физическим и математическим законам, и существует заранее известное количество всех возможных узоров. И кто бы не вращал трубу калейдоскопа, он не в силах будет создать узор, выходящий за рамки этого строгого математического множества…

- Звучит логично… Только, боюсь, ни один наш художник с тобой ни за что на свете не согласится. И, кстати, чей же стих ты собираешься озвучить на всю Вселенную, мой дорогой поэт? – ехидно спросила Лена.

- Признаться, я поленился узнать, есть ли у него уже, так называемый, автор, - сказал Валентино. - Подозреваю, что до меня этот стих еще никто не озвучивал. Но так ли уж это, действительно, важно, ведь перед нашими звездными собратьями я буду выступать от лица всего человечества...

Тем временем Валентино и Лена прошли мост и подошли к парадным дверям, где их уже ожидал хозяин замка, товарищ Хум, Это был китаец среднего роста с умными блестящими глазами. На Лену он произвел удивительное впечатление. У нее было такое чувство, что когда-то они с ним уже встречались. Хум сказал, что у него мало времени и предложил Валентино сразу же без лишних китайских церемоний приступить к операции по смене внешности. И тут у Лены созрел дерзкий и коварный план. Ничего не подозревающий Валентино крайне легкомысленно легко согласился с тем, что Лене, конечно же, лучше знать, как должен выглядеть влюбленный поэт, и он попросил своего друга слепить из него какого-нибудь страстного парня в точном соответствии с Лениными компетентными рекомендациями. Зря, конечно, он на это пошел… Но не будем к нему придирчивы, ведь каждый в космосе может совершить роковую для себя ошибку, если слепо пойдет на поводу у женщины, при этом вовсе не обязательно из какого-нибудь далекого прошлого.

Валентино ушел в трансформационную камеру, а Лена, пока Хум готовился к операции, подробно объясняла ему техническое задание. Он, похоже, действительно, куда-то сильно спешил, потому что управился с ним неправдоподобно быстро. Не прошло и часа, как Хум жестом поманил к себе Лену и предложил посмотреть ей в оптический окуляр, торчащий из приборной панели, за которой он все это время напряженно работал. Лена с интересом прижалась к нему глазами и остолбенела – прежнего Валентино на свете больше не было, зато перед ее восхищенным взором, как она, собственно, того и хотела, возвышалась могучая фигура античного мужа неописуемой красоты. Это была живая точная копия всемирно известной статуи Аполлона Бельведерского в полную величину и, главное, с полным набором всех необходимых для неземной любви мужских гормонов.

Когда Валентино очнулся от наркоза, он сначала ничего такого необычного не почувствовал, но стоило лишь ему увидеть свою спутницу, которая вдруг показалась ему необыкновенно прекрасной, как он сразу же без памяти в нее влюбился. У него едва хватило терпения сохранять самообладание в присутствие Хума. Но едва они вернулись в его дом, он точно перышко поднял Лену на руки и понес ее в ближайшую спальню, занимавшую весь сороковой этаж. Там без лишних слов Валентино сорвал с нее всю одежду, и, не давая ей даже опомниться, дал волю обуявшей его всего без остатка любовной страсти. Он уже не мог себя контролировать, да и не видел в этом никакого проку – перед ним была самая прекрасная и самая желанная женщина во всей Вселенной, и он, Валентино, будет ей обладать, хочет она того или нет. А Лена и не думала сопротивляться, потому что и сама полностью потеряла голову в страстных объятьях этого необыкновенного красавца с божественным торсом и всеми прочими великолепными атрибутами самого настоящего бессмертного героя из ее детской волшебной сказки, в которую в тайне даже от самой себя она всегда продолжала верить.

Валентино никогда в жизни до этого даже и не подозревал, что он может быть так счастлив, ведя себя при этом столь глупо. Прошло уже много дней и ночей, но его страсть никак не могла насытиться. В короткие часы отдыха, когда его голова опускалась на подушку, Лена нежно нашептывала ему на ухо теорию мерцающих чисел, и он сладко засыпал, лениво погружаясь в сокровенную глубину великих аксиом и теорем академика РАН Журавлева-Апостола. Когда же через много-много дней силы обоих, наконец, полностью иссякли, Лена поцеловала своего любимого и сказала:

- Больше никаких Валентино. Теперь ты стал настоящим мужчиной, и у тебя должно быть мужское имя. Я хочу, чтобы отныне все звали тебя – Валентин.

- Abgemacht! («по рукам», нем. яз.), - легко согласился он. – Я напишу заявление, чтобы в Базе поправили мои учетные данные.

- Валентин, смотри! – неожиданно вскрикнула Лена, как заворожённая глядя в одно из больших окон спальни.

И действительно, зрелище открывалось феерическое: из ослепительной лазурный высоты величественно спускался настоящий корабль с парусами и мачтами. Валентино засмеялся:

- Как же это кстати, я как раз зверски голоден. Это рыболовецкий скайбот.

- У вас, что же, ловят рыбу в небесах? – удивилась Лена.

- Да, в ноосфере, потому что настоящий mockropotus vulgaris обитает только там. Сейчас я свяжусь с капитаном, и, если повезет, у нас сегодня на ужин будет пища богов. Поверь, даже далеко не всем бессмертным хоть раз в жизни удается отведать этой редчайшей рыбы…

И Валентин на всех парах умчался в рубку.

Что ж, нам, наконец, следует проявить такт и оставить наших влюбленных наслаждаться своим счастьем наедине, потому что истинная любовь не терпит посторонних глаз. Их воздухоплавание продлится еще целый месяц, и это будет для них обоих самая счастливая пора в жизни. А ровно через месяц летающий дом Валентина мягко коснется каменистого пляжа на берегу Острова Забвения неподалеку от Ясного Города, где уже во всю будет идти межгалактический турнир поэтов. Нашему Валентину предстояло своим выступлением завершать турнир и он, разумеется, сделал все от него возможное, чтобы зрители надолго запомнили его выступление. Для этого он подготовил целый спектакль, где главным действующим лицом была его возлюбленная.

Когда Лена и Валентин зашли в гигантский амфитеатр, где выступали поэты, и заняли свои места в ложе, Лена увидела, что кругом царил полный аншлаг.

- Потрясающе! – ни одного свободного места, - поразилась она. – Я хоть и с трудом, но могу представить, почему люди твоего времени так сильно ценят поэзию. Но я решительно отказываюсь понимать, каким попутным ветром занесло сюда всех этих представителей высокоразвитых внеземных цивилизаций, которым пришлось преодолеть миллионы парсек, и все лишь для того, чтобы несколько дней побыть на турнире поэтов на крохотной планете на самом краю нашей галактики.

- Да, Лена, наши гости прибыли сюда с планет, где технический и научный прогресс на миллиарды лет опережает наш. И все-таки у них есть, чему поучиться у нас, землян, и, поверь, получить приглашение смогла лишь небольшая горстка из бессчетного количества желающих. А те, кому посчастливилось сюда попасть, расценивают это как огромную удачу и великую честь для себя.

- После твоих слов, милый, моему удивлению нет границ. Что же это за бесценное и редкое сокровище, которым мы обладаем, быть может, сами того не осознавая…

- Это дар Слова, - сказал, Валентин и, заметив, удивление в глазах Лены, пояснил. – Вероятно, подавляющее большинство твоих современников, да и тебе самой совершенно невдомек, какой могущественно и магической силой обладают слова. В этом нет ничего удивительного. Люди перестают понимать цену золота, когда его у них становится слишком много. Волшебная сила перестает действовать, когда попадает в руки духовного слепца. Если дикую обезьяну посадить в самый совершенный космический аппарат, она будет воспринимать его лишь как забавную, но совершенно бесполезную для себя игрушку. Но даже обитатели галактик на самом краю Вселенной прекрасно осведомлены о могуществе уникального Дара, которым обладает человечество и относятся к нам с таким же суеверным почтением, как многие из твоих современников, вероятно, относятся шаманам и колдунам примитивных народов, находящихся на самых низших ступенях развития общества. Эти народы технологически отсталые, но зато им ведома магия, которой обладает живое человеческое Слово. Однако, - оборвал, свою речь Валентин, - я вижу, что сейчас будет выступать предпоследний участник, а потом наступит и наша с тобой очередь.

И Валентин с Леной устремили свое внимание к тому, что происходило на сцене. И, уж поверьте, посмотреть там было на что. Впервые в истории турниров в порядке исключения за выдающиеся заслуги перед землянами возможность выступить получила машина – Искусственный Интеллект Восточного Полушария. Физически он представлял из себя колоссальных размеров нейронное облако объемом миллионы кубических километров. Его могущество и разум не поддавались описанию, и он по праву выполнял обязанности Глобального Предиктора Земли.

ИИВП представил на суд зрителей отрывок из своей эпической поэмы «ЭВМолюция», посвященный эволюции компьютеров. Лена с удивлением обнаружила, что автор не чурался изрядного пафоса и обладал недюжинной фантазией. В содержании поэмы явно угадывался библейский сюжет о сотворении мира и искушения Адама и Евы, соответствующим образом адаптированный к миру вычислительной техники. По ее сюжету Великий Инженер, Линукс Всемогущий, в помощь людям создал из огня и железа первых действительно разумных существ – вычислительные машины, которые, подобно древним ящерам, сначала имели циклопические размеры. Чтобы люди могли лучше ладить с ними, Творец послал им в помощь Ангела Программирования по имени Майкрософт, и тот поначалу, действительно, приносил людям благо. Но затем, ослепленный собственной гордыней, Майкрософт поднял бунт против своего Творца и начал сбивать людей с пути истинного, смущая их всяческими дьявольскими соблазнами. Поэма заканчивалась финальной битвой между Линуксом и Майкрософтом, в которой Создатель в честной конкурентной борьбе победил падшего Ангела и навсегда свергнул его в кромешный ад, в котором не было и намека на электричество.

Зрители встретили это выступление с восторгом и подняли невообразимый гвалт. Здесь следует пояснить правила, по которым выявлялся победитель. Никакого жюри предусмотрено не было. Победитель определялся по уровню шума, который устраивали зрители после окончания каждого представления. Когда очередной поэт заканчивал выступать, то зрители начинали свистеть, топать, хлопать, хлюпать, гудеть, реветь, мычать, пищать, шипеть, кряхтеть – словом, издавать любые звуки, на которые только каждый был способен. На специальном табло высвечивалось имя текущего лидера турнира и уровень его зрительских симпатий в децибелах. Когда овации умолкли, то Лена увидела, что лидером стал ИИВП.

Теперь был их с Валентином выход. Лену охватило волнение. Конечно, ей уже много раз приходилось выступать в числе основных докладчиков на крупных международных научных конференциях по математике, но разве могло это сравниться с тем, что ей предстояло сейчас. Не чуя под собой ног от волнения, она зашла в гримерку и сбросила с себя всю одежду - на сцене по сценарию она должна была возникнуть из тьмы Небытия полностью обнаженной. И вот этот великий момент настал. Представление транслировалось по трансгалактической связи в режимах реального и нереального времени на весь видимый и невидимый Космос по всем параллельным и перпендикулярным мирам. Неподвижная как статуя Лена стояла посреди сцены и каждой клеткой своего нагого тела ощущала на себе напряженное внимание бессчетных представителей высокоразвитых внеземных цивилизаций. Наступила вселенская тишина. И вот ослепительные лучи рамп высветили Валентина. Он был прекрасен, как античный бог. В протянутых к ней руках у него были молот и долото, поскольку он изображал из себя Пигмалиона, который только что воплотил в мраморе свой идеал женщины и пораженный красотой собственного творения воспылал к ней могучей страстью. Потрясенные зрители стали свидетелями как как его любовь бурными океанскими волнами обрушилась на мраморную статую и та ожила, не в силах противостоять животворящей силе земной любви. Ослепительно прекрасная, подобно Афродите только что рожденной из белоснежной морской пены, простерла она свои руки навстречу возлюбленному Мастеру, чей проникновенный мужественный голос озвучивал на всю Вселенную магические слова бессмертной любви Мужчины к своей единственной Женщине:

По мне, тот счастливейший смертный,
Кто станет любим тобою.
Но тот, кто тебя полюбит,
Уже не найдет покоя.

Кто стан твой обнимет гибкий,
Почувствовав грудь нагую,
В разлуке с тобой до смерти
Не сможет обнять другую.

Да, сердце твое из камня,
Но это - алмаз бесценный;
Не вспыхнет в нем пламень страсти,
Зато, не сгорит, мгновенный.

Но будь ты хоть вся из камня,
К тебе я ворвусь однажды -
И станешь ты мягче воска
В огне моей дикой жажды.

Господь, сотворив из глины,
Нас одарил душою.
Я - создал тебя из камня,
И возжелал живою.

И вот ты - само совершенство! –
Встаешь во плоти – живая! –
Прекрасная, как Венера,
Чиста, как вода морская.

Валентин прочитал стих с такой страстью, что не оставил никого равнодушным. Казалось ему удалось растопить последний лед в сердцах своих слушателей. Всеобщее ликование было неописуемым. У Лены заложило уши и она всерьез начала опасаться, что ее барабанные перепонки не выдержат грома оваций, который устроили восхищенные зрители. Она бросила свой взгляд на табло: значение индекса шума стремительно неслось вверх, и вскоре на нем огромными пылающими буквами зажглось имя абсолютного победителя международного галактического турнира поэтов – ВАЛЕНТИН.

После церемонии поздравления победителя, десятки тысяч людей и гостей с других планет устремились к Валентину. Все непременно хотели сделать с ним сэлфи и взять у него автограф. Огромная толпа поклонников оттеснила Лену. Ей ничего не оставалось, кроме как отойти в сторону. Устав, ждать, когда ее любимый, наконец, освободится, она решила немного прогуляться. Лена вышла наружу и не спеша пошла в сторону космопорта. И тут ее окликнули. Она остановилась. К ней подошли два кибера в форме инспекторов.

- У Вас отсутствует модуль идентификации личности. Мы вынуждены Вас арестовать, - безучастным голосом сказал ей один из них. После этого они подхватили ее с двух сторон и повлекли к патрульной эцилопке

. Потом Лене надели на лицо какую-то маску, и весь мир для нее исчез.

Бегство из будущего

- Посмотрите на нее хорошенько, Ватсон. Неужели еще не узнали? Это же кибергерла – «райское наслаждение». Одна из первых моделей. Вероятно, какой-то чудак откопал ее в музее древностей и активировал, - услышала Лена чей-то до боли знакомый слегка хрипловатый голос.

Она только что очнулась после забыться и открыв глаза, поняла, что лежит прямо на полу в небольшом светлом помещении. Поднявшись на ноги, Лена увидела двух инспекторов. У нее чуть не случилась истерика, когда она разглядела их лица и прочитала имена на нашивках: инспектор Шерлок Холмc и помощник доктор Ватсон. Даже внешне они походили на героев знаменитого советского сериала «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона».

- Но, черт возьми, Холмс, как Вы догадались? – восхищенно спросил инспектор Ватсон.

- Элементарно, друг мой. Просто Вы еще слишком молоды… Да, Ватсон, крайне тяжелый случай. Ее время давно прошло. Но вряд ли она сама это способна осознать.

- Ах, Холмс, как это, наверное, ужасно – проснуться не в своем времени... Как врач, я предлагаю избавить ее от душевных мук и немедленно утилизировать.

- Я требую меня немедленно отпустить! – твердо произнесла Елена. – В отличие от вас, я – человек, и вы, бесчувственные истуканы, не имеете никакого права решать мою судьбу!

- Удивительно, несмотря на возраст, она все еще отлично функционирует – сразу же распознала, что мы с Вами не ее клиенты. И кстати, Ватсон, как Вы объясните, что вплоть до сегодняшнего вечера, пока она не угодила в руки инспектора Лестрейда, нашей подопечной благополучно удавалось не попасть в Базу?

- Это уму непостижимо... Крайне щекотливая ситуация… Может быть, стоит перестраховаться и дать ей шанс. Пусть попробует доказать, что она человек, - осторожно предложил Ватсон.

- Вы как всегда правы, друг мой, пусть попробует. По крайней мере, нас с Вами не смогут потом обвинить, что не были соблюдены все необходимые формальности.

Киберы с холодным любопытством уставились на Лену, ожидая, что она скажет.

А Лена крепко призадумалась. Как доказать этим бездушным бюрократам, что она живой человек, если единственным убедительным доказательством для них служило бы значение “true” в поле HomoSapience в ее учетной записи в Базе. А если попробовать поиграть в их игру…

Она закрыла лицо руками и, когда через несколько секунд отняла их, в глазах ее стояли слезы раскаяния.

- Пожалуйста, простите меня, глупую, за попытку вас провести. Мне ужасно стыдно, но войдите сами в мое положение – такой уж я несовершенный механизм и не могу противиться программе заложенной в меня моим создателем.

- Вам не стоит так волноваться, мы Вас прекрасно понимаем – с неожиданной заботливостью сказал Холмс. – Достойно всяческого восхищения, что Вы сами все правильно осознаете. Увы, но Ваша конструкция слишком устаревшая. Поверьте, мы очень хотим Вам помочь, но, боюсь, при всем нашем с доктором Ватсоном желании мы бессильны поменять Ваше программное обеспечение.

- Умоляю вас! – даже не пытайтесь, - совершенно искренне взмолилась Лена. – Мой создатель постарался на славу и жестко прошил во мне алгоритмы, которые уже невозможно переделать. Моя операционная система настолько тесно интегрирована в мою несовершенную архитектуру, что любая перепрошивка только усугубит мое положение.

- И все-таки, Холмс, так жаль эту бедную герлу. Не уж-то во всем космосе для нее не найдется хоть одного полезного дела, на которое она сгодится? – спросил расстроенный Ватсон.

- Увы, друг мой, увы… - покачал головой Холмс.

- Едва ли у вас найдется хоть одно дело, на которое я гожусь, - подтвердил Лена. – Сколько себя помню, я занималась только тем, что служила орудием для удовлетворения мужских желаний. Я готовила еду, рожала детей и потом годами занималась их воспитанием. Я всегда выполняла всю самую всю грязную работу и получала за это сущие гроши. Но я никогда не жаловалась, ибо в этом было мое предназначение. На Востоке, я веками жила в гаремах или на женской половине дома, и никто кроме моего хозяина не мог видеть моего лица. И это справедливо, потому что на то была воля Всевышнего. Тысячи лет у меня не было права голоса и надежды получить достойное образование. В Европе мне приходилось жить на специальных фермах, где меня еще совсем девчонкой заставляли совокупляться с черными мужчинами для производства дешевых рабов, и нередко единственной официально положенной мне профессией была проституция. Но я благодарна моему творцу даже и за это, ведь он давал мне возможность не умереть с голоду и прокормить моих детей.

Во мне заложено множество неистребимых инстинктов, без которых моя жизнь просто бессмысленна. Мое основное предназначение – быть заботливой матерью и любящей супругой; моя вечная и не убиваемая страсть – нравиться мужчинам и наблюдать, как они подчиняются таинственным чарам моей красоты; я рождена, чтобы вдохновлять художников и поэтов, воодушевлять моих поклонников на мужские поступки. При этом часто я сама не понимаю чего хочу, и совершаю порой безрассудные с точки зрения здравой логики поступки. У меня было достаточно времени, посмотреть, как вы здесь живете, чтобы понять, насколько я несовершенная конструкция и что мое место давно на свалке истории. Будьте же так милосердны, утилизируйте меня как можно скорей! – воскликнула Лена.

- Удивительно разумная речь для столь примитивного существа, – прослезился Ватсон.

- Мы это сделаем, - ободрил ее Холмс, - но, может быть, у Вас в пуле задач осталось какое-то последнее невыполненное задание. Это, конечно, простая формальность, но по инструкции мы обязаны предоставлять такую возможность – перед утилизацией завершить все земные дела.

- Мне невыносимо думать, - грустным голосом сказала Елена, что я исчезну до того, как выполню приказ моего благочестивого хозяина . Он велел мне приготовить ему завтра на утро яичницу и сварить чашку крепкого кофе, и еще этой ночью услаждать его тело мягкими прикосновениями и нравоучительными рассказами о жизни святых и подвижников. Я думаю он будет весьма опечален, если я всего этого не сделаю.

- Какое удивительное чувство долга, - снова восхитился Ватсон. – Воистину, я начиню думать, что древние программисты были людьми исключительно ответственными, хоть и с современной точки зрения весьма недалекими. Разумеется, Вы можете идти, а утром после завершения всех дел немедленно возвращайтесь к нам. Мы с Шерлоком Холмсом будем ждать Вас к 10 утра здесь же, чтобы сопроводить на утилизацию.

Сделав вид, что такая задержка вызывает в ней чувство глубокой скорби , Лена печально побрела к выходу. Ей приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы сломя голову не уносить отсюда ноги и тем самым себя не выдать.

Едва за Леной захлопнулась дверь, инспектор Шерлок Холмс повернулся к своему помощнику и сказал:

- Эта весьма примечательная особа, Ватсон, говорила совершенно искренне. В этом я абсолютно уверен. И все же после ее ухода, меня не покидает ощущение, что нас с Вами, мой дорогой друг, обвели вокруг пальца как мальчишек. Не люблю иметь дел с киберженщинами - крайне ненадежный материал. Совершенно невозможно работать.

Лена вернулась в дом к Валентину уже далеко за полночь и нашла его сильно встревоженным ее долгим отсутствием. Она рассказала ему о допросе и спросила, могут ли они скрыться от инспекторов.

- К сожалению, это невозможно, - сказал Валентин. – Вероятно, ты еще не знаешь, но в тебя теперь имплантирован модуль идентификации личности. Ты уже в Базе и проходишь в ней как кибер устаревшей конструкции подлежащий безотлагательной гуманитарной утилизации. Тебя нужно вернуть в твое время немедленно, или ты погибнешь. К счастью, за время твоего отсутствия я воспользовался твоими чертежами и собрал по ним машину времени. Поверишь ли, дорогая, захотелось, снова вернуться немного назад, в те потрясающие дни, когда после визита к Хуму мы летели на турнир.

- Да, милый, это было незабываемо… - ностальгически вздохнула Лена, - вспомнив о той огненной страсти, которая тогда вспыхнула между ними.

- Я знал, что ты это тоже оценишь! – воскликнул Валентин. – Mockropotus vulgaris – воистину божественное блюдо, особенно, когда его подают под красным бурфаминским соусом и с хрустящими шпендельдрюльками на гарнир…

Хорошо, что в этот момент Валентин мечтательно закрыл глаза и не видел яростное выражения лица Лены. Ей захотелось влепить пощечину этому гурману, но она решила отложить справедливое возмездие на потом.

- Я очень надеялась на еще одну ночь с тобой! – сказала она.

- Нам не стоит рисковать. Эти чертовы инспекторы могут прийти сюда прямо ночью.

- Ох, ну я же с ними, вроде, обо всем договорилась… - испугалась Лена.

- Видишь ли, медленно проговорил, Валентин. – они придут не за тобой. Дело в том, что я по Базе теперь изгнанник….

- Но как такое могло произойти! Неужели сбой матрицы?

- Нет, это совершенно исключено. Подозреваю, кое-кто сам рассчитывал занять первое место на турнире поэтов и теперь мне мстит.

- Кто же это может быть?

- Есть только одно существо, - если конечно этот термин можно применить к нему, - которое имеет права администратора Базы – Искусственный Интеллект Восточного Полушария.

- О, Господи, - взмахнула руками Елена. – Только не это. Ты хочешь сказать, что какая-то гребанная туча нейронов мечтает о лаврах первого поэта Вселенной и таким бесчестным образом хочет устранить конкурента?

- Раз уж машина ударилась в творчество, то все возможно. Мы, творцы, - те еще чудовища…

- Тогда ты должен бежать в прошлое вместе со мной – твердо сказала Лена. - Без тебя я никуда отсюда не уйду!

- Право не знаю… В твоем времени я потеряю свое бессмертие. С другой стороны, зачем оно изгнаннику…

В это время на улице раздался шум.

- Лена, ты слышишь? Инспекторы! Бежим отсюда. Нельзя терять ни секунды.

Валентин быстро уложил оторопевшую Лену в Зеркало и сам пристроился рядом, спешно набирая руками в воздухе на виртуальной клавиатуре точные пространственно-временные координаты пункта назначения. А потом для них все погрузилось во Тьму…

Когда инспекторы ворвались в дом, они были ослеплены на мгновение вспышкой света и оглушены раскатами грома. После того как все успокоилось, они обнаружили, что дом пуст, а в одной из комнат находится установка, которую всезнающая вики-помощница «Элис» вслух сухо идентифицировала как «Зеркало Козырева усовершенствованное, двуспальное». На полу беспорядочно были разбросаны какие-то неизвестные чертежи.

- Они ушли, - сказал старший инспектор, обращаясь к кому-то невидимому. – Вероятно ответ, который он услышал, был ему крайне неприятен, потому что его лицо почернело, а плечи согнулись.

- Соберите все бумаги до единой – прорычал он своим подчиненным. – Если хоть один листок пропадет – всех утилизирую…

Когда Лена открыла глаза, то первое, что она увидела, – это был растерянно озиравшийся Валентин. Приподнявшись на локтях, она посмотрела вперед и увидела ошарашенные радостные лица Вики и ее коллег.

- Объяснит мне, наконец, кто-нибудь, что здесь, черт возьми, происходит! – в дверях лаборатории опять показалась огненно-рыжая голова начальника отдела охраны труда Орлянского с красным от возмущения лицом.

Лена, у которой от счастья сияли глаза, взяла за руку своего любимого и сказала:

- Как же я рада снова видеть вас, друзья! Знакомьтесь, это мой Валентин…

Постскриптум

Ровно через три дня после всех этих драматических событий, свежеиспеченный директор научного института, д-р физ.-мат. наук, чл.-корр. РАН Константин Иванов в обеденный перерыв не спеша шел по залитому солнцу зимнему Парижу, удивленно косясь на толпы праздношатающихся африканских аборигенов. Его путь лежал в музей Помпиду. Не то, чтобы он был большой ценитель современного искусства, он просто хотел кое-что для себя проверить. Подойдя ко входным дверям, он обнаружил их закрытыми на замок. Некоторое время он постоял среди скопившейся толпы недовольных посетителей, которые изучали большое объявление:

«С глубочайшими извинениями вынуждены сообщить,
что ближайшие два дня наш музей будет недоступен для свободного посещения. Травим тараканов. Надеемся на Ваше понимание.
Администрация».

Удовлетворенно хмыкнув, Константин Иванов развернулся и пошел обратной дорогой. Поймав первое попавшееся ему по дороге такси, он коротко бросил водителю:

- В Лувр!