Революция нежности

От переводчика.

Статья про неизвестную простому россиянину тему теологии освобождения в Латинской Америке, церковь бедных для бедных, содержащая критику капитализма, искупает либеральные заморочки автора в части приседаний с "ку" перед "нещастными и затравленными" сексменьшинствами.

Фото: Папа Франциск нашел убедительные слова против уродливых явлений капитализма, проявив при этом незаурядное знание предмета.

http://www.hintergrund.de/2015...

Новая парадигма всемирной церкви от римского папы Франциска

Петер Бюргер, 23.12.2015

Курс римско-католической церкви, взятый после 2005 года при папе римском из Германии, наводил на мысль, что он следует прямо-таки строка в строку предписаниям какой-нибудь неолиберальной "фабрики мысли". Платоновская догма о чистом вероучении, высоко парящем над всеми пропастями реальной истории, в полном смысле определения Маргарет Тэтчер посвященном индивидуальному "спасению души", переживала неслыханный ренессанс. Воодушевились все адепты самовлюбленного клерикализма, отгораживающиеся от мира церковными сооружениями. Традиционалистов с крайне правого лагеря умоляли вернуться. Военный преступник Джордж Буш-младший сказал в телевизионном интервью в апреле 2008 года, что он видел бога, глядя в глаза римского папы. От критики капитализма и военной машины, отчетливо звучавшей из уст консерватора Иоанна Павла Второго (Кароля Войтылы), на троне святого Петра мало чего осталось. На объявленный в 2007 году финансовый кризис Рим ответил беззубой социальной энцикликой, которая едва ли могла навредить кукловодам "империи позора". Подлаживаясь под тщетность, этот неолиберальный дух времени, также и в церковном пространстве распространился климат страха и печали.

Папа с другого "конца земли"

А затем, в феврале 2013-го, последовала сенсационная отставка Йозефа Ратцингера с поста папы римского. И ведь ничто не указывало на возможность перемены всемирной церковью. Распределение сил в коллегии кардиналов направляло все предположения к очень консервативным и даже яро реакционным кандидатам. Но произошло неожиданное: был избран аргентинец Хорхе Марио Бергольо, христианин с другого "края земли", представитель церкви Юга. Он назвал себя именем самого подрывного святого во всей истории церкви, и скоро заговорил о своем горячем стремлении к "бедной церкви для бедных людей". Миновали времена красных лаковых ботинок, меховых мантий и прочих безделушек.

Франциск поехал на остров Лампедуза (место, где содержатся мигранты, пытающиеся попасть в Европу - прим. пер.), и всей наихристианнейшей Европе ткнул в позор у самых ее границ. В военной доктрине Запада говорится о праве на "защиту от нелегальной иммиграции". Франциск, напротив, говорит о "глобализации равнодушия", призывая от имени Иисуса из Назарета к "революции нежности". На шкале человеконенавистничества есть нечто еще худшее, чем эксплуатация, а именно, распространенный уже феномен, что людей можно буквально разгружать и сортировать как мусор. В глазах человека с другого "края мира" Европа выглядит совсем по-другому.

После папской мессы в Лампедузе со мной, известным в городе католиком, заговорили на улице молодые люди. Они полагали, что сейчас последует что-то новое и возбуждающее. Напротив, фанаты и извлекавшие выгоду от предшественника еще долго повторяли мантру, что все останется, как встарь. По европейским меркам Хорхе Марио Бергольо и впрямь консервативный, никоим образом не либеральный теолог. Но действительно новая программа была предложена еще 9 марта 2013 года, до начала собрания кардинальской коллегии для выборы папы римского. Кардинал Ортега, архиепископ Гаваны, позднее предложил общественности письменное изложение ее сути: "Церковь призывается к выходу за существующие рамки, ей надо идти на окраины, и не только географически, но также на окраины человеческого бытия. [...] Если церковь не выйдет за собственные границы, чтобы распространять учение Иисуса Христа по миру, она останется в существующих рамках и заболеет. Злоупотребления, ставшие известными в структурах церкви, имеют своей причиной самоадресацию, некую разновидность теологического нарциссизма".

Путь на "окраины", в среду бедных, сам Франциск нашел еще будучи архиепископом Буэнос Айреса. В то же время он отнюдь не прибыл в Рим, сверкая нимбом святости. Обвинения, что он во времена военной диктатуры в Аргентине сотрудничал с фашистами, оказались несостоятельны. Однако, вопреки впечатляющим свидетельствам тех, кто подвергался гонениям, именно иезуиты заявляют, что во времена пребывания в сравнительно молодые годы в руководстве ордена, он не всегда действовал подобающе, и уж точно, как консерватор, не может быть отнесен к героям сопротивления. Нельзя пропустить мимо ушей, что 265-й наследник трона святого Петра сам представлял себя как нищего грешника.

Неслыханная деклерикализация

Когда Франциск 13 марта 2013 года на площади святого Петра, без регалий власти, предстал в качестве нового епископа Рима с простым "Добрый вечер", он склонился перед людьми и в первую очередь попросил их благословения. Этот поступок должен был бы возмутить традиционалистов и, как мы уже знаем сегодня, он нес в себе программу неслыханной деклерикализации: "Миряне представляют подавляющее большинство народа божьего. Службой занято меньшинство: посвященные в сан". Тем самым церковь снова, как того и желал реформаторский церковный собор, ставится с головы на ноги.

Церковь снизу: плакат на филиппинском Кезоне требует от папы поддержать борьбу против неолиберализма.

В отличие от многих функционеров курии Франциск - ярко выраженный сторонник церкви для людей. Недавно он сел во время мессы на скамью с другими верующими, и встал в общую очередь к святому причастию. За таким поведением, давно уже не вызывающем ажиотажа, стоит принципиальная критика клерикализма. Он целенаправленно подхватывает излюбленные традиционалистами речи про "секуляризированную церковь", обращаясь против тех, кто с помощью якобы благочестивых намерений хочет уйти от реальности "мира", прочно устроившись в сфере сакрального. Самовлюбленное господство в области ритуала, теологии и церковной доктрины разоблачается им как "духовная секуляризация". Тот, кто прославляет себя как "сильных мира сего", и позволяет чествовать себя таким образом другим, тот "мирянин", как бы свято он ни действовал.

Диагноз, произнесенный Франциском на Рождество 2014 года перед кардиналами, епископами и священниками курии, относится к числу наиболее знаменательных событий истории современной церкви: члены курии страдают "духовным аналогом болезни Альцгеймера", "умственным застоем" и утратой эмпатии, но одновременно ведут себя так, словно они бессмертны. Речь шла не только об эгоизме, алчности и шизофренической двойной жизни, но также о словоблудии, сплетнях, соперничестве и тщеславии. Можно только догадываться, на каком уровне нарциссизма и инфантильности делаются сейчас карьеры иных высокопоставленных священнослужителей. Вряд ли без серьезной на то причины стал бы Франциск напоминать про мудрость древней церкви о том, что епископами следует избирать тех людей, которого этого не хотят.

Но самый большой вклад в деклерикализацию вносят, впрочем, не желая того, те консерваторы, что угрозами препятствуют реформе латинского ритуала в части обязательного безбрачия всех священников. Нехватка священнослужителей уже настолько драматична, что посвященные в сан просто больше не появляются в бесчисленном множестве общин.

Франциск Ассизский (1181-1226), ведущая фигура церковного переворота на сторону бедных (картина по дереву Петера Бюргера)

Иисус против платоновской догмы

Противники Франциска пустили слух о том, что он в интеллектуальном смысле незначительная величина, не идущий ни в какое сравнение со своим предшественником. Еще в начале этого года префект конгрегации доктрины веры, кардинал Герхард Мюллер, бывший епископ Регенсбурга и борец против прав мирян, говорил о необходимости "теологически структурировать" нынешний понтификат своим ведомством.

Подобные дерзости должны скрыть, что в действительности сталкиваются две крайне различных теологии: европейская тайная наука, предлагающая философски-умозрительные догмы, и другая, изложенная латиноамериканской церковью бедных. В центре обоих направлений стоит олицетворение Бога. Но в теологии континента бывших колониалистов особо высококвалифицированные эксперты хотят как можно быстрее спровадить Вочеловеченного обратно на небо. Эта же тенденция прослеживается, к примеру, и в папских книгах про Иисуса от Йозефа Ратцингера, которые содержат лишь мизер олицетворенной жизни, прямо-таки нагоняя скуку на многих почитателей Иисуса из Назарета.

Теперь кардинал Мюллер, предусмотрительно назначенный на нынешний пост Йозефом Ратцингером еще за 8 месяцев до своей давно планируемой отставки, подает себя как друга теологии освобождения. И все же он, похоже, не понимает, что эта теология никоим образом не является расширенным церковным социальным учением, но теснейшим образом связанными догмой и освобождением. Тот, кто читал "Католическую догматику" Мюллера (1995 год), знает, почему этот консервативный и иногда надменный теолог никогда не сможет "теологически структурировать" понтификат Франциска.

А именно, Франциск проповедует, что решающим является послание Иисуса, и что церковь при встрече со страждущими и беженцами (на равных!) здесь, внизу, на земле, касается "плоти христовой". Платоновским спекуляциям европейской догматики больше не может следовать большинство священников и прихожан. История же Иисуса как "история живого", напротив, идет рука об руку с теологией, которая не может устареть и через две тысячи лет. Кто встает на этот путь, тот покидает защиту башни из слоновой кости учения Платона.

"Эта экономика убивает"

Именно это и сделал Франциск, что отнюдь не вызвало рукоплесканий в его адрес во всех частях общества. В своем апостольском циркуляре Evangelii gaudium от 24 ноября 2013 года он заявил о господствующей экономической религии умножения денег и конкуренции: "Как и заповедь "не убий" устанавливает ясные границы, дабы придать ценность человеческой жизни, мы должны сказать сегодня "нет" экономике маргинализации и неравенства по уровню доходов. Невероятно, что никто и бровью не поведет, когда замерзает старик, вынужденный жить на улице, в то время как заголовки газет сообщают о падении курса биржи на два пункта".

В интервью 19.06.2014 года папа римский недвусмысленно связал воедино "идолопоклонство перед деньгами" и религию войны: "Доказано, что мы своими излишками пропитания могли бы кормить голодающих. [...] Экономика приводится в движение лишь стремлением иметь еще больше. [...] Мы выключили целое поколение, чтобы поддерживать на плаву экономическую систему, что изжила себя. Систему, вынужденную вести войну, чтобы жить дальше, как всегда поступали великие империи. А поскольку нельзя вести третью мировую войну, то ведут региональные войны. А что это значит? Что производится и продается оружие. И тем самым санируется баланс экономики идолополонства, так себя оздоравливают важнейшие экономические блоки мира, которые кладут людей в жертву у подножия идола денег".

Поскольку Франциск при любом удобном поводе рассказывает общественности про действительные, человеконенавистнические порядки на земном шаре, неолиберальные СМИ пытаются замазать его как добродушного, но экономически совершенно некомпетентного филантропа. Тем временем разоблачение религии капитализма Франциском достигло уже таких высот, что оно разрабатывается в глобальных социальных движениях, экуменическом всемирном совете церквей и, не в последнюю, очередь в критическом межрелигиозном диалоге.

Вдобавок к этому Франц Зегберс и Саймон Висгикл написали крайне необходимую книгу "Эта экономика убивает", которую можно бесплатно скачать на интернет-сайте "Фонда Розы Люксембург". "Институт теологии и политики" поставил себе задачей распространять через свой сайт тексты из Рима, не нашедшие внимания у больших СМИ.

Франциск дает точный анализ, но он не развивает теологию освобождения как систему и не видит в себе призвания предложить на службу людям готовые комплексные концепты другого экономического устройства. Бедные в его глазах не только жертвы, но и действующие лица сопротивления. Некоторые ортодоксальные левые с рефлекторной "антицерковной позицией", мало понимающие в критике Карлом Марксом фетишизма, не находят путей к революции эмпатии, и вообще говорят про "старое вино в новых мехах". Возникает вопрос, не находятся ли сторонники левых догм в аналогичной мертвой несговорчивости, что и традиционалисты из церковных кругов? Предстоит не научное конструирование новой тотальной концепции, но дальнейшее увязывание многосторонних движений поиска на планете. Налицо необходимость учиться слушать, ведь агитация за "чистую истину" бесспорно провалилась. Все, что мы пока знаем, так это что одна лишь "научно" продвигаемая революция, без эроса и нежности, не создаст ничего.

Прорыв к церкви бедных никоим образом не показывают только одни апостольские циркуляры и призывы. Новое, прямо-таки новаторское понимание святости было связано в этом году с официальным причислением церковью к лику святых сальвадорского архиепископа Оскара Ромеро (1917-1980). Ортодоксальная доктрина многолетнего блокирования этой "беатификации" гласила, что мучеником может считаться лишь тот, кто был убит на почве доказанной ненависти к вере. Но в 1980 году в Эль-Сальвадоре можно было не опасаться публично говорить по катехизису про "две натуры Христа" и "триединство личности бога". Напротив, убит был тот, кто, ссылаясь на Христа, встал на сторону бедных и преследуемых живых подобий бога. Отныне и вовеки веков теперь объявлено, что это является настоящей формой мученичества.

Рукотворная опасность для цивилизации

Эпохальной энцикликой Laudato si’ от 24 мая 2015 года Франциск обратился к каждому человеку на планете. Вопрос экологии понимается им как беспрецедентная цивилизационная угроза. Мы первые, кто поставлен перед драматическим вызовом, "оставить поколению, что придет за нами, обитаемую планету". Еще есть возможность глобального сотрудничества. Равноправный диалог всех обитателей планеты, без разницы, каких религиозных, культурных или мировоззренческих традиций они придерживаются, должен быть начат ради "спасения природы, защиты бедных и создания взаимного внимания и чувства братства". Основополагающим является принцип человечности: "Нам нужно сильнее осознать, что мы - члены единой человеческой семьи. Нет таких политических и социальных границ и барьеров, позволяющих нас изолировать, и нет никакой причины для глобализации равнодушия". Земля подарена всему человеческому роду, чтобы питать всех его членов. Поэтому "право на личное владение никогда не будет признано как абсолютное и неотъемлемое". В обсуждении также нуждается опасность новой войны и опустошающие воздействия военщины на окружающую среду: "Легко предсказать возникновение ситуации, когда исчерпание некоторых ресурсов вызовет новую войну, замаскированную под защиту благородных притязаний".

Следующие аспекты этой энциклики особенно примечательны: последовательное образование партнерского диалога, совместного поиска и глобального сотрудничества. Римская церковь, к которой, все же, относится миллиард человек, никоим образом не претендует на руководство или сверхкомпетенцию. Нельзя играть на руку парализующему комплексу страха перед апокалипсисом. В создании картины последствий рукотворной перемены климата, отнюдь не характерной для соответствующих лоббистов, участвовали выдающиеся ученые со всего мира. В рамках новой, комплексной экологии предлагается скорее точка зрения Юга, чем европейское видение. Церкви бедных давно осознали, что последствия хищнической эксплуатации со стороны промышленно развитых стран в первую очередь угрожают их континентам. Так же они располагают куда большим опытом сопротивления проводимому концернами разрушению их окружающей среды.

Обоюдоострый меч синода по семейным вопросам

Еще в 2011 году Джон Аллен отважился на прогноз, что церковь будущего внутри себя будет еще сильнее следовать традиционалистской парадигме, одновременно решительнее выступая вовне как преимущественно опция для бедных. Вот и хорошо, мог бы думать кто-нибудь из иных левых католиков, так дело с бюргерской церковью комфорта уладится само собой. В то же время трудно вообразить, чтобы церковь, прячущая под ковер свои внутренние противоречия, вроде сексуальной этики, могла бы воспринимать хоть какой-либо спасительный заказ от событий внешнего мира.

В условиях мужского союза священников здесь в первую очередь попадает в поле зрения женский вопрос. В столь различных странах, как Бразилия и Германия, где ни один всемогущий священник уже больше не возглавляет местный неф, в двух третях случаев задачи управления общиной берут на себя женщины. Без сомнения, женщины для церковной жизни на местах оказываются важнее, чем мужчины. И все же Ватикан пока не готов поставить под сомнение существующее идеологическое понимание половых ролей. Благородные жесты одного Франциска в этой сфере не убеждают, пока на верхних этажах курии нет ни одной женщины, и полное их исключение из рукополагаемых должностей и далее рассматривается как догма.

Множеством своих раскованных высказываний в интервью на тему лесбиянок и геев Франциск давно отчетливо показал, что он не разделяет царящую в Ватикане с 80-х годов гомофобию. Но и в этом вопросе мужская церковь, гомосексуальные скандалы в которой известны всему миру, осталась непоколебимой на чрезвычайном епископском синоде в октябре 2014 года. От новой, безбоязненной культуры дискуссии в церкви ожидали новаторский прорыв. Но итоговый документ по части ретроградства переплюнул даже всемирный катехизис 1993 года. Речь идет не только о несправедливости ко многим гомомосексуальным священникам, без которых в иных городах вообще некому заниматься делом спасения души, но и о многочисленных историях страдания гомосексуальных католиков. Гомосексуалисты в церкви - не только жертвы, но и зачастую часть невротизирующей клерикальной системы. Кто не мог принять себя или свою сексуальную ориентацию, легко развивал в себе компенсаторный механизм приспособления, действуя вовне как гомофоб. Именно в структурах, служащих сохранению клерикальных привилегий, могут устанавливаться планы жизни по правилам двойной бухгалтерии. Всей этой неразберихе можно было положить конец только ясным словом признания. Этому, в настоящее время, препятствуют не только крайне различные "культурные отношения" во всемирной церкви, но и отсутствие смелости у тех епископов, что давно уже встали на новую точку зрения.

Одновременно итоги всемирного совета епископов, прошедшего с 4 по 25 октября 2015 года, зародили робкую надежду на то, что будет позволен вторичный брак разведенным. В этом вопросе нет серьезных догматических или библейских проблем. И история церкви, экуменическая практика (восточных церквей), а также однозначные итоги опросов общественного мнения среди верующих настоятельно говорят о необходимости ревизии немилосердных порядков. Совсем не мелочь, что префект конгрегации по вопросам веры Г.Мюллер по крайней мере в этом вопросе предлагает курс мира. Члены бездушной ортодоксии, создавшие настоящий фронт на верхних этажах всемирной церкви, также озабочены вероятным перемирием. Их стратегия легко прочитывается: если блокировать уже первые попытки самых незначительных пасторских уступок, даже не касающихся закрытой системы "истинности учения", то с уверенностью не будет затронуты и более серьезные вещи. Собственные проблемы христианской догматики и поныне, в третьем тысячелетии, все еще не стоят на повестке дня.

Кто идет к реакционному меньшинству под символом хрупкого мира, тот уже проиграл. Все внутренние дебаты о реформах - чрезвычайно обоюдоострый вопрос. СМИ предпочтут до бесконечности перебирать тему сексуальных осложнений в церковных кругах, чем обратятся к критике умертвляющей экономической системы. Вспомним хотя бы о папе Павле Шестом, который был решительным адвокатом бедных на всей планете, но остался в общественном сознании лишь как противник контроля за рождаемостью, "таблеточный папа".

Папа Павел Шестой: нет противозачаточным таблеткам

Про часть организованного сопротивления справа Марко Полити написал книгу, изданную на немецком языке под заголовком "Франциск среди волков". В случае с Франциском, даже если ему, как он сам предполагает, даровано короткое папство, не стоит больше опасаться, что "волки" перехватят управление. Главный вопрос звучит, скорее, следующим образом: как долго еще будет позволено немногочисленным, но очень влиятельным сторонникам доктрины страха бездарно тратить в церкви столь много энергии, устраивая ветированием бесконечные проволочки даже для сравнительно безобидных вопросов?

Смысл веры католиков, обращать внимание на которых столь отчетливо требует Франциск, по многим темам лежит бесконечно далеко от римской доктрины. Естественный и очень веский протест на уклончивый курс по вопросам морали и семьи недавно привел иезуит Клаус Мертес, с 2010 года открыто выступающий против сокрытия сексуального насилия в стенах церкви, особенно по отношению к детям, а именно: "Нужно сказать со всей прямотой - в братстве верующих находятся преступники". Мертес предполагает, что епископы даже не осознают степень утраты собственной достоверности, когда высказываются на синоде по делам семьи "на темы семьи, сексуальности, супружества, гендера и т.д."

Покидая башню из слоновой кости: папа Франциск призвал церковь "выйти за собственные границы".

Никакой страсти к новому в немецкой церкви

Приверженцев феодальной моды в одежде и безделушек в стиле барокко ужасает помятая, грязная, но честная церковь, которую предпочитает Франциск. Консервативным интеллектуалам и эстетам претит, что папа выглядит словно слепок с деревенского пастора. Но большинству людей Франциск нравится за его открытость и проявляющийся раз за разом "непрофессионализм". Всеобщая похвала "жестам папы" легко ведет к заблуждению. Жесты зачастую делают необратимой "новую реальность", и это еще и высказывания! Некий мужчина кричит Франциску на площади святого Петра: "Ты неповторим, второго такого, как ты, нет!". Франциск отвечает: "И ты неповторим, и вот нас таких уже двое". Кто информирует об этих жестах, но умалчивает о контурах послания сверху от этого христианина, тот лжет.

Я вместе с другими католиками имею опыт того, как далекие от церкви люди со слабым пониманием происходящего в мире поздравляли нас с таким римским папой. А как выглядит дело внутри церкви? Аналогичную ситуацию Иисус характеризовал своим современникам следующим сравнением: "Они подобны детям, которые сидят на улице, кличут друг друга и говорят: "мы играли вам на свирели, и вы не плясали..." (Евангелие от Луки 7, 32). Больше нельзя не слышать новые мелодии, что играются в Риме. Однако в истеблишменте немецкой церкви, находящейся в очень привилегированном финансовом положении благодаря государственно-церковной налоговой системе, пока еще никто не пустился в пляс. Мои собственные наблюдения и расспросы ответственных сотрудников церкви дают печальную картину. Лишь немногие епископы, еще в своей юности взбудораженные весной 2-го ватиканского собора, проявляют некоторое желание к новому прорыву. "Кажется, что сейчас многие епископы со всего мира лелеют мысль лишь "перезимовать" в уютной рутине своих властных позиций" (Курт Аппель)

В то время, как мировая церковь ставит на повестку дня насущные вопросы цивилизации, конференция немецких епископов занимается просмотром сотен параграфов о новых порядках, касающихся кадрового состава. Такие задачи, разумеется, нельзя никому делегировать. Кого удивляет, что в столь многих церковных канцеляриях продолжается сон праведников. Более существенна, чем разница между конфессиями в глобальном отношении разница между прихожанами юга и севера страны. Обе больших церкви в Германии в первую очередь представляют хорошо обеспеченных "граждан общества всеобщего благоденствия". Это богатые церкви для богатых в богатой стране. Без очевидного осознания собственного тотального провала в двух мировых войнах они молча относятся к ремилитаризации немецкой политики. Социально-политически они находятся далеко позади общего высказывания церкви (как правило, решения конференции немецких епископов или совета евангелической церкви - прим. пер.) от 1997 года. "Чувство локтя" с бедняками, маргиналами и отчаявшимися выходит далеко за рамки институционализированных "диаконий", церковно-благотворительных служб. В остальном едва ли кто позволит призыву Рима повернуть к лучшему помешать его повседневной деятельности и поставить под вопрос свои привилегии.

"Геронтократическая иерархия" Ватикана может быть сломана только сверху, считает Ойген Древерман. При этом реформатор рискует, что "система центрального комитета" обрушится. Тем самым будет снова создана не централизованная структура церкви, как она существовала еще до императора Константина. "Благочестивая революция сверху", хотя бы инициированная и папой, упадет в пустоту, если не встретится с "благочестивой революцией снизу". Применительно ко всей мировой церкви нет еще надежных обзоров того, какие энергии будут в ней высвобождены при папе Франциске.

В наших краях разрыв с церковной традицией давно осуществлен. Не видно конца и края волне выходящих из церкви. Умирание церкви для людей идет, на глазах беспомощных архипастырей, даже в маленьких деревушках куда быстрее, чем можно было подумать. Так что же, старое надо силком поставить к стенке, чтобы сделать возможным прорыв к новому? Может быть, сам вопрос поставлен неправильно, и Европа уже вскоре войдет в мировую церковь всего лишь как второстепенная, подчиненная провинция.

Перевод взят здесь.