1662. Белый бунт.

- Государь вчера так вдарил по всей этой швали... - Глаза полковника Фёдора Головлёнкова горели от счастья.

- Эх, Федька, сам знаешь, не дожмёт их Тишайший, - Полтев был не так вдохновлён. - Когда, к примеру, порох продавливаешь, нужно чтобы пресс на всю свою мощь работал - иначе лучше и вообще не браться... А царь так не хочет. Мягок он. Помнишь притчу про пророка Елисея и царя Иоаса? "Если бы ты пять или шесть раз ударил стрелами в землю то разбил бы сириян окончательно!" Так и царь-батюшка... дай Бог чтобы раз выстрелил!

- Поможем ему дожать! Навалимся!

- Как дожать Милославских? Как? Возьмёшь ятаган и ночью как тать бошки им отрубишь? А сам Алексей Михайлович сколько громы не грохотит - молнию так и не метнёт. Вот нашто уж вор Илюшка - разбил его удар прям перед царём и всем честным собранием, теперь валяется оклёмывается, и ему хоть с гуся вода. А дальше что? Встанет, повинится и снова на Иноземный Приказ сядет. 

- Не сядет! Привезут его к тебе на подклет - вот увидишь!

- Эх, Фёдор, не ведомы тебе порядки Иноземного Приказа. Знаешь ли ты, что Илья Милославский всё в своей голове держит, без него вся служба встала там сейчас. Царь ещё умолять его будет вернуться. Куда ни кинь - чего не коснись - только Милославский знает - и ничего нигде не записано! Нет записей! Спросите Милославского! Сколь собрали в прошлом месяце податей ляхи? Могут они ещё два полка гусар снабдить-снарядить? Это он только и ведает... Лазутчики наши - все у Милославского на жаловании...

- Да не может же быть чтобы Иноземный Приказ да не вёл записи!

- Может, Фёдор! Да ещё как может! Нарочно то сделано...

- Но разве может он столько всего помнить?

- Помяни вот что - когда мы биться с ляхом да литвой начали - сколь войску нашего было купно по всем пределам государевым? Восемдесят тысяч, верно? Так вот Милославский знал поимённо кто откуль, сколь в его полку, роте, наряде людей и знал все фамилии голов и чинов вплоть до сотников, поручиков и хорунжих. Чего у него не отнять - он ничего не забывает. А кроме того, перстом Божьим повержен при всём честном народе и ничего ему не деется. Оклемается и снова за старое. Тут поневоле задумаешься не продался ли он чёрту?

- Думаешь мог? А ведь патриарх Никон - духовидец, его на мякине не проведёшь, сколь раз он нехристей и еретиков на чисту воду выводил? Неуж он Милославского бы помиловал да не тронул?

- Не ведаю того. Но странно это всё. Такая его памятливость. К тому же монету медную загубили они окончательно. Меня тут один англицкий немец надоумил давеча, что нас решили голыми руками выпотрошить.

- Как так? Кто?

- На Руси серебра мало. Копей и приисков вообще нет, негде добывать. А торговать-то надо! Поэтому те, кто продавать должны будут цены на товар рушить, а серебро дюже дорого будет цениться. А в Англии серебра много - его там валом - и оно там дёшево. Смекаешь?

- Хитро.

- Так вот под этот топор нас Милославский и подвёл. Вместе с шориными да задориными.

В думную палату Восьмого приказа ввалился Ефрем Спиридов - голова артиллерийского наряда, недавно приписанного от Пушкарского Приказа к стрельцам.

- Господи полковник, наряд готов, дозвольте звать?

- Зови, располагайтесь.

Головленков и двое его полуполковников прибыли до Восьмого приказа чтобы сговориться о совместных погромах тайных монетных дворов. Несмотря на то, что после бунта прикрыли все потоки "подлых денег" с Монетного двора и вообще остановили чеканку меди, в городе оставалось множество тайных чеканщиков. Хотя в данный момент медь оставалась невостребованной на рынках, но отменят её ещё не скоро, а это означает, что чеканщиков всё равно нужно будет ловить. Пока основная часть стрельцов была задействована в подавлении бунта и наведении после бунта порядка, в сыске и охране захваченных, пушкари из стрелецких приказов сидели без дела. В обычное время их просто распустили бы по домам, но когда каждый человек был на счету их решили привлечь к делу в котором они настоящие доки.

- Каждый пушкарь - кузнец, а каждый кузнец это готовый чеканщик, поэтому никто лучше их не сможет сделать того что мы задумали, - разъяснял Полтев Головленкову.

Пушкари, а их было пятнадцать человек, вошли и полковник их рассадил за столом и рядом с ним. Каждому из самовара нацедили по кружке ароматного чаю.

- Мёд в плошке - тянемся не стесняемся!

Несмотря на чайное швырканье Полтев начал вводить всех в суть дела:

- Тайный Приказ изъял много "воровской" казны. Мы сей час решили, что всю эту казну мы просмотрим и найдём всю ту, чеканщиков которой мы уже споймали и повесили или бросили в темницы. Мы знаем какие матки, или как говорят немцы "штампы" они использовали, а поелику матки все отличаются друг от друга мы найдём те, которые до сих пор продолжают чеканиться.

Вот вам пример: англицкая казна которую мы изъяли. Что мы видим? Вся эта казна отчеканена с четырёх разных маток. Затем её обточили, чтобы придать вид давно отчеканенной и продержали в воде с порохом чтобы медь "состарилась". Это очень хорошая и неотличимая от настоящих старых денег подделка. Но большая часть "воровской" казны не такова - всё сделано абы как. Тем легче для нас.

Показываю как будем делать. Первая ступень - раскидываем монету по монетным дворам - Московский, Новгородский, Псковский. Вторая ступень - раскидываем монеты по надписям - все с правильными надписями - в одну сторону, с неправильными в другую, далее - неправильными монетами занимается отдельный наряд, а правильные продолжаем раскладывать. Так поступенно мы разберём всё по кучкам. А когда глаз наметан уже с первого взгляда будет понятно - куда монета идёт - можно скакнуть черед две три ступени, а то и сразу кучку найти.

Ещё вам скажу, что работёнка это адская, но со временем глаз намётывается и дело начинает идти очень споро. Выйдет ли из этого что - пока мы не знаем, но если выйдет, то найдём возможность вас задобрить и сдобрить. Есть вопросы?

- Никак нет, господин полковник!

- А у вас, господа гости?

- Вопрос только один - где мы рассадим всех наших ребят? Ваших пятнадцать, да наших столько ж - а ведь нужно чтобы все скопом были - иначе дела не будет.

- Этот вопрос мы решили так - в моих палатах на Причестенке уже всё готово - там есть большой зал и я там уже всё устроил.

- Сам ли додумался до такого хитрого дела или кто надоумил?

- Верный человек подсказал как фальшь-монету нужно определять. Помните англичанина Катта? - его наука! У них по этому способу в Англии Монетный приказ "воровские" деньги ищет.

В чреде бояр, дворян и служилых людей к Полтеву отношение изменилось решительно. Его стали бояться, как боялись в своё время опричного войска и самого Малюту Скуратова. За глаза его называли "Царёв тюремщик", а Восьмой приказ - "погребком".

К обеду, когда пушкарей уже отправили разбирать груды поддельных монет, во двор приказа въехали двое рейтаров волоча за собой на длинной верёвке какого-то человека, видом подьячего.

- Кто вы и кто сей? - спросил Полтев выглянув с третьего яруса.

- С почином, господин полковник! Мы Рейтарского Приказу посыльные Вам, а сей - казнокрад из Земского. Уважь, прими в узилище!

Похоже было на то, что жернова государевой мельницы начали вращаться. Москву мигом облетел слух "Вразей государевых - негодных людишек чиновных - к ответу почли брать". Город в предвкушении возмездия вздохнул спокойно - наконец-то жизнь полегче станет!

Фёдор Ртищев поправился окончательно - как и не бывало хвори-кручины, а это означало и серьёзнейшие перемены в жизни Гришки.

- Где обретаешься и на что живёшь?

- На подворье школы славянского книжного письма.

- Вон оно что! Знаю сих, там Артиемий-инок дело правит.

- Артемий Палыч мой приставник по грамоте.

- Только не Палыч он, а сын Павлов. Из чёрной кости люд овичами не зови, а то палок тебе всыпят и не посмотрят, што ты геройский стрелец.

- А пошто так?

- Это, брат, уважение, его заслужить надобно. По отеческому-то имени у нас наименовывают только если царь велит, коли дворянство дарует. Ну, а чем живёшь?

- Столовался я со школярами, а рухлядь на пули менял - со стрельцами сговорился им отливку пуль делать.

- Вёрток! Это хорошо. Ну а посколь ты у нас теперь государев стрелец, да ещё и под моим ведением тебе жалование положено - 5 рублей на год, да ржи с овсом, да сукна... Опричь того и земли в слободе тебе дадут и дом справить 2 рубля подъемных. Однакож разумею я, что рано тебе про то думать.

- Где же жить мне? При школе у Артемия?

- В приказных хоромах жить можешь, иль при школе остаться - дело твоё - как сговоришься. А служба у тебя будет хлопотная - при мне будешь на посылках.

- Так мне и конь положен будет?!

Фёдор Михайлович расхохотался.

- Ну клячу какую-нить тебе справим. За этим дело не станет.

У Гришки буквально кружилась голова от открывавшегося его воображению пути - он-то и не ожидал жалования больше двух рублей как новику - да и то он представить не мог. А вчера царь сказал, сегодня он уже государево жалование в руках держит. Пока только это листок с цифирью, но это уже и не важно. 

- Ты мне другое поведай - как ты в учениках у Артемия оказался? Родня твоя где? Откуда ты сам?

- Сам я с Белогорода, сын стрелецкий. Тятька мой на кордоне службу нёс, там заразился смертельной хворью да помер, а я потом у одной артели прибился и они меня немцу Бофорту пристроили. Это почитай восемь алибо десять лет назад было - сейчас и не счесть уже. У немца я пробыл долгонько, да два года назад сбёг. Прибился к гулящим людям, а потом и к лиходеям. Так и было пока не споймали нашу шайку на Коломенском тракте.

- А потом что? Когда это было-то?

- Весной нонешной. Сцапали и приволокли к какому-то боярину. Он меня пожалел и отправил к Артемию в учёбу, да стрелецкий кафтан мне парадный жаловал. Ну а потом всякие дела были и я вот тут пред Вами и стою.

- А пошто про лиходелье не утаил?

Гришка удивился. И вопросу удивился и самому себе - а чего это правда он всё как на духу выложил?

- Неча мне скрывать свои прошлые прегрешения. Во-первых-то всё одно от Бога не скроешь. Совесть заедать почнёт - не отобьёшься. Во-вторых - столько людей мне на путь прямой пособили стать - как мне сей час их взять и не помянуть?

- Эх, простой ты человече, Гришка. Но и хорошо то. Надёжный значит. А государю сей час такие и нужны. Большие дела намечаются!

Мартын Исаевич Акинфеев начал служить в Земском Приказе ещё в то время, когда делами при дворе заправлял боярин Морозов. Его род давно захудал, да и вообще чудом только не пресёкася - при Грозном царе отобрали у них вотчины на Белоозере, а старшим в роду головы посекли за попытку метнуться в Литву. И пропал бы в Смуту род, но прибился Исай Акинфеев к патриарху Филарету, да как-то и выскочил из погибельного времени в новое, спокойное. Сыновья его родились в Польше, где он приискал себе жену, но когда стало понятно, что королевич Владислав престола русского лишится, а Филарет на престол посадит своего сына Михаила - то Акинфеевы перебрались назад в Московию.

Морозов правил делами так, что все чины всех приказов взвыли - жалование почти прекратили выплачивать, объяснив всё просто "всё равно воруют и подарки берут". Для Мартына Исаевича явившегося на должность в приказ с военной службы не нашлось хорошего места - всё решало происхождение, а более родовитых хватало. Но служба давалась легко, тем более, что при Морозове большая часть родовитых службу побросали. Спрос был, а дохода почти не было, за взятки и народ ярился, и начальники по рукам били. Соляной бунт всё поставил на свои места - Морозова убрали, как и его клику, а порядок как смогли навели. С того-то времени Мартын Исаевич и стал сколачивать своё состояние. Взяток он не брал никогда. Наоборот взятками он расчищал себе дорогу - убирал соперников. Ступенька за ступенькой поднимался он по лестнице должностей Земского Приказа и одновременно росло и ширилось его "стороннее дело" - сукновальная мастерская. Постепенно сукно, которое производили его работники стало называться "казёнкой" - поскольку в кафтаны из него обрядили почти всех нижних чинов Земского Приказа - начиная от ярыжек собирающих мостовые деньги заканчивая подьячими и даже дьяками, что вершили свои дела в самом Приказе.

В роковой год, когда Москва стонала от чумы Мартын Акинфеев города не покинул, а его сукновалка даже производства не остановила. Сами того не зная, красителями, которыми они пользовались суконные мастера спасли себе жизни - поскольку крысы переносившие чумных блох не выносили киновари, которой прокрашивалось красное "стрелецкое" сукно. Когда в округе умерло и заболело с четверть населения, а в мастерской не произошло ни одного смертельного случая Мартын Исаевич смекнул в чём дело. Он задрапировал красным сукном свой дом и свою палату в Приказе, а подвал своего дома и прилегающую к усадьбе землю посыпал рыжим порошком порченой киновари. Скоро прошёл слух, что "стрелецкое" сукно спасет от мора и его запасы вмиг разлетелись. Знакомым он рассказал в чём дело и скоро у него скупили всю киноварь что у него была. Именно Акинфеев запретил ввозить зерно, муку и хлеб в Москву. И крысы ушли. А с ними ушёл и мор.

Честь Акинфееву как подьячему не покинувшему столицу никто так и не оказал. Снова его обошли те, кто был в любимцах власть имущих, но Марын Исаевич и не желал большего возвышения. Он другое задумал.

- Морозов ненавидит Милославских, да и царь последнее время их не жалует. Но сейчас Милославские самая богатая семья в государстве и за ними силы больше чем за кем-либо ещё. И царевич у нас Романов наполовину, а наполовину Милославский... Не будет этому конца и краю, пока самозванцы не уйдут с трона.

- Думаю, что напрасно вы тешите себя надеждой, что русские когда-либо ещё примут на трон польского монарха. Если даже мор и бунт не сломили царя, что может свалить эту династию? Склока между вашими магнатами?

- Если мы перетянем Морозова на нашу сторону, и предоставим убедительные доказательства сговора Милославских с вами... 

Ян Собеский лишь криво усмехнулся.

- Вы недооцениваете силу подьячих, которым угрожает расправа со стороны царя. И вы не смотрите сколько есть разных обиженных среди знати - тех, кто будучи полностью пустым местом мнит, что он недостаточно обласкан царём, не получил подбающего его родовитости места. То, что бунт черни не удался, не значит, что нельзя устроить "белый" бунт.

- "Белый" бунт? Хм, интересно... во Франции это называлось Фронда. насколько я слышал царь всем, кто провинился обещал прощенние и поддержку, если человек покинет должность...

- Вы же понимаете, что никто не уйдёт со своих должностей?

- Но и вы понимаете, что Тишайший царь никого наказывать не станет.

- Царь не станет, а вот царёвы... "Царёвы слуги" это та сила, которой стали очень сильно побаиваться казнокрады. Вчера к Полтеву в приказ первого дьяка свели - Земской Приказ сейчас что борть пчелиная. Только то и обсуждают. Да и в остальных, думается мне, всё то же самое. Я никогда не понимал притичи сей: "Секира лежит у корней дерев, всякое дерево не приносящее доброго плода срубают и бросают в огонь". Да разве же древо может принести добрый плод ежели оно к тому не способно? Что ж толку пугать древо секирой?

- То ж не для деревьев знамение, а для людей.

- Это я понимаю, но и вы Ян поймите - наши дубы, что произрастают в Приказах ничего кроме жёлудей принести не смогут никогда. И каков толк в том чтобы их секирой пугать? был бы я царём - не стал бы рассусоливать с ними - рубить так рубить!

- Вы меня заинтересовали, друг мой, но я пока не верю в русскую Фронду. Как и французская она не добьётся своего. Пока во всяком случае я не вижу тех сил, что смогли бы одолеть царя или Милославских.

- Не забывайте и о расколе... Раскольники ещё не сказали своего слова. А ведь они сильны, за ними стоит вековой порядок привычный русскому народу.

- Мартин, о, как бы я хотел, чтобы вы оказались правы! Для Польши нет ничего лучше чем ослабленный враг-сосед. Мы обязаны защитить свои русские владения. Но я не вижу возможности влезать в русские дела. Допустим мы найдём средства на поддержку и снаряжение противников царя. Но ведь вам не хуже меня известно, что такое нельзя удержать в тайне, что это обязательно откроется - а это залог поражения наших сторонников в России. Уже сейчас я могу растрясти мошну магнатов даже и на сто тысяч талеров серебром. Мы на эти деньги можем скупить весь малоросский сброд, и всех разбойников в России. Но насколько мы вложимся, настолько же получим и сопротивления тех, кто не продаётся, кто сбродом не является. А эти люди гораздо сильнее всех этих ватаг мародёров. Более того - раз купив верность этих негодяев мы не можем им платить всё время - а что потом? Они отложатся от нас и станут ещё одной головной болью польской Короны.

И самое главное - если силы, о которых вы говорите в самом деле сильны они победят без нашей помощи. Вы должны понять, Мартин, что ни я, ни другие не откажутся помочь - когда за этим было дело? Но пока эта помощь вредна и преждевременна.

Мартин Исаевич и Ян Собеский расстались как и прежде добрыми друзьями. Несмотря на то, что убедить собеседника он не смог, Анкудинов был полностью доволен исходом встречи. Не настало ещё время для скрытого или открытого вмешательства поляков. Но это время обязательно настанет - в этом он никогда не сомневался.

==========

Притча про пророка Елисея и царя Иоаса - "И сказал Елисей: возьми стрелы. И он взял. И сказал царю Израильскому: бей по земле. И ударил он три раза, и остановился. И разгневался на него человек Божий, и сказал: надобно было бы бить пять или шесть раз, тогда ты побил бы Сириян совершенно, а теперь только три раза поразишь Сириян. (4-е Царств 13=18-19)

Дока - мастер, умелец.

Погреб - в прежние времена так называли тюрьму.

Мостовые деньги - налог на мощение улиц.

Киноварь - пигмент добываемый из ртутьсодержащего минерала. Ядовит и не долговечен. Ткань прокрашенная киноварью со временем темнеет.

"Шведский потоп" - оккупация Польши Швецией в 1656-1660 годах.