1662. Жернова Приказа Тайных дел.

На Лубянке в Приказе Тайных дел было настоящее столпотворение. Здесь сводили каторжные команды, отправляя их на вечное поселение в Сибирь, здесь же разбирали ябеды на волокиту в других Приказах и судили-рядили дела не разобранные в Земском. Ошивавшихся повсюду кликуш, которые пророчили смерть государя волокли сюда же как и тех, кто просто неодобрительно отзывался о властях.

- За что сего к нам прислали? Что в грамотке про него писано?

Богдашка - кат Восьмого приказа, буквально поселился на Лубянке. Наплыв дел не позволял ему нормально выспаться и даже ел он исключительно по случаю - как повезёт.

- В бумаге сказывают, что власти хулил, зело ядрёные бранные слова про бояр говорил и царя назвал "никудышным".

Богдашка обратился к узнику.

- Сказывай, верно про тебя писано?

- Верно.

- Ну и что с тобой делать? Отрекаешься от своих слов?

- Про царя неправ я был, отрекаюсь, бо в сердцах сказал, а про бояр твёрдо слово моё.

- Кто да кто хуле от тебя подвергнулся?

- Известно кто - Морозов, да Милославские. Елизарова тоже помянул недобрым словом. И Ртищева конечно ж.

- Елизарова надо полагать за то что в Москве грязно? Мостовые деньги собирают, а улиц не метут?

- Отчего ж не метут? Нет, метут. Земской Приказ ужо два года почитай мою тяжбу никак начать не может, потеряли стало быть грамоту мою. Развал там в делах, и виной тому Прокопей Кузьмич - голова. С него первый спрос - ему и хула.

- Отчего челобитную не подашь, чтоб дело твоё разобрали?

- Подавал ужо трижды, только деньги на подьячего издержал. Мытьём они нас обложили и мытарят, мытарят. А теперь вот и катаньем добить решили. Вот, поглянь, истрепался уже, скарба домашнего лишился...

Богдашка немного растерялся как всякий раз терялся в таких случаях. Отпустить по строгому "уставу бунташного времени" его было нельзя, оставить под узами - тоже проку мало.

- Прозвание твоё как будет и где обретаешься?

- Прохор сын Петров, проживаю с семейством на Воротниках.

- Что за тяжба твоя была? Пошто в съезжей избе дела не решили?

- С соседом, а он начальник стражи Серпуховских ворот. Он у меня стайки сдвинул да пожёг, и землю мою прирезал себе самочинно. Наш староста видно подарок получил и дело решил заволокитить, посему отправил меня в Земской Приказ.

- Сам по ремеслу кто?

- Столяр я и плотник.

- Вот что "разбойник" - наказание твоё будет для тебя тяжким, но за то домой вернёшься к домочадцам. Отправлю тебя на послушные работы в Донской монастырь. Не каторга, да язык твой оне укоротят как следует, чтобы впредь думал. Кроме прочего положено тебе сорок плетей - ну без сего отсюда ещё ни один не вышел, так что считай легко отделался за трепотню свою. Амвроська прочти ему наставление как следует.

Кат препоручил узника писарю, а сам сел за стол и стал писать какую-то бумагу.

Писец Амвросий записал решение на казённую харту поставив напротив закорючек "40 плетей" букву "П", что значило "притворных", и начал читать вслух: "Братия мои! не многие делайтесь учителями, зная, что мы подвергнемся большему осуждению, ибо все мы много согрешаем. Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело. Вот, мы влагаем удила в рот коням, чтобы они повиновались нам, и управляем всем телом их. Вот, и корабли, как ни велики они и как ни сильными ветрами носятся, небольшим рулем направляются, куда хочет кормчий; так и язык - небольшой член, но много делает. Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает! И язык - огонь, прикраса неправды; язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны. Ибо всякое естество зверей и птиц, пресмыкающихся и морских животных укрощается и укрощено естеством человеческим,  а язык укротить никто из людей не может: это - неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда. Им благословляем Бога и Отца, и им проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию. Из тех же уст исходит благословение и проклятие: не должно, братия мои, сему так быть. Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода? Не может, братия мои, смоковница приносить маслины или виноградная лоза смоквы. Также и один источник не может изливать соленую и сладкую воду. Мудр ли и разумен кто из вас, докажи это на самом деле добрым поведением с мудрою кротостью".

Прохор Петров сын подивился гладкости да красивости чтимого и предположил изумлённо:

- Это что же царёв наказ такой велеречивый? Ишь как всё баско!

- Тфу, дурак! Это же из Писания, нехристь! Святаго Апостола Иакова послание. Неуж не ходишь к службам, неуж вам там не читают в уговоренную седьмицу? Не царь то сказал, но Царь царей, Господь наш!

- Эвона как! Хожу батюшка мой, да только развеж там чего поймёшь? Попы читают гнусамо, а вечно кто-то чихает да кашляет в церкве...

- Вот тебе казённая харта, сопровождающий доведёт тебя куда надо, а там тебе всыпят. Да не боись - то не всамоделишная порка будет - так для виду. А после тебя отпустят до дому. Как погостишь - завтра явишься в Донской монастырь - там и пройдёшь послушнОе наказание. Оне как раз сейчас семинарию достроили - твоё послушание им очень кстати будет.

- Ну и язык боле не распускай, - сказал Богдашка, вручая ему два отписанных листа. - Здесь обстоятельства твоего дела для монахов Донского монастыря. А с этим пойдёшь в Земской приказ и отдашь подьчему, что дела разбирает.

- А что же там написано, милостивец мой?

- Зачту. "Я, Богдашка сын Гаврилин, кат Осьмого приказу, пишу тебе, собака подьячья, привет своею рукою. Известно стало мне, что в приказе вашем корыстно дела рассматривают, да не первый раз тако слышу я. Волокитствовать же указом особливым царь неоднократно запрещал. Ради безобразий ваших хулится имя государево, не только ворогами Отечества, но и верноподданными, кому вы, собаки шелудивые, обиды наносите. Посему пишу тебе и упреждаю - коли услышу я нарекания с сего дня на приказные ваши дела, что ябеды разбираете долго да томно, явишься ко мне в застенок на разговор особливый. А и товарищам своим и начальнику то передай. Подателю сего во первую голову дело реши, да по чести, а не с лицеприятьем".

- Ох не сносить мне головы, батюшки мои.

- Это мы ещё поглянем кому тут главы не сносить. Мобуть и мне будет за такое уязвление земцев.

Гришка выпросился у Фёдора Михайловича на весь день - искать Илюху. Особых соображений у него не было - но обойти приказные избы где мог находиться возчик в числе задёржанных. Да заглянуть в лазареты при монастырях если в застенках не найдёт.

Полдня мотаясь по Москве он обнаружил страшную картину - больше пятнадцати повешенников на улицах, на воротах усадеб, а на крестцах местами стояли виселицы для "лихих бродяг". Один раз стрельцы приволокли из Тайного Приказа какого-то повинного и расправились с ним на глазах у толпы зевак, которая мигом собралась.

- За что его братцы?

- Подстрекал противу царя идти, а когда его посулов и угроз не послушали стал люд честной убивать. Трёх мужиков изранил, да один потом и помер. А в застенке сознался, что неизвестные ему денег за то дали и обещали ещё, когда народ возмутит. Свидетели на него верно показали, да с ним ещё троих и взяли. Тех у Покровских ворот вздёрнут и ещё незнамо где.

- А что ж вы люду честному не говорите сего?

- Так нам не наказывал сего никто говорить, - удивился десятский. - Да и на кой?

- Как на кой? Вот же ж олухи царя небесного!

Гришка взобрался на помост рядом с повешенным и закричал блажно.

- Люди добрые! Сей разбойник не просто так здесь повешен, и не случаем роковым виновен, но за грех великий. Злоумышлял он против царя-батюшки православного самодержца, народ наш благочестивый подстречь. А когда люд честной не поддался на посулы, стал кидаться на них и прирезал троих, да одного и до смерти. За сё и повешен здесь и вина его доказана свидетелями верными. Кто слышал подойди и плюнь!

- Ну ты горяч, паря.

- Осьмой приказ братцы, это вам не шутейки шутить.

- Да уж, осьмецы чегой-то расхорохорились в последнее время-то. Вона ещё до бунту Полтев уже раскольничьим крестовым попам бошки сёк!

- Вы, братцы, всем накажите чтоб рассказывали вину казнимых, а то не понятна вина какая, а так негоже. Стоите как немтыри, истуканы безгласные.

- Отчего ж непонятна - вот у нас и грамотка есть.

Стрелец закрепил на виселице лист простой бумаги с описанием вины казнённого.

Как бы то ни было проболтавшись по городу и объездив все приказы он выяснил только что большую часть задержанных уже отправили на Лубянку в Тайный Приказ или отпустили. Но Илюха так и не объявился за это время. В лазаретах по описаниям  сказали, что вроде бы такого подранка к ним не привозили. Ещё Гришка прошёлся по тому пути каким Илюха мог ехать домой, всех расспрашивая не припомнят ли они как по улице третьего дня проезжала полукарета с соловым жеребцом в упряжи. 

- Вот ведь Грунька-коза, накликала беду! - В сердцах сказал Гришка, возвращаясь в Тайный приказ.

Фёдор Михайлович отсутствовал на месте. Всех наказов что было от него - забрать две штуки сукна, чтобы пошить новый носильный и парадный кафтаны.

Посреди двора строили новую вереницу кандальников. Сейчас их раскуют и отправят по городам и весям на вечное поселение в какую-нибудь тмутаракань.

- Гришка, чегось смурной ходишь, да без дела? Нукось пособи мне снова - откуда ни возьмись перед ним вырос Богдан.

- Товарища свово потерял третьего дню. Уехал он от Причестенской улицы вкружную в Немецкую слободу, да так и не приехал. Везде искал и в застенках и в лазаретах, а ведь так и не нашёл.

- Ярыгам наказал, чтобы насматривали вдруг узнают лошадь с полукаретой?

- Наказал, да они не больно бойки - хорошо если вполглаза смотреть будут - могут и не увидеть.

- Ещё два места посети - конокрадов-цыган и кружечные дворы. Тогда точно найдёшь.

- Да гдеж я цыган-то найду?

- Это брат тебе к служилым татарам надо заглянуть - алибо спроси прямо Еглая Туменова - он всегда знает где лошадей сводят, особливо краденых - он же у нас знатный барышник.

Сотник Туменов когда не был на службе обретался в Ногайском дворе, в Кожевниках - это было ведомо каждому. Туда Гришка и направился.

- Гришка каким путём к нам забрёл? Уж не кривым ли?

- Здравствуй, Еглай! Пропал товарищ мой, вот ищу. Сказали ты ведаешь, где краденых лошадей торгуют.

- Краденых? Где сговорятся там и торгуют. Но это к цыганам - это их дело. А мы их ловим, конокрадов-то.

- И как мне быть?

Еглай жестом позвал его "идём" и отправился на конюшню. Здесь взяли двух осёдланных лошадей и отправились в город. Дегтярная, Воротники, Монетчики,Гавриловская, Мясницкая, Гончарная, Казачья, Кисельная и многие другие слободы... Они объехали пол-Москвы и Гришка уже подумал, что и здесь без успеха, когда в Саввинской слободе цыган-кузнец им сказал, что солового коня прячут рядом в Хамовной на дворе суконной лавки.

- Подметил его - не сведут ли мне его ковать - кажется на переднюю правую он припадает - того гляди подкова слетит.

- Ну что, Гришка, так пойдём или стрельцов возьмём? Ежели со стрельцами то получится большая буча, ежели соврали нам люди добрые. Ну а если солового твоего коня найдём - то хитники могут и кинуться на нас.

- Ты навычный к таким делам - как ты скажешь по тому и быть!

- Айда!

Соловый был Илюхин - сомненний никаких не было. Холопы на подворье отнекивались, никто не знал откуда взялся конь, и все в один голос говорили, что приблудный.

- Не может он быть приблудным, Еглай. Меня Илюха до Причестенки увёз, а потом поехал в Немецкую слободу, к чему ему в Хамовню возвращаться?

Только под страхом того что их сведут в приказ да ославят на всю слободу двое сознались, что лошадь привели поздно вечером третьего дня люди дьяка Акинфеева, крадучись как тати.

- Гришка, дело плохо, чует мой сердце. Коли так, то значит Илюху твово и порешить могли.

- Но ведь полукарета не иголка - нашлась бы споро, да и приволокли бы её к съезжей избе. Но я все слободы проехал по пути - нет там её.

- А ведь ты знаешь - тут вот что... Знаю я что произошло. Слыхал, что у Моховского лошадь отбил бунтовщик? Полуполковник тогда-то и вывихнул руку в лошади сверзясь. мы ведь всю столицу вверъх дном перевернули, а лошадь не нашли. Ты говоришь, что вы с товарищем на Соловом проделали большой путь и он едва ноги плёл, верно? Так вот повозку у Илюхи отобрали и лошадь Моховского перепрягли да выскочили из города пока ворота по приказу не закрыли.

- А и верно, могло так быть!

- Я так полагаю, что это был заводчик восстания. Один из них точно. А повозка ему понадобилась чтобы сообщников своих вывезти - либо что-то ещё. Иначе он бы на лошади Моховского ушёл, не стал бы полукарету отбивать.

- Как думаешь куда убёг.

- Ясное дело - в Смоленск. У них там "гнездо" - это точно известно.

- Давай, Еглай, я Солового на двор хозяйский сведу, да и то мне уже в приказ воротиться пора бы. Благодарствую, что помог!

Гришка взгромоздился на Солового без седла, попрощавшись с сотенным и вернув ему лошадь.

29 июля царь приказал праздновать в Москве великую победу русского оружия - князь Григорий Ромодановский и полковник Яким Сомко разгромили войска Юрия Хмельницкого, усиленные 20-и тысячным польским войском. Хотя произошло всё ещё 13 июля, но сейчас прибыли люди Ромодановского с верными новостями и привезли много пленённых поляков, в том числе и полковника Станислава Вевёрского.

Известие о такой значительной победе, когда было разгромлено большое войско мятежных казаков и поляков, взят богатый обоз и вся артиллерия, а это не мало 22 пушки! - вдохновило и царя и горожан. Даже последующее неудачное сражение с крымско-татарским войском под Бужиным не испортило радости.

Царь явился в Приказ Тайных дел и выслушав доклады Ртищева и Каневского распорядился огласить завтрашний день праздничным. Мигом наладили всех писцов которых только было можно переписывать гласные грамоты, после чего глашатаев разослали по городу - объявив большое гуляние и праздничный молебен по церквям.

Так выглядело внешне. На само деле же кроме торжественной стороны дела была и скрытая.

- Боярам и гостям отпишете от моего имени грамотки - чтобы доброхотно людей своих к празднику подарками оделили, да в царёву казну подарков выделили. Ежели доброхотно не желают - силой возьму, но уже по прегрешениям смотреть буду, никому не спущу. Пришло время растрясти мошну и воздать ближним за труды. На счёт голода я наказывал - впредь напоминать не буду - кто голод в своих владеньях попустит, тому взысканье незамедлительно. Особливо гостям именитым отпишите - кто медные деньги в рассчёт не принимает - тому ковы и застенок.

Ртищев стал спорить с царём, что излишняя жёсткость может привести к недовольству бояр и купцов, но Алексей Михайлович только ухмыльнулся и возразил ему:

- Будешь, Фёдор Михайлович, защищать их, и твою мошну растрясу. Я ведаю, что трясти-то с тебя нечего, но мы поищем. А кроме того избери мне из числа своих людей пять наиболее доверенных писцов - намерен я большую книгу прегрешений составлять, сиречь Розыскную книгу, чтобы любого можно было по справедливости казнить алибо жаловать.  

Москва забурлила слухами. Слободской люд - особенно "чёрные" слободы только и обсуждали последствия бунта - царь взялся исполнять свои обещания, да так, как и не ожидал никто. Купцы и бояре обсуждали слухи с глухим ропотом, однако же выяснилось и то, что часть купцов, особенно мелких, не только с пониманием отнеслись к идее пустить "шапку по кругу", но и ждали вскоре роста своей торговли - ведь серебро и медь шли в оборот, а это означало, что торговля вновь оживится.

А вот кликуши предвещавшие беды и несчастья с улиц стали исчезать - их попросту перестали слушать, а порой и зашвыривали камнями.

- Отпишите указ - Москву до ночи прибрать и промести как следует, на крестцах костры жечь, пьяных домой доставлять, покойников с виселиц снять, свезти на казённое кладбище. Земским чинам наказать порядок вдвое блюсти.

Так бунт превратил Приказ тайных дел из личной службы царя в государственную машину взыскания и наказания. И жернова её начали крутиться неумолимо и зловеще.

***

Продолжение следует.

==========

Ябеда - жалоба.

Кликуша - психопат, истероидного толка, часто сумасшедший.

Не мытьём, так катаньем. Т.е. если не поборами, то пытками, вымогательством.

Воротники - слобода где проживали стражники ворот со всего города.

Съезжая изба - строение в центре слободы, где находился староста слободы, назначавшийся из дворян Разрядным Приказом.

Казённая харта - официальная бумага, прообраз гербового бланка.

Баско - красиво.

Блажно - сумасбродно, но в данном случае очень сильно по-сумасшедшему, во всю глотку.

Немтырь - немой, не говорящий членораздельно.

Хитники - похитители

Гости - купцы торгующие на иностранных рынках, либо даже купцы из отдалённых районов страны.