1662. Немецкая Слобода.

- Перво-наперво, Гришка, усвой твёрдо, что в нашем деле главное не выдать себя с головой. Немчины, что на Кукуе живут - народ лихой, кистенём по башке вдарят и поминай как звали. Стоит им хотя бы заподозрить тебя в чём-то - и оне выведут тебя на чистую воду, а там и до расправы недалеко - один чих. Сброд у нас в Немецкой слободе подобрался - клейма ставить негде, но сброд полезный - бо и на войне и в торговле без них никуда. Потому и терпит из государь.

- Как же выдам я себя за свово? Я ж русак природный. По мне сразу видно - и по харе моей и по вихорам.

- А тебе не надо себя выдавать за иноземца. Врать им будешь, а оне на враки падки.

- Что ж врать? Я и не умею.

- Дурное дело не хитрое - послушаешь их и научишься - оне лучшие рассказчики враков про Россию, но для начала я тебя научу всему потребному. Помни и ещё вот что - если на Руси за питушество батогами бьют, то иноземцы у нас пьют без страха и тебя опаивать станут обязательно - таков их обычай. Артемий сказывал мне что ты в строгих отеческих заветах супротив духа винного воспитан, но всё ж наказу ещё раз - вина держись далее всего.

- Это не трудно.

- Если голова на плечах есть то и не трудно - однако ж голову всякая блажь вскружить может - а начнёшь пить эту их "аква витэ" так и затянет тебя в омут. Раньше, при Грозном царе, да и при батюшке его Василии Третьем немцы селились в Замоскворечье и слобода их называлась Налейка - бо они там вином и пивом сами баловались и другим торговали.

И баб ихних стерегись - хоть немчинских, хоть нашенских, что с ними якшаются. Увидишь коросты на них или нос проваленный - беги со всех ног и скажись брезгливым - сии шалашовки сифилей распространяют, который через немчуру в нам в Россию и завезли. И ещё важно научиться в карты играть. Память у тебя зело крепка, поэтому тебе это будет легко.

- А правда, что на самом деле англицкие немцы ненавидят Англию?

- Эт смотря кого ты англицким немцем называешь. Ведь есть средь них шотландцы - те за своего короля Карла - который тоже шотландцем был, и сын его Карл Второй тоже себя из шотландской династии числит. Однакож шотландцы хоть и подданные английской короны, а всё ж другой народ. Другое дело настоящие англичане - меж ними и шотландцами часто вражда бывает - это верно. Всёж теперь, когда Карл Второй взошёл на трон думаю их всех перемирят, а вот когда правили Кромвель и его людишки подлые и у нас вражда была меж шотландцами и англичанами вплоть до смертоубийства.

- Как же их различить?

- Со временем научишься. Шотландцы носят юбки и пьют виски, когда напьются горланят и дерутся. Англичане в узких, тесных камзолах, пьют пиво или джин и пьяными обычно спокойно всех презирают, особенно шотландцев, которых зовут скрягами и всячески позорят.

Ещё в Немецкой слободе живут ляхи, литовцы, жидва и свеи, те что либо давно у нас осели, либо от своих властей бежали. За этими глаз да глаз нужен - поелику среди них и есть больше всего лазутчиков. Хотя большая часть этой неметчины смирнАя, ведь у себя в Отечестве многих из них ждёт петля, но зато и недовольных среди них больше - бо живут небогато - ремёсла их не позволяют.

- А што англицкие немцы богатеи?

- Шотландцы все почитай вояками в войске нашем нанимаются - редко кто какое мирное ремесло имеет. Ну а коль скоро головой рискуют - то всегда при деньгах. Англичане - те в основном торгаши - ведь торговать с нами им прибыльно. Не то у ляхов и литвин, жыдвы и свеев. Торговля их не прокормит - воевали мы с их землями и сей час воюем. За контрабанду можно и бошки лишиться. Ляхи, литвины - в основном мастеровыми промышляют - кто каменотёс, кто плотник, а кто и кузнецом. Ткацкое дело у них в почёте. Одну из самых больших боен в Москве лях держит - Йожеф Гостомысский. Жидва в основном портные и зернью занимаются - бо зело усердны. Свеи же полотняные мастерские держут и стекольные мануфактуры. Слыхал про стекольную фабрикацию Юлиуса Койета? Так вот он свей. Оне же и корабелы знатные. Однако ж свеев у нас немного. Тож неплохие корабелы голландцы, а окромя того оне ещё и денежные дела крутят, а за ростовщичество бывают биты. Голландцы же возят к нам чай и диковинки из Китая и Индии.

- А ганзейские немцы?

- Видишь ли - Ганза не государство, а союз городов и небольших княжеств. Часть княжеств и городов германские, часть нидерландские, датские, часть вообще хрен разберёшься, что за народ бо намешано там кровей столько, сколько в Вавилоне не было. А потому ганзейцы не имея своего государства часто меж городами мечутся, оседают то там то здесь. Когда приезжают к нам часто и нашу веру перенимают и на службу поступают - а дети уже русские во всём. Да и сами русаками становятся не хуже наших. Оне конечно селятся в немецкой слободе тоже, только германцами их не назвать - бо они слишком разные все - хотя говор у них сходный. Грузины и греки, что к нам из-под турки бегут тоже селятся в Москве, а не на Кукуе, а про бусурман и говорить неча - у этих свои слободки есть - калмыцкая, ногайская, татарская и протч.

Гришка впитывал знания усердно, живо интересуясь подробностями, а уж подробностей Фёдор Иванович Шаховской ему выдал несметное число.

- Как же они меня за своего примут? Ведь уже многие прознали про меня что в во стрельцах.

- О, это как раз не так страшно. Мы тебя в беглецы нарядим. Скажем, что ты у Полтева казну украл - заодно и твоё тёмное прошлое всплывёт, а ещё и казна которую ты "украдёшь" пригодится, чтоб на широкую ногу пожить. К тому же у тебя есть в запасе байки из своей гулящей жизни, а потом ты расскажешь, что воспитывал тебя англицкий немец, что привил уважение к иноземному быту и отвращение к "варварской России".

Запомни ещё вот что - ты должен всем говорить что ты сторонник Новгорода, что Новгород - вот сердце России, а Москва это её зад нечистый, гузно срамное. Новгород это вече и воля, настоящая свобода, а Москва поработила Новогород чтобы растоптать эту свободу. Новгород это ганзейский город, причастный европейской "культурной чаше", а Москва суть азиатщина, Орда и гнёт. Стой на этой линии и все тебя за своего примут - лазутчики к тебе потянутся. Правда от тебя честная неметчина шарахаться начнёт, но такова плата за наше дело.

- А на самом дело Новгород это не воля и не свобода?

- Новгород это город разбойников и торгашей. А торгаши все суть разбойники. Новгород посадом развивался, а Москва слободами. Посадские ремесло зажимали, чтобы себе содержание дружин оправдать, а слободы наоборот ремесло освобождали, чтобы больше товара производилось и Москва стала центром притяжения Русских земель. Новгород мечом своё брал, а Москва лаской. Меч мы тоже использовали, но всегда дело кончалось миром. Новогрод же никогда ни с кем в мире не жил. Ушкуи новгородские всех подряд без разбору грабили, а в самом городе считались героями. Вон и главные их былины Васька Буслаев - разбойная морда, да Садко - торгаш. А Москва Святогором живёт, да Микулой Селяниновичем. Но ты всем говори про Новгород как я тебе сперва сказал.

- А разве вече это было не народная воля?

- Знатный вопрос. Нет конечно! На вече ходили только настоящие богатеи - но ты говори, что вече глас народа. Ты быстро научишся лыги плести.

Тимофей Матвеевич Полтев матерно отругал и Ртищева и Шаховского когда те попытались отбить у него Гришку. А когда его приказ стоял на царёвой охране в свою чреду он и к Алексею Михайловичу обратился, хотя и не был птицей столь высокого полёта.

- Царь-батюшка, к чему от меня ваши присные новика моего хотят к себе дёрнуть? Мне он нужен, а они в него вцепились, что клещи!

- Полно, Тимофей Матвеич, не горячись, не под Конотопом! Ртищев и Шаховской не враги тебе и мне - на благо Отечества стараются.

- То-то и оно, что расстарались так, ажно бунт прозевали - что Разбойный Приказ, что Тайный... А ведь именно мы упредили мятеж, на турку Османа вышли, казну воровскую взяли и мятежных по всему Замоскворечью гоняли, повязав смутьянов. Где ж был Разбойный Приказ в то время? Про Тайный уж вообще помалкиваю.

- Шаховской мне доносил о смутьянах.

- Государь! Развеж дело доносить, но не вязать? Кого они на дыбу сволокли? Мы за это время три десятка чеканщиков на чистую воду вывели... И разве за такое так жалуют - лучших людей с приказа забирают? На следующий год война снова, а Гришка сей как раз готовый образцовый вояка - коршуна влёт бьёт со ста шагов!

- В самом деле? - царь удивлённо вскинул брови. - Своим оком узрел сие, али с чужого языка говоришь?

- Вот святой истинный крест! Своими очами зрел! Жажду испросить разрешения взять новика на соколиную охоту, пущай покажет свой острый глаз, да верную руку.

- Это дело! Пред Новолетием и Симеоном Столпником надо будет охоту справить да новика твоего испытать - так что готовь его. Но всё-таки раз Бог судил Гришку Ртищеву назначить в подчинение - стало быть так тому и быть.

- Пошто же Бог судил так? Меж кем и кем жребий кидали? Ведь если бы по чести делать нужно было на три стороны жребий намечать - ведь нас-то обошли!

- Хоть и верно говоришь, Тимофей Матвеевич, но что сделано - то сделано. На Гришку уже посольскую ферязь шьют, да жемчугами изукрашивают.

- Как же так, царь-батюшка?! Мне приказ мой к войне готовить след, затинщиков огневому бою учить, в чём Гришка великим докой стал, бо наторел в пальбе благодаря своей книге латинской. А я хочу чтобы мой приказ любой полк иноземного строя вчистую рвал по усердию и меткости.

- Похвально усердие твоё, Тимофей Матвеич, да только в посольском деле он нужнее. Вира с меня, за то что новика твоего забираю к Ртищеву. Какую хочешь виру такую и назначай. Гришка из тех людей, кто лучшим образом справляется с любым делом, а посольское дело важнее военного - ведь все войны там случаются, где послы не справляются.

- Однакож мы не собираемся с Англицкой Короной воевать?

- Ты, Тимофей Матвеич, не прекословь мне. Сказал Гришку заберу, значит заберу. Не вводи во грех! А с Англицкой Короной мы воюем постоянно только не оружьем, а "серебряными копьями" - деньгой то есть. И воюем неудачно - бьют оне нас - вернее били, пока новый кесарь Карл Второй не воцарился. Теперь же посмотрим как дело обернётся, и многое зависит и от Гришки, от его глаз, ушей и сметки. Да и чего греха таить смазлив он - при англицком дворе понравится - много куда звать его будут. Заведёт полезные знакомства - смотришь и прекратится эта торговая тяжба с англичанами - к нашей выгоде. А насчёт виры ты подумай. Я ж с пониманием, что боевого новика у тебя отнимаю, коий целой сотни может стоить.

- Грунька, подь сюда! - заговорщицки позвал Гришка. - Одёжа, которую ты мне всучивала с того покойника, у тебя не пропала?

- Что значит всучивала? Больно мне надо было тебе её навяливать. А кафтана твоего нет - я его почти сразу сбыла с рук.

Грунька после того как Илюха вернулся домой подобрела к Гришке и уже не гневалась почём зря на него и бровей грозно не сводила, но всё ж была строга.

- Так покойницкий камзол где? Штаны?

- В сараюхе на дрючке висит - подь да возьми. Хотела выкинуть - да подумала што жадный ты, обязательно ведь вернёшься и будешь выспрашивать куда я ево дела.

- Ты другое расскажи - помнишь чем того покойника потчевали?

Глаза Груньки округлились - она и не хотела, чтобы их косвенная причастность к смерти этого купца вскрылась.

- Ты Грунь пойми - мне велено тебя сволочь в застенок и там на дыбе раскинуть, но как же ж я могу - у тебя Илюхин малой в пузе... так что ты уж постарайся начистоту всё вспомнить.

- Ну ты козёл душной, Гришка! Сам ещё сопляк, а уже такая гнида. Почитай скоро вошью заделаешься!

- Язык-то уйми, блудоязычие у нас батогами лечут, пасись того! Лучше починай припоминать.

- Свинину оне жареную жрали - рёбра под голанским соусом. И виски хлебали ведрами.

- Настоящие иноземные или вашу воровскую бурду, котрую вы на навозе поди-ка настаиваете?

- Схлопочешь! У нас настоящий джин - причём запечатанный чёрным сургучом с королевской печатью.

- Как думаешь - чем его отравили? На что грешить? В чём был яд или может зелье какое? Эти рёбрышки свиные могли чем натереть ядовитым?

- А с чего ты думаешь, что его отравили-то? Зачем им его травить?

- Как же он по-твоему околел?

- "Как-как", а вот так! - проворчала Грунька, и постучала Гришке по голове. - Дурья твоя бошка, оне питухи всегда так дохнут - упился в дугу, обосрался, да и блевотой своей захлебнулся. Говорила ужо тебе, так ты похоже туг на ухо. Кому этот хлыщ нужен был его травить? Джин этот, что остался, потом хозяин нашей рыгаловки и выжрал - и хоть бы хны ему... даже бошка не болела. Думаешь это немчин первый, кто так свой век кончил? По кружечным пройдись - тебе таких историй тыщу расскажут. Любого ярыгу спроси - может ли питух так околеть? Сам по себе он помер, без "помощи сбоку".

- Ладно, не бушуй. В бумагах у немчина что-то нашли? Хозяин в бумагах рылся?

- Бумаг при нём не было.

- Он здесь же жил? И как тогда могло не быть при нём бумаг?

- Вот так и не было. Управился с ними видно.

Гришка сбежал на первый этаж, проскользнул во двор, и в сарае нашёл камзол. Расстелив его на поленнице он стал обшаривать карманы и в подкладке наткнулся на что-то твёрдое, длинное. Вспорол ткань, вытащил кожаный футляр в котором обнаружились несколько трубочкой скрученных записок. По-видимому на английском...

Шаховской находке не удивился - он догадывался, что Бартоломью фон дер Грау вполне мог везти с собой какую-то депешу с которой не расставался.

- Да тут любопытственные вещи прописаны! Вот например - "готовы две роты ополчения - по сигналу они выступят из Коломны и захватят царя в загородной резиденции". "В Москве подготовлены четыре мощных пороховых заряда - под Кремлём и царскими покоями". А вот здесь говорится, что монетная система русского царства будет раздраена внезапным вбросом медной монеты - которую рассчитывали пустить на оплату бунтовщиков. Гришка - цены нет этим записям! 

Шаховской вскочил и заходил по горнице взад и вперёд. Он смолк и что-то напряжённо думал, видимо силясь связать сведения записей с какими-то иными известными ему.

- А ведь получается, что смерть сего посланца ничего не меняла. Он ведь вез отчёт о подготовке будущего восстания, которое было намечено наверное на осень. Получается медный бунт устроил кто-то иной. Тот же Морозов. И тем самым спутал все карты англицким лазутчикам.

- То есть мятеж у них не получился? Дело раньше случилось, не по их намёткам?

- Похоже на то... Ведь рубка ваших, полтевских сотен с оружной толпой была слишком плохо подготовлена - потому мятежники и разбежались, пять тыщ народу трухнули трёх сотен стрельцов. Две сотни бунтовщиков из Коломны тоже не пришли, а скорее и не тронулись в путь даже.

- Князь-батюшка, но как же под носом у нас две сотни бунтовщиков нарядили на бунт - неуж в Коломне совсем нет царёвых людей верных? Там же и рейтарский полк стоит и стрельцы коломенские - как же две сотни окаянных могли там скопом собраться?

- Тово не ведаю. Может измена быть, а может и обман. Наших-то людей нетрудно за нос водить, а мятежные заводчики к тому охочи и способны зело. Как в Смуту говорили что истинный царь объявился и Бог тому верные знаки даёт - так у самозванцев разом народу прибывало. Так и этим - налыгай, что на защиту царя выступаешь - так и самих стрельцов увлечёшь. В головах-то разумения нет. Дураков наших учить надобно настрого, крепко, чтобы ветром их не носило.

- А правда то, что вы с Фёдором Михалычем мою судьбу порешали ужо? Што меня в Иноземный приказ записывают и к супостату отправляют с порученьями, с посольством?

- Кто сие тебе донёс?

- Как же - приходила портняжка мерки снимать - изловила меня в Осьмом, аккурат у Тимофея Матвеича.

- Вельми бранился голова стрелецкий на нас со Ртищевым - кобелями блудливыми называл, да такие слова свои устюжанские вворачивал, что я и не понимал его, но всё одно обидно он мне сделал. Вот как ты полюбился этому старому чёрту.

- Ну уж нет, не чёрт Тимофей Матвеич, а человек свойский. Все стрельцы в приказе в ём души не чают. А ведь приказ наш, Осьмой чутка не самый боевитый в Москве. Ни Стременному, ни головленковскому не даст первого ходу.

- Эт ты, братец, хватил. Стременной приказ - суть отборные люди, ваших удалых одной рукой за пояс заткнут. Оне и на службе вседневно - а не как ваши полгода в году в лавках отираются, да с лотков требухой торгуют. Помяни как Стременные проехали сквозь толпу бунташных людей? Никто и пикнуть на них не решился. Разметали бы толпу к чертям собачьим, бо все удальцы большие. А я видал и то как в бою Стременые страшны. Редко их в бой пускают, но когда это случается, без победы оне не возвернутся. Да и в головленковском приказе люд отборный тож, а не как у вас - то пропало что в полк попало. Другое дело, что Тимофей Полтев конешно очень ярый полковник - ко многому способный, не чета его сроднику с Белокафтанного приказу.

Что-то мы с тобой разошлись болтать. Делу ход нужно дать - с такими письменами как эти впору начать трясти немецкую слободу как рухлядь юродивого - воши и посыпятся обильно.

Гришку вызвали в Теремной  дворец, на смотрины. Белошвейки царицыны справили ему посольскую ферязь и ткань и украшения которой вызывали в Гришке оторопь - казалось что он такое на себя одеть и не сможет никогда.

- Но! Такой видный парень и тряпья спужался, - смеялись над ним рукодельницы. - Ступай в загород вздевай на себя, а мы посмотрим - ладно ли?

Гришка видевший парчовую да атласную ткань только в церкви, да и то лишь в Москве, когда на карауле стоял. Даже руками - загрубевшими и шероховатыми от трудов он боялся коснуться гладкой переливчатой одежды - боясь как бы не попортить чего.

- Ну сокол ясный, чегой так долго возишься? Подмога штоль тебе нужна? - посмеивались рукодельницы.

- Управлюсь сам! - поспешно отвечал Гришка, хотя и одевался медленно.

Наконец Гришка таки управился с застёжкми и бляшками, вышел на позор своим насмешницам.

- От ведь, взнуздали сего бычка! Поворотись-ка, соколик, дозволь рассмотреть тебя со всех сторон, - делом в рукодельной заправляла женщина лет сорока пяти - ладная да толковая - по всем было видно, что главная мастерица.

Она окинула взглядом раз другой , подвела Гришку к стене с рушниками - откинула их и, Гришка увидал себя большом хоромном зеркале, немало изумившись. Ему казалось что не может быть изъянов в таком великолепном облачении, но хозяйка деловито наставляла своих подручных как и что нужно переделать.

- Не жмёт в плечах? Внатяг делали - швы-то на спине ре разойдутся?

- Не жмёт... Ладно, очень ладно.

- Десницу подыми. Теперь шую... Поклон поясной отвесь... Ох, не умеешь ты поклоны бить... Ну ничего и так видать, что ладно сработали ферязь.

- Не то слово, царский наряд прямо.

- Сбежишь в ём и выдашь себя за царевича - сразу войско соберётся.

- А это жемчуги?

- Ага, канешно, тебе посольскому мальчишке пока какие жемчуга? Бисер то, стекло разноцветное. Потом немного нашьём, напослед.

- А всё одно крастотища!

- То ещё не красота. Подь сюда, да уразумей, што невелика ты шишка.

Гришку привели в комнату завешанную рядами самыми разными одеяниями, увидев которые у него глаза разбежались.

- Это всё царёвы одёжи? - только и вымолвил он ни разу в своём вопросе не сомневаясь.

- Э! ТемнОй! Сии - одёжи служилые - в них облачаются государевы люди по большим праздникам, а хранятся оне здесь, посколь только в праздники их и носят жильцы, что служат при дворе. А вот тут уже наряды побогаче - тут и каменья уже драгоценные шиты, и сребро да золото нитями везде. У тех-то пуговицы и застёжки медные да оловяные, а здесь и сребро и даже златые есть. Дальше шубы - тоже богатые, а вот там шапки горлатые боярские. Так што твоя ферязь - это скоромная одежонка в сравненьи с другими. А вот когда поедешь ужо тебе и жемчуги нашьют в дорогу - их просто ещё не привезли, и золотишком немного подработают - вышивки ещё много...

- Вот ведь чудо-то какое делаете! Не верится что такая красота и на мне.

- Перед англицкими нельзя лицом в грязь бить. Ты прибудешь в ихний стольный град, не то ещё можешь увидеть - так вот здесь насмотрись - что мы ни в чём не хуже, а то и лучше их.

- Да неуж что лучше бывает? Это навряд.

- Люди умелые да искусные везде есть, а англицкие мастера со всего света торг сводят в свои руки. Всяко может быть.

Гришку ещё не раз переоблачили в кафтаны, опашни и заставили его пощеголять, походить гоголем, измучили его смотром. Девки в мастерской были хоть и красивые, на подбор, да бледноваты, целыми днями проводя за рукодельем - не скажешь "кровь с молоком". Гришка стеснялся сильно, да ещё на язык они были остры и беспощадны, хоть и не зло, но посмеивались над неумелым франтом.

- Обувка сия что колодки.

- Разносится. То же дорожная. А вот хоромную обувку померь, она со змеиной кожи.

- Ох ты!

- То то же.

- Што босой хожу!

- Ты будешь у них на приёмах, да во всяких местах - смекай да запоминай, что да как - потом с пристрастьем нам тут всё и поведаешь. Должны же мы этих немцев да бусурман обставлять в нашем деле.

На него заготовили четыре смены исподнего, два кафтана, выходную посольскую ферязь, лёгкую "показную" шубейку, да пару богатых однорядок, которые можно было использовать как плащи. Киса которая ко всему этому прилагалась была шита золотом - орлёные рисунки с орнаментом из травы чрезвычайно понравились Гришке и  него от этого нежданного разнообразия впечатлений чуть не закружилась голова.

Возвращался он в Немецкую слободу, где для него наши место в одном из приличных гостиных дворов, с совершенно иным чувством. Заглянул к Илюхе, который отлёживался дома. Выяснилось что у него сломаны несколько рёбер - два-три или более никто из лекарей сказать точно не мог.

- Эх, Илюха, был сегодня в Теремном Дворце в царицыных рукодельничиьих палатах... красота такая, что обсказать тебе никак такое слов не найду. Я такое раньше и издаля не видел что там есть... Обильна земля русская всякими дарами - наверное нет более богатой земли.

- Угу.

- А ведь всё смотри как - бояры да дворяне всё имеют, даже самые захудалые из них что при дворце служат богаче любого иноземного купчины, а мы с корки на корку перебиваемся...

- Угу.

- И бунт ведь от нищеты народной случился - не иначе... Стал бы богатый народ бунтовать? Нет ведь.

- Угу.

- Да что ты Илья всё угукаешь да угукаешь? Не пойму согласен ты или просто угуки мне плодишь из дружнего расположения. Вот бы нам зажить по человечьи - как дворяне живут или бояре...

- Без бунта того не будет, чтобы бояре своё отдали.

- А я вот думаю, что пощипать боярские мошны можно и без бунта.

- Ты стрелецкий новик и собираешься бояр и других богаетеев грабить? Что с тобой Гришка?

- Да ничего. Толку от богатств зарытых в землю. Бояре жадные сволочи - копейку не дадут - да на рубль украдут. Я вот хочу казну побольше сколотить и добра торговлей наживать. Айда Илюха со мной! 

- Дудки, Гринька - хрен я с тобой в это дело ввяжусь. И без того я набегался от стрельцов... Отбегал я своё от погонь - теперь смирно хочу пожить.

- Ну как знаешь. Только сам понимаешь - никому ни гу-гу. Иначе обоим бошку снесут.

- Угу.

Гришка полагал, что после того как он отправится в Англию, а Шаховской объявит его в сыск, да Илюху раскрутит на признание - слухи о разбойном стрелецком новике начнут пробивать Гришке дорогу к умам и сердцам населения Немецкой слободы.

Продолжение следует.

==========

Сифилей - сифилис.

Аква витэ (aqua vitae) - первое название водки, завезённой генуэзцами (фрязями), в нашу страну. По справедливости стоило бы звать aqua mortis - вода смерти.

Свеи - шведы.

Зернь - небольшие украшения из драгоценных металлов и камней. В основном это скорее бижутерия, чем ювелирное ремесло.

Нарядить - назначить, приготовить, сделать.

Присные - ближние, приближённые. Буквально - "всегдашние", поскольку присно - "всегда".

Новолетие и Симеон Столпник - праздник отмечавшийся 1 сентября. Отмечался Новый Год согласно традиции, которая гласила, что именно 1 сентября император Византии Константин Великий официально снял с христианства запрет и не только прекратил преследования, но и взял курс на установления христианства как господствующей религии.

Затинщики - стрельцы городового охранения, которые отвечали за содержание в порядке "тина" (тына), т.е. крепостной "стены" - частокола Земляного города. Служба затинщиков была лёгкой, потому они часто помимо службы занимались торговлей и ремёслами. Поэтому часто этим словом обозначали стрельцов-"бездельников", которые часто в настоящем бою немногого стоили.

Вира - штраф в русском праве.

Рушник - полотенце. Произошло от слова "руки".

Жильцы - категория служилого дворянства, которые занимали самые разные придворные должности и выполняли самые различные обязанности при царе и его органах власти. Иными словами они жили при дворе и жили со службы, как правило являясь либо разорившимися дворянами либо младшими сыновьями родовитой, но бедной знати.

Однорядка - одежда из одного слоя (ряда) ткани, т.е. не имеющая подклада.