Тонкая броня Справедливости и шведские рецепты прочности

Требование справедливости равнозначно прекращению развития, «эволюция не может быть справедливой, поскольку любые изменения приводят к выигрышу одних и проигрышу других». Это афористичное высказывание принадлежит яркому представителю питомника либерализма — австрийской экономической школы, нобелевскому лауреату, последовательному противнику социализма и планового хозяйства Фридриху Августу фон Хайеку (1899 —1992),  сформулировано в 1988 году. Его представление о справедливости было весьма своеобразным: «Более десяти лет я напряженно занимался тем, чтобы выявить смысл выражения «социальная справедливость». Мои попытки не увенчались успехом, или, вернее сказать, я пришел к выводу, что в обществе свободных людей эти слова вообще не имеют смысла».

Идеология «общества свободных людей» всегда старательно обосновывала несовместимость прогресса и справедливости. На практике, декларируемая либералами «свобода предпринимательства» и формальное уравнивание граждан в правах, становились прямым путем к умножению экономического и социального неравенства. По существу, неравенство было ценой, которую платило общество за прогресс. Своему учению либералы нарочито противопоставляют другую мировоззренческую крайность — «все взять и поделить», — введение экономической уравниловки, результатом которой действительно становится снижение скорости развития, ослабление мотивации к труду, застой и порождение кризиса «бремени иждивенчества слабых».

Критерий справедливости для людей, всегда имеющих очевидные различия тождественен представлению о равенстве. Кроме экономической и социальной составляющих, этот критерий содержит этические, правовые, педагогические, биологические и моральные аспекты. Каждый из этих аспектов регулируется различными структурами, но находится в русле идеологии, принятой в конкретном государстве.

Стремление людей к равенству можно осуществить в ситуации, когда каждый имеет возможность принести пользу обществу, а экономическая и моральная оценка общества важности вклада каждого совпадает с его собственной. Таким образом равенство становится достижимым через справедливость. 

Механизм высокой скорости экономического развития «либерального» общества кроется не в провозглашаемой свободе предпринимательства и правовом равенстве, а в жестоких и циничных стимулах к труду, заложенных в этой системе, когда, как позитивная, так и негативная мотивация практически ничем не ограничены. Неограниченное ни моралью, ни правом богатство порождает неограниченную власть меньшинства, а фактически бесправное большинство, может нещадно эксплуатироваться. Для порабощения колоний богатых природными ресурсами изобретаются изощренные способы организации войн, междоусобиц, эпидемий, поставки опасных продуктов и отходов. Все это оправдывается и превозносится беззастенчивой и расчетливой пропагандой как благо для слаборазвитых народов.

Справедливости ради следует отметить, что либеральный подход сам по себе еще не достаточное условие ускоренного развития. Исторической закваской или катализатором экономического рывка наиболее успешных стран стала трудофильская этика протестантизма и особенно его кальвинисткой ветви, а благоприятной средой и поддержкой — законодательство, способствующее предприимчивости и предпринимательству. Однако, одним из результатов пуританской протестантской строгости по отношению к себе, стало пренебрежительное мнение о неудачниках, бедняках, иноверцах и коренных жителях завоевываемых колоний, реально обеспечивающих процветание метрополий.

«— И христиане были тоже (интернационалисты), «нет ни эллина, ни иудея» и собственно их вообще в те времена не было.

— Но есть нюанс, если католики, допустим испанцы, колонизируя (аборигенов), признавали, что это люди, но язычники, и надо их (приблизить) к свету христианства — католицизму. Более того они предлагали вступить в католицизм и стать подданными короля. Если нет, тогда мы вас будем грабить, гнать отсюда и даже убивать, как крайняя мера. То протестанты не считали ни индейцев ни чёрных людьми. «Нет ни эллина, ни иудея» среди людей, а это не люди. Так что там был свой подход.

— Там всё было ещё интереснее. Дело в том, что с точки зрения англосаксонского подхода к жизни — ключевая вещь, защищает ли тебя право. Когда англичане оккупировали север России, Кольский полуостров, Архангельск, то они там по отношению к русским людям, к поморам вели себя так же как к индейцам или индусам, или неграм, потому что этих людей не защищало англосаксонское право. Если ты гражданин, тебя трогать нельзя, а если ты не гражданин тебя можно убивать». Из диалога политических аксакалов (20′ 53″).

Современные преемники миссионеров универсальных религий в среде туземцев авторитетно рассуждают об увеличении в мире количества «лишних людей», от которых желательно избавиться поскольку в условиях развития современных наукоемких технологий они не нужны. Такие взгляды перекликаются с бесчеловечными, каннибальскими суждениями теоретиков постгуманизма.

Естественно, что угнетаемое большинство будет стремиться изменить ситуацию, а власть придумывать разнообразные методы сдерживания взрывов недовольства. Классический вариант ослабления напряжения протестов — внедрение идеи «социального государства», сформулированной еще в 1850 году Лоренцом фон Штейном (1815–1890). Сегодня принадлежность к «социальному государству» декларируется в конституциях многих стран, в том числе РФ и постсоветских государствах. Но если социализм по определению обеспечивает государству статус социального, то либерализм меру социальности варьирует в зависимости от ситуации.

Отдельный вопрос скорость экономического развития при социализме, который упирается в недостаточно совершенные и продвинутые приемы мотивации к труду. Так в Советском Союзе ускоренный подъем был зафиксирован дважды, во времена ленинского рыночного НЭПа и периода сталинской плановой мобилизационной экономики. В Китае, так же, как и в период НЭПа, реформы в экономике начались с сельского хозяйства, с экономического освобождения крестьян и эта мера позволила вечно голодающему Китаю уже через пять лет обеспечить себя рисом, а в дальнейшем превратиться в поставщика на мировой рынок этого продукта. Коммунистическое руководство КНР старается реализовывать порядок сочетания рыночного и планового хозяйства. В рамках планов 13-й пятилетки (2016—2020) поставлены амбиционные цели «всестороннего построения среднезажиточного общества», и смены модели развития китайской экономики с ориентированной на экспорт и заграничные инвестиции на экономику, опирающуюся на внутренний спрос.

Провозглашая приверженность принципам «социального государства», каждое государство с либеральным укладом, вносит свои особенности в это понятие. В зависимости от степени участия государства и общественных организаций в социальном обеспечении граждан, социологи выделяют три базовых модели социального развития: патерналистскую, корпоративистскую, этатическую

Патерналистская (от лат. paternus — «отцовский, отеческий») модель отличается низким уровнем участия государства в решении социальных проблем, отсюда и относительно небольшими расходами на социальное обслуживание, основная тяжесть которого ложится на семью и частных благотворителей. Социальные программы по поддержанию дохода большей частью направлены на самых бедных. Считается, что эта модель характерна для США, Японии, в меньшей степени, для тех стран Европы, где сильны позиции католической церкви.

Корпоративистская модель функции социального обеспечения отводит промышленным корпорациям и профсоюзам. На региональном и местном уровнях социальным обеспечением занимаются местные ассоциации предпринимателей, профсоюзы и государство. Государство участвует, в основном, в организации социальной помощи нуждающимся и в организации обслуживания семьи и детей. Социальная политика рассчитана не столько на поддержку бедных, сколько на защиту стабильного уровня жизни трудящихся, на соучастие государственных и общественных структур в периоды жизненных кризисов. Подобная модель характерна для социального обеспечения в Германии, Австрии, Нидерландах и Бельгии.

Этатическая (от фр. état — государство; государственничество) модель ориентирована на широкую и дорогостоящую государственную систему активной политики социального обеспечения и реализации идей солидарности и партнерства. Основную роль в финансировании социальной защиты населения играет бюджет, через который перераспределяется большая часть ВВП. Государство непосредственно обеспечивает социальную безопасность граждан включающее в себя социальное страхование и социальную помощь, а также здравоохранение и образование, гарантируемые всем на одинаковых условиях. Рынок в эту сферу не допускается. Контроль за реализацией государственной социальной политики осуществляется местными органами власти, подотчетными центральному правительству. К такой модели склоняются скандинавские страны Швеция, Дания, Норвегия и Финляндия.

В восприятии справедливости государственного устройства для его граждан важный вклад вносит не только степень неизбежного экономического неравенства, но и субъективная оценка обоснованности различия уровня доходов. Достоверность такого рассуждения можно проиллюстрировать материалами из интересного статистического обозрения «От Советов к олигархам: неравенство и собственность в России 1905−2016». В предисловие переводчика к нему подчеркивается, что «тема неравенства чрезвычайно актуальна для современной России, которая совсем недавно, по историческим меркам, вступила на путь государственно-монополистического капитализма (?). На наших глазах происходит монополизация всех сфер экономики, что ведет к тотальному разрыву в распределении доходов между горсткой собственников монополистического капитала и абсолютным большинством наемных работников. Все это происходит на фоне практически полного отсутствия рабочего движения (!), что еще больше усугубляет ситуацию».

Результаты по долговременной эволюции неравенства в России за период 1905—2015 гг. представлены на рисунке 8a взятого из обозрения. На графике отражена доля дохода 10% граждан, имеющих наибольший доход (Top 10%), ко общему объему дохода по годам. «Основная картина довольно очевидна: неравенство доходов было высоким при царской России, затем упало до очень низких уровней в советский период и, наконец, поднялось до очень высоких уровней после падения Советского Союза».

Высокий уровень неравенства в царской России стал одним из движущих мотивов Революции 1917 г., однако значительно увеличившееся равенство в доходах, особенно в 60-70х, не спасло СССР от Реставрации, называемой Августовским путчем 1991. Правда, в Советском Союзе, государстве с относительно небольшой разницей в доходах, трудовые накопления населения тяжело было реализовать из-за существующего товарного голода. А закрытая дискриминационная система распределения дефицитных товаров и услуг вызывала раздражение и очевидную негативную реакцию большинства. Возвращение в 2000-ные годы к неравенству доходов, даже превышающему дореволюционный уровень, хотя и поднимает протестные настроения, но пока не приводит к масштабным выступлениям и существенной смене курса.

Авторы обозрения объясняют такую ситуацию повышением среднего уровня жизни — «уровни неравенства в царской и постсоветской России примерно сопоставимы. Доходы 1% выше в постсоветской России. Это можно интерпретировать таким образом, что современные экономические и финансовые технологии (включая международные нефтяные рынки и оффшорное богатство) способны генерировать более экстремальное денежное неравенство, чем традиционные общества, такие как Императорская Россия. Можно также утверждать, что крайнее неравенство может быть менее драматичным (и более приемлемым), когда средний уровень жизни намного выше». «Национальный доход из расчета на взрослого человека за период с 1989 по 2016 год увеличился примерно на 40% — с немногим более 16 тыс. евро в конце советского периода до почти 24 тыс. евро в последние годы (обе цифры сопоставлены по курсу 2016 года, по паритету покупательной способности)».

При более подробном рассмотрении составляющих обеспечивших повышения «среднего уровня жизни» становится очевидным, что его рост происходит за счет обогащения богатых и обеднения бедных. «Рост произошел в результате массового краха нижней 50-процентной доли, которая снизилась с примерно 30% общего дохода в 1990—1991 гг. до менее 10% в 1996 г., прежде чем постепенно вернуться к 15% к 1998 г. и примерно 18% к 2015 г. (см. рис. 8с)… Большая часть нижних 50% состояла из пенсионеров и низкооплачиваемых работников, номинальные доходы которых не были полностью проиндексированы к инфляции цен, в результате чего произошло массовое перераспределение и обнищание десятков миллионов домохозяйств россиян (особенно среди пенсионеров)». На этом графике предыдущая информация о росте доли дохода 10% богатых, дополнена изменением доли «среднего класса» (Middle 40%) и бедных (Bottom 50%) за период в 110 лет.

В конце обозрения авторы высказывают удивление сохранению относительной стабильности России в условиях бурного роста неравенства и пытаются объяснить причины такого положения. «Драматический провал советского коммунизма и эгалитарной идеологии — в том виде, в каком он применялся в России, — по-видимому, привел к относительно высокой толерантности к большому неравенству и концентрации частной собственности (частично от прямого разграбления природных ресурсов страны и иностранных резервов). По сути, крайнее неравенство представляется приемлемым в России, поскольку миллиардеры и олигархи кажутся лояльными к российскому государству и воспринимают национальные интересы. Будет ли это хрупкое равновесие сохранено в ближайшие годы и десятилетия, еще предстоит выяснить».

Наиболее часто в современных экономических расчётах для статистической оценки экономического неравенства используется Коэффициент Джини, как показатель степени расслоения общества данной страны или региона. Коэффициент Джини изменяется от 0 до 1. Чем больше его значение отклоняется от нуля и приближается к единице, тем в большей степени доходы сконцентрированы в руках отдельных групп населения. Индекс Джини — процентное представление этого коэффициента. В "Показателях мирового развития" Всемирного банка (The World Bank), насчитывающего 189 государств-членов, представлен и Индекс Джини. На интерактивных графиках Вы можете самостоятельно посмотреть динамику изменения этого Индекса по годам в различных государствах и сравнить, например, с изменением Валового внутреннего продукта (ВВП) на душу населения. Вид графиков представлен на рисунке.

Эти результаты интересно сопоставить с положением в рейтинге стран мира по уровню счастья (Sustainable Development Solutions Network: World Happiness Report 2020.) При составлении рейтинга учитываются такие показатели благополучия 153 стран, как уровень ВВП на душу населения, ожидаемая продолжительность жизни, наличие гражданских свобод, чувство безопасности и уверенности в завтрашнем дне, стабильность семей, гарантии занятости, уровень коррупции, а также косвенные показатели состояния общества, такие как уровень доверия, великодушие и щедрость. Помимо указанных статистических данных и косвенных показателей, значительную часть исследования составляют результаты опросов общественного мнения жителей разных стран о том, насколько счастливыми они себя чувствуют, которые проводит Международный исследовательский центр Гэллапа (Gallup International), предлагающих респондентам в каждой стране оценить своё ощущение счастья по специальной шкале.

Победители очевидны, это страны Европейского Севера (Финляндия, Дания, Швейцария, Исландия, Норвегия, Нидерланды, Швеция). У этих стран высокий уровень ВВП на душу населения и низкий индекс Джини, т.е. высокий уровень благосостояния сочетается с экономическим равенством и это становится основой удовлетворенности населением условиями жизни — «уровнем счастья». Россия (73), Беларусь (75), Украина (123) по уровню счастья занимают положение в средине таблицы, и имеют различную степень неравенства. Удивляет высокий уровень счастья в странах с высоким уровнем неравенства — Коста-Рика (15), разместилась между благополучным Израилем (14) и Ирландией (16), а Гватемала (29) между Испанией (28) и Италией (30), но это небольшие государства, для которых «неравенство может быть менее драматичным (и более приемлемым), когда средний уровень жизни выше». Возможно стоит обратить внимание на мысль создателей рейтинга счастья о том, что «конечная цель большинства людей не быть богатыми, а быть счастливыми и здоровыми».

Существует ли связь между запросом общества на принципы равенства и справедливости и стабильностью государства. Почему разрушались государства продвигающие эти принципы. Например, СССР имевший в 60 – 70 годы рекордно высокий уровень равенства и вторую в мире экономику.

Или Ливия, которая в годы правления Муаммара Каддафи по соотношению среднего дохода населения и социального неравенства была лидером среди аналогичных стран Ближнего Востока и Северной Африки (MENA).

Несмотря на высокие показатели уровня экономики и равенства эти и другие подобные государства заражались диссидентством и мятежной тягой к переворотам. Внутренние конфликты перерастали в вооруженные столкновения, гражданские войны и государства распадались на части, нередко враждующие между собой. Безусловно влияние внешних сил не следует недооценивать, но ведь и раньше, до их распада, недоброжелателей, стремящихся к подрыву этих благополучных государств, было достаточно. Борьба между государствами никогда не прекращается, оружие агрессии постоянно совершенствуется и если не совершенствовать средства защиты, то результат будет предопределен. Так смертельная болезнь убивает организм, не защищенный иммунитетом, но отступает при его наличии, или проходит в более легкой форме.

В биологии иммунитет (лат. immunitas — освобождение) — способность организма поддерживать свою целостность путём распознавания и удаления чужеродных болезнетворных вирусов и бактерий, пытающихся развиваться за счет организма, разрушая его. И в геополитике, развивающиеся экономики привлекают инородных авантюристов, стремящихся поживиться. Чтобы усыпить бдительность и упростить проникновение в организм государства, применяются изощренные информационные маскировки. Вспомним классический вариант Троянского коня, подаренный данайцами в память о своем «уходе» из-под стен Трои. Высокопарные рассуждения о свободе, демократии, борьбе с диктатурой, истинном равенстве, будущем процветании стандартный набор для камуфлирования реальных намерений.

Задача распознавания агентов враждебного влияния не такая простая, как может показаться. Общество неоднородно, всегда имеется недовольные, колеблющиеся и сомневающиеся в правильности действий руководства страны. Легче всего находить склонных к предательству людей спекулируя на наиболее чувствительном вопросе благосостояния. Описывая высокий уровень достатка в западных странах делается лукавая предпосылка о том, что он связан со степенью свободы и демократии, а не с интенсивностью труда. Хотя на самом деле причины совершенно противоположные, — внешние атрибуты свободы и демократии завоеваны в непримиримой борьбе трудящихся за свои права. А накопленные богатства стран в большой мере связаны с темным колониальным прошлым, о сущности методов которого так красиво рассуждали процитированные выше «политические аксакалы».

Восприимчивость к разрушительным идеям «демократизации» облегчается наивностью большинства граждан, которые длительно и целенаправленно приучались официальной пропагандой доверять правительственной информации, при практически отсутствии другой. Сухие новости победоносного характера хотя и вызывают скрытое раздражение в народе, но никак не способствуют пониманию реальной ситуации в стране и мире. Существует стойкий предрассудок, что правящая партия власти должна в любой ситуации демонстрировать единство, но, видимо, это не всегда правильно. В случае противостояния внешней агрессии, безусловно, разногласия могут только навредить, однако при решении внутренних вопросов развития, отсутствие альтернативных взглядов является принципиальной ошибкой. Безальтернативность — питательная среда коррупции, кампанейщины, угодничества и низкопоклонства. Люди, отвыкшие критически мыслить и выбирать решения, за результаты которых впоследствии придётся отвечать, легко поддаются манипуляционным лозунгам и идеям.

Патернализм, предполагает постоянную заботу правительства о благополучии, интересах и потребностях граждан, но обратной стороной медали становится убеждение народа, что на правительстве лежит вина за все жизненные неурядицы, проблемы и упущения. Патернализм отбивает охоту самодеятельности и инициативы, принятия самостоятельных решений. Нормально бороться не с правительством, а с трудностями и проблемами, которые есть на самом деле, а также с партнерами по соревнованию, конкурентами. При этом главная задача правительства стать арбитром, обеспечивать соблюдении правил внутренних соревнования и конкуренции.

Характерный для патерналистической модели управления монополизм как в экономике, так и в информации убивает развитие, это путь к застою и стагнации. Концентрация средств и специалистов в одном месте создает иллюзию увеличения эффективности, однако без соревнования с достойным соперником, стимул развития быстро угасает, исчезает потребность в рискованных идеях и экспериментах, отсутствие которых делает невозможным создание прорывных продуктов будущего.

Какие же приемы использовали чемпионы по соотношению благосостояния и социального равенства — страны Северной Европы для достижения таких высоких результатов, что по праву заслужили почтительное звание «скандинавский социализм». Эти страны входят в число лидеров по уровню средних зарплат, обладают высокой экономической свободой и в то же время низким уровнем коррупции, а их пособия по безработице и пенсии – одни из самых высоких в мире.

Каждая из этих стран имеет свои собственные экономические и социальные модели, иногда с большими отличиями от своих соседей. Однако, основную роль в их руководстве играют партии социал-демократического направления, которые не захватывали власть революционным путем, а участвовали в парламентском политическом соревновании с другими партиями и выигрывали не за счет административных приемов, а за счет авторитета среди трудящихся. Такой авторитет базируется на прогрессивных идеях, справедливых действиях и реальных результатах.

Например, Социал-демократическая рабочая партия Швеции (СДРПШ) формировала правительство, в разные периоды, это были правительства большинства или меньшинства, или коалиционные правительства. На протяжении всей истории тесно сотрудничала с Центральным объединением профсоюзов Швеции. С 1917 года неизменно занимает первое место на выборах. Её представители возглавляли правительство Швеции в 1920, 1921—1926, 1932— 1976, 1982—1991, 1994—2006 годах и с 2014 года. Свен Улаф Пальме, лидер СДРПШ премьер-министр Швеции с 1969 года по 1986 год и дважды с 1969 до 1976 года и 1982 до 1986 года. (Был убит, находясь в должности).

Умеренная политика шведских социал-демократов предусматривала рост социальных расходов без огосударствления экономики — все широко известные компании Швеции (ABB, Volvo, Saab, Electrolux, IKEA, Nordea и др.) никогда не были национализированы. Парадоксально, что так называемые буржуазные партии — либералы, центристы и консерваторы — за первые три года правления (1976—1979) национализировали больше промышленных предприятий, чем социал-демократы за предыдущие 44 года. Но вернувшись к власти в 1982 г., социал-демократы занялись приватизацией.

Рабочая партия — социал-демократическая политическая партия Норвегии основана в 1887 году. С 1927 года является крупнейшей по числу представителей партией в Стортинге, «большом собрании» — однопалатном парламенте Норвегии, состоящем из 169 депутатов, избираемых сроком на 4 года. В отдельных его составах получала большинство голосов. До 2011 года официально называлась Норвежская рабочая партия. В нынешнем Стортинге имеет самое большое представительство депутатов — 49, но находится в оппозиции вместе с партиями Прогресса (27), Центра (19), Социалистической левой (11), Зелёных (1), Красных (1). Правительство Норвегии сформировали партии — Консервативная (45), Либеральная (8), Христианская народная (8).

Послевоенные правительства Рабочей партии правительства обеспечили непрерывный рост экономики и индустриализацию, а также подъем благосостояния трудящихся на основе социал-демократических принципов, внедряя прогрессивное налогообложение, государственное регулирование экономики и экономическое планирование (с 1948 года внедрялись четырёхлетние планы). Эта политика привела к развитию социальной сферы, обеспечению полной занятости, сокращению рабочего времени, продвижению производственной демократии, введению пенсий, социального страхования и бесплатного здравоохранения, росту благосостояния и покупательной способности граждан из числа трудящихся классов. Большая часть ВВП Норвегии перераспределялась через национальный и местные бюджеты, при этом от требования национализации, провозглашённого в «Общей программе» 1945 года, партия отказалась уже в «Программе действий» 1949 года.

Конкурентная политическая среда важнейшее, но не единственное условие стабильности и прогресса. Действия профессиональных управленцев должны идти в русле прогрессивных экономических идей, которые могут сформулировать квалифицированные ученые экономисты. Как и в любом сложном проекте успех приходит при тесном взаимодействии ученых специалистов и организаторов управленцев, поскольку генерация идей и их реализация — это разные функции, для выполнения которых нужны разные подготовка, опыт и квалификация. Вспомним классические пары — генерал Лесли Гровс и Роберт Оппенгеймер, Лаврентий Берия и Игорь Курчатов в успешных проектах по созданию атомного оружия.

Основы шведской модели социальной рыночной экономики были разработаны Гуннаром Мюрдалем (1898-1987), шведским политиком и экономистом. По иронии судьбы, он был награжден Нобелевской премией по экономике в 1974 г совместно с упомянутым выше Фридрихом фон Хайеком. Мюрдаль считал, что «экономист, который не принимает во внимание воздействия политических и социальных сил на экономические события, попросту опасен». Социально ориентированная рыночная экономика рассматривалась Мюрдалем как особая форма рыночного хозяйства, регулируемая государством не только в интересах одних только собственников средств производства, но и других участников хозяйствования, в том числе непосредственных производителей материальных благ. Мюрдаль отводил государству важную роль регулятора экономики, способного преодолеть стихию рынка. Все негативные последствия рыночной неорганизованности, можно ликвидировать долгосрочными государственными программами.

Мюрдаль не верил, что со временем пропасть между богатыми и бедными странами сама собой исчезнет. Напротив, он полагал, что, если политики не предпримут целенаправленных мер, эта пропасть станет еще больше. С другой стороны, он не надеялся ни на эффективную помощь бедным странам со стороны правительств богатых государств, ни на способность правительств бедных стран стимулировать развитие собственной экономики. Он подчёркивал, что большинство безработных не готовы к выполнению работы в современных отраслях и не составляют трудовой резерв экономики страны. Главной причиной слаборазвитости экономики является не нехватка капитала, а недоиспользованность этих трудовых ресурсов. «Индивиды из-за плохого питания, слабого здоровья, низкого уровня жизни и низких институциональных условий труда не заинтересованы в своём труде, работают плохо и мало, отношение к физическому труду презрительное. Для экономического развития необходимо ослабить неравенство, изменить систему возмещения трудовых затрат. В первую очередь с ростом доходов должна повыситься работоспособность и эффективность труда. Важна не норма прибыли капитала, а стимулирование более производительного труда, что в целом и приведёт к повышению уровня экономического развития, к повышению степени удовлетворения основных потребностей всех членов общества». Экономический рост без улучшения положения большинства населения не приоритетен.

Предложение осуществить подъем экономики не за счет вливания капитала, а путем использования резервов трудовых ресурсов выглядит весьма экстраординарно, особенно на фоне «модных» рассуждений о необходимости избавиться от «лишних людей». Такую сложную цель невозможно достичь в короткие сроки, без напряженной работы и значительного финансирования. Нужно изучить перспективные направления и определить отрасли, в которых увеличения численности работников сможет дать экономический эффект, организовать обучение и переподготовку сотрудников, предложить действенную систему мотивации к труду (и это при наличии высокого уровня пособий по безработице). Кроме того, возникают проблемы трудоустройства людей пенсионного возраста и людей с ограниченными возможностями. И конечно, оказание консультаций, юридической и финансовой помощи для возможности самореализации активного населения, готового воплощать в жизнь свои варианты предпринимательства. Тем не менее, не смотря на трудности, в Швеции полная занятость считается главной и неизменной целью экономической политики.

Чтобы предотвратить криминализацию подрастающего поколения формируется сеть молодёжных клубов, организующих деятельность молодёжи, от 10 до 16 лет. В Швеции большинство муниципалитетов имеют комитеты по организации досуговой деятельности молодёжи. Они финансируют молодёжные центры, клубы и организации по интересам.

Как видим сложные вопросы сочетания прогресса и справедливости не имеют простых решений. Идеология социал-демократического движения, с которым были связаны судьбы К. Маркса и В. Ленина, получила свое развитие и оригинальное прочтение в странах северной Европы и в сочетании с эффективными экономическими идеями позволила этим странам достичь высоких жизненных стандартов. «Скандинавский социализм» дал возможность внедрить принципы регулирования экономики с активной социальной направленностью, универсальностью и всеобщностью. Системами социального страхования охвачено все население, а не только ее беднейшую часть, как во многих других странах. При этом доминирующую роль в защите населения играет государство в лице центрального правительства и местных органов власти. Отсюда - высокий удельный вес социальных расходов государства в ВВП и госбюджете. Особую роль играет обеспечение занятости. Получили продвижение идеи солидарности и равенства, негативной оценки «демонстративного потребления» — расточительных трат на товары или услуги с преимущественной целью продемонстрировать собственное богатство для достижения определённого социального статуса.

Термин «социализм» по отношению к государственному устройству стран Северной Европы часто вызывает ироническую реакцию, впрочем, как и «социализм с национальной спецификой Китая». Это связано с различным пониманием сущности социализма. Лоренц фон Штейн, который одним из первых изучил особенности феномена социализма, так его описал: «Все системы, все теории и исследования, которые имеют своей задачей возвысить труд к господству над капиталом и сделать труд главным, зиждущим и руководящим началом общества, составляют так называемый социализм». «В основе его лежит труд, а с ним и индивидуальность, — этот источник всякого истинного богатства, всякого истинного разнообразия». «Социализм, следовательно, вовсе не желает уничтожения личных различий и разрушения всякой общественности, подобно коммунизму; он требует только такого общества, которое зиждилось бы на чистом организме труда, независящем от собственности. В этом-то смысле, в смысле признания труда за единственно истинный элемент всякой общественности, он и называет себя социализмом, т. е. учением об истинном обществе». Другими словами, не наличие собственности — частной, общественной или государственной определяет государственный строй, а обладание властью. Если власть в стране принадлежит трудящимся и работает в их интересах, то такой уклад можно считать социалистическим. Эти рассуждения перекликаются с подобными высказываниями В. Ленина и Ф. Энгельса о государственном капитализме.

Таким образом только лишь установление относительного экономического равенства, помощь малоимущим и пособия по бедности не гарантирует стабильности государства, как видно на примерах СССР и Ливии. Броня Справедливости без экономического прогресса становится слишком уязвимой. Как показывает опыт стран Северной Европы, построение стабильного, справедливого и процветающего общества социалистической ориентации — сложная комплексная задача, решение которой может обеспечить сочетание конкурентной политической среды партий, представляющих интересы трудящихся с применением передовых экономических идей. Повышение уровня образования молодежи должно сочетаться с расширением возможности самореализации для активной части населения и проведения государственных программ по обеспечению полной занятости, максимального использования трудовых ресурсов. Необходимо внедрение философии равенства и солидарности, пропаганда неприятия различных форм «демонстративного потребления», афиширования богатства и роскоши.

Заглавная иллюстрация: Президент Беларуси Александр Лукашенко встречает Муаммара Каддафи в Национальном аэропорту Минска, 2 ноября 2008 года. Фото: Reuters