Тысячелетняя война. Русь и Великая степь. (Часть XXIV). Битва за Астрахань. Крымско-Турецкая агрессия против Московского царства 1569-1572 годов.

 Развитие российской государственности во второй половине XVI века происходило в процессе почти непрерывных войн на северо-западных, западных, юго-восточных и южных рубежах страны. Завистливы и алчные соседи почему то жаждали всё новых территорий Русского государства, не отдав назад ранее захваченных. Но со временем крымско-турецкая проблема выходит на первое место среди множества, став важнейшей частью восточной политики Москвы на протяжение следующих нескольких столетий. Решение этого злободневного вопроса напрямую затрагивало интересы Московского государства, так как любая неудача или ошибка в его решение несли в себе смертельную угрозу для русского народа. Политическая и вооруженная борьба России с Крымским ханством и Османской империей в течение длительного времени сопровождалась широкой дипломатической деятельностью московского правительства, направленной на сколачивание различных антитурецких, антикрымских союзов.

Защита южных пограничных территорий всегда была приоритетным, но и тяжёлым бременем для Москвы. Существование «Дикого поля» сдерживало экономическое и социальное развитие Московского государства, препятствовало колонизации русскими плодородных чернозёмных территорий, мешало торговле с восточными странами. Непрекращающаяся вооружённая борьба со степными хищниками требовало от Русского государства больших материальных издержек, огромных людских потерь и колоссального напряжения сил. Только для выкупа захваченных людей в Москве существовал выкупной налог. За пленных служилых людей немалые деньги платила казна, которых татары почти никогда не продавали в рабство. Ну, а строительство засечных черт на необъятных пространствах лесостепной зоны, а так же ежегодный выход русских войск на «Берег», стоило государственной казне огромных расходов. И всё это происходило беспрерывно на протяжение нескольких столетий, истощая силы русского народа. По оценкам некоторых исследователей, на крымских работорговых рынках было продано за два века более трёх миллионов людей, преимущественно украинцев, поляков и русских.

На необъятных просторах Северного Причерноморья проживали тюркоязычные кочевые племена, которые являлись выходцами из военного сословия улуса Джучи, Золотой Орды. От Буджакской Орды на западе до Джамбулукской и Едисанской орд на востоке в степях Северного Кавказа. Все они к первой половине XVI века находились в сфере влияния могущественного Крымского ханства. На протяжение всей своей истории главным экономическим фактором развития этих кочевников была работорговля, и они активно брали невольников во время своих бесконечных опустошительных набегов на соседние с ними осёдлые народы. Для кочевников невольники имели большее экономическое значение, главным образом потому, что в их распоряжении были обширные рынки сбыта рабов в турецких причерноморских портах. Работорговля всегда приносила степнякам огромные доходы, позволяя им комфортно существовать на протяжение очень длительного времени.

Крымское ханство оставалось единственным военно-политическим объединением кочевников в причерноморских степях и, естественно, что все родственные крымским татарам кочевые племена поддерживали с ним тесные отношения, видя в них защитника. К концу XVI века Крымское ханство достигло предела своего могущества. Совместная турецко-крымская агрессивная политика по отношению к соседним государствам, в сочетании с махровым русофобством последних, делала невозможным создание в Восточной Европе антитурецкого союза. Крымскому ханству вынуждены были платить ежегодную дань племена Черкесов, Молдавия, Речь Посполитая и до 1685 года Россия.

Стремясь и в этом ситуации найти выгоду, спесивые поляки в своей дикой злобе к Руси и русскому народу пошли на тайное соглашение с крымскими татарами. Согласно скреплённого подписью польского короля договора, крымским татарам разрешалось делать опустошительные набеги на украинские земли и угонять в полон исключительно русское население. При этом татары обязались не трогать коронных земель Речи Посполитой. Ведь русских им было не жалко, в их глазах это было быдло. К великому сожалению, быдлом и осталось.

Огромное значение для Крымского ханства, как и для остальных кочевников Причерноморья было то, что Крым был вассалом могущественной Османской империи. Именно она контролировала все города на побережье Черного моря и основные рынки сбыта. В те далёкие времена Чёрное море было османским озером, по которому беспрерывно шли многочисленные турецкие суда. Через черноморские порты шла обширная торговля с другим частями Османской империи. Хотя транзитная торговля периодически прерывалась из-за постоянно возникавшей в причерноморских степях нестабильности, но это было не надолго.

В XVI веке отчётливо проявилась важная роль Крымского ханства в международных отношениях в Восточной Европе. Дипломатические связи Крымского ханства с Русским государством, Польшей и Великим княжеством литовским носили интенсивный и регулярный характер. Крымские ханы установили практику заключения с ними договоров гарантирующих получения «поминок» в денежной форме и в виде подарков, по присланному заранее списку от семьи хана и его вельмож. «Поминки» традиционно рассматривались ханами как символ былого владычества Чингизидов над Восточной Европой. В начале XVI века, после краха польско-литовско-ордынского союза, происходило медленное, но неуклонное усиление враждебности Крымского ханства по отношению к Московской Руси и началу беспрерывных набегов крымских татар на Русское государство. Однако на фоне усиления позиций Москвы на Кавказе и вызванное этим резкое недовольства Османской империи, а также экспансионистской политикой Русского государства в Поволжье, агрессивность Крымского ханства по отношению к Русскому государству всё более усиливалась.

Между южной границей России и владениями Крымского ханства в XVI веке по прежнему простиралась огромная и мало освоенная, к тому же малонаселённая территория, называемая «Диким Полем». Жизнь на бескрайних степных территориях, что были между Московским государством и крымской ордой, была весьма активной. Здесь беспрерывно сновали различные по численности татарские отряды идущие в набег за ясырём. А по безводным и выжженным солнцем степи понуро брели в Крым полонянники, проклиная свою горькую как полынь судьбу. При этом ни Москва, ни Стамбул напрямую не контролировали ничейные земли между ними, так как здесь на протяжение нескольких сотен лет безраздельно властвовал степной хищник, не признававший ничьей власти.

Соответственно, военные столкновения между турецкими и московскими войсками носили лишь эпизодический характер, и то во время совместных походах с крымчаками. Собственно Московское государство в XVI–XVII веках больше было связано отношениями с Крымским ханством, чем с Османской империей. Тем более, что в начале они носили «дружеский» и почти союзный характер. Этакая дружба по интересам. Но очень скоро пути Крыма и Москвы расходятся, и их союз, сформировавшийся на почве совместной борьбы с Большой ордой, распадается. Ему на смену приходит жестокое противоборство, которое завершится лишь в конце XVIII столетия.

Сложность и длительность борьбы с Крымским ханством определялись двумя важными факторам, природно-географическим и политическим. Для того чтобы нанести поражение ханству, от русской армии требовалось преодолеть сотни верст безводных степей. На этих растянутых коммуникациях у Москвы не было ни колодцев, ни опорных пунктов, ни баз снабжения, и только выжженая солнцем степь. К тому же русские не знали местность, не имели достаточного опыта ведения боевых действий в степной зоне в отрыве от своих коммуникаций. Кроме того, покорение Крыма было невозможно без выполнения другой важной задачи, разгрома находившейся рядом Османской империи, пребывавшей в XV-XVI веке в зените своего могущества. Её Россия смогла побеждать лишь в XVIII столетии, когда накопила на южных рубежах крупный потенциал. В борьбе с Крымом помог бы союз с Литвой и Польшей. Но, опасаясь усиления Москвы и испытывая ненависть к русским, они не пошла на объединение сил, обрекая свои народы на страшные страдания.

Для самих османов в этот период времени, большее значение имела политика в бассейне Средиземного моря, на Балканах, на Ближнем Востоке и в направлении шахского Ирана. Здесь полыхали бесконечные и кровопролитные войны, а также происходила основная военно-политическая и дипломатическая деятельность ведущих государств мира. В отличие от них, Северное Причерноморье было далекой периферией, этаким захолустьем для Османской империи, где правила бал крымская орда Гиреев. Тем более, что она находясь в зените своей славы вела мощную захватническую экспансию в различных направлениях. В это же время, небольшое по размерам Московское государство, недавно избавившееся от позорного ордынского ига, еще только делало первые шаги за пределами своей исторической территории. Захват в середине XVI века Казани и Астрахани, а так же установление контроля над всем течением Волги, были первыми приобретениями нового имперского государства. Сама Московская Русь для турок не представляла большого интереса, одно из многих.

Политические интересы России в первые послеордынские века были всецело сосредоточены на западном и восточном направлениях, именно там где находились её основные и могущественные враги. В отличие от них, южное, степное пограничье, интересовало русское правительство лишь в связи с необходимостью обеспечить оборону своих владений от нечастых крымских набегов. Но постепенное расширение сферы влияния России и её территориальное продвижение на юг происходили, но не столько в результате целенаправленной политики государства, сколько благодаря естественно складывавшимся благоприятным условиями, способствовавшим развитию в этом направлении земледельческого хозяйства. Уж больно привлекали русского крестьянина, и не только, плодородные чернозёмные земли. Сфера же господства кочевников постоянно сокращалась под напором сохи. В дальнейшем усилении Московского государства Крымское ханство почувствовало угрозу своему существованию. Но крымские правители сидящие в Бахчисарае с этим фактом были категорически не согласны.

Но с течением времени на неспокойном юге, помимо крымской угрозы у Московской Руси появилась ещё одна напасть, это смертельно опасный враг в лице Османской империи. XVI век, стал по истине золотым веком в истории Османской империи. В это время она достигла наибольшего могущества и неимоверно расширила границы своей территории. Теперь она напоминала гигантского ненасытного спрута раскинувшего свои щупальцы на территориях различных континентах, которыми иногда дотягивалась до очень далёких территорий. В XVI веке турецкие военные корабли с войсками доходили до султаната Ачех, что на острове Суматра. На юге, янычары выбивали португальцев из Кении, с большим удовольствием отрезая их головы. Турки захватили Аден, откуда вскоре была организованна военная экспедиция к берегам Индии. Пал после ожесточённого сопротивления мамлюкский Египет, а армия Селима почти беспрепятственно заняла территорию Сирии. Крупный порт Алжир вместе с прилегающими территориями был захвачен турецкими пиратами, наводящими ужас на прибрежные государства. На западе эти щупальца достигали южной Испании, там турки поддерживали восстание морисков, а в Италии янычары истребляя местное население, маршировали по полуострову, при этом сметая и уничтожая древние города, уводя в полон людей.

Но, и отношения Московской Руси с Турцией с самого начала двусторонних контактов были напряженными. Поводом к этому послужили притеснения, которым стали подвергаться от турок русские купцы в Азове и Кафе. Торговля русских купцов в этих городах на протяжение многих веков всегда была очень деятельной и выгодной, но под давлением появившихся в XV веке османов она вовсе прекратилась. Хотя и сама вооружённая борьба с Турцией началась для Московского княжества задолго до того, как произошло первое прямое столкновение между войсками обеих стран. Это случилось после того, как в 1471 году турки захватили Приазовье, в 1475 году пала крепость Азов, а в 1484 году они отняли у Молдавии Килию, что в устье Дуная и Белгород расположенный в устье Днестра. Тем самым, османы взяли под свой плотный контроль всё Северное Причерноморье, с её городами и реками, сделав своим вассалом необузданное и кровожадное Крымское ханство. Теперь Московской Руси пришлось иметь прямой контакт с турецким вассалом, могущественным Крымскую Орду, являвшейся ударной силой османской агрессии против Руси и других славянских народов.

На политику Крыма серьезно повлияли геополитические планы Османской империи, стремившейся распространить свое влияние на Восточноевропейский регион. Цели Стамбула в данном отношении явно совпадали с мечтами крымских правителей, видевших себя преемниками золотоордынских ханов. Откровенно враждебная политика крымского ханства в течение длительного времени и опустошительные набеги татар на пограничные русские земли стали для Москвы громадной проблемой. Практически ежегодно приходили на Русскую землю многочисленные и разные по численности татарские отряды, делающие всегда только одно, это убийства, грабёж, увод людей в рабство и разрушение.

В этот период времени, Турция в борьбе с возрождающейся Россией начала по полной использовала своего крымского вассала. Этому способствовало и то, что в Крыму сложился влиятельный общественный слой во главе с Гиреями, которые были кровно заинтересован в борьбе с Москвой и совершение опустошительных набегов на Русские земли. Тем более, что к этому их активно подталкивали в Стамбуле. Именно крымские Гиреи осуществляли политику создания выгодной для Крыма и Порты расстановки сил в Восточной Европе, наводя здесь ужас среди проживающего здесь населения. Крымские татары по указке из Стамбула систематически, опустошали не только южную часть Московского государства, но и русские земли, находящиеся под оккупацией Речи Посполитой, словно в насмешку, несмотря на мир и союз Польши с Турцией. Крымчаки с маниакальным постоянством и упорством нападали на Украину и грабили Волынь. Урон, наносимый татарами Руси, был катастрофически громадным. Хотя султан в дальнейшем и запретил крымскому хану нападать на московские пределы, но крымцы часто нарушали это ничего не значащие для них запрещение. Тем более, что Стамбул смотрел на эти шалости сквозь пальцы, периодически поощряя их.

Османские правители пытаясь предотвратить дальнейшее нарастание кризисных явлений в жизни империи шли по пути продолжения захватнических войн. Так как всегда считали, что война всегда прокормит и обеспечит рост благосостояния и военного могущества. В результате этих действий в русско-турецких отношениях стали появляться и угрожающие признаки. Причиной этих перемен послужила экспансионистская политика Сулеймана Великолепного направленная в первую очередь на завоевание новых земель на территории Поволжья. Тем более, что в первой половине XVI века крымскими и казанскими ханами из династии Гиреев предпринимались попытки вовлечь Османскую империю в их борьбу с московскими правителями за контроль над Поволжьем. Но эти попытки тогда не увенчались серьезным успехом, так как турки вели широкомасштабные войны с могущественными государствами Европы и Азии.

Но после захвата Казани и Астрахани русскими войсками, геополитическая ситуация в волжских и донских степях сильно изменилась. Ослабление здесь военно-политических позиций Османской империи вызвало сильное беспокойство в Константинополе. Турецкому султану очень хотелось вернуть своё влияние на территории Казанского и Астраханского ханств. Тем более, что он сам назначил себя правопреемником Золотой Орды, и громогласно объявив Казань и Астрахань, «юртом султана». Но в отличие от самонадеянных турок, Москва считала их «юртом великого князя московского», не признавая наглых притязаний их правителя. В результате этих весьма сложных военно-политических перипетий в Поволжье круто столкнулись интересы России, Крымского ханства и Османской империи.

Во второй половине XVI века Османское государство, наконец, предпринимает попытки укрепить свои позиции в Поволжском регионе. В Стамбуле на полном серьёзе начинают разрабатывать планы завоевания Астрахани. Предполагая через посредство Крымского ханства включить в сферу своего влияния Среднее Поволжья, то есть территории бывшего Казанского ханства. К тому же османы стали настойчиво искать места на Дону для постройки турецкого города, что не могло не встревожить русских правителей.

Султан Сулейман Великолепный начал готовить поход против России с целью вернуть себе контроль над Астраханью. Наиболее рациональным способом осуществить эту задумку он видел в экспедиции вверх по Дону до волока, соединявшего две великие реки, а затем спустившись вниз по течению Волги, выйти к Астрахани. К этому его активно подталкивали бывшие астраханские правители Дервиш-Али и Ягмурджи-бек, а также казанские мурзы, люто ненавидящие русских, стремившиеся всеми силами нанести поражение Московскому царству и вернуть вновь себе Казань. Учитывая тот факт, что Османская империя в это время вела активные завоевательные войны на Средиземноморье и Передней Азии, план похода на Астрахань выглядел как продолжение политики защиты и распространения ислама. Властитель Османской империи лишь ждал случая, чтобы изгнать русских с Дона и Волги и утвердить здесь своё господство.

В отличие от Османской империи, крымский и казанский вопросы играл важнейшую роль во внешней политике России на протяжении царствования трёх московских государей: Василия II, Ивана III и Василия III. Всецело поглощая людские ресурсы Русского государства, неся ему большие моральные и материальные издержки. Стремясь переломить весьма сложную военно-политическую ситуацию в этом регионе в свою пользу, при новом царе Иване Грозном, Московская Русь избирает новую тактику борьбы с кочевниками и совершает постепенное продвижение на Юг и Юго-Восток. Это происходит путём строительства новых крепостей, проведение колонизации окрестной территории и медленного, но неуклонного перемещения государственной границы всё ближе и ближе к границам Крыма. В Крыму московское правительство стремилось создать свою партию среди влиятельных мурз; с другой стороны, такая же партия создавалась и польско-литовским правительством, которое вело борьбу с Москвой за Ливонию.

Борьба с русским влиянием в Поволжье и на Северном Кавказе для хана Девлет-Гирея I превращается в серьезную проблему на протяжении всего его длительного правления. Ещё большую опасность для Крыма представляли союзные отношения Москвы с ненавистными для них ногаями, находящимися под властью хана Исмаила. Тем более, что к середине 50 годов начала вырисовывается перспектива использования Москвой антикрымских акций приднепровского и Донского казачества.

Казачество возникло в тяжёлый XVI век, как широкая и разгульная замашка русской природы. Это было необыкновенное явление русской силы, возникшей из народной среды огнивом страшных бед, обрушившихся на весь русский народ. В то время когда государство не справлялась со своими обязанностями по обеспечению безопасности и сохранения своего народа, то простые люди вынуждены были встать на свою защиту от ненавистных врагов беспрерывно идущих войной на их Родину. На громадных просторах «Дикого Поля» схлестнулись в многовековой, кровавой и бескомпромиссной борьбе, славяне и тюрки. Таким образом, зона прямых столкновений Москвы и Крыма многократно расширяется, охватывая огромные территории южных регионов Восточной Европы.

Понимая всю опасность сложившейся ситуации, и стремясь затормозить ползучую экспансию русских, татары постоянно делают опустошительные набеги на Московские пограничные земли, но остановить это продвижение уже не могут. По мере ослабления военного давления со стороны татар на русских, всё больше в этот конфликт вовлекалась Османская империя, не желавшая больше терпеть здесь присутствие Москвы.

А там, где в мировой политике существует ожесточенное соперничество, рано или поздно возникают и войны. Именно на поле боя решаются радикальным способом все возникшие противоречия. Тысячекилометровая степная граница России с сопредельными татарскими государствами, Ногайской ордой, Крымским ханством, а также с Османской империей, первоклассной военной державой того времени, призванной защищать мусульманские юрты на территории Восточной Европы, стала зоной постоянной военно-политической конфронтации. Война вспыхнувшая в низовьях Волги в 1569 году, стала первым, но не последним военным столкновением русского и турецкого народа.

Молодой царь Иван IV мог по праву гордиться своей победой над татарскими ханствами в Поволжье, которая действительно стала одной из наиболее ярких страниц его правления. Завершившаяся взятием Казани война, была тринадцатым военным конфликтом между Москвой и её ближайшим соседом. Но покорение Московским государством Казани и Астрахани еще далеко не означало прочного утверждения русских на основной торговой артерии на Восток, Волге. В свою очередь, ликвидация Казанского ханства не только не облегчала положения Московского государства, но и создавала для него новые проблемы. Отныне, и на протяжении долгих десятилетий, развернулась ожесточённая борьба Русского государства и её дипломатии за признание необратимости присоединения Среднего, а затем и Нижнего Поволжья к Русскому государству.

К тому же, как Казань, так и Астрахань долгое время продолжали оставаться рассадником сепаратизма и территорией кровопролитных восстаний, что заставляло Москву считаться не только с многочисленными местными повстанцами, но и с попытками создания большой антимосковской коалиции, во главе которой стоял Крым. Тем более, что после завоевания Казани и Астрахани и установления зависимости Ногайской Орды от Московского государства были многочисленные обращения казанских, астраханских и ногайских татар к османскому падишаху с просьбой освободить их от гнёта неверных. Но даже формальное восстановление казанской государственности представляло серьезнейшую угрозу для Русского государства и его народа.

В Ногайской орде в это время было очень неспокойно, так как в степи назрело большое недовольство соглашательской политикой постоянного и верного союзника Москвы, князя Исмаила. Большую угрозу в Москве видели в наличии устойчивых династических связей казанских ханов с ногайскими мурзами, в целом ещё враждебных русским. Тем более, что один за другим на территории бывшего ханства появлялись претенденты на казанский престол, в том числе из числа ногайских князей, пользовавшиеся поддержкой враждебных Москве внешних сил.

Поэтому отказ хана Исмаила от участия в антимосковской коалиции не отражал намерений всех ногайских мурз. Его брат и соперник князь Юсуф, связанный к тому же родственными узами с казанскими Гиреями, был опасным противником Москвы. Русская дипломатия сумела, сыграв на противоречиях между князем Исмаилом и его братом и соперником в борьбе за власть над ногаями, предотвратить присоединение последнего к антимосковской коалиции. Хотя Юсуф собирался осенью 1553 года вторгнуться в южные пределы Русского государства. Однако поход не состоялся. Исмаилу удалось поднять против брата других ногайских мурз, и Юсуф не решился покидать Сарайчик. К тому же ожидаемый летом 1553 года поход Девлет-Гирея I на Русское государство не состоялся. Но в Москве были уверены, что хан повторит прошлогодний поход. 2 июня 1553 года Иван IV со значительными силами двинулся к Коломне, но вскоре пришли известия о том, что хан двинулся в поход на Черкесию. Благодоря этому, Москва получила время, необходимое для подавления восстания в Казанской земле. Летом этого же года состоялись карательные экспедиции русских против казанских татар, а в сентябре в Казанскую землю с берегов Оки двинулись армия, ранее предназначавшиеся для отпора крымцам.

Противоречия между ним и братом не только носили личный характер, но и определялись противоречивыми политическими интересами. Ногайские мурзы теперь жаждали добычи и больше не хотели жить в мире с русскими. В развернувшейся внутренней борьбе различных ногайских кланов, которая велась за изменение внешней политики Ногайской Орды, что было связано с агрессией Московского государства в середине XVI века. И она в конечном итоге обострила кризис всего Ногайского государства до предела. В ходе борьбы в 1556 году Ногайская Орда раскололась на 3 части. К туркам, и к татарам заспешили депутации всевозможных степных мелких князьков с выражением горячего желания поучаствовать в будущей войне с гяурами, но только когда армия великого падишаха подойдет к Астрахани.

В Крыму постоянно находились ногайские мурзы, враждебные Исмаилу, а также представители многочисленных черкесских князей, настроенных против союзников Москвы на Северном Кавказе. В это же время по просьбе престарелого верховного правителя ногаев, хана Исмаила, русский посол Мальцев с передал Ивану Грозному его послание. В нём он просил русского царя, чтобы он ни под каким видом не отпускал от себя проживавшего в Московском государстве соперника Исмаила, сына убитого им старшего брата, князя Юсуфа, Юнуса-мирзу. Так как ногайские мирзы отказавшись ему подчиняться откочевывали со своими людьми за Волгу, на Крымскую сторону, при этом, направив к улусам родственника Исмаила и его заклятого врага Казы-мирзу, кочевавшего между Волгой и Доном.

Первоначальные известия о присоединении Казанского и Астраханского ханств к Московской Руси не вызвали особой реакции в Стамбуле. В этот период времени в Османской империи ждали решения куда более серьезные проблемы вставшие перед ней. Сначала мятеж самозванца, выдававшего себя за казненного сына Сулеймана Мустафу потрясли государство. Затем, в 1559 году другие султанские наследники Селим и Баязид выясняли отношения между собой силой оружия. Лишь только в 1563 году взор стареющего султана обратился на север, где происходили судьбоносные для этого региона Европы перемены. В Стамбуле наконец то поняли, что присоединение к Русскому государству Казани и Астрахани чрезвычайно болезненно отразится на позициях империи на Юго-Востоке Европы и на Кавказе, тем более, что население этих ханств было мусульманским. А владение русскими Астраханью нарушало традиционные, проходившие севернее Каспия, маршруты для паломников, следовавших к мусульманским святыням из Центральной Азии.

Постоянно держать Русское государство в окружении своих весьма агрессивных вассалов представлялось крайне заманчивым для османской Турции. Тем более, что владение Астраханью давало бы султану контроль над всей Волгой и, соответственно, над всеми водными торговыми артериями. В результате этого он мог нанести в любое время удар сразу по двум государствам, России и Ирану. Ведь в планы султана входило не только завоевание Поволжья, но и изоляция Ирана от России путем окружения империи Сефевидов со стороны Северного Кавказа и Астрахани. Блокировав Персию, турки в этом случае перекрывали весь среднеазиатский и восточный путь товаров в Европу. Вот почему султан и решил путем вооруженной борьбы вытеснить русских с устья Волги. Обладая Астраханью, власти в Стамбуле рассчитывали установить также прямые связи с мусульманскими ханствами Средней Азии и Азербайджана, своими союзниками в борьбе с Ираном. С военной точки зрения Астрахань, как место удара, была выбрана совершенно правильно.

Решение этих стратегических задач теперь напрямую затрагивало интересы всех кочевых народов юго-восточной части Европы, так и Средней Азии. Так как эта политическая и вооруженная борьба сопровождалась широкой дипломатической деятельностью османского правительства, имевшей целью организации могущественной коалиций из недругов России, или же нейтрализацию тех или иных держав, готовых пойти на союз с Москвой. Тем более, что для международного положения Русского государства, складывающегося после присоединения Казани и Астрахани в условиях острой борьбы с Крымом, важнейшее значение имели отношения с западным соседом, Польско-Литовским государством, образовавшимся в 1569 году. Долговременный характер русско- литовских и русско-польских противоречий, обозначившийся еще в конце XV века, привел к формированию устойчивой тенденции использования Крыма королями Польши в качестве союзника в борьбе против Москвы.

Хотя ещё в 1568 году, в преддверии надвигавшейся войны с турками, русский царь Иван IV направил к польскому королю Сигизмунду II Августу своего посла. Русские предложили польскому королю вечный мир и военный союз против Крымского ханства, а так же сообщили о том, что уже собрана большая армия под командованием гетмана Вишневецкого, готового к походу на Крым. Однако польский король ненавидящий русских, напрочь отверг предложение Москвы и возобновил военный союз с крымскими ханом. В Москве теперь стало ясно, что для польского короля борьба с москалями была намного важнее чем защита собственных подданных от татарского аркана. В такой обстановке Русское государство опять вошло в орбиту интересов габсбургско-римской дипломатии, рассчитывавшей с его помощью ослабить военный потенциал Крыма и Порты, затруднив тем самым активную политику Стамбула на Балканах, в Венгрии и Средиземноморье. Ради этой цели габсбургско-католические деятели готовы были даже пойти навстречу внешнеполитическим интересам русского царя, Ивана Грозного в его противостояние с Литовским княжество и Польским королевством.

Теперь отношения Польско-Литовского государства с Османской империей и Крымом во середине XVI века определялись в первую очередь наличием у них общих противников, Габсбургов и Русского государства. В результате изменений в политическом ландшафте Восточной и Центральной Европы, происшедших в первой четверти XVI века, между Вильно и Стамбулом уже тогда установились долговременные мирные отношения, закрепленные договором 1533 года. Эти отношения по своей сути были близкие к союзным, что выразилось в обещании сохранить взаимный дружественный нейтралитет сторон в случае конфликтов с Москвой.

Международная обстановка, сложившаяся в то время в Восточной и Центральной Европе, благоприятствовала реализации планов крымско-турецкой дипломатии. Так, опираясь на поддержку Порты, зная о начавшейся Русско-Шведской войне, Сигизмунд-Август стал осуществлять еще более активную политику в Прибалтике, направленную против Русского государства. По существу, в эти годы Москва оказалась изоляции и наступательные акции Крыма и Порты осуществлялись при сочувствии и поддержке Речи Посполитой и Швеции. Ободрённые этим успехом, в конце 60 годов XVI века, турки сумели организовать антирусская коалицию состоящую из Турции, Крымского ханства, Польско-Литовского государства и Швеции, всегда отличавшиеся в тупой ненависти к Руси. По предполагаемому плану, Московская Русь должна была быть атакована с запада, юга и востока и окончательно разгромлена. Первый приказ турецкого султана о подготовке похода на Астрахань Девлет-Гирей получил ещё в сентябре 1563 года. Таким образом, несмотря на усилия Ивана Грозного, и на договор с Ливонией, Московское государство в середине XVI века продолжало оставаться в тесном окружении явных и скрытых противников.

Турецкий султан Сулейман I получал многочисленные письма от черкесской знати с просьбами о защите, поскольку русские казаки возвели несколько своих опорных пунктов на реках Терек и Сунжа и постоянно оказывали помощь кабардинским князьям, являвшимся вассалами Русского государства. Отсюда русское присутствие усиливалось и на Кавказе, где уже постоянно находились русские отряды для защиты кабардинских князей. Всё это ослабляло влияние Османской империи в этом регионе, где турецкие правители опасались потерять в дальнейшем свои кавказские и причерноморские владения.

Хотя ещё вначале XIV века, на берегах Терека появились новгородские ушкуйники, совершавшие походы и через Каспийское море, проникая на своих судах в устье Терека и поднимаясь в дальнейшем вверх по реке. Здесь они вступали в стычки с местными жителями, в набегах захватывая женщин, и селились по берегам Терека, создавая сплоченные воинственные коллективы, называя свои поселения городками. В первой половине XVI века через Дон, Волгу и Каспийское море, повторяя маршрут новгородских ушкуйников, устремились к берегам Терека и рязанские казаки.

К началу второй половины XVI века на Северном Кавказе уже существовало несколько вольных казачьих поселений, из которых наиболее ранними по своему происхождению были рязанские и донские казаки, объединенные в единое казачье сообщество. Со временем утвердившись в Нижнем Поволжье Москва через казачество усилили свое влияние на Северном Кавказе, тем самым создавая серьезную угрозу крымским и турецким интересам и ставя под вопрос сохранения господства Турецкой империи в этом регионе.

Проявляя крайнею озабоченность происходящей русской экспансией в Поволжье и на Северном Кавказе, в Стамбуле начинают разрабатывать планы завоевания Астрахани и включения в сферу своего влияния через посредство Крымского ханства и бунтующего населения Среднего Поволжья. Эта идея была озвучена султаном Сулейманом Великолепным, с подачи своего главного советника, великого визиря Махоммеда Соколли. Тогда же у султана возникла бредовая идея соединить Волгу с Доном путем прорытия канала. Полностью уверенный в своём успехе, султан принимает решение идти в поход на Астрахань. Уже осенью 1563 года в Крым был отправлен специальный посол «ага янычавской», который и передал хану Девлет-Гирею султанский приказ к весне готовить запас, кормить коней и сделать тысячу телег для перевозки различных артиллерийских припасов и орудий. Султан Сулейман обещал прислать на помощь хану и янычар.

Осуществлению этого плана помешала война Османской империи с Габсбургами, в которой приняла участие Крымская орда. К великому счастью для Московской Руси, в мае 1566 года Сулейман I выступил в свой последний, тринадцатый военный поход. Войско султана 7 августа приступило к осаде города Сигетвара в Восточной Венгрии. В ночь 5 сентября в своём великолепном шатре во время осады крепости, Сулейман I Великолепный скончался от дизентерии. Ни враги, ни подданные не брали под сомнение его заслуги или титулы. С его жизнью заканчивалась и целая эпоха в истории Османской империи, эпоха её неудержимой экспансии, множества побед над многочисленными врагами и редких поражений.

Благодаря энергичной деятельности находившегося при армии великого визиря Мехмеда-паши Соколлу, смерть правителя удалось скрыть на некоторое время во избежание кризиса, связанного с престолонаследием. Через три недели после смерти Сулеймана Кануни шехзаде Селим прибыл из Кютахьи в Стамбул, где занял султанский престол. Судьба позволила ему преодолеть все препятствия и взойти на трон, но не даровала такой же удачи относительно жизни и султаната. Хотя само правление нового властителя Стамбула началось с очередного бунта весьма дерзких и вечно буйных янычар, требовавших выплат задолженности по жалованию. Его ненавидели и критиковали за то, что он держался в стороне от поля боя, за пьянство и запойные гуляния, за то, что он никак не вмешивался в интриги, которые плела его жена Хасеки Нурбану. Во время правления Селима II, фактически, государственными делами руководил великий визирь Мехмед Соколлу-паша.

Среди большого количества незавершённых его отцом государственных дел было дело связанное с Поволжьем, где в вопросах престолонаследия в Астраханском ханстве у Москвы были свои планы, в которых, разумеется, ни крымский хан, ни его семейство никак не фигурировали, а устье Волги окончательно перешло под контроль Русского государства. Тем более, что после завоевания Казани и Астрахани и установления зависимости Ногайской Орды от Московского государства, происходили неоднократные случаи обращения казанских, астраханских и ногайских татар к османскому падишаху с слёзной просьбой освободить их народы от гнета неверных гяуров.

Наступление турок в Волжско-Каспийском регионе сталкивалось со встречной политикой Ивана IV, стремившегося всеми силами распространить свое влияние дальше на юг. Султан поступил крайне необдуманно, потребовав от Ивана Грозного выплаты дани, называя его свои конюшим. Ответ Ивана IV был более чем остроумен. Русский царь повелел сделать особую шубу из крысьих шкур с мехом чернобурой лисицы, который велел обрить догола. Этот странный дар был отправлен в Константинополь со следующим посланием. Если султан еще раз потребует дани от своего «конюшего», то он обреет его, как обрили эту лисицу, а московским крысам прикажет разорить его страну. После взаимных оскорблений конфликт двух государств был практически неизбежен.

Хотя первые годы правления Селима II ознаменовались наведением порядка на дальних рубежах обширной империи, и ему было не до Астраханского похода. Оказалось, что одного только общего вероисповедания недостаточно для приведения к покорности различных племен и народов, обитающих в этих землях. Подавление многочисленных мятежей сопровождалось трудностями технического и логистического характера из-за удаленности многих мятежных окраинных провинций от центральных регионов Османской империи.

Остающийся по прежнему при власти великий визирь Соколлу Мехмед-паша не оставлял своего замысла по захвату столь вожделённой для него Астрахани и прорытию канала между Волгой и Доном, о чём при благоприятных обстоятельствах и постоянно напомнил молодому султану. После консультаций с соответствующими специалистами было вынесено решение, что это вполне возможно. Селим II, помня о малоприятных моментах начала своего царствования, жаждал военной славы, так что получить его разрешение и одобрение на Астраханский поход не составило труда. В Стамбуле начали деятельно готовиться к походу против гяуров. Турецкие правители были настолько уверены в его успехе, что заранее распределяли должности, «где кому на котором приказе быти», на что получали от султана «жалованные грамоты»; а участники похода брали даже задатки за будущий «полон», который привезут славные победители в Стамбул для продажи в рабство.

Важнейшее значение имел и внешнеполитический фактор. Так как традиционно сильная при дворе черкесская диаспора имевшая большое влияние на великого визиря Соколлу Мехмед-пашу, в свою очередь настойчиво напоминало ему, что крайне важно для Османской империи было изгнание русских из Астрахани. Так как традиционно опираясь на военное и экономическое могущество турок, они тем самым укрепляли свои позиции на Северном Кавказе. Тем более, что крымский хан весьма болезненно воспринимавший успехи России в Ливонской войне, всерьез опасался очутиться в полукольце врагов и уже не так враждебно относился к идее похода на Волгу.

По мере втягивания России в долгую и трудную Ливонскую войну все более ослаблялись позиции, завоеванные на юге к концу 50 годов XVI века. Уже не могло быть и речи об активном наступлении на Крым, все труднее становилось удерживать в орбите русского влияния Ногайскую орду и оказывать помощь тестю царя, кабардинскому князю Темрюку. Началось брожение среди населения покоренных поволжских татарских ханств;, а в Крым потянулись посольства, призывавшие хана выслать на Волгу «царевича» с войском. В этих условиях и в Бахчисарае, и в Стамбуле появились планы вытеснения Русского государства из Поволжья.

В Стамбуле намеревались использовать ослабление Русского государства для утверждения османского влияния на Северном Кавказе и в Прикаспии. Воспользовавшись тем, что русские армии увязли в Ливонии, Селим II решился на силовой захват Астрахани, тем самым хотел встать и твердой ногой в Поволжье. Ободрённый идеей о масштабном строительстве грандиозного Волго-Донского канала, османский правитель начинает снаряжать серьезную экспедицию, а подготовка и вправду была масштабной. На верфях Кафы приступили к строительству новых кораблей, способных подняться вверх по Дону. Необходимые запасы и материалы доставлялись и складировались в Азове. В Румелии и северной части Малой Азии готовились к предстоящим боям войска. Наращивание сил проходило постепенно, необходимо было сосредоточить большое количество различных запасов, в первую очередь провианта и пороха.

3 апреля 1568 года крымский хан получил султанскую грамоту, присланную с Мегмет-чаушем, с приказанием хану и царевичам идти в поход на Астрахань. Вместе с крымским ханом в поход должен был идти кафинский паша Касым с янычарами и артиллерией. Сулейман Великолепный своим указом астраханским ханом назначает Крым Гирея. Готовясь к войне с Московской Русью Турция прекратила войну с Польшей, Германией и Ираном. Большой совет Крымского ханства после долгих споров отложил поход. Девлет Гирей написал султану, что в отличие от турок, крымские татары оказались не подготовлены к вторжение и к тому же оно запоздало. У него нет на данный момент необходимых запасов, а турки не перенесут морозов.

Хотя Девлет Гирей всегда считал себя полновесным и весьма значимым политическим игроком в Северном Причерноморье и старался свести свою зависимость от Стамбула к минимуму. Но с турками, к большому сожалению хана, приходилось считаться, поскольку в Крыму находились их крепости с расположенными в них многочисленные гарнизоны. Поэтому, предстоящий захват Астрахани вызывал в Бахчисарае серьёзные волнения и споры, так как это сулило усилением турецкого военного присутствия в районе Дона и Волги и, следовательно, увеличивал зависимость Крыма. Хотя надвигающаяся с Севера ненавистное Московское царство вызывали у крымских правителей ещё больший страх и ужас.

При дворе Девлет Гирея кипели нешуточные страсти, так как за политическое влияние между собой боролось несколько группировок, спонсируемых из различных источников. Были мурзы, выражавшие польско-литовские интересы, свою партию пыталось сформировать и Русское государство. Традиционно были влиятельны те, кто являлся проводником интересов Османской империи. Девлет Гирею приходилось сосредоточенно и умело маневрировать, чтобы, с одной стороны, не поссориться с могущественным османским султаном, а с другой, сохранить свою самостоятельность.

Крымскую знать не устраивало превращение Астрахани во владение султана и утверждение прямой османской власти на Северном Кавказе, который в Крыму традиционно рассматривали как сферу своих интересов. Окруженный османскими владениями Крым легко мог утратить ту широкую автономию, которой он пользовался в рамках Османской империи.

Решая эту сложную задачу, Девлет Гирей проявив недюжинную изворотливость и присущую крымчакам алчность, пытаясь собрать возможные дивиденды от своего северного соседа. Не отказываясь от намерения саботировать Астраханский поход, он проводил дипломатический зондаж через доверенных людей на предмет передачи ему всего Поволжья. Через своих послов в Москве он довел до Ивана Грозного все сведения о предстоящем походе, предлагая уладить межгосударственные проблемы путем передачи в руки татар Казани и Астрахани, мотивируя это тем, что их все равно отберут турки, а так можно дело уладить миром. Параллельно он провел зондаж на получение от царя единовременной дани. Иван Васильевич рассвирепел от таких политических инициатив, тем более ни городов, ни денег хан никогда не от него не получит. «Когда то ведется, чтоб, взявши города, опять отдавать их?» – риторически вопросили в Москве.

В свою очередь, большой интерес к этому походу проявил наместник Кафы, черкес по происхождению. Тем более, что традиционно, при дворе султана в Стамбуле, большим влиянием пользовалась черкесская диаспора. Он настойчиво пытался склонить к проведению этого предприятию турецкого султана, так как государственная казна стремительно опустошалась всё возрастающими военными расходами. Касим-паша упирал на экономическое значение захвата Астрахани. По его мнению, город можно было легко превратить в крупный торговый центр всей Юго-Восточной Европы и Центральной Азии и приносить казне огромные прибыли.

Жаждущий военной славы непобедимого полководца, султан Селим, это жалкое подобие своего великого отца, принял решение вступить в войну против Московского государства. В Турции началась активная подготовка к завоеванию Астраханского ханства. Из Константинополя в Азов и Кафу были отправлены пятнадцать тысяч воинов, а затем ещё пять тысяч янычар. Кроме этого, турецкому корпусу должны были оказать поддержку вассальные султану крымские татары, выставившие для похода до 50 тысяч сабель. В составе его войска были солдаты из регионов Никопол, Силистра, Амасья, Чорум и Джаник. Кроме того, вслед за войском шли несколько тысяч рабочих из городов Кафа, Балаклава, Тамань и Мангуп, собранные для рытья канала.

Вызывала серьезные опасения в Москве и позиция Ногайской орды. Хотя ногайские мурзы регулярно участвовали в походах русских войск в Ливонию, но русским стало известно, что новый глава Ногайской орды хан Тинехмат, сменивший умершего в 1563 году Исмаила, ведет тайные переговоры о союзе с Крымом, и подготовке ногайской орды к походу. Наконец, незадолго до выступления османских войск, весной 1569 года, наиболее крупные князья на территории современного Северного Дагестана, хан Тюмени и глава кумыков шамкал заявили о своей готовности поддержать армию султана, он даже обещал выдать османам находившегося у него русского посла.

К началу лета в Азове собрались довольно значительные силы, готовые к началу похода. Непосредственным командиром союзного турецко-татарского войска был Сулаш-бек. Руководство крымскими татарами и вспомогательными формированиями осуществлял Девлет-Гирей. Для перевозки войск были выделены до 300 галер под командованием капудан-паши Мысыр-паши. Общее руководство войсками и флотом осуществлял Касым паша.

Уже 20 июля 1568 года в Кафу пришли из Стамбула три корабля во главе с Касымом, доставившие турецких судовых мастеров, которые должны были готовить морские суда для астраханского похода, саперов, а также 50 пушек и порох. Осаду города должны были вести турки паши Касыма под охраной конных татар. Так как турки имели большой опыт осады и штурма различных городов, как в Европе, так в Азии и Африке.

Для организации и тщательной подготовки этой войны турецкое командование сделало гораздо больше, чем от него можно было ожидать. К войне готовились несколько лет и заранее свозили в Азов не только снаряжение и людей, но и продовольствие. Русский гонец Новосильцов в своем донесении от 1570 года из Азова сообщает об отправке в Кафу после турецкого поражения нескольких кораблей, груженных мукой, привезенной сюда для турецких войск, о складе лопат, топоров и мотыг, оставшихся после похода.

В составе довольно многочисленной по тем временам турецко-крымской армии была отборная турецкая кавалерия сипахов, а так же азапов и акындж. Помимо этого, было несколько тысяч лучшей не только в Турции, но и в Европе, хорошо вооруженной пехоты, янычар, и наконец, была очень подвижная крымская конница, которая только по вооружению значительно уступала туркам. В качестве оружия крымский рядовой воин имел лук со стрелами, он был вооружен копьём и саблей, которую носил на левом боку. Всего для Астраханского походы было сосредоточено более 15 тысяч турок и более 50 тысяч крымских татар.

В начале вторжения было назначено на 26 апреля 1569 года. Однако начало похода было вновь отложено, турецкий султан изменил план войны, который теперь предусматривал одновременное двустороннее наступление на Россию, через Азов на Астрахань и юго-восточные земли, и через Польшу, на западные российские территории. К польскому королю Сигизмунду был срочно отправлен турецкий посол Ибрагим Страта с просьбой султана пропустить через польские земли турецкие войска для нападения на Россию.

Но его мечты не успев реализоваться мгновенно испарились. Сигизмунд был достаточно хорошо осведомлённый о коварстве и зверствах турок на чужой территории, да и при всей своей ненависти к русским, турки для поляков всегда были ещё более опасными врагами. В связи с этими обстоятельствами он категорически отказал ему в предоставление своей территории. Получив отказ турецкий султан вынужден был приказать своим войскам из Кафы и Азова идти на Астрахань вдоль побережья сначала Дона, затем и Волги.

Стремясь очистить Придонье от гяуров, кровожадные степняки громили казачьи станицы, истребляли жителей казачих станиц, а взятых в плен казаков продавали в рабство на невольничьих рынках в Азове и в Крыму. Страшная участь ожидала вольных атаманов, лопавших в руки к врагам. С них живьем сдирали кожу, закапывали в землю, сажали на кол. Спасаясь от истребления, основная масса донских казаков вынуждена была отходить на Север, ближе к русской границе. Властитель Османской империи и Крымский хан лишь ждал случая, чтобы изгнать русских с Дона и Волги. Вот он и пришёл.

Российское правительство, было подробно осведомленное о готовящемся походе, предложило Турции через крымского хана мирные переговоры. В своём подсознание Девлет-Гирей противился и не хотел участвовать в этом походе, боясь усиления турецкого влияния в Северном Причерноморье, где крымские Гиреи привыкли считать себя главными, считая эту территорию своей вотчиной. Но жажда добычи мутила его разум и толкая хана на эту кровавую авантюру. После бурного совещания со своими советниками он отправил в Москву посла Икинчея предупредить Ивана Грозного о готовящемся вторжении весной 1569 года. Одновременно хан потребовал назначить астраханским ханом касимовского царевича, и тогда похода не будет. Иван Грозный писал в грамоте к Девлет Гирею: «Салтану следовало рать зачинати, коли б от нас ему какая недружба дошла. Салтану турецкому пригоже с нами обослатись и на нас проведати, какая ему недружба от нас дошла. И коли еалтанов у нас посланник будет и мы с ним о всем переговорим. И те речи все ведоме будут за что промежи нами нынеча недружба чинитца. И мы толпы поговоря с салтаном с турецким и с тобою братом нашим в дружбе будем, как будеи пригоже».

Одновременно с этим, для предупреждения выступления Больших ногаев на стороне турок весной 1568 года к ним был послан посол Семен Мальцов. К естественному союзнику Ирану в мае 1569 года был отправлено посольство с предложением союза против Турции. В Иран послали 300 орудий, 4 тысячи ружей и 500 стрельцов для обучения персов «огненному бою». В ожидании нападения на Астрахань были отложены походы в Литву и Лифляндию. Астраханская крепость активно начала укрепляться, увеличился ее гарнизон. На Волге в районе Нижнего Новгорода начали сосредотачиваться русские войска под началом двоюродного брата царя Владимира Андреевича, воевод П. Морозова, П. Серебряного и З. Сабурова.

В Азове турецко-татарская армия разделилась. Татары и ногайцы двинулись сухопутным путем через степи к Переволоке. Основные турецкие силы двинулись на галерах по Дону туда же. Рекой везли артиллерию, боеприпасы и продовольствие. Капудан-паша имел под командой около сотни больших и малых судов. Флотилия растянулась по реке на много верст. Две с половиной тысячи гребцов под грохот барабана и свист бича не выпускали из рук вёсла, идя против течения. Кого тут только не было, пленные рабы из Венгрии и Италии, албанцы и русские, греки и молдаване.

Чем ближе к Волге подходили турки, тем медленнее двигались их суда. Глубоко сидевшие в воде галеры то и дело садились на мель. В этом году лето выдалось засушливое и Дон сильно обмелел , что даже специально построенные транспортные суда поднимались по нему с большим трудом. Туркам приходилось часто останавливаться, сгружать груз на берег и волочить свои суда через мели, опасаясь нападения Донских казаков. С невольников снимали цепи, и они на шлюпках возили на берег пушки. Но казаки опасаясь погрома от превосходящих сил турок и татар вынуждены были оставить свои станицы и отойти вместе с семьями на север, под защиту лесных дубрав. Так как им пришлось впервые столкнуться с огромным татарско-турецким войском у себя на Дону.

Пройдя с большим трудом вверх по Дону до Переволоки, что напротив Царицына острова, турецкий флот задержался тут на две недели для отдыха, поскольку поход оказался на редкость тяжелым. У Переволоки, в конце июля, турки, соединились с 50 тысячным войском Девлет Гирея. По пути сюда крымско-турецкая армия лишилась нескольких тысяч человек, умерших от болезней, нападений казаков, дезертирства и по другим причинам.

Придя на место, они решили прорыть канал и по нему провести свои суда. Для рытья канала вместе с войском были приведены 30 тысяч рабочих из городов Кафа, Балаклава, Тамань и Мангуп. Землекопам пришлось активно долбить и копать землю от зари до зари. Надсмотрщики били их без пощады, чтобы заставить работать быстрее. Так как вся территория в районе излучины оказалась сильно холмиста и с тяжёлым грунтом, а у них не было ни времени не достаточных людских ресурсов. Однако всего спустя месяц турки отступили «с великой бранью», заявив, по словам летописцев, что «даже всем турецким народом тут и за 100 лет ничего не сделать». Всё эти трудности и не позволило османам справится с этой поистине фантастической для того времени задачей. А это и стало первым сильнейшим разочарованием турецкого командования и вызвало приступ злорадства у крымского хана. Всё было гладко на бумаге, да только забыли про овраги.

Но самой сложной проблемой для турок стало перетаскивание огромных галер на Волгу. Так как поковырявшись немного в земле, турки решили использовать более простой и традиционной способ, это перетащить волоком суда речной флотилии и все снаряжение. Правда, для этой цели им так же пришлось бы выравнивать грунт, что требовало больших усилий. Хотя русские воины испокон веков без труда перетаскивали свои легкие струги из Дона на Волгу. По приказу паши Касыма в течение двух недель турки активно строили волоки и колеса для перевозки судов в Волгу. Несмотря на не дюжие упорство, турки ничего не могли поделать с тяжелыми галерами и перевести корабли в Волгу так и не удалось. Так как деревянные колеса постоянно ломались под большой тяжестью, а сил перетащить на Волгу огромные турецкие суда у них просто не было. На чертежах и различных планах это мероприятие выглядело решаемо. Но действительность оказалась намного трагичней и суровей.

Вскоре турецкий паша окончательно убедился в том, что ему никогда не достичь цели, даже если он останется зимовать на Переволоке. Но турки не могли оставить флот поблизости от Волги, где он неизбежно подвергся бы нападению царских воинов и казаков и полному истреблению. После долгих совещаний в шатре у паши решено было отправить галеры обратно в Азов вместе с тяжелыми осадными орудиями и казной. Это и было началом трагического конца этой авантюры.

Когда стала также ясна неисполнимость создания Волго-Донского канала. К ним пришли послы астраханских татар и ногаев, обещавшие предоставить им на Волге и Каспии свои суда, если они освободят Астрахань от власти русских. Несмотря на потери, турки решили выйти на Волгу и упорно двигаться к Астрахани, пока не достигнут её. Оставив на Переволоке небольшую часть своего войска, для охраны перевалочного пункта, турецкие-крымские армия, миновав 65 километровый участок между двумя реками, вышли к Волге. Тут же к ним на помощь, пригнав большое количество лодок, пришли астраханские татары, вернее, та их часть, которая испытывала некоторые неудобства из-за русских. Оставив и здесь небольшую часть своей армии, они двинулись по берегу реки на Астрахань, в предвкушение своей победы и скором возвращение домой.

Старая Астрахань располагалась на Заячьем острове. С востока подступы к крепости защищали водные просторы Волги, а с запада ее отгораживала от берега протока. Паша придвинул вплотную к берегу лёгкие пушки и пытался обстрелять город. Но выстрелы причинили крепости мало вреда. Театр военных действий оказался для османов совершенно незнакомым. Они не смогли перетащить свои тяжелые галеры из Дона в Волгу. К Астрахани пришлось идти пешим маршем, оставив в степи осадную артиллерию. К изумлению турок, русский гарнизон в Астрахани держался уверенно и сдаваться не собирался, открывая массированный ответный артиллерийский огонь по турецким войскам. С 16 по 26 сентября продолжалась осада города. Однако полностью блокировать его турки не смогли. Русские подкрепления беспрепятственно проникали в город, не позволяя врагам овладеть цитаделью. Попытки сделать подкоп и взорвать стену также не увенчались успехом. Неудачи вызвали острые противоречия среди руководства осадной армии. Но несмотря на эти трудности и острые противоречия упёртый Касым-паша планировалось построить крепость и зазимовать. Но 50 тысячная татарская орда не имела соответствующих ресурсов для зимовки в холодной степи, тем более в их военной практике было принято возвращаться осенью в теплый Крым. Хан начал настаивать на том, чтобы турки отпустили его на зимние квартиры. Татар было много, Стамбул далеко, и Касым-паша был вынужден уступить натиску Девлет Гирея.

Хотя его в Москве и ожидали но турецкое вторжение застало Москву врасплох. В это время русский царь был занят важным розыском об «измене новгородцев» и не пожелал использовать опричное войско против турок. К Астрахани выступил воевода князь Серебряный с малочисленным отрядом. И уже вскоре подошедший по Волге из Нижнего Новгорода судовой отряда князя Серебряного совершил неожиданное нападение на турок и татар на Переволоке, и сильно потрепали янычар, вызвав в турецком лагере страшную панику, особенно среди землекопов.

Подошедшая по Волге, из Нижнего Новгорода, русская судовая рать под командованием воеводы князя Серебряного, состоящая из 15 тысяч человек, разогнало строителей канала и нанесло поражение крымским татарам, защищавших строителей. Когда на Волге появилась царская рать, казаки воспрянули духом. Те, кто прежде скрывался на малых реках, притоках Дона, потянулись к Астрахани. Туда же спешили волжские казаки. Они не стали сидеть сложа руки, когда война пришла на порог их дома. С князем Петром Серебряным в Астрахань приплыли на стругах казацкие атаманы. Гетман Вишневецкий с запорожцами прибыл из Черкас на помощь царю под Астрахань. Он расположил свой стан над Волгою повыше неприятельских, стоявших порознь; укрепив его окопами и артиллериею, приказал казакам тревожить врагов частыми перестрелками.

Прознав о волнениях во вражеском лагере, русские решили нанести по врагу неожиданный удар и добиться решительной победы. Утром 26 сентября 1569 года гетманская конница и русская пехота мгновенно, и с необычайною стремительностью, кинулась на лагерь осаждавших город турецко-татарскую армию. В ходе боя русские смогли прорвать укрепления и овладела турецкой артиллерией. Доходившиеся в лагере турки, не ожидав такой отчаянной и неожиданной атаки, бросились к шанцам звать других на помощь, но пока те подоспели, казаки уже обратили их собственную артиллерию против них и встретили их убийственным огнём. Турки бежали, Гетман Вешневецкий поражал их огнём, и нагоняя конницею безжалостно рубил, таким образом преследуя до татарского стана. А между тем, астраханцы заняли турецкие укрепления. Дождавшись ночи, паша бежал под прикрытием крымской орды, и Астрахань была освобождена.

Когда стало известно о приближении большой московской армии князя Серебрянного и казаков Вишневецкого, судьба военной экспедиции турок в Поволжье было в принципе уже предрешена. Потерпев поражение под стенами Астрахани и опасаясь окружения, турки и татары начали откатываться обратно к Азову. Во время перехода по безводным степям Северного Кавказа, «кабардинской дорогой», турки понесли большие потери от голода и недостатка воды. При этом всё ухудшающиеся погодные условия провоцировали увеличивающееся дезертирство. Большую роль в разгроме турок внесли и северокавказские племена недавно ещё просившие султана и крымского хана освободить их от русских. Они по старой своей привычке и с особенным упоение нападали на отступавших турок и татар, убивая их и грабя. Слабых и убогих на Кавказе никогда не уважали. К Азову вернулась толпа измученных оборванных людей, страдающих от голода и болезней.

Пока они отступали, один из русских отрядов подошел к Азову. Нападение было столь неожиданным, что турки не успели оказать сопротивление. Ворвавшись в город, русские воины подожгли дома и строения. Поскольку там располагались огромные запасы пороха, вскоре начались оглушительные взрывы. Значительная часть жителей города была захвачена в плен, вместе с имуществом и скотом. Но, самым важным достижением стало уничтожение двухсот галер, стоявших в порту.

Количество турецко-татарских войск, участвующих в походе на Астрахань, составляло, по донесению, 80000 человек. В живых же после Астраханской экспедиции осталось не более 25000 турок, большая часть которых утонула во время шторма при перевозке в Стамбул, в который вернулось около тысячи человек. Крымские войска, привычные к подобным походам, отделались небольшими потерями. По сути это был полный крах, всем турецким планам касательно завоевания Поволжья и ослабление Московского государства.

В результата этой войны турки и татары потерпели поражение, а Русское централизованное государство одержало победу прежде всего за счёт успешных активных действий русских войск и казаков, высоких боевых качеств русской армии, заранее разработанного и осуществлённого комплекса дипломатических и военных мероприятий, включавшего знание планов врага, укрепление обороны юго-восточных окраин, усиление позиций в Поволжье, главным образом в Астрахани.

За русско-турецкой войной с огромным вниманием следил весь политический мир Европы и Азии. О войне и её результатах знали в Польско-Литовском государстве, на Кавказе, в итальянских государствах, и Франции, а так же в Англии, Иране, Священной Римской империи, Сербии, Дании, не говоря уже о тех, кто в той или иной степени принимал участие в войне, или имел к ней отношение. Хотя намечавшаяся в Стамбуле и Бахчисарае реставрация Астраханского и Казанского ханств должна была стать лишь началом осуществления широких замыслов противников Москвы. Астраханская экспедиция султана Селима не было изолируемое от Крыма военное мероприятие Турции. А весной 1570 года послы Иоанна Грозного сумели заключить в Стамбуле очень важный договор о ненападении. Увы, судьба правит всем.

Сами крымские походы на Московскую Русь в 1570—1572 году, являлись военными кампаниями, осуществлявшиеся в интересах не только Крыма и воле турецкого султана. По существу, операции турецких войск на Волге и набеги крымцев на Москву были частями одного стратегического плана. В крымско-турецкой экспансии 1569—1572 годов не было проявления соперничества между Константинополем и Бахчисараем, а было осуществление своеобразного сотрудничества, реализацию политики направленной на общий стратегический результат, при которой Крым и Порта не только выступали в роли фланговой защиты по отношению друг к другу, но и добивались необходимого им распыления сил Московского государства. В такой сложной для Московского царства международной обстановке, в последствие разыгрались два исторических события, имевшие большое значение в жизни Московского государства, в период 1571-1572 годов.

В свою очередь, эффект от поражения под Астраханью оказался настолько велик, что на вторую войну с Россией Турция решится лишь спустя почти столетие, в конце XVII века. Количество погибших было столь большим, что турецкие власти раз и навсегда отказались от планов экспансии в Поволжье, сосредоточившись на европейском направлении своей внешней политики.

Если выразится современным языком, придурки,  вы не поняли с кем связались.