Тысячелетняя война. История набегов кочевников на Русь. Ногайские войны.

Наиболее важным событиям внешней политики Руси XVIII — XIX веков приписывали такое же значение, как и в предшествовавшие века. Однако, почему то основное внимание историками уделялось тем явлениям русской внешней политики, где интересы России непосредственно сталкивались с западноевропейскими. Но соседство восточных славян со степными кочевниками столь же старо, как и сама их история.

В то время как на огромных степных пространствах «Дикого Поля», простиравшихся от глухих мордовских лесов и до устья Дуная, решалась судьба как русского народа, так и его государства. Именно многодневное «Стояние на реке Угре» стало кульминацией 600-летней истории борьбы русских земель с кочевниками.

В течение многих лет Золотая Орда была одним из самых могущественных государств кочевников, под контролем которого находились огромные территории Евразии. Оценки людского потенциала кочевого войска напрямую была увязаны с вопросами демографии номадов, а оно было огромно.

Но начавшийся процесс распада Золотой Орды становится неизбежной действительностью несмотря на все потуги правящего класса. Такой распад происходил с Древней Русью, а в XV века он стал наглядно проявляться на примере Золотой Орды. Ханы и их наследники давно искали способы обособления и восхваления собственной власти, а так жепренебрижения к степным законам.

Период распада, который начался в конце XIV века, плавно перешел и в XV век. Новые политические центры постепенно «пускали корни» как столицы татарских юртов и вилаетов, и к середине XV века они уже вели вполне самостоятельную политику. Поэтому, с начала 1400 годов, многие территории, принадлежавшие Золотой Орде добились независимости от разваливающегося . При этом каждое ханство стремилось к полной независимости, желая добиться своих прав и свобод. К тому же, важным становился экономический вопрос разделения дани, поступающей из Древней Руси. А это были громадные средства.

Разумеется, князья Древней Руси уже давно грезили о том, чтобы стать независимыми от ненавистной Золотой Орды. В то время, когда Степная империя переживала период великой замятни, русским князьям выдался уникальный шанс добиться независимости от кровожадных степных хищников. В тот период, Дмитрий Донской смог на Куликовском поле отстоять права русских князей и добиться независимости. В период с 1380 по 1382 года, русские князья впервые не платили дань, но с нашествием Тохтамыша, унизительные выплаты возобновились.Развалины Москвы ещё раз потвердили военное могущество умирающего исполина.

Но после смерти Тохтамыша, Золотая Орда вновь начала переживать кризис, и Древняя Русь воспаряла духом. Размер дани стал немного уменьшаться, а сами князья не стремились выплачивать её также прилежно, как раньше. Последним ударом для Орды стало то, что в русских землях появился великий князь, который был способен объединить народ и все войска под своим знаменем и бросить вызов не только татарве. Таким князем стал Иван III. Сразу же после обретения могущества, Иван III отказался выплачивать дань и вышвырнул вон послов Большой Орды, вместе с их писульками.

В конце XV века Россия вступила на международную арену в очень важный момент истории Европы, когда определялась её новая политическая карта, основные очертания которой затем сохранялись на протяжении двух столетий. По сути, на получение окончательной независимости, у Древней Руси ушло ровно 100 лет и море крови.

Некогда могущественная Золотая Орда перестала существовать, а на её периферии возникли новые орды. Преемницей золотоордынского наследия считалась Большая Орда во главе с ханом Ахматом, кочевавшая в Поволжье и отстаивавшая свой приоритет перед другими татарскими ханствами. Последний хан Большой Орды Ахмат попытался вновь вернуть когда те подвластные территории, которые тихо отошли. Однако в 1480 году Древняя Русь силой оружия, на берегах реки Угры, обрела долгожданную независимость, что стало последним ударом для некогда могущественного степного государства.

Одновременно с ослаблением и распадом Золотой Орды, на юге сложилась могущественная Оттоманская империя, под ударами которой в середине XV веке пала Византия, а в конце XV века под её влияние попал татарский Крым.

Однако воздействие внешней опасности на развитие Русского государства не исчезло с распадом Золотой Орды, оно ещё было заключено в кольцо враждебного окружения: восточная и южная границы находились под ударом татарских ханств; на западной окраине продолжалась борьба за старые русские земли с великим княжеством Литовским; Ливонский орден и Швеция являлись источником постоянной угрозы для северо-западной русской территории.

В этих условиях для Ивана III было очень важно найти себе союзников среди татарских кочевых орд для того, чтобы обезопасить свои восточные границы. Первыми, кто пошел на установление дипломатического контакта с Москвой, была Ногайская Орда.

С 1412 года Мангытской ордой правили потомки Едигея. В это время сам Едигей принимал активное участие в междоусобной борьбе ханских наследников за золотоордынский престол, в ходе которой, примкнув к одному из них. После смерти Барака потомки Едигея, мырза Муса и Ямгурчи, окончательно закрепили за собой восточную окраину Золотой Орды. Они играли важную роль в политической жизни Восточного Дешт-и-Кыпчака в XV веке.

Она сложилась уже в начале XV века «как самостоятельный союз племен и государственное образование», одновременно с такими же союзами узбеков и казахов. Со временем превращаясь в фактически полноправного и равноправного партнера международных отношений. Как раз в это время на страницах хроник появляются понятия «ногаи», как народ и «Ногаи», как территория. И все же первоначальная вассальная зависимость мангытских лидеров от узбекского хана не позволяет считать их независимыми государями в  первой половине XV века.

Хотя во второй половине 1420 года Мангытский юрт превратился значительную, хотя пока и не самостоятельную силу. Так же как и в западных улусах, заволжские мангытские бии сумели сохранить за своей семьей ранг беклербека. Но Муса в сотрудничестве с братом Ямгурчи  сумел расширить сферу своей гегемонии на значительную часть восточного Дешта, от Арала до Волги.

А с разгром Большой Орды в 1481 году и ослабление её позволили мангытам занять ее заволжские владенияи вплотную приблизиться к Казанскому ханству, через которое стали осуществляться сношения с Москвой. К тому времени Муса уже стал полностью самостоятельным пра вителем, хотя и номинально низшим по сравнению с окрестными ханами.При начале официальных отношений с Россией в 1489 года Муса ссылался на прежние «дружбу и братство» между пред ками его и Ивана III.

Бахчисарайская канцелярия внимательно следившая  за действиями Москвы многократно подчеркивала, что бий есть не более чем слуга, карачи, крымского хана, причем это распространялось и на тех биев, с которыми у Крыма складывались дружественные отношения.

После неудачи с коронацией Шейбани перед Мусой, его родичами и сподвижниками встала задача дальнейших поисков удобного государя-Джучида. В течение двух последующих десятилетий которые связывают с ногаями тюменца Ибака. Так как Ибак был вынужден примкнуть к ногаям и только благодаря их помощи он сохранил власть в Западной Сибири. А в январе 1481 года сибирско-ногайское войско разгромило ставку Ахмеда, а самого хана убил Ямгурчи.

Хотя Западный Казахстан номинально перешел под начало сына Джанибека, Касима, Муса и его сподвижники продолжали перебирать кандидатуры и присматриваться к царевичам. Но верховный хан Бурундук  Гирей, разъяренный сепаратистскими интригами мангытов и перспективой провозглашения ими хана из не навистнойсемьи Абу-л-Хайра, поднял пятидесятитысячную армию казахов против Мусы. Но не добившись перевеса, Бурундук отступил.

Стабильная и безопасная жизнь в заволжских степях  привлекала кочевников с запада и позже, в конце XIV и первых десятилетиях XV века. Постепенно в кочевьях, подвластных мангытским биям  собрались семьи и целые общины из множества элей. Эти разноплеменные кочевники вместе боролись против Барака и детей Тохтамыша, ходили на Тимуридов с Абу-л-Хайром, воевали против Шейх-Хайдара и Бурундука.

При том, что крупные войны и стихийные бед ствия почти не задевали Мангытский юрт. К концу XV века, в степях между Волгой и Эмбой обитало уже третье или четвертое поколение его жителей. Общие историческая судьба и политические интересы породили осознание принадлежности к единой социально-политической структуре.

Вся власть Мусы держалась на успешной внешней политике и на его ранге главного военачальника, беклербека Абасса. Но хану Ибаку удалось сохранить некоторую дистанцию между собой и всесиль-ным Мусой, поскольку на высшей военной должности он держал не ман-гытского сановника, а собственного брата. Нежелание хана вручить беклербекство в своем Юрте мангытам содержало несомненный конфликтный потенциал и могло побудить их в очередной раз сменить ставленника.

В начале XVI века вследствие постоянных междоусобиц в Ногайской орде начался упадок. Поскольку одна часть Дешт-и Кипчака контролировалась Мусой, другая — казахами. Власть ханов сильно ослабела. В 1520 году казахский хан Касым захватывает Сарайчик, столицу Ногайской Орды.

Явившись в родной Юрт, Муса застал отправлявшиеся в поход на Казань ногайские войска, снаряженные в егоотсутствие Ямгурчи и ханом Ибаком, который вновь превратился в «ногайского царя». Инициаторами кампании вы ступили казанские князья, бе-жавшие «в Ногаи». Не желая ссориться с Иваном III, который осуществлял протекторат над поволжским ханством, Муса «хану  Ибаку бил челом» и повернул войско назад.

Однако новые политические центры формировались не сразу и не как отдельные независимые государства. И Казань, и Крым, и Астрахань, и Тюмень в Сибири были претендентами на объединение всей территории бывшей Золотой Орды. Но, со временем новые политические центры постепенно отказываясь от геополитических амбиций, «пуская корни», как столицы татарских юртов и вилаетов, и к середине XV века они уже вели вполне самостоятельную политику.

Татарские ханства продолжая по инерции золотоордынские традиции впитанные с молоком матери, представляли собой некую средневековую конфедерацию. Хотя одно из ханств по статусу всегда считало себя «выше» остальных, вопреки всеобщему мнению. После разгрома Большой Орды ханство с центром в Крыму называлось Улуг Ордой, то есть Великой Ордой, а остальные татарские ханства назывались юртами.

К тому же, обладание столицы Золотой Орды Сарая делало одного из ханов «главным» среди претендентов, которые правили в своих юртах, продолжая собирать налоги, осуществлять гражданскую и военную власть, охранять свою часть общей границы. Иногда они затевали между собой войны, а иногда устанавливался статус-кво. Новоявленные правители также могли объединяться против кого-то из внутренних или внешних врагов. Так постепенно оформились татарские ханства со своими приоритетами в геополитике.

Хотя распад огромного государства и стал необратимым, но центростремительные силы долгое время были достаточно влиятельны. Еще в XVI веке Гиреями разрабатывались проекты по объединению всех татарских ханств под своим началом. Даже после завоевания Московской Русью Казанского и Астраханского ханств в Крыму и в Сибири вынашивались планы по освобождению татарских юртов из «русского плена». Хотя противоречия между татарскими правящими кланами по прежнему были сильны и не разрешимы.

К тому же, наблюдался активный упадок городов, торговли и в целом культурной и экономической жизни. Это было связано с тем, что основные трассы торговых путей переместились на юг, в Среднюю Азию и Персию, на территорию империи Тимуридов. Тем более, что во второй половине XV века обретшая военное могущество Османская империя, расширила свои владения на Балканах и блокировала венецианцам и генуэзцам торговлю в Черном море, тем самым основательно ограничив основных участников черноморской торговли.

Хотя многие города были частично были восстановлены, но людские потери после нашествия кровожадной армии эмира Тимура и начавшегося голода в 1395—1398 году, вызванного грабежом и тотальным уничтожением населения и вспыхнувшей в регионе чумой, а также переселения в другие страны большого количества татар, не дало относительно быстро стабилизировать ситуацию в степи.

В 1480 году Россия готовилась отразить удары со стороны Большой Орды и Литвы. К тому времени, заручившись поддержкой крымского хана Менгли-Гирея, Иван III смог уже противостоять своим противникам. После событий 1480 года, которые известны как «стояние на Угре», считается, что Москве удалось получить независимость от татарской власти. А конкретной датой прекращения существования Большой Орды можно принять 1502 год.

Но говорить о полной независимости еще не приходится, так как Крым, Казань и Астрахань как наследники Золотой Орды продолжали получать выход и в XVI веке от Москвы. А Крымское ханство, до конца XVIII века, Россию и «русские» территории Великого княжества Литовского считало своей вотчиной. После 1480 года Москва вместо Большой Орды продолжала платить дань уже нескольким алчным татарским ханствам. О полной независимости можно было говорить только с середины XVI века.

После 1502 года Крымское ханство стало именовать себя Большой Ордой, тем самым заявляя, что среди татарских ханств именно оно является продолжением Золотой Орды, предъявляя права на наследие завоеванного государства. Так как для Крыма было очень важно показать свое прямое продолжение от золотоордынского государства в условиях нарастающего давления Турецкой империи. 

Крайне важным направлением внешней политики России оставались отношения с Казанским ханством.Казанское ханство было одним из самых ярких государств, появившихся после распада Золотой Орды. За чуть более века существования оно сформировало самобытную татарскую культуру, сохранившуюся и сегодня.За Казанью закрепился статус политического, экономического и культурного «сердца» Поволжья.

Татарским землям повезло и их не преследовали ханы Золотой орды и султаны Османской империи. Основным противником государства стала Русь.  Кроме того, татарские земли были ближайшими к русским, что давало исторические предпосылки для войны за территорию. Для татар это значило расширение территорий, для русских, владение торговыми путями на Волге.

В самой Казани существовали группировки феодалов, обладавшие крупными вооружёнными силами и властью и имевшие разное мнение о развитии своего государства. За власть в ханстве боролись московская, ногайская, крымская и другие группировки. В результате за время существования ханства сменилось 15 ханов шести разных династий, причём некоторые из них занимали трон по нескольку раз. Все это делало Казанское ханство нестабильным государственным образование

.Само образование Казанского ханства было связано с крупной войной, приведшей к пленению казанцами великого князя Василия Тёмного. Татары захватили и разграбили Суздаль и взяли в плен самого князя. Точные условия его освобождения неизвестны, но они были, безусловно, довольно тяжёлыми. Москву татары решили не брать. Вместо этого они обложили русских неподъемной данью

С самого своего основания ханство часто нападало на российские земли ради богатств и рабов. Работорговля приносила татарам огромные прибыли. Изменение такого порядка вещей, очевидно, стало одной из причин последующих военных столкновений. Безусловно, важнейшей причиной русских походов на Казань была борьба с работорговлей и воспрепятствование связанным с ней грабительским набегам.

Впоследствии случилось еще несколько крупных боев с переменным успехом для обеих сторон. Первоначально цели русских сводились к навязыванию ханам своей воли и заключению выгодного для себя мира. В соответствии с мирным договором страны не могли вмешиваться в дела друг друга.

Но впоследствии, убедившись в непрочности подобных договоров, русские в 1487 году подчинили себе ханство, установив над ним русский протекторат. Кроме того, на казанский трон взошел князь Кель-Ахмед, которого выбрала Москва.

Взятие русскими Казани и превращение её в вассала Москвы открывало возможность Ивану III перестроить взаимоотношения с ногайскими мурзами и подчинить их своему политическому влиянию. Но протекторат оказался недостаточно надёжным методом контроля. Несколько раз власть в Казани оказывалась в руках разных группировок, определявших взаимоотношения с другими государствами.

Так как бежавшие в Ногайскую Орду казанские аристократы, в отсутствие Мусы, уговорили его брата Ямгурчи и хана Ибака оказать им поддержку против русского царя. Из двух братьев, стоявших во главе Ногайской Орды, Муса более рассчитывал на сотрудничество с Москвой; Ямгурчи же склонялся к военному решению казанского вопроса. Именно в такой обстановке Мусса после смерти Аббаса возглавил ногайцев. Не желая ссориться с Иваном III, который осуществлял протекторат над поволжским ханством, Муса повернул войско назад.

Укрепив свои позиции в начале 1480 года,  связанные с разгромом Большой Орды, а так же убийством хана Ахмада и установлением дипломатических отношений с Московским Великим княжеством, лидер Тюменского ханства Ибак сосредоточил в своих руках определенные политические механизмы, среди которых можно отметить номинальное господство над Ногайской Ордой. В 1496 состоялся сибиро-ногайский поход на Казань.

Это было последними крупными внешнеполитическими мероприятиям Тюменского ханства в конце XV века явиляясь попыткой свержения ставленников Московского Великого княжества, а также упрочения своего влияния в поволжском регионе путем поддержки «восточной» партии и претензий на казанский престол.

Однако  походы хана Мамука и царевича Агалака на Казань провалились из за  очевидного раскола в тюменско-ногайской коалиции, вызванный последующими неудачами Сибирских Шибанидов и очевидным нежеланием части элиты ногаев портить отношения с Москвой, привели к провалу задуманного.

Ногаи вновь выдвинулись на Русь в 1505 году. Поход оказался неудачным и армия была разгромлена у стен Нижнего Новгорода. Потерпев неудачу в попытках распространить свое влияние на Казань, ногайцы были вынуждены согласовывать свои политические шаги в отношении ханства с Москвой.

В начале XVI века вследствие постоянных междоусобиц в Ногайской орде начался упадок. Власть ханов сильно ослабела. В 1520 году казахский хан Касым захватывает Сарайчик, столицу Ногайской Орды. В этой ситуации, Московскому государю оставалось урегулировать отношения Ногайской Орды и Крыма. Находившийся теперь в родственных отношениях с Мухаммед-Амином мурза Муса больше других ногайских мурз был склонен к примирению с Менгли-Гиреем, он даже прислал в Крым своего человека.

В России серьезно опасались возрождения Золотой Орды, тем более что это была вполне реальная угроза, поэтому русские дипломаты на переговорах с представителями татарских ханств были вынуждены покупать их лояльность с помощью «поминок» , выдаваемых с учетом сложной иерархии, сложившейся в том или ином государстве.

В XV веке ежегодно совершался обмен посольствами. Московские послы и курьеры каждый год отправлялись с поручениями в Ногайскую Орду. Ногайцы посылали в Москву ежегодно в среднем два посольства. Ногайские послы по дороге к Москве, как во время Золотой Орды, разоряли Казанскую и Русскую земли и брали в полон людей. Чтобы не допускать таких действий в дальнейшем, Иван III указал ногайцам четкий маршрут следования, которого они должны были строго придерживаться.

В середине XVI века Ногайскую Орду постигла катастрофа. Начались внутренние междоусобицы из-за разной политической ориентации улусов, что постепенно привело к распаду Ногайской Орды на Большую и Малую и другие части. После Русско-Казанской войны 1505 года, центром силы и действующим субъектом антирусской политики Казань уже не была, так как её включение в орбиту более мощного игрока оставалось вопросом времени. Тем более, в первой трети XVI века наряду с Москвой отыскался еще один охотник на золотоордынскую землю, это могущественная Османская империя, которая начала использовать в борьбе за Поволжье силы вассального ей Крымского ханства. Объявив себя прямым наследником Чингизидов, турецкий султан стал претендовать на огромные территории степной империи. В 1521 году власть в Казани оказалась в руках крымской династии, смертельного конкурента России за доминирование в этом регионе.

Разумеется, влияние Бахчисарая на казанские дела постоянно росло, чему способствовали родственные связи Мухаммед-Эмина с крымскими Гиреями. Но в это время в Казани задавали тон не столько крымцы, сколько ногайцы, сами мечтавшие о главенстве в Батыевом юрте. К концу XV века влияние ногаев на казанские дела сильно возросло. Ногаи были широко представлены при дворе казанского правителя, между элитами двух политических образований существовали тесные матримониальные связи. Так, казанский хан Али Хан был женат на дочери Ямгурчи по имени Каракуш. Чуть позже, в начале XVI века, она невольно сыграет свою роль в дипломатической игре Ивана III.

Однако во всем этом противостоянии не стоит упускать из виду ещё одного сильного врага, с которым приходилось считаться и Москве, и Казани, и Крыму, это Ногайская орда, обладавшая многочисленной и превосходной конницей. Недаром именно буйные ногайцы составили компанию казанцам в рассматриваемой нами войне. Так как, главной причиной кардинальной смены курса политики ханства по отношению к Великому княжеству Московскому было давление на хана со стороны восточного-антирусского блока казанской аристократии.

Хотя контакты отдельных мангытских аристократов с русскими князьями не могут считаться русско-ногайскими отношениями. Так как только с момента отправления ногайскими мурзами Мусой и Ямгурчеем послов в Москву осенью 1489 года между двумя державами начался полноценный дипломатический диалог.

В 1489 году в Москву прибыло посольство от Ивака, Муссы и Ямгурчи. Сибирский и по совместительству ногайский царь предлагал великому князю московскому заключить союз о любви, дружбе и братстве, а также просил выпустить из заточения своего «брата» Али-хана вместе с его женой. Но в этот раз договорится не получилось.

В 1489 году в Москву прибыло посольство от Ивака, Муссы и Ямгурчи. Сибирский и по совместительству ногайский царь предлагал великому князю московскому заключить союз о любви, дружбе и братстве, а также просил выпустить из заточения своего «брата» Алегама вместе с его женой. Стоит отдать ногайцам должное: своих «детей» и «братьев» они в беде не бросили и попытались выручить любыми методами, в том числе и дипломатическими.

Но смерть Муссы в начале XVI века и выход на первый план его младшего брата Ямгурчи, враждебного Русскому государству, помешали сближению Москвы, Казани и Ногайской орды. А возведение в 1496 году на ханский престол Абдул-Латифа без какого-либо обсуждения с ногайцами вызвало у них страшное недовольство и подлило масла в огонь эскалации конфликта.

Для Ивана III установление мирных, добрососедских отношений с ногайцами, которые до начала 80 годов XV века вместе с Большой Ордой активно участвовали в набегах на русские земли, было важным политическим событием.

 Тем более, что XVI век  был эпохой крымских и татарских набегов, ожесточенных сражений, разрушений и военных походов. Война, доставшаяся по наследству по прежнему продолжалась на степных границах Русского государства. Где из года в год, тысячи пограничного населения Руси пропадали для страны, а десятки тысяч лучшего народа страны выступали на южную границу, чтобы в ожесточённой и кровопролитной борьбе прикрыть от плена и разорения обывателей центральных областей Русского государства.

Так, как в то время, как и тысячи лет назад, добыча рабов и грабёж нажитого добра, с помощью постоянных и мелких набегов или грандиозного по масштабам нашествий на Русь, имела своей целью экспорт рабов в Османскую империю, Персию и страны Средней Азии, что приносило колоссальные прибыли работорговцам. Роль главного поставщика рабской силы было Крымское ханство, ещё в 1475 году ставшее вассалом султаната, выполняя свою работу исправно и бесперебойно. Но помимо Крыма были ещё и другие алчные и кровожадные осколки Золотой Орды, много лет живущие за счёт этой деятельности.

Если представить себе, сколько времени и сил уходило в этой однообразной кровавой и мучительной погоне за лукавым степным хищником, на необъятных степных просторах «Дикого Поля», едва ли кто спросит, что делали люди Восточной Европы, когда Европа Западная достигала своих успехов в промышленности и торговле, в общежитии, в науках и искусствах.

Чтобы оградить себя от постоянных разорительных набегов татар, с XVI века Русское государство начало строить систему засечных черт, на которых несла службу засечная стража и ежегодно, в летнее время, выходила армия для охраны русских рубежей от нападений кровожадного и безжалостного врага.

Долгое время основным оборонительным рубежом Руси оставалась река Ока, так называемый «Пояс святой Богородицы», из-за чего пограничную службу часто называли береговой службой. Меры по поддержанию оборонительных линий и службы вдоль обширной степной границы, на которой почти отсутствовали какие-либо естественные барьеры, были для государства весьма затратными и обременительными, требуя значительной доли казённых денег. Многие города русские запустели от поганых, Рязанская земля и Северский край саблей степняков были погублены, а население угнано в полон..

Если Казанское ханство хоть и в тумане, но все же маячит где-то в массовом сознании, то Ногайская орда для многих остается настоящей terra incogita. Не каждый профессиональный историк, особенно если его специализация далека от данной тематики, сможет внятно объяснить, «откуда есть пошла земля Ногайская». Тем более, по своему политическому и экономическому устройству это государственное образование стоит особняком, разительно отличаясь от других ханств распавшейся Золотой Орды, но при этом имевшее только одно сходство с остальными осколками Золотой Орды, это дикую и лютую злобу к русским людям.

Но во второй половине XV века, Ногайская орда со скоростью кометы вырывается на большую политическую арену, расширяя связи с татарскими соседями, Москвой, Великим княжеством Литовским. Кстати, именно ногаи, силы царя Ибака и «мурз» Муссы и Ямгурчи, обезглавили Большую Орду. В дальнейшем ногаи, которые управлялись простыми мурзами и не имели своих городов, за исключением столицы со смешным названием, Сарайчик, сумели оказать сильное влияние на Казань и Русское государство.

Хотя изначально ногаи старались внешне соблюдать правило, согласно которому легитимной на всей территории бывшей Золотой Орды могла считаться лишь власть Чингизида. К примеру, в конце XV века, формальным правителем ногайского юрта стал сибирский хан Ивак из рода Шейбани. Впрочем, фактическое управление осуществляли мангытские беки, Мусса и его младший брат Ямгурчи.

Отличительными особенностями ногайского государства являлись самый низкий среди всех юртов бывшей Золотой орды процент оседлого населения и тотальное преобладание кочевого образа жизни. Поэтому экономика ногаев держалась на двух столпах: классических степных набегах на соседние государства с целью разграбления территорий и захвата пленных, а также разведении скота и конского поголовья. Так или иначе, Казань и Москва одновременно пытались найти точки сближения с Ногайской ордой, чтобы обезопасить себя от неожиданных рейдов кровожадных степных волков.

Когда летом 1505 года, казанский хан Мухаммед-Амин решил избавиться от доминирования «неверных» вооруженным путем и выступил против русских. То на подмогу хану прибыло из степи двадцатитысячное ногайское войско. После чего Казанско-ногайская армия в течение трех дней безуспешно осаждала Нижний Новгород, тщательно опустошая его окрестности.

Хотя до этих событий отношения Ногайской Орды с Россией развивались в более спокойном русле. Так как между двумя державами лежали на юге пустынные степи, на севере Казанский юрт. А разделенные значительным расстоянием, ногаи и русские вступали пока в дипломатические отношения в основном по поводу политических коалиций или обсуждая казанские дела. Равноправное и более или менее активное партнерство началось, пожалуй, с 1501 году, когда посол Ямгурчи привез Ивану III предложение о дружбе и ненападении.

Однако все прелести ногайских набегов испытали на себе как Москва, так и Казань. Например, на обратном пути после неудачной осады Нижнего Новгорода в 1505 году ногаи разграбили не только русские, но и казанские территории, земли мордвы, мещеряков, мари. Даже когда Казань и Астрахань уже окончательно вошли в состав Московского царства, а значительная часть ногаев присягнула русскому царю, их отряды регулярно грабили и опустошали эти территории. Помимо прочих, нападениям подвергались идущие по Волжскому торговому пути купеческие суда и экспедиции.

Что же касается позиции ногаев по отношению к Великому княжеству Московскому, то здесь все сильно напоминало ситуацию в Казани. Один блок правящей ногайской прослойки выступал за союз с Москвой, расширение торговых связей и компромиссное решение казанского вопроса. Другой же открыто стремился грабить Русское государство, да еще и при помощи Казанского ханства. В частности, главным сторонником сближения с Москвой был мурза Мусса, в то время как его брат Ямгурчи, напротив, принадлежал к «партии ястребов», ненавидящих русских улусников.

Когда в 1507 году началась очередная русско-литовская война, то Крыму пришлось выбирать. Войско во главе с самим ханом, по договоренности с польско-литовским королем Сигизмундом I, двинулось было к российским рубежам... но не дошло. Так как узнав об уходе основных вооруженных сил Крымского юрта на север, ногаи впервые решились вторгнуться в его пределы. У Менгли-Гирея появилась уважительная причина не ввязываться в войну между «неверными».

К концу XV века влияние ногайцев на казанские дела сильно возросло. Ногайцы были широко представлены при дворе казанского правителя, между элитами двух политических образований существовали тесные матримониальные связи. Тем более, что власть после смерти отца, в 1478 году, Али-хан получил при прямом военном содействии ногайцев, которые помогли ему победить сторонников своего единокровного брата Мухаммед-Эмина.

в этом противоборстве между лагерями двух претендентов впервые отчетливо проявились те самые прорусская и восточная партии казанской аристократии. Но весомый ответный ход Москвы в казанской партии заставил ногайцев отказаться от сугубо силовых методов и перейти к более гибкой политике. В июле 1487 году силы Ивана III под командованием князей Данилы Холмского, Александра Оболенского, Семена Ряполовского и Семена Ярославского взяли Казань и истребили сторонников Али-хана.

Однако смерть Ямгурчи, резко изменило ногайско-крымские отношения, они стали ухудшаться. Наследники Мусы не желали более признавать Менгли-Гирея старшим государем, разорвали шарт-наме. Часть ногайских мурз и беков выступили на стороне сбежавшего в Литву Шейх-Ахмеда, сына погибшего сарайского хана Ахмата, в авантюрной затее возродить Большую орду под властью наследника хана Ахмата.

Хотя высшему ногайскому правителю удалось приструнить своих неразборчивых подданных и пресечь эти «большеордынские» поползновения. Но между Крымским ханством и Ногайской ордой ситуация крайне осложнилась, на фоне всеобщего недоверия, что в конечном итоге переросла в открытые вооруженные столкновения. В то время, как задачи для Москвы облегчались временным выходом Крыма из игры в связи с чередой крымско-ногайских столкновений.

Между тем ситуация менялась в зависимости от того, какая «партия» высшей аристократии брала верх внутри самой Ногайской орды. И «маятник» этот качался из стороны в сторону до тех пор, пока Казань не была окончательно включена в состав Московского царства, чему, к слову, тоже во многом посодействовали ногайцы.

Но распри середины 1510 годов заставили сыновей Мусы на время забыть о неприязни к Гиреям. Так как итогом ногайско-крымских отношений был явный военный перевес Гиреев. Вожди противоборствующих лагерей старались привлечь каждый на свою сторону таврического владыку, как самого могущественного правителя на послезолотоордынском пространстве. И тот и другой клялись в своей преданности новому хану, Мухаммед-Гирею.

Одним из показателей этой лояльности стало участие ногаев в большом крымском нашествии на Русь летом 1521 года. Видимо, присутствие массы беженцев из Мангытского юрта в Крыму, послужило одним из стимулов этой немыслимой дотоле для крымцев авантюры. Тем более, что скопище бездомных, голодных, озлобленных и буйных ногаев, которых казахи лишили земель и скота, требовалось увлечь на любое внешнее предприятие, чтобы они в конце концов не обратили оружие и ярость против подданных Мухаммед-Гирея. А ногайская конница многократно увеличившая силы ханства и придавала большую уверенность в успехе кампании.

В 1521 году ногайцы поддались уговорам крымского хана Мухаммед Гирея и совершили грандиозный набег На Москву. По некоторым данным, численность крымско-татарской орды достигала до 100 тысяч человек. Пройдя Муравским шляхом между верховьями Ворсклы и Северного Донца, 100 тысячная крымская орда достигла реки Быстрая Сосна и, обходя Тулу справа, повернуло к рязанским рубежам.

28 июля 1521 года крымский хан Мухаммед-Гирей подошёл к реке Оке, в окрестностях Коломны, где никто не ожидал его появления. Именно здесь татары «перелезли» Оку. Русские полки, высланные из Серпухова и Каширы, были поодиночке разбиты превосходящими силами татарской орды. В боях с татарами погибли воеводы: И. А. Шереметев, князь Владимир Курбский, Яков и Юрий Замятнины, а князь Ф. В. Лопата-Оболенский был взят в плен.

После поражения русские воеводы отошли и укрепились в городах. Крымцы и ногайцы, начали безнаказанно разорять и опустошать коломенские места. Над Русью раздался бабий вой и небо застлало непроглядным дымом. Со времён батыевых Русское государство не подвергалось такому масштабному погрому. Мухаммед-Гирей ожидал подхода своего младшего брата, казанского хана Сахиб-Гирея, который смог прорваться через восточные границы государства. По пути казанский хан Сахиб-Гирей со своими силами захватил и разорил города Нижний Новгород и Владимир. Под Коломной крымский и казанский ханы объединили свои войска и совместно выступили на Москву. Великий князь московский Василий III Иванович поспешно бежал из столицы в Волоколамск, чтобы собирать войска. 1 августа крымско-казанская армия появилась в окрестностях Москвы. Но союзники не спешили начинать осаду хорошо укреплённого города.

Сам Мухаммед-Гирей расположился лагерем на реке Северке, в 60 верстах от русской столицы. Военными действиями в непосредственной близости от Москвы командовал калга Богатур-Салтан-Гирей, старший сын Мухаммед-Гирея. Крымские и казанские татары широко разошлись по окрестным волостям, грабя, убивая и пленяя местных жителей. Две недели татары воевали в центральных уездах Русского государства. Между тем великий князь московский собрал большую рать в Волоколамске и приказал своим воеводам выступить против татар из Серпухова. В этой ситуации крымский хан Мухаммед-Гирей 12 августа начал своё отступление в степи. Крымцы разорили коломенский посад и двинулись на Рязань. По совету литовского воеводы Евстафия Дашкевича крымский хан Мухаммед-Гирей осадил город, но русский гарнизон Ивана Хабар-Симского храбро отбил все вражеские атаки. Хан, не сумев овладеть Рязанью, с огромным количество пленников и награбленного добра отправился на юг.

Нашествие Мухаммед-Гирея принесло сильный ущерб Русскому государству. Подверглись разорению огромные по площади территории страны. По сообщению Острожского летописца, Мухаммед-Гирей «в Москве больше 300 000 полона набрал».

После победоносного возвращения из похода, крымский хан намеревался вскоре повторить его. И здесь вновь вмешался ногайский фактор, но с неожиданной стороны. Умер грозный Касим. Казахское ханство осталось без признанного лидера, и ногаи потянулись на родину, за Волгу, не опасаясь за свою жизнь. Расстроенная система власти Ногайской Орды начала быстро восстанавливаться. Место покойных Алчагира и Шейх-Мухаммеда во главе её заняли Мамай б. Муса и Агиш б. Ямгурчи.

В это время, крымский хан вознамерился подчинить всех татар, живших на Волге, а также ногаев. Ногаи не могли восприниматься Мухаммед-Гиреем только как внешнюю силу, а лишь как тактические союзники. Ведь совсем недавно они искали у него убежища от казахов, тем более, вместе с ногаями хан ходил на Москву.

Проведав об обострении противоречий между Россией и Литвой, хан возомнил себя сильнейшим государем, и его охватило страстное желание расширить свою державу, за счёт татарских юртов Поволжья. В конце 1522 года большое войско Мухаммед-Гирея I без боя вошло в Астрахань. Местный хан Хусейн Джанибек бежал, а на его место был посажен крымский калга Бахадур-Гирей.

Ногаи знавшие о планах крымского хана решили расправиться с ним, пока он пребывал в упоении от легкой победы. Агиш начал скрытно подтягивать к городу заранее собранные отряды, а Мамай тем временем убедил Гирея переселиться самому и вывести воинов из крепости в степные стойбища. Как только крымская армия разместилась в степи, Мамай с Агишем напали на нее и рассеяли. Тут же зарубили и хана с калгой.

Когда пришли вести о занятии ханом Астрахани, в Бахчисарае ликовали. Волжское ханство, где окопались недобитые Ахматовичи, бескровно перешло в руки Гиреев. Ликование сменилось недоумением, а затем паникой и ужасом, когда донеслись первые слухи о ногайском мятеже. Кочевые улусы Юрта спешно втягивались на Таврический полуостров, под защиту Перекопских укреплений.

Но Мамай покорив Нижнее Поволжье, не удовлетворился этим и задумал завоевать Крым. Крым вскоре был ногаями покорен, и Мамай возвратился с богатой добычей, оставив на полуострове своего наместника и разрушения. Однако ногаи стремились не просто к самостоятельности, но и к внешней экспансии, которая кстати, в то время успешно осуществлялась ими на востоке в ходе антиказахских походов. Ногаи громили казахов продвигаясь на территории Дешт-и-кипчак.

Так ногаи расквитались с Крымом за походы Менгли-Гирея и Мухаммед-Гирея в 1507 и 1515 годах. Они возвращали себе тех соплеменников и то имущество, что в огромном количестве были захвачены у них крымской армией и перемещены во владения Гиреев.

Какими бы бурными ни казались внутренние раздоры, именно в те годы держава ногаев начала приобретать авторитет и могущество, поставившие её в один ряд с сильнейшими татарскими Юртами. По мнению современников, ногаи «имеют ныне наивысшее значение по своему богатству и воинской славе» .

Первое время после астраханской катастрофы и разорения Крымского юрта Мамай стремился удержать плоды победы. Он попытаться возобновить господство над Астраханью, где вновь сидел изгнанный когда-то Мухаммед-Гиреем I хан Хусейн. Однако взять столицу Юрта не удалось. Астраханцы предпринимали отважные вылазки, вместе с ними выходил на бой крымский царевич Чобан-Гирей. Но главным препятствием для нападавших стали распри среди ногайской знати.

Не добившись успеха, Мамай отступил на левый берег Волги, а затем ушел кочевать на Терек, «на старое ногайское кочевище». Ногаи видели в нём настоящего предводителя Орды. В то время, как его брат Агиш не желал делить власть с Мамаем и решил обрести поддержку против него на стороне. Менее чем через год после астраханских событий,вс Астраханский хан Хаджи-Тархана Хусейн известил Саадет-Гирея, что готов сразиться с Мамаем, вместе с его армией. Агиш интриговал против Мамая и его сторонников и крымско-ногайская коалиция планировалась для удара по улусам именно Мамая, а не всех ногаев.

Еще одним способом упрочить свою власть была попытка Агиша вызволить из литовского заточения последнего сюзерена Большой Орды, Шейх-Ахмеда. За спиной Саадет-Гирея Агиш договаривался с польским королем о совместном ударе по Крыму, «чтоб... нашего недруга да твоего, Крымской Орды, меж нас не было» .

Но Ногайско-польский союз не состоялся. Хотя весной 1524 года королевские отряды разорили Очаков и вторглись в крымские пределы. Однако Агишу было уже не до интриг против Гиреев, так как он был вынуждены оставить активную дипломатию из-за очередного внутреннего кризиса.

В середине 1550 годов сын Урака, Гази, переселился из Ногайской Орды на Северный Кавказ и основал собственный улус, будущую Малую Ногайскую Орду. Ногаи в тот период довольно тесно контактировали с горцами. Кабардинцы соперничали с Ногайской Ордой в контроле над Астраханью и посадили там в 1532 году хана Ак-Кобека, свергнутого уже через год, ногаями.

В 1520-1530 годах Ногайская Орда была охвачена Смутой, и лишь к концу десятилетия мирзы смогли вплотную заняться казанскими делами и участвовать в них. Уже в первой трети XVI века наблюдалось активное участие ногаев во внутренних делах Казанского ханства. Крымцы в первой половине XVI века дали волжскому Юрту ханскую династию; ногаи же, постоянно находясь рядом, имели возможность предоставлять войска.

Хотя отношение властей Ногайской Орды к Казанскому юрту было не слишком почтительным. Отсутствие постоянной династии, многолетний московский протекторат, относительно малочисленная армия, земледельческий образ жизни, всё это порождало у ногаев, эталонных скотоводов и степных воинов, несколько саркастическое восприятие казанцев.

В астраханской политике того времени наблюдались как бы три центра, или источника, влияния: Ногайская Орда, Крым и в меньшей степени княжества Северного Кавказа. Отношения Ногайской Орды с западными соседями в эти годы складывались тяжело. Ближайший сосед, Астраханский юрт, был слишком слаб и малолюден, чтобы противостоять кочевому напору.

Политическая ситуация в Восточной Европе XV-XVI веков неоднократно менялась коренным образом, и каждый раз отношения между Юртами приобретали новые черты. Стремление властей Ногайской орды поставить под свой контроль волжские низовья объяснялось не только заинтересованностью в земельных угодьях и промыслах, но и соперничеством с Крымом за влияние на этот Юрт. Что же касается общей оценки, то астраханские связи Ногайской Орды колебались от враждебности до союзничества, и всегда с задачей подчинить ханство своему влиянию.

На внешнеполитической арене Ногайская Орда достигла апогея своей мощи. Наряду со сражениями в Казахстане, она вела войны с Астраханью и черкесами, активно вмешивалась в казанские дела. Успехи на востоке послужили одним из стимулов административных преобразований Саид-Ахмеда и Шейх-Мамая.

Но вскоре Ногайская Орда в результате реформ была разделена на три части: восточную во главе с Шейх-Мамаем, центральную во главе с Саид-Ахмедом и западную во главе с Хаджи-Мухаммедом. Но бывший «калга» и кековат Шейх-Мамай, после смерти братьев, в 1540 году возглавил ногаев. Он после изгнания бия утвердился в Сарайчуке, видимо, без формального утверждения на съезде мирз.

Но в 1520-1540 годах Ногайская Орда столь явно и бесспорно доминировала в степях Дешт и Кипчак, что у её противников в тех краях не находилось ни сил, ни решимости долго конфликтовать с ней. На востоке к Ногайской Орде примыкало Казахское ханство. Их отношения со второй четверти XVI века уже не осложнялись принадлежностью Мангытского юрта к Джучидскому левому крылу: Кок-Орда окончательно отошла в прошлое. Стремительная и очень успешная война ногаев после смерти казахского хана Касима, надолго деморализовала и рассеяла казахов.

В основе противостояния двух самых многочисленных в ту эпоху народов Дешт-и Кипчака лежала борьба за пастбища, выгодные кочевые и торговые маршруты, политическое влияние на соседние регионы. Ногайская экспансия в восточном направлении остановилась, но ногаи продолжали расширять свою политическую гегемонию. Они нанесли сокрушительный удар по остаткам Казахского ханства во второй половине 1530 годов.

Непросто выстраивалась ногайско-сибирские отношения, хотя и не столь драматично, как с казахами. Сибирский Шибанид хан Ибак Махмудек в 1495 году был свергнут и убит местной знатью. В Тюмени утвердилась нечингисидская династия Тайбугидов. Они, как нелегитимный клан, не осмелились занять ханский престол. Теперь иерархическое различие между государями Ногайской Орды и Сибирского юрта исчезло. Свержение Шибанидов в Сибири послужило одним из факторов государственного оформления Ногайской Орды, избавившейся наконец от вышестоящего сюзерена. Отношения между ними установились номинально равноправные, а практически, враждебные.

Не могли исправить положения и вооруженные конфликты, в 1535 году Шейх-Мамай воевал Сибирский юрт, но политических проблем они не решали. Предание сибирских татар гласит, что «Акмет Керей хан» был убит своим тестем и затем воцарился его брат Кучум, которому исполнилось в ту пору двенадцать лет. Пока Кучум рос, его народом управлял «султан Ногай» .

Один из самых запутанных вопросов ногайской и татарской средневековой истории, это денежные и натуральные отчисления в Ногайскую Орду из соседних Юртов, присутствие ее постоянных представителей в Казани и Астрахани. Долгие дипломатические и военные баталии ногаев с крымцами за влияние на это государство приводили то к усилению, то к ослаблению воздействия противоборствующих сторон. Но ногайский фактор присутствовал в Астрахани постоянно.

Казанское ханство было не сравнимым с Астраханским ни по военно-политическому потенциалу, ни по территории и населенности, ни по своей привязанности к российской политике. Поэтому оно никак не могло быть марионеткой в руках ногаев или Гиреев. Но активизация ногайско-казанских отношений происходит с 1530 годов, когда внутренняя обстановка в Орде относительно стабилизировалась, враги ее на востоке и на западе были разгромлены или подавлены ногайскими победами прошлого десятилетия, и потомки Эдиге смогли вплотную заняться поволжскими делами.

В 1502 году хан Мухаммед-Эмин сразу же «отбился от руки», с которой, выражаясь языком летописей, и получил власть. Из верного друга и по сути вассала хан в одночасье становится злейшим врагом Москвы. Происходят казни сторонников Русского государства из числа казанской правящей аристократии, ограбления и убийства московских торговых людей, отправка Ивану III оскорбительной грамоты «О некоих делех князя Шаин Юсуфа», арест чрезвычайного московского посольства под руководством Михаила Кляпика.

Разумеется, влияние Бахчисарая на казанские дела постоянно росло, чему способствовали родственные связи Мухаммед-Эмина с крымскими Гиреями. Напомним, что матушка хана, царица Нур-Салтан, вышла замуж за правителя Крыма, Менгли-Гирея. Однако в это время в Казани задавали тон не столько крымчаки, сколько ногайцы. Итак, рассмотрим в общих чертах природу русско-казанско-ногайских отношений в этот период.

В 1531 году хан Сафа-Гирей был низложен беками и уехал к своему тестю Мамаю б. Мусе, часть его «советников крымцев и ногай» подверглась казни на родине, остальные последовали примеру хана. Новым государем Казани летом 1532 года стал привезенный из России Джан-Али б. Шейх-Аулиар.

Но интересы России и Крыма в Казанском ханстве создавали в регионе обстановку, неблагоприятную для широкого ногайского влияния. В сентябре 1535 года Джан-Али был убит. На трон вторично вступил Сафа-Гирей. Но ногаи не выполнили свою угрозу и не выступили против казанских мятежников. Союз с Россией стал для них невозможен, в частности из-за жадности и агрессивности касимовцев.

В июле 1546 года, после восьмидневной осады, войско Сафа-Гирея и Юнуса вошло в город Казань. Хан Шах-Али бежал в Москву. Укрепившись у власти, Сафа-Гирей выпросил у ногаев возвращения семьи. Сам Юсуф вряд ли вернул бы ему гарем, не дождавшись выполнения условий союза. Но после возвращения заложников, хан не собирался делиться с ногаями властью и доходами. Юнус ни с чем вернулся домой, а его отец затаил злобу на вероломного Гире. Но в начале 1546 года Сафа-Гирей вновь был вынужден бежать в Ногайскую Орду.

Отношения с Москвой сразу испортились. Бий угрожал походом на Москву, а в письмах стал третировать юного Ивана Васильевича. Ногайские отряды все чаще нападали на окраины Русского царства, активно опустошая их. В 1547 году 5-тысячный крымско-ногайский отряд Касай-мурзы разграбил рязанские земли до реки Вожи, уводя в полон большое число людей .

На время оставив Казанское ханство в покое, ногаи впряглись в борьбу за Астрахань. В борьбе за Астраханский юрт столкнулись три силы, Крым, Ногайская Орда и княжества Северного Кавказа. Ногайская Орда использовала не только свое традиционное влияние и военную силу. Выходцы из нее время от времени пополняли население ханства.

Но оказавшись в тесных пределах нижневолжского государства, пришлые кочевники уже не имели возможности длительных и дальних перекочевок, но были вынуждены, во-первых, сокращать маршруты своих сезонных передвижений, во-вторых, сочетать скотоводство с местными традиционными занятиями, рыболовством и отчасти земледелием.

После ликвидации Астраханского ханства ногайская знать распространила свои административные права непосредственно на ногаев из улуса Джан-Арслана б. Уруса, обитавших в дельты Волги. Между ними и местными татарами подчас складывались сложные отношения из-за дележа рыболовецких угодий и пастбищ.

Но влияние Ногайской Орды на астраханские дела прямо зависело от её внутренней стабильности и солидарности ее правящего клана. И ногаи, и крымцы стремились распространить свою гегемонию на этот регион, как только их державы обретали достаточное могущество и единство; интересы России в 30-40 годах XVI века учитывались здесь в последнюю очередь. В 1532 году царевич Ак-Кобек с помощью кавказских князей, у которых он пребывал, занял Астрахань.

Но с середины 1540 годов все больше места во внешней политике Ногайской Орды начинает занимать Россия. Московское царство росло и усиливалось; оно давно имело влияние на Казань и готово было распространить его на Астрахань. Угроза нарушения не в пользу ногаев баланса политических сил, сложившегося после падения Большой Орды в 1502 году, заставляла Юсуфа настороженно относиться к русским.

Одним из решающих факторов разногласий в среде мангытской знати стали отношения с Казанским юртом и вопрос о русском вмешательстве в его дела. Так как до середины XVI века ногаи довольно спокойно относились к попыткам Москвы господствовать в Среднем Поволжье: наверняка сказалось то обстоятельство, что, когда Ногайская Орда формировалась и её правители еще только пытались самостоятельно выйти на политическую арену.

Однако ко времени правления Юсуфа дом Эдиге тесно связал себя с внутренними делами данного Юрта и приобрел там значительное влияние. Напряженность в ногайско-русских отношениях объяснялась перспективой полной утраты этого влияния ввиду угрозы окончательного русского завоевания Казани. Потому, что внутренняя и внешняя политика Юрта по прежнему полностью оставалась в руках крымской свиты Гиреев и их местных сторонников.

Настороженность степного владыки проявилась сразу же по «вокняжении», когда бий отказался утвердить шертный договор, заключенный ногайским посольством в Москве в начале 1549 года от лица покойного Шейх-Мамая и мирз. Хотя он и подтвердил устно намерение находиться в дружбе с Иваном IV , но требовал от царя признания себя и своих посольств равными по рангу золотоордынским и крымским ханам и посольствам.

Заняв бийский трон, новый предводитель Ногайской Орды безуспешно, но регулярно пытался убедить московского царя выплачивать ему ежегодные «мангытские доходы» с Казани, ссылаясь на их традиционность. Русскую же сторону беспокоил другой вопрос, казанские беженцы в Ногайской Орде. Почти в каждом послании Исмаилу и в наказах послам второй половины 1550 годов содержалось требование перебить беглых казанцев в присутствии русского посла или же выдать их ему.

Отказ русской стороны выполнять эти непомерные и унизительные для нее притязания вызывал у бия ярость, выливался в оскорбления и грабеж московских посланцев в его владениях. В декабре 1550 года крымские татары и ногайцы вновь напали на рязанскую земли, на мещёрские места и на Старую Рязань. В 1551 году ногаи вновь подошли к Переяславлю-Рязанскому, хотя город не взяли, но разорили окрестности. Русские редко отвечали тем же, но в июле 1551 года были вынуждены заявить, что с Юсуфом отныне «в дружбе быть не хотим».

Несколько раз бий собирался в большой поход на Русь; именно в эти годы, на рубеже 1540-1550 годов, отмечается потепление отношений ногаев с Крымом и активизация их контактов с Портой на основе противостояния с Россией. К тому же, ногайско-русские отношения при Юсуфе стали превращаться в существенный фактор уже внутриногайской ситуации, отношений в среде потомков Нур ад-Дина и Мусы.

В декабре 1550 года отряды нескольких мирз во главе с Арсланом совершили набег на Рязанщину и Мещеру. Нападавших встретили воеводы из Рязани и Елатьмы и полностью их разбили, уничтожив основную массу степных хищников. Арслан с полусотней бойцов и ни с чем вернулся домой. Большинство его ратников погибло или попало в плен Это предприятие не было согласовано со старшими иерархами Орды и грозило им дополнительными осложнениями с Москвой.

Очевидно, решение о борьбе за Казань было принято на общеордынском съезде, поскольку все мирзы, как один, принялись бряцать оружием и заявлять о своей враждебности к ханству. Некоторые решились на самостоятельные набеги в казанские пределы, но потерпели там поражение и понесли урон.

Но в тот момент интересы Ивана IV и мирз сомкнулись. В Москве давно был готов проверенный кандидат на казанский престол, Шах-Али. В Сарайчуке решили использовать эту фигуру для разгрома крымской «партии» и предложили русским свой план. Царь не отказался, но и не выразил восторга по поводу ногайского плана.

Тогда ногаи решили действовать самостоятельно. Летом 1549 года конница Юнуса обступила волжскую столицу. Мирза потребовал для себя беклербекского поста и принятия на ханствование Шах-Али, «чтобы Москве и Казани и ногаям заодно быти и Крым воевати», на что получил твёрдый отказ. Ничего не добившись, Юнус ушел в степь.

С весны 1551 года Москва начала планомерную экспансию в среднем Поволжье. Неотвратимое присоединение поволжских земель, переманивание местной нетатарской знати, строительство крепостей сопровождались периодическими разорительными военными экспедициями к стольному город Казани.

Увидев, как основательно и активно Россия начала продвижение на восток, ногаи вновь оживились. Уже в мае 1551 года Юнус сообщил царю о намерении снова направиться в поход за своими законными прерогативами и выпытывал у адресата срок русского выступления, чтобы ударить синхронно . Тогда же он вместе с братом Али предложил Ивану IV очередной план.

Но ногайские мирзы не спешили реально помогать царю: слишком явным стало его намерение подчинить себе Юрт. Обеспокоенные широкими завоевательными приготовлениями царя и рейдами Шах-Али по казанским владениям, ногайские власти предпочли уговаривать Ивана IV смирить свой военный пыл. Но в планы царя входило водворение в ханском дворце касимовской марионетки, и теперь он мало обращал внимания на завывание ногайской верхушки.

На перемены в межгосударственных отношениях в Поволжье воздействовали не только откровенно наступательная политика России, пугавшая ногаев, но и попытки вмешательства со стороны Порты. Хотя в первой половине XVI века османы почти не обращали внимания на ногаев, а вся политика в отношении татарских Юртов и Ногайской Орды была отдана на попечение Гиреев. Так как северная политика Порты определялась в Крыму.

На самом же деле впервые эмиссар султана явился в Ногайскую Орду двумя годами ранее, и то был действительно первый подобный знак внимания падишаха. Султан якобы предложил бию дружбу и б р а т с т в о, обещая быть другу Юсуфа другом, а недругу , недругом. Юсуф в послании Сулеймана I титуловался князем князей, беклербеком, что абсолютно соответствовало формальному рангу главы Ногайской Орды.

Через год, уже после взятия русскими Казани, бий Юсуф все-таки собрал огромную армию и двинулся на запад. Но в то самое время, когда ногаи собирались во множестве обрушиться на Русь, в её столицу направлялось мирное посольство Исмаила и других мирз правого крыла из четырехсот человек с трехтысячным табуном. Так или иначе, Юсуф в самом деле вынужден был распустить ополченцев по домам, и побудили его к этому, вероятно, не только «челобитья» брата, но и возобновившиеся набеги мирз, которые укрывались в Хорезме.

В августе 1551 года Шах-Али с помощью русских полков в третий и последний раз занял казанский трон. Но в марте 1552 года Шах-Али под напором татарской аристократии был вынужден оставить Казань и спасая свою жизнь вернуться в Россию.

Однако военное вмешательство русских в казанские дела, так и фактическое пленение дочери все больше выводили из себя Юсуфа. В его ставке был ограблен посол П.Тургенев, под предлогом того, что он не платит положенных «пошлин» бию , а царь Иван нагло воюет Казань, юрт Юсуфова внука Утемиш-Гирея. В ответ Иван Васильевич велел конфисковать все имущество у послов бия и посадить их под стражу в Замоскворечье.

Воцарение пришельца «из Нагай» еще более укрепило царя и бояр в идее подготовки решающего похода. Из Казани шли вести, что «в городе царь Едигерь-Магметь съветом злым с казанцы утвердилися, а государю бить челом не хотят; а единомышленников его Кулшериф молна и кады, да Зейнешь князь нагайской... всю землю на лихо наводять». Ногайская Орда в ту пору воспринималась русскими властями как в целом враждебная сила. При разработке диспозиции похода учитывалось, что при завоевании ханства, возможно, придется сражаться не только с казанцами, но и с крымцами и ногаями.

23 августа 1552 года, когда царь Иван Васильевич осадил Казань, то одним из активных участников обороны города был ногаец Джан-Мухаммед. В октябре 1552 года, в Москву из Ногайской Орды вернулся гонец П. Шейдяков и рассказал, что к Юсуфу и Исмаилу в самом деле явились казанцы с просьбой о помощи.

Ещё весной 1551 года в Ногайскую Орду опять приехал посланец из Стамбула, некий Ахмед-чавуш. Он побывал у Юсуфа и Исмаила. На сей раз бий не счел нужным информировать московского царя о своих контактах с главой мусульманского мира, поэтому информация в Москву поступила от русского посла «в Нагаях» Петра Тургенева и от Исмаила. Ахмед-чавуш убеждал бия и высших мирз прекратить сотрудничество с русскими и, наоборот, объединиться против них с татарскими Юртами.

Так как, казаки, служащие царю, отняли у султана Дон, обложили податью турецкую крепость Азов, воевали Перекоп и Астрахань, вытеснили ногаев с Волги. В то время как касимовцы нападают на ногаев, пленив бывшего астраханского хана Дервиш-Али, а в это время царь Иван захватывает Казань. В миссии посланца Сулеймана I впервые чётко видна инициатива сколачивания единого антирусского фронта мусульманских государств, стремясь не допустить полного захвата Астраханского ханства русскими.

На самом же деле, османское правительство весьма слабо представляло себе ситуацию в Диком поле, чтобы вести даже такую примитивную игру по сближению татарских Юртов и ногаев, путем пропаганды их религиозной общности. В жестоких многолетних противоречиях между различными ветвями Джучидов и «Эдигу уругу мангытами» ислам никогда не занимал сколько-нибудь существенного места.

К тому же, блистательная Порта не склонна была рвать отношения с Россией, хотя и никогда не видела в ней потенциального союзника. Основными и традиционными, вековыми противниками османов являлись: в Европе, папы и Габсбурги, в Азии, Сефевиды и португальцы. Поэтому вплоть до конца 1560 годов стамбульское правительство стремилось поддерживать с Москвой мирные отношения.

Юсуф, поддавшись уговорам в это время, в самом деле вознамерился напасть на Россию, отчаявшись найти другой путь воспрепятствовать её продвижению к Нижней Волге. И к этому его окончательно склонили доводы крымского хана Девлет-Гирея. Но о какой либо коалиции с иноземными монархами, тем более с крымцами, не могло быть и речи, слишком была сильна ненависть друг к другу.

В то же время казанцы отчаянно просили ногаев помочь осаждаемой столице или же двинуться на Русь, что бы отвлечь царя. Но ногаи с удовольствием забрали подарки идущие из Казани, но в помощи отказали.

Когда 2 октября Казань пала, то население ханства, едва оправившись от шока, начало партизанскую войну. Весной 1553 года во главе движения встал сотник Луговой стороны Мамыш-Берди. Его отрядам удалось разгромить и пленить воеводу Б. И. Салтыкова. Постепенно война охватывала Среднее Поволжье. Мамыш-Берди и его соратники решили закрепить успехи частичным восстановлением казанской государственности. В ближайший Юрт, Ногайскую Орду и Астраханское ханство вновь была послана делегация с просьбой выделить им мангытского бека, так как тот формально имел полномочия командовать всей армией бывшего ханства.

Очевидно, бий сначала поддался уговорам гостей, но затем передумал и не пожелал отправлять сына на верную смерть, впутывая его в безнадежную схватку с царскими войсками. Именно Ахполбей из Астрахани и стал тем соратником Мамыш-Берди, и был убит им в начале 1556 года. Хотя на самом деле, ногаев довольно мало волновали судьбы поволжских татар, оказавшихся под властью русских. После взятия Казани Иван IV отрядил к Юсуфу гонца «казанской сеунчь сказати». «Бог нам милосердье учинил, писал царь. Казань со всеми людми в наши руки дал».

Но увидев в России гораздо более опасного врага, чем астраханский монарх, бий Юсуф решил оставить разногласия с крымцами и заняться подготовкой большого похода на Россию. По разработанной в его ставке диспозиции ногайские войска должны были форсировать Волгу подальше от завоеванной Казани, под Астраханью. Но у них ничего не получилось, так как Исмаил начал ссориться с братом, перекрыв все переправы через Волгу, и бий вынужден был остаться в Орде.

Успешные действия Русского царства против Казанского и Астраханского ханств, упрочение русского влияния в Ногайской орде не могло не встревожить властителей Крыма и Блистательной Порты. Крымцы и османы увидели угрозу в действиях Москвы и боялись потерять Северное Причерноморье. В тылу России началось восстание в землях бывшего Казанского ханства, которое вылилось в целую войну.

На сторону царя Ивана Васильевича перешла часть Ногайской орды во главе с князем Исмаилом. В конце 1552 года прибыло посольство с Северного Кавказа. Крымский хан Девлет-Гирей вовсю теснил черкесов и кабардинцев, угонял людей для продажи в рабство. Кавказские князья попросили Ивана Грозного взять их землю под «государеву руку».

Таким образом, Исмаил уже расценивался как союзник царя и как полностью независимая фигура в ногайской политике. Русское правительство учитывало его роль в Орде и благодарило за предотвращение антимосковских действий бия. Но Исмаил напоминал, что одним ногаям не под силу захватить Астрахань, так как у них нет огнестрельного оружия.

Иван IV задумал окончательно разрубить астраханский узел. На ближайшую весну он наметил завоевание Юрта. В феврале 1554 года к Исмаилу был послан Микула Бровцын. Данная миссия была направлена исключительно к Исмаилу, а ознакомление других мирз с содержанием переговоров исключалось. Посол должен был строго конфиденциально изложить план кампании и участия в ней Исмаиловых ногаев.

На последних возлагалась задача дождаться войско воеводы Ю.И.Шемякина-Пронского у Переволоки. Затем отправить часть людей на корабли, а остальным идти к Астрахани, по взятии её назначить туда бека, а также выделить необходимую свиту и охрану для нового хана, Дервиш-Али.

Исмаил не возражал против такой программы, и после ледохода войско князя Шемякина-Пронского выступило на юг. Но союзников на условленном месте не оказалось. Исмаил не рискнул принять участие в походе, потому что как раз в это время, летом 1554 года, началась его ожесточенная борьба с Юсуфом.

Но разгром Юсуфа у Перекопа зимой 1548-49 года полностью расстроил отношения Ногайской Орды с Крымом. С одной стороны, ногаи горели жаждой мести, но с другой, получив сокрушительный отпор, опасались задевать Бахчисарай. Царь Иван Васильевич вовсе не собирался начинать боевые действия в южных степях накануне решающей борьбы за Повожье.

Кардинальная перемена в ногайско-крымских отношениях наметилась с начала 1551 года, когда умер крымский хан Сахиб-Гирея, постепенно султан стал сомневаться в верности крымского хана. Его сменил Девлет-Гирей, который приказал убить всех родственников хан Сахиба.

2 июля 1554 года столица ханства была занята русскими без малейшего сопротивления. Ямгурчи бежал в азовские степи. В Юрте воцарился Дервиш-Али, при нем состоял, как и планировалось, советник-протектор, давний знаток татарских и ногайских проблем, искусный дипломат П.Тургенев. Поскольку ногаи не приняли участия в кампании, вопрос о введении должности беклербека-«князя» даже не поднимался. Однако на самом деле подчинение нижней Волги власти царя было далеко не закончено. И разумеется, хвастливые заявления о полной покорности Ногайской Орды Ивану IV совершенно не соответствовали истине.

После завоевания в 1556 году Астраханского ханства Русское царство окончательно закрепилось на всех караванных путях из стран Востока в Европу по северному евразийскому периметру. Это нанесло сильный удар по притязаниям Турции как торгового хаба в торговле Европы с Востоком, который она переняла от Византии. К тому же турки потеряли связь со своей исторической родиной Туркестаном, что выразилось в потере влияния и соответственно повороте внешней политики Ногайской, Казацкой и Узбекской Орд в орбиту русского влияния.

Такая удачная диспозиция для Московского государства сложилась по причине того, что турецкий султан Сулейман I Великолепный все свои силы обратил на завоевания в Европе и Иране. Но его сыну Селиму II уже пришлось заняться "русским вопросом" вплотную. В 1568 году великий везирь Мехмед Сокколу разработал план совместного нападения турок и крымских татар на Астрахань.

План был не только военный, но и гражданский. Планировалось после захвата Астрахани вырыть наконец канал на Волгодонской переволоке. Командующим экспедиции был назначен наместник турок в Кафе, черкес Касим-бей.

Здесь сыграли роль не только амбиции молодого султана и большой интерес к вопросам инженерного строительства и снабжения войск великого визиря. Важнейшее значение имел внешнеполитический фактор. Традиционно сильная при дворе черкесская диаспора давала понять, что крайне желательно изгнание русских из Астрахани, опираясь на которую, они укрепляли свои позиции на Северном Кавказе.

31 мая 1569 года, Касим выступил в поход и соединился с ханом Девлетом I Гераем. В войске под началом Касима-паши было 15 тысяч янычар, 2 тысячи сипахов, несколько тысяч азапов и акынджи. У крымского хана Девлет Гирея было 50-тысячное войско, в которое входили ногайцы и крымские татары. Кроме того, вслед за войском шли 30 тысяч рабочих, собранные для рытья канала.

К середине лета 1569 года крымско-турецкое войско оказалось на Волгодонской переволоке. Рабочие начали копать канал, а основная османская армия 16 сентября того же года встала у Астрахани. Но несмотря на многочисленность, турки очень плохо подготовились к осаде Астрахани. У них не было осадной артиллерии, достаточного количества провизии и теплой одежды для суровых условий Поволжья в зимний период.

К Волгодонской переволоке был послан русский Мещерский полк во главе с боярином П. С. Серебрянным-Оболенским имея задачу разгромить турок и отрезать армию от тыловых баз. Он присоединил к себе легкие отряды пророссийских татар, чувашей и казаков.

Мещерский полк налетел на строителей канала, и перебил много воинов, разогнав рабочих. Также, на турецкую галерную флотилию напали казаки на своих "чайках". Им помогли рабы на галерах, которые подняли восстание. От турецкой флотилии остались только несколько галер, которые ушли в Азов.

Слухи о том, что турки потерпели поражение на переволоке стали доходить до гарнизона Астрахани и турецкого лагеря. Русские воспряли духом, а турки наоборот стали впадать в уныние. 26 сентября 1569 года Касим-бей снял осаду и ушел к Азову. Но по пути в Азов из-за болезней и бездорожья большая часть войска погибла. Также, турок в надежде на добычу атаковали казаки. В Азов вернулось только 700 турецких воинов.

Миролюбие нового хана по отношению к ногаям преследовало глобальные политические цели, о чем свидетельствовало его посольство в Сарайчук, в которое входил и представитель султана. Новый владелец бахчисарайского дворца желал союза с мусульманскими Юртами против России. Крымцы привезли Юсуфу и Исмаилу богатые дары, рассыпались перед ними в похвалах и предложили идею антимосковской коалиции.

Молодые же мирзы с энтузиазмом подхватили затею общего похода на русские земли, так как их привлекала в первую очередь не исламская солидарность, а шанс пограбить и захватить полон. Но Исмаил решил взять сторону России. В то время как Юсуф колебался, хотя его прельщали внимание и личное обращение султана, но и беспокоила смутная перспектива смены давнего политического партнера, русского царя, на владыку ненавистного Крыма.

Весной 1571 года произошло одно из самых страшных татарских нашествий на Русское царство. Крымский хан Девлет Гирей подбив на поход ногаев сумел собрать 40 тысячную армию и повёл татарскую орду к верховьям Оки. В середине мая 1571 года татарская орда переправившись, в районе Перемышля, через реку Жиздру, начала обходить русские полки с тыла, выдвигаясь в направлении Москвы. Внезапной атакой крымцы разгромили отряд царского кошевого воеводы Якова Волынского.

Русское командование получив данные о начавшемся вторжении, быстрым маршем двинулись из Коломны к Москве, пытаясь опередить татарскую орду. 23 мая русские войска подошли к столице, на один день опередив крымского хана. Полки встали в Замоскворечье и за Москвой-рекой и приняли бой с подошедшими татарскими отрядами. После первых стычек, закончившихся в пользу русских, крымский хан Девлет-Гирей, остановившийся в селе Коломенском, послал 20 тысяч татар на Москву, приказав поджечь городские предместья. Крымцы сожгли предместья столицы и Земляной город. Во время пожара погибло множество москвичей и воинов. Татары стали грабить и разорять московский уезд безнаказанно.

25 мая 1571 года, Девлет-Гирей повернул свои войска от Москвы и выступил на Каширу и Рязань, распустив часть отрядов в загон, для захвата «полона». Вскоре, отягощённые добычей и огромным количеством пленных, крымцы двинулись обратно в степи. Во время этого нашествия было разорено 36 русских городов и уведено в плен множество людей. Одновременно с крымцами, в качестве их союзников, большие ногаи совершили набеги на казанские места: Тетюши и Алатырь.

В июле 1572 года крымский хан Девлет-Гирей, уверенный в своей победе, предпринял новый крупный поход на Московскую Русь. Для похода крымский хан собрал более сильную армию, доведя её численность до 60 тысяч человек. Его войска состояли из крымских татар, ногайцев и 7 тысяч Турецких янычар с артиллерией. 30 июля на реке Рожайка у деревни Молоди в ожесточённом сражение сошлись кровожадные степняки и русские войска. Не выдержав двойного удара русских полков, татары отступили, понеся колоссальные потери. Под ударами русской армии крымская орда поспешно отступила на юг, преследуемая русскими конными отрядами. В Крым вернулось не более 20 тысяч человек израненных и покалеченных..

Хотя в казанской, ни в астраханской кампаниях ногаи не приняли участия, теперь история начинала вершиться без них. Причиной этого послужили не только огромные потери под Москвой, но и нерешительность бия Юсуфа, а так же сильная оппозиция, которая сформировалась в правом крыле. Нурадин Исмаил, глава крыла, в своей политике стал ориентироваться на Москву и сумев увлечь за собой поволжских мирз, наиболее многочисленную и авторитетную группировку мангытской знати. Власть уплывала из рук Юсуфа.

Даже во времена Ивана Грозного, когда Казань и Астрахань уже окончательно вошли в состав Московского царства, а значительная часть ногаев присягнула русскому царю, их отряды регулярно орудовали на этих территориях. Помимо прочих, нападениям подвергались идущие по Волжскому торговому пути купеческие суда и экспедиции. Кроме того, запланированные визиты ногаев – посольства – не обходились без эксцессов. Во многом это было связано со вторым столпом ногайской экономики, продажей коней и скота.

К тому времени отношения Исмаила со старшим братом, Юсуфом, обострились до предела. Тот не мог простить ему постоянных препон в антимосковских акциях. Дважды срывал Исмаил большие военные экспедиции бия. В среде мирз нарастало возмущение слишком тесной связью второго лица державы с «неверными», завоевателями Казани и Астрахани.

Но вскоре Юсуфу стало уже не до походов. Разгорелась большая смута, в которой ему суждено было погибнуть. В декабре 1556 года его победитель, Исмаил, просил отправить в Ногайскую Орду «Утегирея царевича», потому, что ногайские власти никогда не принимали близко к сердцу реваншистские затеи и не пытались предпринять какие-то радикальные меры против царских наместников в Поволжье.

Астраханский хан Ямгурчи разорвал дружбу с Москвой, установил союз с Крымской ордой, к ним примкнул ногайский князь Юсуф. К отрядам разбитых казанцев стали приходить ногайцы и астраханцы. Они подбивали к восстанию местные племена марийцев  и вотяков. Восставшие пытались осаждать Казань и Свияжск и даже совершали набеги в земли Мурома и Нижнего Новгорода, как в «старые добрые времена».

Главной причиной продолжения восстания была внешняя поддержка. Турецкие и крымские эмиссары привозили деньги, вели антирусскую агитацию, обещали помощь. Прибывали небольшие подразделения, которые становились ядрами новых отрядов. Подпитка восстания шла через Астрахань.

Когда до Сарайчука донеслась весть, что Исмаил собирается принять участие в завоевании русскими астраханского татарского Юрта, бий не выдержал. Собранные им войска двинулись к Волге. К ним присоединились Белек-Пулад и мирза Атай, старейшина потомков Саид-Ахмед-бия, вернувшихся из Хорезма. Навстречу с отрядами нескольких преданных мирз выступил Исмаил.

Войска двух сыновей Мусы стояли напротив друг друга три недели в полной боевой готовности. Наконец Юсуф и державший его сторону Касим б. Шейх Мамай вступили в переговоры. Некие беки племенных элей уговорили Исмаила явиться к бию. Тот согласился, хотя бы для того, чтобы узнать, чем вызвана такая стремительная и яростная реакция верховного правителя. В конце 1554 года схватка все же произошла и Юсуф в ней погиб.

Так в Орде разразилась вторая Смута, которая представляла резкий контраст относительно мирным трем предыдущим десятилетиям, когда у власти находились Саид-Ахмед, Шейх-Мамай и Юсуф. Тем не менее результат противостояния отвечал самым заветным желаниям русского правительства. Объективно государственный переворот несомненно сыграл ему на руку: Юсуф был устранен. В ноябре 1555 года царь направил новым бию, нурадину и кековату свое наградное жалованье. Тем самым, он благодарил их за создание выгодной для Москвы новой внутренней ситуации в Ногайской Орде, так как Россия теперь избавилась от угрозы кочевого нашествия, к которому то и дело готовился прежний бий.

Но убийство бия вызвало гнев и негодование у многих мирз, и в первую очередь у его детей. Автоматически вступили в действие законы кровной мести. Перед Исмаилом теперь оказывался не задумчивый, склонный к уговорам и внушению Юсуф, а его озлобленные сыновья.

Новые властители ногаев стремились на деле доказать свою заинтересованность в сотрудничестве с царем. Едва получив весть о повторном выступлении русского войска на Астрахань, бий и кековат послали на подмогу свои отряды. Но мирзы далеко не все последовали за своим вождем, некоторые оказались в оппозиции к нему. м. Вместе с покинувшим Астрахань в преддверии русского наступления Ямгурчи-ханом они «пристали к крымскому царю», перебравшись на правый берег Волги. Возглавляли это движение восемь Юсуфовичей

В Бахчисарае не ожидали такого мощного пополнения и тут же принялись строить планы похода к занятой русскими Астрахани, возвращения тамошнего трона Ямгурчи. Для этого уже был выделен отряд пищальников, но столь радикальные меры не понадобились. Ямгурчи до смерти боялся русских и противился как мог, а во-вторых — и это главное, — на Крым постепенно стал переориентироваться хан Дервиш Али, русско-ногайский ставленник в Астрахани. Среди прочих дружественных по отношению к Девлет-Гирею действий он оказал помощь тем ногайским мирзам, что нашли у него приют и изготовились к борьбе с Исмаилом.

Придя в себя и собрав рассеянных по степи после разгрома Юсуфа улусников, они с помощью астраханского хана переправились обратно на Ногайскую сторону. Приставленный контролировать Дервиш-Али Петр Тургенев тщетно старался отговорить своего подопечного от вмешательства в распрю. Уговоры не действовали, и тогда для сохранения своего влияния в Астрахани, а также для контроля над «перевозами» через Волгу Иван IV послал в низовья отряд Григория Кафтырева с войском. Но было поздно. Противники бия уже вторглись в левобережные кочевья.

Они обрушились на кочевье семьи Исмаила, в их руках оказалось все имущество и стада. Очутился в плену и весь гарем. Жены исхитрились передать Загрязскому совет быстрее уносить ноги, как и рекомендовал ему их супруг. Русский посол с горсткой служилых татар бросился в степь и укрылся в урочище Кровавый Овраг

Когда после первого поражения зимой 1554-55 года сыновья Юсуфа отъехали на Крымскую сторону, целью Исмаила было не пустить их обратно в Заволжье. Своих сил ему не хватало, и он обратился в Москву с просьбой об охране переправ. К тому же срочно требовалось усилить русское присутствие в Астрахани, где Дервиш-Али неожиданно стал склоняться на сторону Девлет-Гирея.

Несмотря на то что опасность открытого столкновения несколько уменьшилась, перед бием встала новая существенная проблема. Множество ногаев не желало подчиняться победителю-братоубийце. Все больше караванов, кибиток и стад скапливалось на переправах через Волгу. Жители Ногайской Орды перебирались на правый берег и уходили на запад, к мирзам, Гази б. Ураку или в Крымский юрт.

Новый астраханский хан, Дервиш-Али, посаженный царскими воеводами, первое время честно пытался соблюдать лояльность к старшим государям, Ивану IV и Исмаилу. Последнему он доводился племянником по матери. Однако союзнические настроения у русского и ногайского ставленника Дервиш-Али вскоре поутихли. Недолго пожив под унизительным присмотром царских посланцев и под постоянной угрозой крымского вторжения, он решил сменить патрона и демонстративно стал налаживать связи с Бахчисараем. Тем более что к этому его подталкивала коалиционная политика Девлет-Гирея.

Соответственно у него произошел полный разрыв с русским послом с П. Тургеневым, который пытался отговорить своего подопечного от рискованной политической переориентации. Но он изгнал русского посла из враждебной Астрахани. Теперь астраханский хан был поставлен волею обстоятельств в положение противника Москвы. Он избежал войны с Крымом, но подвергся новому нашествию с севера.

В целом повторного заселения Астрахани на новом месте не произошло. Возможно, в истории ее тюркского населения возникла пауза, которая была прервана в первой трети XVII века массовой миграцией на нижнюю Волгу жителей распадавшейся ногайской державы После завоевания царем Астрахани, произошло кровопролитное трехдневное сражение со множеством жертв среди враждующих ногаев. До середины 1557 года неестественное сосуществование злейших врагов сохраняло видимость единства. В Москву приезжали совместные посольства от Исмаила, Юнуса, Белек-Пулада, Арслана и Али б. Юсуфа; вместе эти деятели шертовали перед московскими послами и астраханскими воеводами, пытались схлестнуться с Девлет-Гиреем.

Ко всем эти проблемам добавлялась мечта Исмаила о собственном городе, о чем уже рассказывалось, городе в окрестностях Астрахани и взимании всех доходов от него в бийскую казну. Но почти все домогательства главы ногаев получить доступ к управлению или финансам бывшего Астраханского ханства закончились неудачей. Москва на правах победителя не собиралась не скем делится .

Но осенью 1557 года начали поступать вести об очередной схватке в Орде. Исмаил позарился на улусы кековата Арслана и разграбил их. Обиженный кековат уговорил Юнуса напасть на жадного бия. 23 июня того «согнали с Юрта», Исмаил бежал, не приняв боя, но его и не преследовали.

Исмаил же тем временем не стал метаться по степи, как во время предыдущего свержения. Он сразу направился к Астрахани и потребовал у воевод подкрепления. После примирения с Юнусом и его соратниками Исмаил отпустил состоявших при нем стрельцов в Астрахань и остался один на один с многочисленными врагами. Едва она ушла, как бий подвергся нападению, а его конфликт с Арсланом послужил лишь поводом. До Москвы еще не успели дойти объяснения и извинения Юнуса, а изгнанный им правитель развернул бурную подготовку реванша.

Против своих не приятелей Исмаил теперь ходил не сам, а посылал своих сыновей, которые с этого времени, с лета 1557 года, начинают активно действовать в политике. Снова степь окунулась в кровавый водоворот междоусобицы. Тысячи простых ногаев погибли в этих боях. Его противники вновь удалились на Крымскую сторону, и поэтому высказывалась просьба к царю «не велеть» перевозить их обратно на левый берег, а также повторное предложение установить заставы на переправах.

Однако кризис середины XVI века имел более болезненные последствия для всего ногайского народа. Ногайская Орда вышла из него не только с уменьшившимися населением и территорией, но и экономически ослабленной. Эта война Исмаила с сыновьями Юсуфа сопровождалась взаимным разорением, ломкой традиционных кочевых маршрутов и стихийными бедствиями. К концу 1550 годов экономика развалилась полностью, деморализованные и растерянные ногаи утратили собственные средства пропитания. Во второй половине 1550 годов у ногаев разразился великий голод.

В 1550 годах Ногайская Орда раскололась на три: Большую Ногайскую Орду Исмаила, Малую Ногайскую Орду на Дону и Кубани, Алтыулскую Орду меж Аралом и Каспием. И нет уже 200 тысяч конницы, полегло немало ногайских татар в братоубийственной войне, а оставшиеся разбрелись по трем Ордам…

Теперь Орде приходится жить тем, что посылает царь, а тот посылал мизерное количество продовольствия. Тем не менее, не желая портить отношения с жестоким и воинственным соседом, ногайская верхушка всячески превозносила его подачки. Помимо этого, Исмаил молил русского царя , что бы была обеспечена охрана переправ, чтобы обезопаситься ногаев от набегов казаков и остановить бегство подданных на запад.

Но уже в 1559 году русские войска ушли из Сарайчука и с переправ. У Москвы появились новые заботы, так как в 1558 году началась Ливонская война. Но к 1560 году ногайская междоусобица уже утихла. И дело заключалось не только в том, что разоренные ногаи обессилели или пресытились набегами и кровью. Просто в последние годы правления Исмаила практически все его противники выехали за пределы Ногайской Орды. Это сыграло ему на руку и позволило наконец стабилизировать обстановку в своих владениях.

Но массовый исход населения начался, как только царь и астраханские воеводы сняли охрану с переправ. Множество мирз хлынули на правобережье. Ясно, что уходили те, кто находился в оппозиции к бию; меньшая, вероятно, часть прорывалась сквозь улусы сыновей Шейх-Мамая в Казахское ханство. Те и другие ненавидели Исмаила и его Московского союзника, они клялись когда нибудь свергнуть узурпатора-интригана и разорить Московию. Тем более, что виновниками сосредоточения врагов в Крымском ханстве сам бий Исмаил считал русских.

Однако самым тяжким потрясением для Исмаила оказался отъезд двух его сыновей, Динбая и Кутлугбая, вместе с улусами в Крымское ханство. Но они жестоко просчитались. Динбай и Кутлугбай подверглись разграблению со стороны крымцев и едва унесли ноги из таврических степей. Последний по пути попал в плен к донским казакам. В конце концов оба вернулись к отцу, приведя с собой из своих многочисленных подданных найманского эля только пятнадцать человек.

Весной 1558 года случилось очередное обострение отношений с сыновьями Юсуфа, и опять в степи пролилась кровь . Русскому царю пришла депеша от Исмаила, в которой тот умолял царя удерживать Юнуса у себя. Так как испытывал настоящий ужас перед племянником.

Преемник Исмаила не удостоился ни единого упоминания в преданиях или сказаниях ногайцев и соседних народов. Его правление выдалось относительно спокойным, и Дин-Ахмед выглядел менее ярко по сравнению с его авантюрным отцом и отважным, вспыльчивым братом Урусом, будущим бием. Разоренная междоусобицами и стихийными бедствиями, Ногайская Орда нуждалась как раз в стабильности, в спокойном и выдержанном правителе.

В Кремле и Александровской слободе не видели причин отличать преемника Исмаила каким-то особым образом и продолжали направлять миссии в Сарайчук в соответствии с установившимися к тому времени нормами отношений. Игнорирование статусных притязаний бия натолкнулось на его жесткую реакцию. Настрой Дин-Ахмеда был далек от слепой покорности Москве.

Резкий и дерзский Урус в синхронной грамоте требовал уже сорок тысяч алтын, называя в качестве причины не посрамление врагов, а данническую традицию. Так как платили в старину золотоордынский хан Тимур-Кутлуг Нур ад-Дину и казанский хан Исмаилу. Однако в Москве стало всем ясно, обратив внимания на подобные аппетиты мангытской верхушки, а так же стремление к возрождению былого величия и мощи Ногайской Орды при Дин-Ахмеде просматривается явно. Тем более, что кочевники Урусовых улусов осмеливались совершать набеги на российские владения без ведома своего мурзы.

Но клан Исмаила крепко держался за власть, стремясь устранить любые возможности посягательств на нее со стороны сонма родичей. Собственно, из-за этих противоречий и потерпела крах попытка Дин-Ахмеда консолидировать мирз. К прежним противникам правящей семьи — кровникам-Юсуфовичам, прибавились отпрыски Хаджи-Мухаммеда.

Со времен нурадинства Исмаила его клан пытался опираться на поволжскую группировку мирз. В период правления Дин-Ахмеда вдоль левого берега кочевал Урус, Кошумовичи и дети Мухаммеда б. Исмаила, Саид-Ахмед с Кучуком. Но со временем Саид-Ахмед и Кучук возмужали, и Дин-Ахмеду пришлось вернуть им отцовские эли. Братья Мухаммедовичи имели под началом двадцатитысячную конницу и честно стояли «зиме и лете на Волге на караулстве», перемещаясь по сезонным пастбищам от низовьев Волги до окрестностей Казани.

В 1575 или 1576 оду. произошел разрыв между бием и нурадином, с одной стороны, и их двумя племянниками, с другой. Мухаммедовичи перебрались за Волгу, решив подчиниться крымскому хану. Западные рубежи Больших Ногаев оголились. Но обнаружив в своем правом крыле двух богатых и самодовольных мирз, объявивших себя равными Урусу, нурадин вознегодовал и, очевидно, решил демонстративно откочевать на восток, за Яик.

Дин-Ахмед не позволил, потому что восточные степи были закреплены за другими мирзами. Тогда Урус и принялся налаживать связи с Бахчисараем и Стамбулом, но тут умирающий бий призвал его к себе. На съезде мирз бием был провозглашен Урус.

Урус и большинство мирз в то время начали ужесточать политику по отношению к России, боясь окончательного закабаления ногаев царем. В русле этой стратегии предпринимались дипломатические демарши вроде задержки посольств. Ураз-Мухаммед не разделял антимосковских настроений.

При могущественном и авторитетном Урусе появился богатый и поддерживаемый Россией мирза, оттеснивший нурадина и явно претендовавший на исключительное место в Орде. Так постепенно стала назревать конфликтная ситуация. Взбешенный загадочным исчезновением своего посольства на Руси, Урус собрался было поднять в поход всех Больших Ногаев, и практически все мирзы были готовы подчиниться. Так как вердикт о нападении на Русь был вынесен совместно бием, нурадином и кековатом на общем съезде.

Обида и ревность Уруса становятся тем более понятными, если учесть его темперамент, а также стремление к полновластному правлению. Бий мнил себя наследником «хакимов Дешт-и Кипчака» первой половины XVI столетия и старался держаться на политической арене соответственно. Но все больше мирз понимало, что после роковой второй Смуты могущество Орды стало угасать, и насущной задачей становилось не возрождение политических реалий полувековой давности, а поиск надежного патрона и своего места в новых обстоятельствах. Осенью 1574 года крымцы и ногайцы совершили набег на рязанские земли. Воевода князь Борис Серебрянный с отрядом разгромил противника в Печерниковских дубравах.

В 1577 году Крымские татары и ногайцы продолжали совершать набеги на южнорусские земли. Во главе татарской рати находился Есиней мурза Дивеев. Ногаи разорили алаторские и темниковские места. В 1578 году Мурза Есиней Дивеев повторил набег. С ним на русские земли ходило 6000 казыевцев, 2000 азовцев, 2000 больших ногаев и 2000 дивеевых ногаев. Летом 1578 года «многие ногаи» со своими мурзами ходили под Венев и другие места. На рынке в Кефе в этот год было продано более 17 000 невольников приведённых с русских земель.

В 1581 году 25-тысячная ногайская орда под командованием князя Уруса разорила белёвские, алатырские и коломенские места. Вместе с большими ногаями действовали крымцы, азовцы и малые ногаи. Во главе их находились крымские царевичи и известный азовский вождь Досмагмет. В 1582 году Большая ногайская орда оказывала помощь восставшим черемисам в Казанском крае и совершили набеги на южнорусские земли. Известен их набег под Новосиль.

26 октября 1582 года хан Кучум Ермаком, и начался стремительный распад сибирско-татарского государства. Часть его населения, жители ханского домена откочевала в ногайские степи. Приток новых подданных заставил мангытских предводителей заняться их размещением и обустройством.

Отныне Ураз-Мухаммед не только обладал сильной группировкой единомышленников и их улусов на Волге, но и обзавелся собственной должностью и вдобавок многочисленным ополчением из сибиряков. Он недаром рекомендовался ныне «третьим государем» Мангытского юрта после бия и нурадина. Обретя подобающие ранг и вес, Ураз-Мухаммед несколько изменил тон в общении с царем, да и царь на Руси, конечно, был теперь не чета своему грозному отцу.

Московское правительство, естественно, было в курсе изменения настроений поволжских мирз и поддерживало с ними дипломатические отношения помимо бия и Ураз-Мухаммеда. При этом Саид-Ахмед с Кучуком вовсе не собирались рвать с Урусом, они исправно выполняли сложнейшую функцию обороны западной границы, что и позволило съезду знати доверить Саид-Ахмеду нурадинство вместо престарелого Динбая. Но оба мирзы попрежнему не одобряли дерзкие выходки бия по отношению к России и, наверное, осознавали запоздалость, утопичность его помыслов о полной независимости Больших Ногаев.

В конце 1580 годов обстановка не располагала к долгосрочному прогнозированию событий, поэтому в Москве осторожничали не зря. И не зря Саид-Ахмед подумывал об отъезде в Россию. В Ногайской Орде начинался очередной кризис. Уже лежал в развалинах разгромленный казаками Сарайчук.

Антироссийские планы Уруса терпели крах, русские власти поставили крепости на главных ногайских переправах через Волгу и демонстративно учредили воеводскую ставку в Уфе, центре бывшей Ногайской Башкирии. Хотя ещё в в 1581 году русские наблюдатели стали замечать ослабление и оскудение собственно Б о л ь ш о й Ногайской Орды, улусов, сконцентрированных вокруг бия. Все больше кочевников перебиралось на Крымскую сторону, поближе к Гиреям и казыевцам.

Наиболее актуальными для Больших Ногаев оставались отношения с Московским царством, которое усиливалось и продвигалось все дальше на восток. Урус пытался установить какое-то иерархическое соответствие между собой и русским царем, иногда прибегая к натяжкам и фальсификациям, открыто идя на конфронтацию.

Русское правительство оказалось в непростом положении: с одной стороны, нельзя было рвать отношения с ногаями, которые продолжали владеть огромным заволжским пространством и обладали сильной конницей. Поэтому было невозможно пойти на поводу державных настроений Уруса, удовлетворяя его неожиданные запросы. Да и не таков был царь Иван Васильевич, покоритель Казани и завоеватель Астрахани, гроза разномастных «немцев», чтобы сносить подобное обращение со стороны степного «князя». Посольские связи тогда не прервались, но русские предприняли демонстративную акцию, унизившею ногайского бия Уруса.

Урус отказался от переговоров. То же повторилось в 1581 году Бий устроил аудиенцию прибывшему из Москвы В.П ерепелицыну, восседая в седле. Перепелицын тоже отказался спешиться и был стащен с коня силою, отчего решил не передавать царское послание и поминки. Разъяренный Урус приказал изъять все содержимое посольского обоза; татарскую свиту Перепелицына продали в рабство в Мавераннахр. Ещё дважды русские послы были насильно задержаны в главной ногайской ставке, зимой 1579-80 и зимой 1585-86 года, фактически оказавшись в заложниках.

Убедившись в нежелании Ивана IV видеть в нем равноправного партнера, Урус решился на свертывание отношений с Россией и нагнетание враждебности. Он не посмел применить карательные меры против про московски настроенных мирз, но пробовал расколоть их группировку, переманив от них подданных и союзников.

В вестях от посла в 1580 году сообщалось также, будто бий и нурадин начали налаживать связи с Крымом с целью совместных действий против Московского царства. В 1584 году Набег на южнорусские земли. Весной 52-тысячная татарская орда под предводительством Араслан-мурзы прорвалась через Оку. В течение двух недель татары и ногайцы разоряли белёвские, козельские, воротынские, мещевские, мосальские, можайские ,дорогобужские и вяземские волости. В плен было захвачено «бесчисленно много русского народу».

В начале мая того же года русское войско под командованием думного дворянина Михаила Безнина настигло противника при устье реки Высы, в окрестностях Калуги. В упорном бою русские разгромили кочевников и отбили около 70 тысяч пленников. Мурза Есиней Дивеев с отдельным отрядом осадил город Белёв, где оборонялся князь Тимофей Трубецкой. Михаил Безнин отправил к нему на помощь военный отряд, который заставил мурзу снять осаду и бежать в степи.

Такой резкий поворот в политике Уруса вызывал и резкое противодействие русских, в том числе в отношении к ногайским посольствам. Их стали откровенно бесчестить, а одно «мало не побили насмерть», что еще больше выводило из себя Уруса. В то же время, русское правительство не шло на формальный разрыв с Большими Ногаями, но и оставлять безнаказанными набеги и бесчестье послов не собиралось. Но в мае пришла весть о нападении ногайско-крымских войск на русское пограничье.

Иван IV, царевич Иван Иванович, бояре и думные дворяне пригрозили бию и мирзам казачьими рейдами и налетами, потребовав от правителя Больших Ногаев немедленных объяснений. Был дан приказ астраханскому воеводе и волжским казакам встать на путях и переправах, чтобы отбить русский полон у возвращавшихся с Руси отрядов ногаев. Степная политика России в тех условиях сфокусировалась на трех принципиальных факторах , строительстве крепостей на востоке, использовании крымского царевича Мурад-Гирея и привлечении военной силы казаков.

Осенью 1585 года князь Г. О. Засекин получил указание возвести крепость в устье реки Самары. Город был основан в 1586 году В 1589 году этот же воевода заложил Царицын на Переволоке, в месте, где ногайские и крымские отряды имели наилучшую возможность соединения для набегов. В 1590 году возник Саратов, в районе устья Большого Иргиза, на месте золотоордынского города Укек.

Ногайские переправы оказались надежно запертыми. Урус поначалу был вне себя от ярости. Кроме строительства в Поволжье его возмущало возведение крепостей на Белой Волжке и на нижнем Яике. Именно появление русских и казачьих поселений на исконно ногайских землях, на Яике, в башкирском наместничестве и на волжском рубеже заставило его задержать у себя одно из московских посольств.

В 1587 году отряды азовцев и малых ногаев под предводительством Досмагмет-аги совершили очередной набег на южнорусские земли. В июне 40-тысячная орда под командованием царевичей Алп-Гирея и Соломат-Гирея вторглась в московские владения по Кальмиусскому шляху. Русские воеводы ждали противника под Тулой, но крымцы и ногаи остались на «украйне» и напали на городок Карпивну, захватили острог, а затем выжгли весь город.

Русское правительство отправило на границу большое войско под командованием трёх воевод. При приближении русской рати татары стали спешно отступать в степи. В ходе преследования русские настигли и уничтожили большую часть татарских «загонов», не успевших соединиться с главными силами. В боях погибло около 30 тысяч крымцев и ногайцев, 2 тысячи было взято в плен.

Конечно, московское правительство не собиралось отступать от планов постепенной восточной экспансии, да и не видело уже в предводителе Больших Ногаев деятеля, с мнением которого следовало считаться в этом вопросе. Однако просто проигнорировать негодование бия тоже не годилось.

Не добившись должного, как ему представлялось, уважения к себе, он уже начал помышлять о нападении на Астрахань в союзе с Малыми Ногаями. В январе 1586 году он хвастался перед служилым татарином, что казыевцы готовы к такому походу, «а мы ведаем, как нам Астарахань взяти, и о какову пору в Астарахани людей живет мало. И мы о такову пору к Астарахани и придем. А в осень у вас в Астарахани живет толко тысеча человек стрелцов да тысеча человек казаков, а болши того в Астрахани людей не живет» .

Еще одним средством нажима на Больших Ногаев было отправление в Астрахань Мурад-Гирея б. Мухаммед-Гирея. Изгнанный из Крыма вместе с братьями Саадет-Гиреем и Сафа-Гиреем их дядей, ханом Ислам-Гиреем II, он обратился под покровительство московского царя. Царевичам дозволили поселиться на нижней Волге и в самом городе.

Тем самым Москва посылала Урусу чёткий сигнал, что время его безнаказанности прошло и прибывшие на Нижнее Поволжье Гиреи принудят его к миру и восстановлению дружественных отношений. Теперь военной авантюре препятствовала не только перспектива жестокого возмездия со стороны русских, но и негативный настрой рядовых кочевников.

Но в 1593 году, Азовцы и ногайцы по прежнему действовали под Воронежом и Ливнами, еесмотря на угрозы из Москвы. А уже весной 1594 года произошёл очередной татарско-ногайский набег на южнорусские земли. В середине мая под Шацк подошли 8 тысяч ногаев и азовские турки, которые находились под командованием мурзы Баран-Гази-мурзы Шейдякова, Ислам-мирзы и азовского аги Дос-Мухаммеда.

Противник осадил и стал штурмовать город, но был отражён местным воеводой князем В. И. Кольцовым-Масальским. Шацкий воевода отправил в Москву просьбу о помощи. Также князь Владимир Кольцов сообщил в столицу, что азовский ага Дос-Мухаммед, отступив в степи, соединился с 12-тысячным отрядом крымского царевича «Араслана», и готовится к новому нападению на шацкие и рязанские земли. Русское правительство, увеличив гарнизоны в Зарайске, Шацке, Арзамасе и Алтыре., отправило из Тулы, Дедиловаи Крапивины рать под командованием князя Василия Голицина. Русские полки расположились под Епифань и стали ожидать татарских набегов. Устрашённые русскими приготовлениями, ногайцы и азовцы не рискнули на повторное нападение и, отступив от границы, вернулись в свои улусы.

Одной из действенных причин усмирения воинственных настроений ногайского предводителя была резкая активизация волжских казаков-головорезов в степях. Тем более, что отношения Больших Ногаев с вольным казачеством постоянно ухудшались. Казачьи общины и ватаги на Волге становились все многолюднее и агрессивнее. Казаки угоняли из улусов лошадей и грабили и вырезали население. Запрет нападать на кочевые улусы не встречал поддержки, у казаков, учитываю двойную дипломатию Москвы и её заинтересованность в военном ослаблении Больших Ногаев по время размолвки Уруса с царем.

Обстановка, осложненная антироссийской политикой бия, накалялась. Кульминацией казацко-ногайского противостояния стал разгром стольного Сарайчука казаками и разгрома многочисленных улусов. Это были служилые казаки астраханского гарнизона, посланные на Яик в отместку за участие ногайской конницы в нашествиях Девлет-Гирея на Москву 1571 и 1572 годах. На зимнюю ставку мангытских правителей давно зарились и вольные волжские казаки. Именно они окончательно уничтожили город весной 1581 году. Ходили войною казаки на улусы нагаев за реку Бузан и Яик, а так же воевали по реке Эмба, опустошив здесь всё основательно. Пленных кочевников как скот продавали в Астрахани среднеазиатским купцам, которые переправляли их в Бухару.

Данный конфликт вызвал очередное раздражение бия и нурадина и приостановку дипломатических отношений с Москвой, которая по-прежнему отказывалась признать свою связь с волжскими казаками. При этом царь угрожал, что если Урус не прекратит нападения на русские окраины, то «повелим вас самих воевать и ваши улусы козаком астараханским и волским, и донским, и казанским, и мещерским, и над вами над самими досаду и не такову как над Сарайчуком учинят».

Их антиногайские акции получали высочайшее одобрение в Москве, но как только Большая Ногайская Орда стала вновь обращаться к союзу с Россией, развернутый против кочевников террор был объявлен преступным, и правительство всячески старалась прекратить его. Казаки действительно послужили мощным орудием Москвы в замирении ногаев.

Тем более, что организация жизни казаков в географическом центре Ногайской Орды едва ли сильно отличалась от их социальной структуры на берегах оставленной ими Волги. Основным занятием продолжали оставаться набеги на ближних и дальних соседей, а в мирное время поселенцы охотились и ловили рыбу. Новым видом военного промысла стали морские походы вдоль северного берега Каспия, а базой морских рейдов, остров Сара.

Это беспокойное соседство вызывало у бия и мирз страх и тревогу. В Москву сыпались просьбы удалить новоселов с Яика. Царь обещал но предпринять ничего не мог: слишком далеко находились уральские степи от Руси, да и принадлежали они формально в то время все же Большим Ногаям. И тогда последние вознамерились взяться за решение вопроса самостоятельно.

Непосредственной причиной конфликта были налет казаков в 1586 году на улусы в районе руин Сарайчука, сопровождавшимися массовыми убийствами степняков и массовым угоном скота. При нападении погибли два духовных иерарха, саида и угодила в плен сестра Уруса. Бий объявил о мобилизации всего ногайского ополчения, чтобы с максимальными силами обрушиться на казаков. Целью похода были не только разгром и уничтожение казаков, но и разрушение Голубого городка.

Нурадин пришел к Яику гораздо раньше Уруса. Вместе с сыновьями бия, Ханом и Джан-Арсланом, он восемь дней вступал в стычки с казаками и, не дождавшись ополчения левого крыла, ушел обратно. Через некоторое время к Кош-Яику подошел сам бий с большим войском. Городок был окружен, но его обитатели не собирались сдаваться.

Урус распорядился городить «примет», при помощи которого собирался зажечь деревянные стены. Но хлынул ливень, и с этой затеей пришлось расстаться. Под дождем стало не до боя. Ногаи «омокли да почали были сушиться». В этот момент казаки сделали вылазку и полностью разбили войско бия да еще и отогнали в степь его табуны. Вопреки первоначальным проектам Урус не пошел к Сырдарье и не продал русское посольство в рабство. Унизительный и полный разгром полностью перечеркнул его планы. Он отпустил послов и двинулся шертовать к Астрахани. Смирившись полностью со своим положением терпилы.

Другой центр сосредоточения казачества, Тихий Дон, в XVI веке пока не доставлял Большой Ногайской Орде существенных хлопот из-за удаленности. Тем не менее по мере проникновения заволжских кочевников на Крымскую сторону они стали входить во все более тесный контакт с донцами. Что же касается Малых Ногаев, то им, конечно, пришлось столкнуться с казаками Дона раньше. Еще в апреле 1561 года Иван IV писал Исмаилу, что в ответ на его жалобы насчет казыевских набегов «мы велели з Дону казаком своим над ним промышлять, как уместно».

В то время Большие Ногаи общались с населением Дона все же чаще по поводу вражды с Ногаями Малыми. Донцы нападали на казыевцев как самостоятельно, так и в союзе с заволжскими всадниками. По царским рекомендациям, Больших Ногаев они должны были перевозить через Дон, а Малым преграждать дорогу при их набегах на Русь или мстить за такие набеги. В конце XVI века на Дону уже скопились значительные людские ресурсы. Там стоял тридцать один городок; еще у казаков было четыре укрепленных поселения на Хопре и три на Медведице.

В целом характер ногайско-казацких отношений колебался между открытой враждебностью и вынужденным нейтралитетом. Как бы ни складывались контакты с отдельными общинами, степняки воспринимали казаков как чуждую силу, обосновавшуюся на их исконных землях, а казаки как воспринимали степняков как исконных врагов православного русского народа.

Отношения Большой Ногайской Орды с мусульманскими государствами к западу от Волги определялись не только представлениями «Эдигу уругу мангытов» о выгоде связей с ними, но и планами соседей воспрепятствовать усилению России в Дешт-и Кипчаке.

В 1560 годах Крымское ханство и османский двор были обеспокоены неожиданным и прочным утверждением русских властей на Волге, особенно после присоединения Астраханского юрта. Несмотря на существенное ослабление Больших Ногаев после Смуты в середине столетия, во всех окрестных государствах их еще воспринимали как грозную и могучую силу, обладателей стремительной и многочисленной конницы. И русские, и крымские, и турецкие дипломаты стремились заполучить бия Дин-Ахмеда с мирзами в союзники.

В разной степени всем им удавалось это. Больший успех был обеспечен московским политикам в силу их давних и прочных связей с Ордой. Туркам мешали распространять свое влияние удаленность и малая осведомленность о положении в заволжских кочевьях. Ногайско-крымские отношения были омрачены грузом старинных обид.

Тем не менее, когда в конце 1560 годов в Стамбуле и Бахчисарае начали разрабатывать планы похода на Астрахань, там учитывали возможность помощи и со стороны ногаев. К этому располагали союзнические настроения некоторых мирз. Последние были в курсе крымских и османских военных приготовлений и не желали оставаться в стороне от решающих событий и возможности заполучить добычу. А это для степняка всегда было святым.

О том же ногайском посольстве в Бахчисарай рассказывал Новосильцеву русский полоняник в Крыму: «Нагаи присылали хану крымскому, чтоб он пошел под Асторохань, как лед станет, и приказывали... к нему: мы тебя и твоих людей прокормим и Асторохань возмем». Девлет-Гирей согласился и направил своих послов «в Нагаи», причем главным адресатом ногайских предложений были не крымцы, а османы в лице кафинского санджакбея Касима.

Таким образом, становится ясно, кто был инициатором военной авантюры с ногайской стороны, нурадин Урус и астраханские ногаи, что жили в полуоседлых становищах вблизи города. Паша Касим ухватился за негаданное пособничество. Он как глава султанской армии, снаряжавшейся в Нижнее Поволжье, послал союзникам жалованье и приказал им приходить под Астрахань со скотом, когда крымско-османская конница приблизится к ней. Российское правительство находилось в курсе замыслов нурадина и загодя приняло превентивные меры.

Как известно, поход на Астрахань в 1569 году закончился бесславно. Турки и крымцы не решились штурмовать город и, постояв лагерем под его стенами, отправились обратно подгогяемые стужей, голодом и ураганным ветром. Во время этой быстротечной авантюры ногаи и приастраханские кочевники, выполняя уговор, «присылали с кормы». Никакого участия в в о е н н ы х действиях Урус не принял, оставив себе функции интенданта армии вторжения.

Многостороннее давление со стороны России и неудача союза с Крымом и Стамбулом заставили Уруса , может быть, и согласится бы на зависимость от султана, но только не от крымского хана. Девлет-Гирею предлагалось воевать не только Астрахань, но и Казань. Хан взял с собой ногайских послов в набег на русские окраины, а по возвращении отпустил домой в сопровождении своего представителя. Так как зависимость Больших Ногаев от России объяснялась опустошением их державы в период Смуты. Распри, голод и мор фатально ослабили кочевников и заставили их безропотно принять помощь и зависимость от богатого Московского царства.

В свою очередь, правитель Бахчисарая сначала вовсе не намеревался раскрывать объятия степному бию. В фактическом подчинении у хана находилась конница Малых Ногаев, и он считал ее достаточной для решения своих внешних задач. Что же до назойливых предложений из Сарайчука о дружбе и о всяческих военных аферах, то истинная реакция проступает в его предложении турецкому наместнику Кафы, о недоверии к продажным ногаям.

Не чувствуя ответного стремления к сотрудничеству, Дин-Ахмед расстался со своими надеждами на хана. Вот в этой-то обстановке и произошли осенние события 1569 г., когда ни ногаи, ни крымцы не проявили желания объединиться друг с другом для общей цели. Вскоре после отхода крымско-турецкого войска от Астрахани бий прислал Девлет-Гирею отказ выдать дочь за царевича Алп-Гирея.

В Бахчисарай срочно полетела депеша с призывом о помощи. Но, расстроенный крахом своих и султановых замыслов одоления России, ДевлетГирей не желал более иметь дела с ногаями. Но уже осенью 1575 года Девлет-Гирей попытался привлечь его к походу в польско-литовские владения, но бий Дин-Ахмед разочарованный в союзе с крымцами и не желал больше участвовать в их военных предприятиях и не прислал свои войска.

Новый бий, Урус подвергся усиленному пропагандистскому нажиму со стороны Бахчисарая. Крымцам давно была известна отвага и воинственность бывшего нурадина, его готовность к сражениям и ненавистное отношение к всестороннему русскому покровительству его родине и русским вообще.

Тем не менее и он не оправдал надежд крымцев. С годами он успокоился, и прежнее юношеское стремление к подвигам уступило место трезвому расчету. Утверждение бия Уруса, что «крымский мне недруг» можно расценивать как официальную внешнеполитическую линию ногаев до середины 1580 годов.

В Москве, конечно, знали об антироссийских настроениях бия и об участии Больших Ногаев в набегах на русские окраины. Но Урус опасался пока разрыва с царем и оправдывался то самовольными действиями мирз, то разбоями тех ногаев, что мигрировали на Крымскую сторону .

Однако отношения с Россией ухудшались, и в начале 1585 года Урус и нурадин Динбай прислали гонцов к хану Ислам-Гирею с предложениями о дружбе и ссылке «по-прежнему», а также о совместных походах на Россию и Речь Посполиту. Крымский хан был рад возобновлению контактов с Ордой и воспринял все эти предложения благосклонно. Их объединяла животная ненависть к русским и Московии. Но вскоре верхушке Крымского юрта стало не до ногаев, так как там разразился очередной династический кризис. Теряющий свое влияние и территории Урус был вынужден восстановить сотрудничество с Москвой. После заключения шерти Урус выразил готовность не только не общаться более с Бахчисараем, но и воевать с ним против кого либо.

Со стоящим за спиною Гиреев османским падишахом Большие Ногаи общались мало. Речь скорее всего шла лишь о попытках контакта, без ответной реакции Стамбула. Редкой возможностью привлечь внимание и заслужить милость главы мусульманского мира участием в войне с шахом в конце 1570 годов заволжские ногаи не воспользовались, не желая ввязываться в кровопролитную схватку за чуждые интересы.

Бий Урус решил обратиться напрямую к султану за помощью в пору наиболее острого противостояния с Россией в середине 1580 годов. Для посредничества он выбрал не турецких наместников Кафы или Азова, а крымского хана, которому Порта поручила курировать все вопросы Дешт-и Кипчака.

Но Бахчисарай держал и не желал терять дарованную Портой монополию на посредничество в общении султанского двора с тюркскими Юртами; во-вторых, не видел в Большой Ногайской Орде равноправного участника внешнеполитических контактов. Хотя идея Уруса о повторной попытке захвата Астрахани была подхвачена османами, которые получили возможность привлечь наконец к антииранской коалиции не только бухарского хана Абдуллу, но и Большую ногайскую Орду.

Новый бий, преемник и племянник Уруса, Ураз-Мухаммед, в условиях нарастания очередной Смуты не мог определить четкую политику по отношению к Крыму и Порте. Сначала, в 1590 год, он прислал к хану Гази-Гирею заверение в готовности своей и всех мирз отправляться воевать любого недруга хана, «куда нас пошлешь» .

В Москве чувствовали эти перемены, но не признавали подобных отговорок. Когда степняки снимали с себя ответственность за действия соотечественников, живших к западу от Волги. Так как в поисках сытого и безопасного существования подальше от буйных волжских и яицких казаков, в возможности грабить русские окраины в составе мощной крымской армии заключались основные мотивы ухода мирз и улусников из Большой Ногайской Орды. Угрозы и одаривание не могли прекратить переселений, так как не устраняли их причин.

Во второй половине XVI века ногайские улусы Крыма пополнялись главным образом выходцами из-за Волги. Новоселы несли с собой традиционные недоверие и враждебность к Гиреям. К концу столетия такие настроения, случалось, преобладали среди жителей заперекопских степей. Ногайский улус считался особой частью ханства, что отражалось в официальной документации. Крымские ногаи продолжали расселяться к северу от Перекопского перешейка, «на Овечьих водах и в верхех Самарских и по Калмиюсу». В свою очередь Гиреи платили кочевникам той же монетой. Они опасались степняков, хотя и полагались на них в военных предприятиях.

Отношения Больших Ногаев с Малыми претерпели непростую эволюцию. Пока был жив основатель Малой Орды Гази Урак, правители обоих Юртов видели друг в друге непримиримых врагов. И лишь после гибели Гази в 1576 году наметилось некоторое потепление в их отношениях. Москва и здесь попробовала захватить инициативу и выступила с идеей сближения ногайских Орд. Но сближение действительно произошло, однако позднее и не под русским, а скорее под крымско-турецким патронажем и на антироссийской основе.

В первой половине 1580 годов, когда бий Урус был настроен резко против России, Большие и Малые Ногаи нередко ходили в походы вместе друг с другом и с крымцами. О тех временах на Руси вспоминали, что врагами были. «Турской салтан и крымской царь, и Большие Орды нагаи заволжские, и Казыев улус, и кабардинские черкасы, и горские кумытцкие люди, сложась заодин, безпрестани на государеву землю приходили войною и к городам приступали, и царского величества рати все были против их» .

Но отношение биев Дин-Ахмеда и Уруса к казыевцам было все же далеко от приязни и искренней солидарности. Дело в том, что Малая Орда служила одним из основных пунктов откочевки. Недовольные своими биями, мирзы Большой Орды уходили не только в Крым, но и к Малым Ногаям, и там, следовательно, концентрировалась оппозиция биям. Урус ничего не имел против того, чтобы его сородичи вместе с братьями и сыновьями Гази нападали на Русь. Но его не устраивал уход к ним его подданных. Поэтому между Ордами случались и военные столкновения.

Лишь в 1596 году пришли на Москву вести, что «Болшие Ногаи с Казыевым улусом помирились» на той же привычной основе, «Хотят идти на весну на государеву украину» . В то же время связи Больших Ногаев с княжествами горцев Северного Кавказа были давними, но не особенно тесными. Из-за значительной удаленности они до 1580 годов не поддерживали постоянных контактов между собой.

На протяжении следующего десятилетия продолжалось постепенное освоение заволжскими кочевниками Крымской стороны. В поисках пастбищ ногаи распространяли маршруты своих сезонных передвижений до Северо-Восточного Кавказа. Будущая Ногайская степь в Дагестане тогда, очевидно, впервые была включена в ежегодный кочевой цикл. В дальнейшем Большие Ногаи сотрудничали с владетелями Северного Кавказа в борьбе против Казыева улуса или воевали с ними по приказанию из Москвы в составе русской армии.

Башкирия неизбежно становилась ареной столкновения двух держав. Но русские в данном случае не пошли по «казанско-сибирскому» пути, не стали на путь прямого завоевания. Здесь российские власти действовали быстро и жестко, хотя в принципе не возражали против того, чтобы ногаи продолжали кочевать на Южном Урале. Вооруженная сила применялась воеводами лишь по отношению к ногайским «данщикам». Основная масса ногаев оставила её в 1570 годах, когда в бывшее башкирское наместничество Ногайской Орды вошли стрельцы, а в центре удела Имэн-кале демонстративно утвердился русский воевода с гарнизоном.

За развитием событий на Южном Урале внимательно наблюдали казахи. Их отношения с Большой Ногайской Ордой в 1570-1580 годах можно, пожалуй, однозначно определить как непримиримо враждебные. Все конфликтные вопросы сводились к территориальным притязаниям усилившегося хана Хакк-Назара к ногаям и Сибирскому юрту, в частности по поводу обладания башкирскими улусами и кочевьями по Яику.

Скудные источники позволяют судить об очень немногих событиях третьей Смуты. Определенно говорить о начале открытого столкновения можно только после гибели Ураз-Мухаммеда и в результате ее, так как этот правитель еще номинально держал под своей властью сонм ближних и дальних сородичей. Одно из сражение между Урусовыми и их противниками, с которого, вероятно, и началась открытая кровавая рознь.

Раскол и взаимное истребление некогда могущественных Больших Ногаев не могли оставить безучастными окрестных государей. Известно, например, что хан Абдулла направил из Бухары грамоту сибирскому хану Кучуму, бию Ураз-Мухаммеду. Бухарский хан пытался посредничать в нараставшем конфликте, поскольку обращался к главному антагонисту бия, Джан-Арслану, а не ко второму лицу Орды, нурадину Дин Мухаммеду. Вспомним, что в то же время он пытался помирить Кучума с Шихмамаевичами. Может быть, участие последних в Смуте тоже было в какой-то степени спровоцировано Бухарой.

Однако более существенным оказалось русское вмешательство. Когда из-за Яика на волжские кочевья Больших Ногаев обрушилась конница Алтыулов, союзников Джан-Арслана. В этих условиях родня только что погибшего Дин-Мухаммеда срочно обратилась за помощью в Астрахань и Москву. Царь приказал воеводам послать рать с огненным боем против Урусовых, Тинбаевых и Шихмамаевых. Джан-Арслан отправился в набег, но попал в плен к астраханским стрельцам и был увезен в Москву.

В 1600 году в Астрахани состоялась церемония возведения на «княжение». Приехавший из столицы боярин зачитал собравшимся мирзам государеву волю и предложил нового бия «поднять на епанче», т.е. совершить акт самого настоящего воцарения. Подобный обряд практиковался при провозглашении монарха в тюркских ханствах. У ногаев, возглавляемых биями, а не ханами, он никогда не применялся. Иштерек был поднят на белом войлоке, а Кучук объявлен нурадином .

Летом 1604 года российское правительство решило, что Большие Ногаи достаточно ослаблены и покорны, чтобы начать кампанию по примирению враждующих мирз. В Астрахань был послан брат царя С.С.Годунов вместе с боярином-воеводой М.Б.Сабуровым и пленным, содержавшимся в Москве, Джан-Арсланом б. Урусом. Но Джан-Арслан, деморализованный и сломленный, почти прекратил участвовать в политике и с тех пop практически не упоминается на страницах документов

Русская Смута поначалу не сказывалась на владениях Больших Ногаев. Свержение династии Годуновых, воцарение и гибель «Расстриги» в первое время никак не отразились на внутреннем положении Орды и ее отношениях с астраханскими властями. Поэтому после восшествия на московский трон В.И.Шуйского в мае 1606 г. правительство было уверено в лояльности степняков.

Но отстраненность Больших Ногаев от внутрироссийских дел продолжалась лишь до тех пор, пока была лояльна или нейтральна к царскому престолу Астрахань. В июне 1606 года тамошний воевода князь И.Д Хворостинин, приняв сторону Лжедмитрия II, и поднял мятеж против Василия Шуйского. Приверженцы Шуйского бежали из города. Тем же временем оживились противники бия. Используя московское нестроенье, Джан-Арслан вместе с примкнувшим к нему на недолгое время Канаем б. Динбаем разослали «мимо князя и мурз» известие, «будто Рострига жив и их велел посадить на Нагаискои Орде на княженье».

До бия дошла информация, что по меньшей мере двенадцать человек в его ставке являются агентами заговорщиков. Однако воспрепятствовать надвигающемуся мятежу он не мог, хотя и добился от астраханских властей заточения Джан-Арслана. Вместе с тем Иштерек находил любые поводы, чтобы не участвовать в столкновениях русских противоборствующих сторон, мотивируя свою пассивность то «худым льдом» на Волге, то слухами о замирении московского правительства с «ворами», то боязнью нападения мятежных астраханцев.

Царь и тушинские военачальники, сражаясь между собой, пытались привлечь к себе в союзники и Больших Ногаев. Но за Волгой разгорались противоречия среди мирз, и русская Смута отступала для них на второй план. Так как к 1608 году в Большой Ногайской Орде назрело несколько конфликтных вопросов, которые разбирались на специальном съезде мирз.

Итоги съезда оставили неудовлетворенными очень многих влиятельных лиц Орды. Высшие мирзы вынуждены были поступиться постами или улусами. Виновником несправедливого их распределения посчитали Иштерека. Летом 1608 года огромные массы ногаев переправились на Крымскую сторону. В западные степи ушли нурадин с кековатом, кланы Урмаметевых и Тинмаметевых с улусами. На Яике с бием Иштереком остались только Юсуфовичи, которым он обещал предоставить кековатство.

Царские войска охваченной Смутой России не способны были оказать какую-либо поддержку заволжскому властителю. Более того, рядом с Большими Ногаями находилась Астрахань, в которой укрепился мятежный князь Хворостинин. В этих условиях Иштерек не видел, да и не имел возможности удерживать улусников и немногих подчинявшихся ему мирз от набегов на русские владения. В 161о-1612 году окраины Московского царства подверглись массированным атакам ногайской конницы. Степняки приходили под Тулу и Самару, сожгли Саратов; семитысячное войско во главе с Сарыке-агой направил на Рязанщину нурадин Шайтерек. Причем когда русские требовали объяснений, ногаи нагло улыбаясь, оправдывались, будто разоряют только «воровские» города.

Конец Смуты в центре России оказался для заволжских степняков довольно неожиданным. В марте 1613 году бояре от имени Земского собора известили Иштерека об избрании на царство М.Ф.Романова. Теперь ногаям пришлось усердно доказывать и извиненинятся за отступничество от шертей, с заверениями в своей непричастности к ногайским набегам, с обещаниями впредь «служити и прямити» по примеру прежних биев .

Но из-за калмыцких ударов с востока Иштерек летом 1613 году был вынужден перекочевать на Крымскую сторону. Тогда же в Астрахань прибыл мятежный атаман И.М.Заруцкий. В борьбе с московским правительством онпытался опереться на астраханские низы, казаков и Больших Ногаев.

В марте 1614 года Иштерек шертовал Заруцкому вместе с Байтерековыми и частью Тинмаметевых, дав в заложники своего сына Ахмеда и племянника Урака б. Дин Мухаммеда. Заруцкий нашел надежные средства привлечь к себе предводителя Большой Орды. Он выпустил из тюрьмы Джан-Арслана б. Уруса, и по степи сразу пошли слухи о скорой смене бия.

В 1614 году 20 тысячная ногайская орда подступила к Москве и разорила столичные окрестности. Другие ногайские отряды опустошили темниковский и алаторский уезды. Зимой ногаи «повоевали многие города»: Курск, Рыльск, Комаричи, Карачев и Брянск. В результате непрерывных набегов в Крым было уведено огромное количество русских пленников.

Весной 1615 года татарская война снова развернулась в полную силу. Отдельные татарские и ногайские отряды приходили на кромские и орловские места. Но это были лишь отряды самовольных крымских людей.

Основную массу нападающих составили Большие и Малые ногаи и азовские татары. Главные силы численностью до 25 тысяч человек, по Кальмиусскому шляху ворвались в южнорусские уезды. Татары и ногайцы проникли далеко вглубь территории Русского государства, расположились под Серпуховым и оттуда разошлись по ряду уездов. Были разорены коломненский, серпуховский, калужский, и боровские уезды. В июле того же года азовцы и ногайцы, численностью до 3 тысяч человек, совершили новый набег на южнорусские рубежи.

Позже Иштерек путано оправдывал свой союз с «ворами» их ложью. Сначала он писал царю, что Заруцкий уверял, будто он пожалован Астраханью от государя, и для дружбы с ним необходимо дать заложников, — «и мы того не ведали, что Заруцкои вор, проведали после»; затем бий рассказывал, что узнал от Заруцкого, будто «Московским государством завладела всеми городами Литва... и мы де поидем очищать Москву».

На самом же деле глава Больших Ногаев вел собственную игру, пытаясь привлечь к ситуации в Нижнем Поволжье внимание Порты и не отказываясь предоставлять Заруцкому свои ополчения для налетов на русские города. Правда, из двадцати тысяч конников, посланных им к Алатырю, до цели набега добралось едва пять сотен, остальные по дороге разбрелись, никто не хотел умирать за интересы гяура.

В сентябре 1637 года 40-тысячная крымско-татарская орда под предводительством нурэддина Сафа-Гирея с боями прорвалась через южную пограничную линию, построенную под Яблоновом на Изюмской сакме. Татары и ногайцы разорили ливенский, орловский, карачевский, болоховский, кромский, новосильский уезды и комарицкую волость. В плен было захвачено 2281 чел.

В 1641 году многотысячный татарско-нагайский отряд перешёл Донец у устья реки Деркул и отправился воевать курские и воронежские места, предварительно рассредоточив на Диком поле несколько крупных отрядов для более широкого радиуса действия.

Тем более с севера неумолимо надвигалась военная сила Москвы, грозившая раздавить последнее бунтарское гнездо на Волге. Кроме того, Россия могла привлечь к борьбе против ногаев и Донское войско, с кем ногаи никак не хотели встречаться. Поэтому едва только в мае 1614 года донеслась весть, что против Заруцкого из Саратова двинулись воеводы, Иштерек разорвал с ним все отношения и вновь склонился к союзу с Москвой. Заруцкий бежал к Яику, был там настигнут и разгромлен. Захваченные им с собою аманаты разбежались по степи, но были переловлены стрельцами, возвращены в Астрахань и снова посажены на Закладном дворе. Оказавшись один на один с грозной Россией, Иштерек не преминул возобновить шертные обязательства.

Но настоящего единства уже не было. Шайтерек, прослышав о контактах старшего брата с Бухарой и планах его откочевки обратно на Ногайскую сторону, отказался участвовать в них, опасаясь интриг с его стороны и боясь оказаться в далеких степях Заволжья наедине с коварным бием, да еще под угрозой калмыцких нападений.

Наиболее непримиримо держался тайбуга Кара Кель-Мухаммед. Пребывание Больших Ногаев на Крымской стороне создавало угрозу соединения их с казыевцами и, что более серьезно, с крымцами. Шайтерек, Кара Кель-Мухаммед и их соратники уже начинали переговоры с Малой Ордой о совместных военных действиях против Астрахани.

Поэтому главной целью дипломатии астраханских и терских воевод было убедить кочевников перебраться обратно на восточный берег Волги, заверив их, что они будут защищены от калмыков, а коли убедить не удастся, то учинить между Шайтереком и с Иштереком рознь», дабы ослабить в случае их присоединения к Казыеву улусу или Крымскому ханству.

В общении с астраханскими воеводами Иштерек держался, не в пример общению с государем, весьма дерзко и вызывающе. Воеводскому гонцу он заявил, что если Урак не будет выпущен, то он со всем войском, «пришод к Астарахани, вызжет учюги и юрты и дурно всякое учинит». Напомнив русским о его союзе с казахскиим и бухарским ханами, о покровительстве ему, крымский хан и турецкий султан, о подчинении ему во время войны , Малые Ногаи, о готовности участвовать в боях на его стороне изьявили кумыки.

Конечно, реальной помощи разваливающаяся Ногайская Орда ни от кого не ожидала, и в конце концов перед перспективой совместного удара мирз, союзников Москвы и астраханских стрельцов Иштерек оказался вынужденным в очередной раз объявить о своей преданности царю. Но уже в 1622 году Меж Болших Нагай случилась вновь рознь. Многочисленные родственники в этот раз не поделили власть и территорию.

Тем более, что ни царь, ни правительство не видели необходимости в единстве Больших Ногаев, поскольку появление сильной кочевой державы на южных российских рубежах могло воспрепятствовать политическим планам Москвы на Кавказе и в Дешт-и Кипчаке. Постепенно ставка на углубление распрей среди мирз становилась доминирующей.

В конце 1619 года астраханские воеводы донесли, что Большие Ногаи опять разделились на две «половины», Яштерекову и Каракелмаметеву, которые соответственно обозначались также как Тинмаметева и Урмаметева. Оказавшись без формальных предводителей, мирзы решили военной силой, без съездов, отнять друг у друга и перераспределить пастбища, обе группировки располагались в то время на Ногайской стороне Волги.

В степях началась череда взаимных набегов, убийств и разорений. В то время как русское правительство и местные власти на Волге злорадно наблюдали за массовым истреблением и стремились раздувать ненависть мирз друг к другу. Для разжигания распри к кековату и тайбуге посылались стрелецкие отряды якобы в помощь против их врагов. Однако стрельцы никогда не вмешивались в эти бои, получив приказ лишь демонстрировать видимость военного присутствия.

В Москве полностью разделяли такую тактику воевод, предписывая им и впредь стравливать «половины» с перспективой приведения их «под высокую руку» Михаила Федоровича. Кроме того, предписывалось внушать мирзам не избирать без царского повеления бия и нурадина.

Во второй половине XVI века наблюдалось постоянное продвижение так называемых заволжских Ногаев на запад, что неизбежно приводило к еще более тесному их соприкосновению с народами Северного Кавказа. В степном Предкавказье появлялось все больше кочевых улусов, и эта зона постепенно стала рассматриваться как часть Большой Ногайской Орды. После наплыва номадов из-за Волги в 1630 годах Закубанье и левобережье Кубани тоже превратились в ногайские пастбища.

Кроме того, в Центральном Предкавказье и на Северо-Западном Кавказе во второй половине XVI первой трети XVII веков существовала Малая Ногайская Орда, или Казыев улус, куда на протяжении длительного времени стекались все не довольные правлением в Большой Ногайской орде. При этом, ногаи же Крымского ханства, проживавшие к западу от обеих Орд, ни принимали никакого участия в складывании Казыева улуса.

Последовавшие за этим отделение Малых Ногаев от Больших связывают с процессом междоусобной ногайской смутой 1550 годов или с событиями, ей предшествовавшими. А это было связано прежде всего с из-за несогласия буйного меньшинства с "вокняжением” бия Юсуфа в 1549 году, а так же с дестабилизацией экономической ситуации и международных отношений в Дешт-и Кипчаке, после падения Казанского и Астраханского ханств во второй половине XVI века.

Таким образом, к весне 1552 года Гази уже находился на правобережье, служил центром притяжения для эмигрантов из Ногайской Орды. На тот период указывает и заготовка ответа на возможный вопрос османов о ногаях в наказе послу в Стамбул Г.А.Нащокину в марте 1592 года. Большие и Малые Ногаи относились друг к другу, как правило, враждебно. В первые десятилетия после разделения примирение между последними казалось невозможным.

На Руси об основателе Малой Орды узнали тремя годами раньше. В мае 1552 года Нурадин Исмаил сообщил Ивану IV, что "из Астрахани люди выехали да пристали к Казы мирзе, и учинилось их четыреста человек”. Исмаил предлагал царю ловить их выше Переволоки, а сам будет делать то же ниже по Волге . В русских документах XVI века Малая Орда обозначалась как "Казыев улус”, в XVII веке его сменили "Малые Ногаи”, а затем "Малый Ногай”.

Первое время ногаи обретались, вероятно, на степных пастбищах, следя за развитием событий разгорающейся смуты в Ногайской Орде. Гази в то время был чрезвычайно легок на подъем и использовал любую возможность, чтобы вторгнуться в Заволжье и сцепиться с Исмаилом, или поучаствовать в крымско-ногайских военных интригах вокруг обреченной Астрахани, убив её бывшего хана Ямгурч. Но рост числа жителей и военного могущества нового Юрта вызвали изменение статуса его лидера.

С подачи Девлет-Гирея Гази-Юсуф обзавелся бийским рангом. Хотя новое качество глава Казыева улуса приобрел в результате провозглашения его мирзами-соратниками. Может быть, прибытие туда Ака б. Юсуфа и стало той последней каплей, которая привела улусную аристократию к мысли, что новое ногайское владение достаточно многолюдно и сильно, чтобы заиметь собственного бия.

Основные кочевья Малых Ногаев располагались в центральном регионе степного Предкавказья, причем с течением времени они отодвигались все дальше к западу. Малочисленность населения и необходимость держаться вместе в окружении враждебных соседей вынуждала их селиться более-менее компактно и не распространять маршруты сезонных передвижений на очень большие расстояния. Поэтому необоснованными выглядят суждения о проживании Малой Орды одновременно по всей Южной Украине, в Подонье, Приазовье, Причерноморье, ее летовках на землях будущей Саратовской губернии.

Очутившись "на поле меж Черкас и Азова”, выходцы из-за Волги поневоле оказались субъектами сложных международных отношений. Гази и его окружению пришлось налаживать сложные отношения с Крымом, Турцией, Россией и кавказскими княжествами. В западном Дешт-и Кипчаке второй половины XVI веке безраздельным гегемоном стало Крымское ханство, и одной из главных задач Гази должно было стать установление контактов с Гиреями.

Но первое время, до конца 1550 годов, он, очевидно, не испытывал пиетета перед бахчисарайскими династами. Наверняка сказывалась традиционная неприязнь ногаев к крымцам. Еще в 1555 г. Гази поднял свои отряды против астраханского хана, поддерживаемого Девлет-Гиреем. Однако уже в начале 1560-х годов пошли вести, будто "с крымским царем Казы мирза содиначился”, "Казы мирза с крымским царем заодин”.

Отношения с Московским царством развивались в основном в сторону охлаждения. Хотя в первые годы, еще при Юсуфе, Гази обращался к Ивану IV с просьбой допустить его на жительство в его владения. Ту же просьбу он повторил в 1557 году русский Царь не возражал, но до практического воплощения этих намерений дело не дошло. Гази обосновался в Черкесии и стал злейшим врагом Исмаила, союзника Ивана Васильевича. Но в начале 1560 годов он уже пробовал вымогать из Москвы лишь жалованье.

Однако активные действия и неприязнь Гази к Большим Ногаям, а также его постоянная угроза русским землям заставляли правительство настраивать южных воевод воевать с Малыми Ногаями, но только до тех пор, пока они не изъявит твердого желания вступить в мирные отношения с Москвой. Но к концу 1560 годов Малые Ногаи превратились в злейших врагов, из за противоречий в Кабарде, и в постоянную угрозу для южного русского пограничья.

В марте 1576 года Гази вместе с проживавшим у него крымским царевичем Иман-Гиреем напал на владения Темрюка в Кабарде, одолел местных ополченцев и с большим полоном двинулся назад. Ночью темрюковцы, внезапно напав на конских сторожей, отогнали боевых лошадей, а утром обрушились на пеших и потому ослабленных ногаев. Пали в бою Гази, два его брата, несколько сыновей. Иман-Гирей попал в плен. Из разгромленного войска не уцелел ни один человек. Сын Гази Хан, узнав о катастрофе, бежал из Малой Орды в Керчь. Гибель Гази очень опечалила хана Мухаммед-Гирея.

В 1590 годах бия у Малых Ногаев, скорее всего, не было. В обстановке внешних ударов и внутренних раздоров Орду охватил хаос. Азов, резиденция турецкого наместника и обиталище Хана б. Гази, стал казаться улусникам более надежным местом жительства, нежели открытые для вражеских вторжений степи. Между мирзами и сыном Гази стали налаживаться контакты. Все-таки как бы ни были глубоки противоречия между ними, они уже ощущали себя членами единого, этнически однородного малоногайского общества и не прочь были объединиться против общего противника.

Спасаясь от опустошительных нашествий Больших Ногаев, все больше казыевских улусов отходили к Азову и далее на запад, в крымские владения за Дон. Их набеги на Русь и Украину прекратились

Но со временем, из-за Волги то и дело переходили в Казыев улус мирзы со своими подданными. Разместившись в предкавказских степях, они вместе с местными мирзами, начинали нападения на кабардинцев, русское пограничье и кочевников, подчинявшихся бию Урусу. Урус в своем тогдашнем противостоянии с Россией до поры до времени не желал ввязываться в ссору с соплеменниками. Однако в конце 1580 годов он восстановил дружественные отношения с Москвой, и на юго-западе теперь у него были развязаны руки. А новый повод для межногайской войны нашелся быстро.

Многочисленная кавалерия Большой Орды обрушилась на их стойбища. Малые Ногаи потерпели сокрушительное поражение; бий Якшисаат даже попал в плен, но вскоре был отпущен на свободу. Вслед за этим Заволжских нагаи” во главе с новым правителем Ураз-Мухаммедом опять вторглись на Северный Кавказ. Казыев улус оказался полностью разгромлен, а Якшисаата во время этого нашествия убили .

Крымский фактор был не очень заметен в политике Малых Ногаев того времени. Собственно, крымцам было не до степных соседей, поскольку в ханстве разгорелась своя кровавая династическая распря. Первоначально новый хан Ислам-Гирей заподозрил казыевцев во враждебных намерениях; к тому же в их кочевьях укрылись его противники – Арсланай Дивеев.. Еще в начале 1586 году хан вел переговоры с бием Урусом об ударе по ним с двух сторон, а послов Якшисаата принимал у себя без должного почета, в отличие от урусовых.

Но уже к середине года стало известно о кардинальных переменах. Нуждаясь в военной поддержке, Ислам-Гирей решил помириться с восточными соседями. Между ним и Якшисаатом была заключена шерть, несмотря на то, что последний отказался выдать в Бахчисарай мятежного Арсланая. Глава Малой Орды тоже рассудил, что при угрозе из-за Волги будет разумным держаться поближе к Крыму.

Следующий крымский хан Гази-Гирей решил настоять на возвращении дивеевых улусов в свое государство. Малые Ногаи просили обождать, пока не уменьшится угроза со стороны заволжских степняков. Хана такой ответ не удовлетворил. Он собрал всю свою армию и переправился на восточный берег Дона. Перепуганные мирзы тут же смирились и выполнили все требования.

Довольный Гази-Гирей разрешил им кочевать на прежних местах, взяв на себя, таким образом, функцию распределения пастбищ, роль старшего государя. Свое войско он стал исчислять теперь "болши ста тысечь” с учетом казыевских улусов, считая их своими подданными. До конца царствования Гази-Гирея Малые Ногаи сохраняли лояльность к нему и участвовали в крымских походах на запад и север, громя земли Речи Посполитой, Литовского княжества и Русского государства..

Но решающий перелом в крымско-казыевских отношениях при хане Ислам-Гирее II был вызван вмешательством Порты. В 1584 году султан принял посольство от Якшисаата, которое объявило о желании бия стать подданным падишаха, и направил обратно приказ поддержать Ислам-Гирея и помогать ему, на, что он получил согласие падишаха.

В Стамбуле сочли возможным считать Малую Ногайскую Орду вассальным владением османов, и русскому послу в 1586 году турки объявили об этом. С этого времени усилия московской дипломатии были направлены не на поддержку Малой Орды, а напротив, на ее раскол, ослабление, снижение военного потенциала.

Во второй половине XVI века наблюдалось постоянное продвижение Больших Ногаев на запад, что неизбежно приводило к еще более тесному их соприкосновению с народами Северного Кавказа. В степном Предкавказье появлялось все больше кочевых улусов, и эта зона постепенно стала рассматриваться как часть Большой Ногайской Орды. После наплыва номадов из-за Волги в 1630 годах Закубанье и левобережье Кубани тоже превратились в ногайские пастбища. Кроме того, в Центральном Предкавказье и на Северо-Западном Кавказе во второй половине XVI, первой трети XVII веков существовала Малая Ногайская Орда. Четыре года Девлет-Гирей и Тин-Ахмед обсуждают антирусский союз и торгуются из-за будущей добычи и рабов.

Армия ногайских татар была великолепна. Сформированная по золотоордынскому образцу, татарское войско представляла собой конное ополчение ногайских мужчин с 14 лет. Это грозная степная конница, возмужавшая в жестокой братоубийственной войне ногайских кланов. Где победители косили стойбища проигравших под корень. Где поражение равнялось смерти. В битвах с казахами и с русскими, ногайцы доработали тактику и обзавелись огнестрельным оружием. С детства ногайских мужчин учили войне и охоте, культ конного воина ковался в многочисленных экзаменах и состязаниях молодых ногайцев.

Татары Малых Ногаев стали лучшей гвардией Крымского ханства, а сама Малая Ногайская Орда крымским бастионом на Востоке. Где бий Малой Ногайской орды и его мурзы-командиры решительны и воинственны, являясь надежные союзники Крыма в международной политике. Они, начиная с конца XVI века, беспрестанно терзают окраины России опустошительными набегами, уводя в полон миллионы русских людей.

Среди всех малых ногайских татар быстро поднялся Дивей-мурза. Талантливый и отважный командир, наследник самого Едигей-хана, Дивей-мурза держал центральный Мангытский Юрт Ногайской Орды. Но также бежал после победы бия Исмаила. У крымского хана Дивей-мурза возглавил всю ногайскую часть крымской армии и стал лучшим командующим Крыма. А в беспрестанных набегах на московские земли стал первым врагом Ивана Грозного среди татар.

Но одним из решающих факторов утраты ногаями своих исконных территории и стратегического значения явилась экспансия калмыков. С начала XVII века наблюдается постепенное продвижение ойратских племен в сторону Волги. Произошло неизбежное соприкосновение их с ногаями. Воинственные ойраты, испокон веков ненавидящие кыпчаков, стремившиеся расширить свои кочевья, видели в них прежде всего объект агрессии.

Являясь последними наследниками Великой монгольской империи, подданные Хо-Урлюка стали постепенно занимать ногайские степи в поисках новых пастбищ, Земли Больших Ногаев в то время начинались западнее Эмбы. Калмыцкие Тайши тогда имели сложные проблемы в отношениях с восточными монголами и казахами. Однако усиливавшийся напор со стороны враждебных соседей заставлял искать наиболее слабого противника, чтобы занять его земли.

Южное и восточное направления исключались из-за казахов и халха-монголов; на севере, в Сибири, уже стояли русские крепости с небольшими, но сильными гарнизонами. Оставалось идти на запад. Пустынность громадной территории и слабость ее защитников вдохновили Хо-Урлюка на планомерную агрессию.

В XVII веке исполнителем коварных заказов Москвы против татар Ногайской Орды и Крыма стала Калмыцкая Орда. За исполнение своих нападений она получала от московского правительства оружие: пушки, порох, свинец, ружья и разные льготные поощрения.

Появление Калмыцкой Орды на юге Восточной Европы в 1630 году еще более усугубляло положение татар. Часть татар Ногайской Орды уже подчинялась казахскому хану, часть стала рабами калмыков. Москва на первых порах получила прекрасного союзника в своей многовековой борьбе с татарской угрозой. Чьи беспрерывные нашествия вымотали Русское государство, пожирая её государственный бюджет и людское население. Калмыки оказались для татарвы бичом божьим за все их прегрешения, кровожадность и злобу.

Но ногайские мирзы вовсе не собирались безропотно бросать родину, ядро Мангытского юрта. Они пытались наладить антикалмыцкий союз и с Бухарой и с Москвой, но без заметного результата. Если астраханские воеводы и выделяли стрельцов, то те, как указывалось выше, служили скорее для разжигания внутриногайских распрей.

Ногайские мирзы в начале XVII века стали заниматься восстановлением своей независимости. Они вновь стали сближаться с Крымским ханством. Однако татары Ногайской Орды быстро разочаровались в своих новых союзниках. Крым не смог им предоставить кочевий для ведения традиционного хозяйства. Они должны были вернуться к донским степям. Здесь уже хозяйничали подданные Москвы - донские казаки, которые освоили этот край с середины XVI века. Начались постоянные стычки ногайских татар с казаками. Московский царь послал грамоту с угрозой татарам в защиту донских казаков. Татары вынуждены были идти кочевать под Астрахань по требованию и присмотром Москвы.

В 1634 году калмыки при негласной поддержки Москвы, еще раз нанесли сильный удар по Ногайской Орде. Татары Большой Орды были вынуждены перебраться на правый берег Волги и там, преодолевая сопротивление донских казаков, пробились через Дон и объединились с Крымским ханством, усеяв при этом степь телами погибших.. После этого случая Москва натравила на Малую Ногайскую Орду донских казаков с целью уничтожения татар до конца. Положение татар Малой Ногайской Орды на левой стороне Дона стало невыносимым. Однако осенью 1635 года часть из них сумела переправиться на крымскую сторону. Между тем на востоке калмыки целиком заняли левобережье Волги, вытеснив оттуда всех татар Большой Ногайской Орды. Это был конец Большой Ногайской Орды.

Но калмыки пытались подчинить своей власти и Малую Ногайскую Орду, но в 1644 году потерпели сильное поражение. Почуяв ослабление калмыцкой власти, многие улусы Большой Ногайской Орды перекочевали из-под Астрахани на Терек. Возникла возможность объединения двух Орд. Этого нхотело допустить московское правительство и требовало возвращения из-под Терека. Выполняя этот наказ, часть улусов возвратилась под Астрахань, под контроль русских.

К началу XVII века ногайцы представляли собой несколько территориально-племенных объединений, или орд: Буджакская орда , Едисанская орда , Джамбуйлуцкая орда , Едичкульская орда , Перекопская орда  и Кубанская орда . Несмотря на то, что Буджак и Едисан, а также устье Дона формально входили в состав Османской империи, а остальные орды – в состав Крымского ханства, зависимость эта была достаточно условной, и на самом деле ногайцы жили так, как сами считали нужным. Частыми были и бунты против крымского правительства, и междоусобные распри между различными племенами. По сути, в степях не было никакой реальной власти – ни турецкой, ни польской, ни российской, ни даже крымской, а действовало только право того, у кого конь быстрее и стрела точнее.

Улусы татар Большой и Малой Ногайских Орд после разрушения их административных систем и единоначалия были разбросаны на Северном Кавказе от Терека до Кубани. Они подчинялись то русским воеводам, то кабардинским князьям, то крымским ханам. Но во второй половине XVII века положение татар Большой Ногайской Орды только ухудшилось. Они становились данниками то калмыков, то крымцев.

В Крымском ханстве ногайские улусы проживали на Кубани, в Буджакской области и частично в степном Крыму. Буджакские татары подстрекались извне выйти из подчинения Крыму. Они часто поднимали восстания против Крымского ханства и  откочевали под власть кабардинцев.

Сравнительно многочисленная их группа осела на берегах реки Кубань. Это была буферная зона между владениями Турции, Крыма, Кабарды и России. Татары, проживающие на Кубани с 1730-х годов, как административно-политическая единица подчинялись Кубанской Орде. Последняя по разным причинам была зависима от Крымского ханства, однако не признавала себя в подчинении России, люто ненавидя русских.

Если в XVI-XVII веках Россия в Великой степной войне "играла от обороны", лишь изредка предпринимая в отношении своих противников наступательные действия, то XVIII век стал веком коренного перелома в затянувшемся противостоянии. Измотанные в предшествовавшие века противостоянием с Россией Османская империя и Крымское ханство не могли теперь оказать ей достойного сопротивления и внутренне были готовы расстаться со своими причерноморскими владениями, но внешне готовы были стоять за них до конца.

Однако сил регулярной армии для блокады Азова и охраны тыла оказалось недостаточно и тогда русские в который раз обратился за помощью к калмыкам хана Дондук-Омбо, а так как тот прежде конфликтовал с Россией, то выделили ему "в помощь" 3 тысячный отряд донских казаков Ивана Краснощекова.

Уже в начале апреля 1736 года 40-тысячное калмыцкое войско выступило в поход, а 12 апреля переправилось через Маныч. Первое крупное сражение калмыцкого войска с ногайцами произошло в конце апреля между реками Кубанью и Орпом, где 20-тысячное калмыцкое войско во главе с Галдан-Нормой нанесло поражение татарам. В дальнейшем калмыцкое войско расположилось на реке Егорлык, в ожидании донских казаков Краснощекова и кабардинцев.

Весть о разгроме ногайцев удержала крымских татар от нашествия на Кабарду. Между тем ногайцы, узнав о приближении калмыцких войск к их кочевьям, в вершинах реки Инджик создали укрепленный лагерь. Дундук-омбо двинул свои войска к укреплению татар и взял его в осаду. 20 мая к калмыцким войскам прибыли донские казаки и полуторатысячный кабардинский отряд во главе с Мамбетом Кургокиным.

24 мая 1736 года четыре ногайских предводителя из Инджикского лагеря принесли присягу на верность России в ставке Дондук-Омбо. В результате в подданство России перешло 10 тысяч ногайских кибиток и было скомплектовано из них 10-тысячное войско для участия в покорении остатков Ногайского ханства.

Во время второго совместного похода калмыков и казаков первое крупное сражение произошло 20 ноября 1737 с 20 тысячным ногайским войском в междуречье Кубани и Лабы. Разделившись на несколько отрядов, калмыки и казаки с разных сторон напали на главные силы татар и добились успеха. Затем Дондук-Омбо продолжил поход по Кубани до Азовского моря. К середине декабря осадил город Копыл, главную ставку татарского сераскира Бахти-Гирея. Город был обнесен каменной стеной и сильно укреплен. Калмыцко-казачьи войска овладели Копылом сходу. Ещё 10 тысяч кубанских ногайцев приняли подданство России.

Опустошительный набег крымских татар на Дон вынудил Ласси снять с Донской армии калмыцкую конницу и 3 тысячи казаков и направить на Кубань. Калмыцкое войско выступило в поход 29 октября 1737 года и направилось к реке Егорлык, к урочищу Эгес Тюбю, а донские казаки, калмыки и татары, проживавшие на Дону, выступили 1 ноября и сосредоточились в крепости Святой Анны. Основные силы калмыков совместно с остальной частью казаков, напали на татарские селения под городом Темрюком, разбили их и захватили около тысячи кибиток. Вслед за этим пал Темрюк.

Задача калмыцкого войска в кампании 1738 года заключалась в изолировании остатков неприсоединившихся ногайцев от главного театра войны посредством похода на Кубань, а также в непосредственном участии в военных действиях против турок и татар на Днестре и в Крыму. По указу Петербурга калмыки Дондук-омбо начали новый поход на Кубань в первой половине апреля.

20 апреля калмыцкое войско переправилось через Кубань, навязало ногайцам ряд сражений, ликвидировало их военные силы, захватило 7 тысяч пленных и 10 тысяч голов скота,в результате чего  стала фактическая ликвидация Ногайского ханства и превращение в пусть и ненадежного, но вассала России.

Другая группа ногайских татар обитавших на Дунае и Нижнем Днепре, хотя и подчинялись власти Турции, но стремились также к самостоятельности, что отразилось во время их восстания в 1758 - 1759 годах. Проблема независимости ногайских татар была неотделима от судьбы Крымского ханства, оказывая огромное влияние нвсю историю развития кочевого государсва..

С начала XVIII века по 70-е годы XIX века происходит практически безостановочная российская экспансия, использующая энергию русского этноса в рамках созданной Петром I Российской империи. Россия вела против Турции и иеё союзников постоянные войны, намереваясь не только пробиться к Черному морю, но и стереть Османскую империю и ее вассалов с лица земли.Эта безудержная экспансия продолжалась около 180 лет, превратив Россию в огромное евразийское государство.

Вопрос о судьбе ногайских татар для России представлялся одной из основных мер для ослабления Турции. Россия всячески пыталась мобилизовать ногайских татар для укрепления своих позиций на Кавказе и на Дунае. В 1771 году представители Буджакской и Едисанской Орд послали свою делегацию для представления декларации о своей независимости от Турции в связи с победами России.

Между православным Молдавским княжеством и буджакскими ногаями-мусульманами происходило большое количество пограничных конфликтов, несмотря на то, что и те и другие были вассалами Османской империи, которой, по возможности, необходимо было соблюдать интересы обеих сторон. Вплоть до ликвидации Крымского ханства, Буджакская Орда находилась в двойном подчинении,  у крымского хана и у турецкого Очаковского эйялета.

Осенью 1758 года Буджакская Орда совершила разорительный набег на Молдавское княжество. В тот же год буджакские ногаи выступили в поход и на соседнюю Едисанскую Орду. В это время общее число ногаев в Буджаке достигало 50 000 человек, и уже сказывался недостаток пастбищных земель для кочевого скотоводства, в условиях сокращающихся границ Дикого поля, роста поселений колонистов.

Императрица Екатерина II подписала грамоту, утверждающую протекторат России над буджакскими и едисанскими татарами. По Кючук-Кайнарджийскому мирному договору, подписанному между Россией и Турцией 10 июля 1774 года, все татарские народы, крымские, буджакские, кубанские, едисанцы, джембойлуки и едишкульские, были признаны вольными и независимыми от какой бы то ни было власти, кроме власти их собственного хана чингисского поколения, избранного и возведенного на престол всем татарским обществом.

В ходе русско-турецкой войны, Буджакская Орда в основном приняла сторону Османской империи, хотя  буджакские ногаи частью откочевали за Дунай, частью к Очакову, но после окончания войны турки вернули их обратно в Буджак, вместе с частью Едисанской Орды. Большинство буджакских ногаев, под давлением российских войск, бежали из Буджака в 1807 году, вслед за отступающими всё дальше на юг границами Османской империи, и переселились за Дунай.

В ноябре 1776 года закубанцы устроили даже нападение на резиденцию ненавистного всеми татарами Шагин-Гирея. Турция в это время, отстранив от власти Сахиб-Гирея, назначила на его место Давлет-Гирея, и последний, в мае 1775 года прибыв в Крым, объявил себя ханом. Однако это положение не устраивало политиков Российской империи. Но Посредством российского военного вмешательства 28 марта ханом Крыма был провозглашен Шагин-Гирей. Новый хан был непопулярным в Крыму, к тому же он усилил бремя налогов, не придерживался обычаев предков и их образа жизни.

В начале сентября, против Шагин-Гирея началось восстание, в котором ногаи приняли активное участие,которое быстро принимало угрожающие размеры. Восставшим стала помогать Турция. Численность восставших превышала 30 тысяч человек. Командовал подавлением восстания А.В. Суворов. Убитых при подавлении восстания насчитывалось около 12 тысяч человек. После подавления восстания в 1777 - 1778 года более более 34 тысяч ногайские татары эмигрировало в Турцию , а также после Крымской войны 1853—1856 годов.

Турция планировала в 1778 году высадить десант в Крыму для поддержки местного восстания с целью свержения Шахин-Гирея. Десант намечали высадить в Ахтиарской бухте. Однако А. В. Суворов организовал оборону побережья. И османский флот, который подошёл к крымским берегам, не решился на высадку войск.

В 1779 году, из-за стабилизации ситуации на полуострове, часть войск вывели. А. В. Суворов был назначен командиром Малороссийской дивизии, затем переведён в Новороссийскую губернию, начальником пограничных сил.Однако в 1782 году в Крыму и на Кубани началось восстание крымских и ногайских татар. Ногайские орды в это время были вассалами Крымского ханства. Они периодически бунтовали против политики Шагин-Гирея и России. Персидский поход был отложен, а Суворова снова направили на Кубань.

Летом 1783 года Суворов пытался убедить ногайскую знать присягнуть Петербургу. Одновременно велась подготовка переселения ногайцев за Урал, под Тамбов и Саратов. Он организовал принятие присяги верности России в июне-июле 1783 года. Но вскоре в правительственных кругах России назрел план депортации ногайских татар в заволжские степи и Приуралье. Переселению должны были быть подвергнуты и многие кавказские народы.

Но начинать это намеревались с ногайских татар. Эта идея была выдвинута ГА. Потемкиным. Получив ордер Потемкина от 10 и 21 июня 1783 года, А.В. Суворов составил маршрут кочевий и карту их расселения на новом месте. Депортация должна была начаться в первой половине августа. Часть ногайских мурз приняла присягу, началось переселение. Другие подняли восстание. В августе восстание было подавлено, непримиримые бежали за Кубань.

Однако агрессивно настроенный народ, подстрекаемый турецкими эмиссарами не был согласен с депортацией и восстал, неожиданно атаковав русские войска в местах их дислокации. Но Кубанский корпус отразив нападение, под началом Суворова  скрытно форсировал Кубань и в урочище Керменчик на реке Лаба полностью разгромил мятежных ногаев. По некоторым данным, было убито несколько тысяч кочевников с их вождями. Такие избиения татар произведены были и в других местах. Важнейшим результатом восстания стала полная утрата независимости наиболее агрессивной и русофобской Малой Ногайской Орды.

После этого большинство мурз склонились перед Суворовым, признали присоединение Крыма и Кубани к России. В конце 1783 года русский генерал завершил разгром оставшихся повстанцев. Русское правительство решило не переселять ногайцев за Урал. Часть кочевников переселили к Каспию, часть в Приазовье. Ещё одна часть ногаев, не подчинившихся русским властям, бежала в предгорья Северного Кавказа.

Вследствие окончательного разгрома Ногайской орды Русской империи , Кубанский край в 1792 году от Кавказской линии до Азовского моря опустел и был умиротворён. Таким образом был изгнан народ Ногайской Орды на свою историческую родину за Волгу, с земли, предки которых проживали здесь много веков, захватив её у других народов.

Русским надо было закрепить за собой Северное Причерноморье, когдато заселённое буйными татарами. При этом дать врагу хороший урок, чтобы надолго запомнили. И вот спустя сотни лет на татар обрушилось возмездие за разрушенные русские города и истреблённые татарвой сотни тысяч людей. За угнанных ими навечно в полон, на проклятую чужбину, миллионов невинных русских .