В эпоху превращения захолустного по европейским меркам царства Московия в крупнейшую европейскую державу русское самодержавие не обладало ни навыками, ни механизмами для тотальной мобилизации русского населения и центральных областей страны к достижению каких бы то ни было крупных внешнеполитических задач. Полное отсутствие в русской правящей среде, привычки и механизмов к всеобщей мобилизации собственного народа вскоре убедительно доказала многолетняя, в финале проигранная Ливонская война и последующее лихолетье Смутного времени. Между тем, территориальное расширение Московской Руси, начиная с ХVI века, происходило высокими темпами.
Только между серединой ХVI века и концом ХVII века Московская Русь, в течение 150 лет подряд, в среднем ежегодно приобретала земли, равные по площади современной Голландии. К началу ХVI века Московское государство равнялось по площади всей остальной Европе, а присоединенная атаманом Ермаком Западная Сибирь по масштабу вдвое превышала площадь Европы. К середине ХVII века Московия, по сути без особых финансовых и материальных вложений, стала самым большим государством в мире. Это было колоссальное по протяженности, никогда, после Чингисхана и Тимура, более не повторявшееся в мире территориальное приращение?
1644 год стал рубежным в истории великой Китайской империи: господствовавшая около 300 лет ненавистная для китайцев, Минская династия рухнула. Последний император Минской династии Чун Чжэнь покончил с собой. Силой и хитростью китайский престол захватили маньчжуры, основавшие династию Цин.
В это исторический период, империя маньчжуров Цин была на пике своего могущества и в зените славы. Воинственные маньчжуры, совсем недавно и окончательно покорили Китай, и дух завоевания у них не иссяк.
И теперь, китайцы, этот могущественный во всех отношениях народ, управлялся хотя своим законом, изданным философами, но фактически правителями Китая являвшимися различные инородцы, большей частью чисто монгольского племени, малочисленного, необразованного по-китайски, не понимающего значения труда, промышленности и торговли, даже совершенно незнакомого с письменами. Одни правители Китая из инородцев, после того как вполне окитаивались и усваивали китайскую цивилизацию, изгонялись из Китая другими инородцами, также необразованными.
В 1679 году цинский император Канси, умный политик и умелый администратор, мягко отстранил от власти своего родственника, князя Сонготу, и взял управление Китаем полностью в свои руки. Он вёл себя как хозяин «драконового трона» отнюдь не лучезарно, а всё более напористо и жёстко. Внешняя политика Цинского двора в XVII —XVIII веках приобрела формы активного и агрессивного характера, особенно после завоевания юго-западных территорий Китая и подчинения Тайваня.
А успехи колонизации русскими поселенцами бассейна Амура и неуклонное приближение границ Российского государства к территории маньчжурского домена представляло реальную угрозу Цинам. Канси был волевым, решительным и последовательным сторонником изгнания русских людей с берегов Амура. Появление русских на Амуре он расценили как угрозу своим интересам, хотя Приамурье никогда не входило в состав Китайской империи. В первой половине XVII века, когда русские землепроходцы искали пути в бассейн Амура, маньчжурское влияние здесь уже было весьма значительно. Целью их походов в Приамурье был не захват территории,а поборы и угон пленных, которых маньчжуры использовали в качестве государственных рабов.
Проникновение русских в Приамурье, объясачивание местного населения лишали маньчжуров источников живой силы и ценной пушнины. К тому же русская политика в крае была успешной и привлекала к Российскому государству все большее число представителей местного населения.
В Приамурье с 1660-х гг. китайцы продолжили политику выжженной земли» путем увода коренного населения во внутренние провинции Китая. Маньчжуры, презирающие соседние племена варваров, не соблюдали никаких моральных и правовых ограничений в ведении военных действий. Их опустошительные и кровавые набеги происходили без объявления войны и носили грабительский характер.
Напротив, русским постепенно удалось включить Приамурье в состав своего государства и привести в подданство местные народы. Успех русских в Приамурье объяснялись, в частности, политикой в отношении местных народов, представлением им широкой автономии, пресечением злоупотреблений должностных лиц и казаков в их отношении.
Все это ставило маньчжуров перед лицом серьезной угрозы в этом обширном крае и могло повлиять на положение цинской династии во всем Китае.
Во избежание надвигающийся с Севера военной-политической катастрофы, император Канси начал готовиться к большой войне против русских и, имея определенный опыт взаимодействия с ними, не надеялся на легкую победу. Важным компонентом этой подготовки была дипломатическая предпосылка агрессии. По крайней мере, цинское правительство создало целую серию исторических документов, согласно которым земли Приамурья, более 40 лет принадлежавшие России, объявлялись «захваченными, воровским образом занятые». Формировалось общественное мнение об отторжении этих земель Россией от Цинской империи.
Приамурье в прошлом заселяли народы, родственные корейцам и были чуждые китайским и манчжуро-монгольским племенам. Местные племена до прихода русских не были подвластны ни Цинской империи, ни каким-либо другим государствам. В тех областях Приамурья и Приморья, куда пришли русские поселенцы и власти, не было маньчжурских или китайских властей, не было ни китайского, ни даже маньчжурского населения. Не существовало также постоянных экономических связей местного населения с Китаем. Для присутствия Московского царства на Амуре наступали непростые времена.
К началу второй половины XVII века создаются необходимые политические и экономические предпосылки для установления официальных и регулярных взаимоотношений между Москвой и Пекином. Главную роль в этом играли рост могущества, а также расширение пределов Русского государства в Восточной Сибири и присоединение к собственно Китаю значительных территорий в Маньчжурии, бывших родовыми владениями новой Цинской династии, подчинившей Китай.
Однако Россия, понимая свою слабость на Дальнем Востоке, старалась разрешать проблемы взаимоотношений с Китаем посредством торговых и дипломатических посольств. К середине XVII века в русском правительстве пришли к выводу о необходимости установления дипломатических отношений между Россией и Китаем. Несмотря на то, что в Москве и не представляли даже на каком расстоянии от Приамурья расположен Китайская империя.
Россия не раз пыталась установить добрососедские отношения с Китаем. Но ни миссия Ф. Байкова в 1654-1658 годах, ни миссия И. Перфильева и С. Аблина в 1658-1662 годах не увенчались успехом. Дипломатическая миссия Байкова предполагала установление дипломатических и торговых отношений с Китаем и попутное изучение обстановки в стране. Байкова встретили в Китае недружелюбно из-за недавнего столкновения русских купцов с маньчжурами на Амуре в сентябре 1656 году. Ему было предложено покинуть Пекин. Прошло около пятнадцати лет, прежде чем начались новые переговоры.
Чуть больше везения пришлось на долю следующего посольства И. Перфильева и С. Аблина. К императорскому двору их не допустили, но торговля в Китае была разрешена. После этого постепенно стала выстраиваться система взаимоотношений с цинским правительством на региональном уровне через установление контактов с нерчинским воеводой.
В начале 1675 года в Китай двинулось торжественное посольство во главе с Николаем Гаврииловичем Спафарием. Несмотря на то, что Спафарию удалось три раза быть на приеме богдыхана, интересующие Москву вопросы не были разрешены. Русский посол и маньчжурские правители не смогли между собой договориться.
Новый император Канси с 1662 года предлагал установить мир в пограничных областях, чтобы “жить в миру и радосте”. Мирная направленность внешней политики Канси оставалась на словах, к русским летели пока молнии дипломатической лжи. Он посылал в приказ внешних дел письма, смысл которых сводился к следующему, «русские неоднократно грабили земли Амура, а также проникли в бассейн реки Зеи, построили здесь жилища и освоили местность. Мы приказывали сановнику Миньаю отвезти им указ, чтобы они вернулись обратно на свои исконные места… Русские, вторгшиеся в пределы нашего Амура, тревожат звероловов, убивают население. Мы уже посылали войска, но усмирить их не могли. Прошло несколько лет, и ныне стало известно, что русские расселились вдоль всего течения реки Буреи и реки Амгунь…» В этом указе Сюанье трижды говорит о русских грабежах. И дело представлено так, будто ранее Приамурская долина принадлежала маньчжурам. На деле шли активные приготовления к военным действиям.
Император, разрабатывая планы дальнейших действий, обратился к советникам со следующими словами: «Если вы не накажете их с помощью военной силы, то разве они поймут, что такое наказание и страх? Они и впредь будут совершать набеги». И в связи с этим он принял решение о походе и искоренении их.
Для начала Канси заслал под Албазин своих лазутчиков Лантаня и Пучуня с отрядом, якобы для охоты на оленей. До Албазина лазутчики добирались шестнадцать дней. Когда Лантань собрался, наконец, уезжать, русские подьячие Лоншакова преподнесли китайцу ценный подарок. Наивные люди не подозревали, что главный их «подарок» уже лежал в походном вьюке Лантаня. Китайский разведчик получил полную возможность не только осмотреть, но даже зарисовать фортификационные укрепления Албазина. Обратно лазутчики плыли до Айхуня 15 дней.
Наивность великорусских подьячих обернулась резким ускорением военных приготовлений Китая. По результатам своего «охотничьего» разведывательного рейда Лантань составил детальный план военной экспедиции против Албазина. Было отмечено, что, ветхие деревянные укрепления оценили как «крайне слабые, словно изглоданные голодным ослом». Далее было указано, что зимний путь на Албазин невозможен, густые леса забиты снегом. Летом там проливные дожди.
Основываясь на докладе разведчиков в Пекине сделали стратегически правильный вывод, что русские придают большое значение строительству деревянных городов и считают, что могут сидеть в них без опасения и без заморских пушек разрушить их невозможно. К тому же продовольственное и материальное обеспечение войск представляло собой главную проблему для маньчжурского руководства. Географическая отдаленность региона, отсутствие достоверной информации о местности, климатических и погодных условиях, путях сообщения обусловливали сложность подготовки предстоящей военной кампании. Особое внимание маньчжурское командование должно было уделять вопросам стратегической и оперативной маскировки.
Почти тогда же Канси распорядился ремонтировать старые и готовить новые речные суда. В Гирине возводились новые верфи. Так как сухопутной дороги в Северное Приамурья нет, то предстоит через Сунгари и по Амуру вверх на судах, прямо к Албазину, можно доставить войска, провиант, и тяжелые орудия. Нужно передвинуть войска из Гирина и Нингуты, числом 1500 воинов, начать строительство военных судов, послать пушки, а также инструкторов. В двух местах, у Хэйлунцзяна и Хумары, построить деревянные города, которые будут противостоять русским. И в известный момент начать действовать». Для похода против русских укреплений на Амуре в 1682 году было выделено около 3 тысяч солдат, а затем еще 1,5 тысячи человек для постройки судов на реке Сунгари и укрепленных китайских пунктов на самом Амуре.
Под прикрытием разговоров с русскими о мире, шла активная подготовка к войне. Запасался хлеб, строились суда, набирались бурлаки и матросы, версталась в службу монгольская охрана провиантского каравана. Шел отбор коней в императорских табунах. Разведчики составляли карты по берегам Сунгари и опробовали маршрут. Несмотря на скверное знание местности, маньчжурский авангард все же занял плацдарм на правобережье. К 1683 году маньчжуры впервые предприняли попытку закрепиться в Приамурье.
На правом берегу Амура против устья Зеи была построена маньчжурами крепость Айхунь. Вслед за тем сооружены укрепленные городки Эсули и Хумара. Цинские войска запасали продовольствие, готовясь к длительной осаде русской крепости. В район будущего столкновения Цины начали стягивать пушки, отлитые в Китае католическими миссионерами.
Как база для нападения на Албазин была заложена крепость Айхунь, центр ново созданного Хайлунцзянского наместничества. «Шенцзин тунчжи» так описывает Айхунскую крепость: «от границы до этого места более 1 тысячи ли*». Шестью годами раньше был заложен город Гирин. Однако дела по подготовке похода не устраивали императора и Канси пришлось сменить двух главнокомандующих войском в Приамурье. Подробности тех дней, действия и распоряжения Канси, нашли отражение в имперских документах.
На Амуре и Сунгари в это время усиливались слухи о готовящемся, большом маньчжурском нашествии на русское Приамурье. Это заставило албазинцев еще раз просить помощи у нерчинского воеводы. Но и сам Нерчинск не мог похвастаться вооружением. Воевода Воейков доносил в Москву, что на складах ружья все перержавели, а иные попорчены. Вместо помощи военной силой, оружием и боеприпасами из Москвы пришло известие, что Албазину пожалован герб, а все новые Амурские земли отныне входят во вновь созданное Албазинское воеводство.
К сожалению внимание русского правительства в этот период было поглощено тяжёлой борьбой за Левобережную Украину в войне с Турецкой империей и Крымским ханством, а также антифеодальным народным движением в стране. В этих сложных условиях русское правительство несмотря на предупреждение от русского посланника Спафария, ограничилось тем, что дало нерченским властям довольно неопределённое указание строить остроги там, где « с Китайским государством и иными немирными землями и впредь ссоры не чаять».
Военные действия императора Канси, о которых ясачные тунгусы предупреждали московитов еще зимой 1682 года, разумеется, застали царское правительство врасплох. Извечный тренд русской внешней политики на Востоке, игнорирование «неудобных» фактов, заискивающие дружелюбные жесты и говорильня о мире сложился не вчера, уже Московская Русь ярко обозначила этот печальный тренд.
Однако, реальность маньчжурской угрозы заставила всё таки царское правительство провести ряд мероприятий для укрепления обороны Приамурья и отражения попыток маньчжуров вторгнуться в русские владения. С началом военных действий началась штурмовщина, что не сделали за годы и десятилетия, пытались сделать за один-два месяца. Горнозаводчика Лоншакова немедленно сместили, стало не до серебра. В 1682 году в Нерчинск был назначен воеводой способный военачальник И. Е. Власов. Тогда же в Приамурье было образовано Албазинское воеводство, первым воеводой в Албазине стал Алексей Толбузин, энергичный, толковый человек.
В Москве был произведен подсчет людских сил и ресурсов, которыми Россия располагала в районе возможного театра военных действий и вообще в Сибири. Поскольку за десятилетия, прошедшие с рейда Ерофея Хабарова, к осмысленной переселенческой политике так и не приступили, «воинского чина людей» пришлось собирать по всей Сибири буквально поштучно. Результаты оказались следующими: во всей Даурии насчитывалось около 2 тыс. служилых людей, 21 пушка, 485 пищалей, 143 пуда свинца.
Всего в Сибири находилось приблизительно 4-5 тыс. служилых; мобилизационные возможности за счет пашенных крестьян оценивались приблизительно в 25-30 тыс. ратников. И как всегда бывает на Руси, к началу штурма Албазина китайскими войсками эти люди, разумеется, не успели.
Поскольку соотношение сил было не в пользу русских войск, а на помощь центральных районов не приходилось рассчитывать не только из-за дальности расстояния, но и в связи с подготовкой похода против Крымского ханства, русские власти решили максимально использовать мирные средства для удержания края, предписав воеводам готовиться к обороне, но самим стараться не вызывать конфликтов.
Свои угрозы цинские власти подкрепили рядом военных демонстраций. Якуты и эвенки платившие ясак русским, сообщали о настойчивых попытках переманить их в цинское подданство. Накапливая силы в Маньчжурии Цинские войска, дислоцированные в Маньчжурии, не ограничивались только боевой подготовкой. Ими совершались военные походы на русские поселения и остроги в Приамурье.
В марте 1681 года к стенам Албазина прибыл отряд цинских войск, которые потребовали у казаков объяснения по поводу строительства на реке Зее русского острога, который мешал цинским чиновникам ездить собирать ясак. Албазинцы послали на переговоры делегацию во главе с казачьим десятником Ю. Лабой, который заявил цинским представителям, что местное население на реке Зее признало русское подданство и платит ясак России. Маньчжуры в ответ объявили район Зеи своей «исконной» землей и потребовали вывести оттуда русских людей, угрожая войной. Параллельно с подготовкой военной операции против Албазина маньчжуры проводили частные операции против русских поселений на Амуре ниже Албазина. В 1682 году китайцы выжгли Долонский и Селемджинский остроги, в 1683 году они разорили Зейский и Тугарский остроги, взяв в плен 29 русских подданных. Маньчжуры принялись разорять мелкие поселения и остроги в устье реке Зеи, в среднем Приамурье. Даже Амур выше Айгуня был перекрыт, русские суда перехватывались.
Постепенно у маньчжурского командования выработался план предстоящего военного похода против Албазина. Было принято решение начать операцию не летом, как предполагалось ранее, а зимой. Командовать операцией было поручено Сабсу и Валиху. Генералы получили строгие инструкции действовать осторожно, сообразуясь с обстановкой.
Замысел состоял в скрытном сосредоточении превосходящих маньчжурских сил и огневых средств вблизи русского острога с целью его штурма с нескольких направлений. Предполагалось провести операцию сходу, так как маньчжурское командование опасалось прихода в Албазин русского подкрепления.
Албазинские власти узнали от дауров, что цинские войска собираются совершить военный поход против русского острога по Амуру на судах и сухопутным путем по берегу великой реки. Слухи эти, хотя и были близки к истине, в тот год не подтвердились.
В 1684 году в Албазин с полком казаков прибыл первый воевода А.Л. Толбузин. Фактически Албазин превращался в основной опорный пункт обороны против китайского вторжения в Приамурье, хотя силы русских в этом регионе продолжали оставаться крайне ограниченными. По сообщению самого Толбузина, в Албазине в то время числилось всего 350 служилых и промышленных людей и вокруг города, 97 пашенных крестьян.
Завершив военные приготовления, маньчжуры направили в Албазин несколько посланий, требуя от русских покинуть острог, уйти в Якутск. Такие послания передавались, как правило, через пленных или местных жителей. Так в сентября 1683 года маньчжуры послали в Албазин двух русских пленных, с угрожающим указом Канси. Он требовал, не принимать перебежчиков, вернуть тунгуса Гантимура и весь его семисотенный клан, русские должны покинуть Албазин. Маньчжурское войско теперь и «на вечные времена» размещается по правобережью между Айхунем и Кумарой.
К лету 1684 года цинские войска были фактически готовы к активным военным действиям с русскими. Цинский двор явно переоценивал силы русских как в Приамурье в целом, так и в Албазине в частности, поэтому решено было нанести удар по самому чувствительному месту русских, по их продовольственной базе.
В июне 1684 года император Канси приказал цзянцзюню Сабсу, командовавшему маньчжурскими войсками на Амуре, подойти к Албазину и скосить все хлеба на полях русских, не дав им убрать урожай. Скошенный хлеб предполагалось либо увезти на судах, либо, если увезти невозможно, бросить в реку.
15 февраля 1685 года император Канси издал резкий указ, в котором вновь, но на этот раз в самой ультимативной форме, потребовал полного уничтожения русского влияния в Приамурье. Границы России им были определены до Якутска, то есть значительная часть Восточной Сибири, по этому документу, должна была достаться Китаю. В указе отмечалось:
«Война, недоброе дело, и прибегать к ней следует, только когда к этому вынуждают. В прошлом русские без какого-либо повода вторгались в наши земли, принимали перебежчиков. Позднее переходили границу, тревожили земли племен солонов, хэчжэ, фэйяка, цилэр, которые лишены были возможности жить спокойно. Русские захватывали местных жителей, их селения, отнимали собольи меха, совершали множество злодеяний. По этому поводу наши посланцы неоднократно передавали им указы, а также через их посланников вручали грамоты.
Однако русские не прислушивались к нам. Напротив, они углубились в земли хэчжэ и фэйяка, еще больше тревожили наши границы. Тогда в Айхунь было отправлено наше войско, чтобы воспрепятствовать их передвижению. Однако русские продолжали захватывать наши земли, не выдавали наших перебежчиков, поэтому следует их немедленно уничтожить.
В феврале того же 1685 года маньчжурские войска, дислоцированные в бассейне Амура, предприняли крупномасштабную разведывательную операцию, имевшую задачу выявить реальные силы русских в Албазине. С этой целью цинские власти приказали даурскому князьку Бэйлээру с отрядом в 30 человек направиться в районы к северу от Албазина с тем, чтобы непременно взять языка, а также со всеми подробностями ознакомиться с местностью и доложить».
Через месяц маньчжуры получили подробную информацию о русских укреплениях в Албазине и приняли от дауров семерых пленных казаков. Один из пленных по имени Гаврила сообщил маньчжурам о том, что гарнизон острога составлял 1 тысячу человек, а сами укрепления за последний год были отремонтированы и усилены. Из захваченных семи пленных вскоре один бежал, а шесть оставшихся были переправлены маньчжурами в Пекин.
В марте 1685 года маньчжурские войска появились под самым Албазином. Кавалерийский отряд численностью до ста человек занял в трех верстах от крепости мельницу, захватил в плен ее владельца, частично перебил, а частично пленил находившихся там казаков и работников и тотчас отошел. А.Л. Толбузин на следующий день выслал к мельнице казачий отряд с целью её зазвата и освобождения пленённых казаков . Однако маньчжуры, не приняв боя отступили.
К июню 1685 года цинские войска, сосредоточенные в Айгуне, были готовы к наступлению на Албазин. В общей сложности для этого военного похода маньчжуры собрали 15 тысяч солдат, 100 пушек и 50 тяжелых осадных орудий. В качестве советников в войсках выступали католические миссионеры.
12 июня 1685 года маньчжурские войска подошли к стенам Албазина. Первоначально А.Л. Толбузину показалось, что маньчжурская армия, подошедшая на 100 бусах, насчитывала свыше 10 тысяч человек при 200 пушках, из них 50, тяжелых осадных. Захваченный в плен китаец уточнил эти данные, в армии маньчжуров было 4200 человек, в том числе 1200 «работников», 30 больших и 15 малых пушек. Кроме того, берегом подошли 1000 кавалеристов. Подавляющая часть неприятельских солдат была вооружена луками и только 100 человек пищалями, захваченными в русских острогах. В это время в самом остроге находилось всего 450 казаков с тремя пушками и 300 ружьями.
Маньчжуры вновь потребовали от русского гарнизона полной капитуляции. Воевода А.Л. Толбузин ответил категорическим отказом, заявив неприятелю, что будет защищать Албазин до последней капли крови.
Когда цинская флотилия появилась вблизи Албазина., в этот момент к нему подходили плоты со спешившими укрыться за крепостными стенами 40 жителями деревень с верховий Амура. Маньчжурские корабли обстреляли плоты из пушек и захватили их, пленив крестьян. В связи с их отказом сдаться на милость врага все мужчины были перебиты, а женщины и дети уведены в неволю.
Маньчжурские войска окружили русскую крепость и замкнули кольцо осады. Два последующих дня цинские войска строили вокруг Албазина осадные сооружения, позиции для артиллерии. Напротив северной крепостной стены были установлены наиболее мощные «ломовые» пушки. На рассвете 15 июня 1685 года начался штурм Албазина, продолжавшийся до позднего вечера.
Когда маньчжурская артилерия открыла огонь, оказалось, что бревенчатые укрепления Албазина, предназначенные для защиты от стрел аборигенов, не выдерживают попаданий из тяжелых орудий. По словам очевидцев, бывали случаи, когда китайские ядра пролетали город насквозь, пробивая и северную, и южную стену, нанося тяжёлые потери гарнизону. Была подбита одна из трех русских пушек.
Ранним утром 16 июня в предутреннем тумане цинские войска неожиданно пошли на приступ одновременно со всех сторон. Неистово размахивая огромными сверкающими саблями, авангард китайской пехоты, составленный из отборных войск, с диким боевым кличем ринулся к стенам крепости. Расставленные в специальном порядке китайские аркебузиры согласованными залпами своих аркебуз поддерживали перед ними «огневой вал».
Защищавшие Албазин казаки и люди «всякого звания» не давали маньчжурам преодолеть окружавшие крепость ров и вал и забраться на полуразрушенные укрепления. Атаки ложные и явные, албазинцы отбили и даже совершили несколько ответных вылазок, нанеся противнику ощутимые потери. В результате всех этих неблагоприятных обстоятельств, китайский план одномоментного штурма был сорван, борьба за стены распалась на несколько очагов. Этим обстоятельством блестяще воспользовался воевода Толбузин, умело перебрасывая казаков и «всякого звания русских людей» от одного места прорыва к другому. Не считаясь с потерями, китайцы упорно штурмовали Албазин весь день. Только в 10 часов вечера солдаты Канси отступили в свой лагерь. Их потери были чудовищны. Генерал Лантань лишился убитыми и раненными более 400 солдат.
Стремясь сохранить своих людей от ещё больших потерь, Лантань предложил сжечь город. Так они и поступили. Уцелеть в тесных горячих стенах было бы невозможно. На следующий день он отдал приказ готовить новый штурм. Китайцы начали вырубать окрестный лес и заваливать ров стволами деревьев. Пока пушки голландского образца обстреливали Албазин, сокрушая всё ядрами, сотни воинов потащили к стенам крепости хворост. Работали беспрепятственно, так как отогнать противника от стен албазинцы не могли, так как у них подошли к концу запасы пороха, и они уже стали обороняться камнями. Вскоре маньчжуры заваливали крепостной ров хворостом, так что русские решили, что их готовятся сжечь вместе с городом.
Исчерпав все наличные возможности для обороны, и не имея возможности дождаться подкрепления из Нерченска, воевода А. Толбузин проявив себя умелым и волевым дипломатом, и сумел договориться с Лантанем о выводе гарнизона крепости и всех русских людей в сторону Нерчинска, то есть туда, где активно собиралось и было уже частью готово казацкое ополчение. Цинское командование дало на это добро, но настаивало на уходе русских в Якутск, считая, что Нерчинск также находится на маньчжурских землях.
Однако Толбузину удалось настоять на отступлении вверх по Амуру, что было для русских гораздо предпочтительнее, чем переход через горный хребет в Якутию. 26 июня 1685 года около 300 защитников Албазина без имущества и провианта покинули острог под предводительством А. Толбузина. Однако, когда они вышли из крепости, маньчжуры захватили их оружие, имущество, находившихся в остроге аманатов и, что было особенно страшно, жен и детей служилых людей и других чинов албазинцев. . После этого русских защитников Албазина маньчжуры попытались склонить к переходу в китайское подданство, описывая безвыходность их положения.
Русским было предложено перейти на службу к императору, что некоторые из них были вынуждены сделать, чтобы не быть разлученными со своими семьями, по разным источникам от 25 до 45 человек. Таким образом, уже во время первой осады Албазина китайские военачальники нарушили международные договоренности и обычаи права войны. Часть защитников Албазина,
По сообщению воеводы А. Толбузина, во время штурма было убито русских «человек со 100 и больши, и башни и острог из пушек розбили, и служилых, и торговых, и промышленных людей, и пашенных крестьян от верхних и нижних боев отбили, и во многих местах в Олбазинском остроге церковь, и колокольню, и лавки, и хлебные амбары зажгли огненными стрелами». Но несмотря на это, все защитники Албазина продолжали сопротивляться, не помышляя о сдаче врагу.
Они вынуждены были покинуть город и отправиться в Нерчинск «босые, раздетые и голодные, питаяся травою и кореньем». Тяжёлый и утомительный поход албазинцев к Нерчинску продолжался более недели. В устье реки Уруши Толбузин отпустил 120 человек из своего отряда в Якутск, надеясь, что им легче будет достигнуть русских поселений. Маньчжурские отряды долго сопровождали русских и только потом повернули обратно. К середине июля до Нерчинска добрался и сам А.Л. Толбузин, с которым пришло уцелевшее албазинское население, 324 мужчины и 312 женщин и детей.
Часть отряда А.Л. Толбузина, двинувшаяся в Якутск, добралась туда более чем через месяц. Сообщение об этих событиях дошло до Енисейска к 28 августа и было получено в Москве только 13 марта 1686 года. Одновременно в Москву был доставлен и пленный китаец Уоыцыся
В ночь на 3 июля казак Г. Фомин привез И.Е. Власову весть о падении Албазина и отступлении Толбузина. В Нерченске, полчив эти трагические сообщения, воевода Иван Власов срочно подготовил отряд под командой Анцифора Кондратьева, для похода на помощь Албазину в количестве 100 человек с 2 пушками тремя пищалями, на 11 стругах. . На помощь Албазину спешил и отряд из западно-сибирских острогов под командованием Афанасия Бейтона, однако в Забайкалье он оказался связан боями с монголами.
Уже по пути албазинцы встретили опоздавшее подкрепление, посланное к ним еще 23 июня воеводой И.Е. Власовым из Нерчинска.
В принципе этот отряд вряд ли мог бы коренным образом изменить ситуацию под Албазином. Если бы он успел к острогу вовремя, осада Албазина продолжалась бы дольше, обошлась бы большими материальными издержками для китайской стороны и привела бы к большим жертвам с обеих сторон. Однако соотношение сил и средств все равно было бы в пользу китайцев. Российские власти более ничем не могли бы помочь защитникам Албазина, а китайская сторона могла бы подтянуть сюда любое необходимое количество войск.
Обстановку в Албазине и вокруг него мог бы изменить казачий полк численностью в 600 человек под командованием А.И. Бейтона, посланный из Енисейска. Это был единственный реальный шанс для казаков. Однако даже с его приходом силы русских достигли бы всего одной тысячи человек, а превосходство китайцев в силах и средствах все равно было бы абсолютным. К сожалению, отряд Бейтона так и не дошел до Даурии. Казаки увлеклись погоней за монгольскими отрядами, укравшими у них коней, в результате Бейтон не смог организованно довести казаков до цели.
Лантань уничтожил строения Албазина и, считая свою миссию выполненной, отошел к Айхуну. Там был оставлен гарнизон в 500 человек, остальные цинские войска ушли по Сунгари на юг в Маньчжурию.
В ночь на 3 июля казак Г. Фомин привез И.Е. Власову весть о падении Албазина и отступлении Толбузина. В Нерченске, получив это трагические сообщения, воевода Иван Власов срочно подготовил отряд под командой Анцифора Кондратьева, для похода на помощь Албазину в количестве 100 человек с 2 пушками тремя пищалями, на 11 стругах. . На помощь Албазину спешил и отряд из западно-сибирских острогов под командованием Афанасия Бейтона, однако в Забайкалье он оказался связан боями с монголами.
Уже по пути албазинцы встретили опоздавшее подкрепление, посланное к ним еще 23 июня воеводой И.Е. Власовым из Нерчинска.
В принципе этот отряд вряд ли мог бы коренным образом изменить ситуацию под Албазином. Если бы он успел к острогу вовремя, осада Албазина продолжалась бы дольше, обошлась бы большими материальными издержками для китайской стороны и привела бы к большим жертвам с обеих сторон. Однако соотношение сил и средств все равно было бы в пользу китайцев. Российские власти более ничем не могли бы помочь защитникам Албазина, а китайская сторона могла бы подтянуть сюда любое необходимое количество войск.
Обстановку в Албазине и вокруг него мог бы изменить казачий полк численностью в 600 человек под командованием А.И. Бейтона, посланный из Енисейска. Это был единственный реальный шанс для казаков. Однако даже с его приходом силы русских достигли бы всего одной тысячи человек, а превосходство китайцев в силах и средствах все равно было бы абсолютным. К сожалению, отряд Бейтона так и не дошел до Даурии. Казаки увлеклись погоней за монгольскими отрядами, укравшими у них коней, в результате Бейтон не смог организованно довести казаков до цели.
Лантань уничтожил строения Албазина и, считая свою миссию выполненной, отошел к Айгуну. Там был оставлен гарнизон в 500 человек, остальные цинские войска ушли по Сунгари на юг в Маньчжурию.
В конце июня в Нерчинске собрались и бывшие албазинцы, и опоздавшее к ним подкрепление. Не желая себе «побежную славу из Албазина учинить», русские решили попытаться вернуть себе город. В середине июля из Нерчинска вниз по Амуру был послан русский разведывательный отряд. Узнав, что цинские войска покинули разрушенный Албазин и даже не сняли посевы в окрестных деревнях, воевода Толбузин при поддержке нерчинского воеводы Власова, немедленно организовал поход для восстановления главной русской крепости на Амуре. Заранее выслав вперед 200 конных казаков Бейтона.
27 августа 1685 года на пепелище Албазина прибыл на стругах сам Толбузин с войском из 514 служилых людей и 155 промысловиков и крестьян, которые до зимы отстроили заново город и несколько деревень. Таким образом, несмотря на военную победу Цинскому Китаю не удалось вытеснить русских из Приамурья. Они снова были здесь.
На этом закончилась первая часть Албазинской эпопеи героической обороны русских земель от Цинских завоевателей в Приамурье.
Оценили 4 человека
6 кармы