На территории юга Дальнего Востока к приходу русских в первой половине XVII столетия проживали различные этнические группы в несколько отличительных климатических и природных условиях, относившиеся к разным языковым семьям. Территория расселения аборигенов не представляла собой единого этнического региона. Здесь выделялось несколько больших областей, каждая из которых имела свою специфику, обусловленную географической средой, процессом исторического развития, их территориально-производственной общностью.
Движение русских людей на восток к середине XVII века завершилось выходом землепроходцев и промышленников на Амур, Зею, к устью Сунгари и Охотскому морю. Если в Западной Сибири правительство действовало по определенному плану, то в Восточной Сибири, в силу ее удаленности от центра, продвижение становилось более стихийным, а нередко просто хаотичным.
Отряды служилых и промышленных людей, опережая друг друга, за короткий срок преодолевали огромные расстояния, находя новые не ясачные и богатые соболем земли. Дух предпринимательства разгорался с новой силой, когда по следам первопроходцев двигались следующие экспедиции, рассчитывающие на большее по сравнению с их предшественниками.
Главную роль в освоении региона сыграли стихийно переселявшееся русское население, крестьянство. Местное население было обложено ясаком, а первые русские переселенцы заведя здесь пашни, положили начало крестьянской колонизации края. Когда русские переселенцы стали прибывать, то местное население с опаской относилось к ним, оставляли свои села и уходили, дабы избежать встречи с ними. После принятия подданства сразу же было решено строить города и создавать воеводство в регионе.
Царская администрация во время походов не сковывала волю служилых. Казаки сами решали многие важные вопросы, касавшиеся целей и маршрутов похода. Воеводы снабжали служилых оружием, боеприпасами, продовольствием, а после завершения походов строили и заселяли новые остроги, организовывали местное управление, ясачный и таможенный сбор, казенную пашню, связь.
Поярков, Хабаров, Степанов, их сподвижники и преемники пронеслись по амурской земле кровавым опустошающим ураганом. В памяти у амурских аборигенов надолго отложились бесчинства, какие творил на Амуре Ерофей Хабаров, и их последствиях для них.
Окончательное присоединение Приамурья произошло в 1649-1652г., когда под руководством Е.П. Хабарова была установлена власть русской администрации. Уже в XVII веке дальневосточная земля становится и по составу населения и экономически органической частью русского государства, «Украйной» России.
Освоенные русскими многочисленные места в Приамурье никогда не принадлежали Китаю. Маньчжурские власти, правившие в то время Китаем, только еще начинали интересоваться Амуром. Узнав о появлении на Амуре русских, маньчжуры неоднократно пытались вытеснить их оттуда, что в конечном итоге у них это и получилось .
Однако московское правительство несмотря на прямую заинтересованность, ограничилось только основанием в верховьях Шилки Нерчинского острога (1654 г.) как опоры русского влияния на Амуре. Не присоединяя Приамурья, московские власти в то же время и не оказывали никакой помощи находившимся там казакам, служилым и промышленным людям. И уже в сентябре 1661 года, ни на Амуре, ни на Зее в это время русских отрядов уже не было, только лишь на Шилке и у Иргень-озера еще теплились затухающие очаги русской колонизации. Последние якутские служилые люди с ясачной казной и остатками казенного имущества вернулись с Зеи в Якутск в июле 1661 года. Воевода Голенищев-Кутузов писал по этому поводу в Москву: «В нынешнем, великий государь, во 1661году июля в 8 день пришли ко мне, холопу твоему, с Амура-реки амурские служилые люди Якунька Парфенов, да Елизарко Семенов с товарищи, 56 человек…». Казалось бы, вот и закончился, наконец, кровавый, полный тревог и житейской неустроенности амурский поход.
После этого трагического события на Амуре на добрый десяток лет оставались только беглая вольница да «воровские казаки», которые в течение некоторого времени довольно прочно сумели обосноваться в крае, никому не подчиняясь.
Огромную роль в дальнейшем заселение и освоение обширных земель Приамурья сыграл Нерчинский острог, поставленный при впадении реки Нерчи в Шилку. Удачное географическое положение Нерчинска привлекло к нему внимание правительства, и он стал центром воеводства того же наименования, охватывавшего все Забайкалье и Прибайкалье.
Из Нерчинска пролегал более близкий путь на великую реку Амур. Приамурье поэтому было изъято из подчинения Якутску и передано новому воеводству. Это означало в первую очередь, что ясак с новоприобретенных земель последует теперь через Нерчинск, тем самым Якутское воеводство, и без того испытывавшее острейшую нехватку людей и боеприпасов для закрепления объясаченных территорий, теряло всякую заинтересованность в снабжении Приамурья всем необходимым. Перед Нерчинским воеводой вставали иные вопросы, с которыми не сталкивался Якутск, а именно, о взаимоотношениях с маньчжурами, захватившими Китай и чувствовавшими себя в состоянии продолжать свои захватнические действия на север.
По началу царская власть еще не была сильна здесь, и регион находился, главным образом, под руководством местного правительства. В регионе начинает создаваться продовольственная база, чтобы во время голодных лет имелась возможность поддерживать уровень жизни. Русским переселенцам оказывается помощь различного характера: помогали орудиями труда, скотом и деньгами. Так же снижали повинности и налоги для тех, кто не давно переселился. Таким образом, правительство всячески поощряло освоение региона.
Походы российских землепроходцев на восток Азиатского континента в XVII веке, несомненно, были обусловлены развитием Русского централизованного государства и его стремлением к расширению своих границ. Движение наиболее предприимчивых людей значительно активизировало распространившиеся тогда известия о несметных богатствах земель, находившихся за Уралом.
Вести о богатстве Приамурья в кратчайшее время распространились очень широко по Сибири. Еще Поярков описывал огромные возможности хозяйственного развития амурского региона, однако сам он к организации этого процесса приступить не смог.
Уже после первых отписок в Якутск, в Приамурье по проторенным путям, вслед за отрядом Е. П. Хабарова, потянулись первые вереницы служилых и охочих людей, невзирая на всевозможные запреты и препоны со стороны местных властей. Это был трудовой люд, бежавший от крепостного рабства, ленская вольница, скупщики и добытчики пушнины устремлялись на свой риск и страх на Амур. Движение сюда очень скоро стало массовым.
Нужно отметить, что именно Е. П. Хабаровым предпринимались первые попытки разведения русской пашни на новых землях. И хотя эта попытка в землях князя Толги оказалась неудачной из-за конфликта с местными жителями, она не гасила надежды на организацию хлебопашества на амурской земле. В отличие от маньчжуров, совершавших кратковременные кровавые разбойничьи набеги на местных жителей, русские землепроходцы начали застраивать и обживать этот край.
Постепенно слухи об Амуре ширились, росли, будоражили ленских крестьян и охотников, проникали во все уголки Восточной Сибири, куда в это время шли тысячами беглые из центральных областей России. Переселенческая волна охватила сибирские уезды. Люди шли на Амур семьями, со скарбом, на свой страх и риск, не спрашивая официального разрешения. «Неимоверно труден был тот путь дремучей, безлюдной тайгою. И сосною питались, и бедовали от цинги, и погибали голодной смертью, но, теряя товарищей, меняя измочаленные катки, напрягая спины до хруста, волокли они свои струги и небогатый скарб через хребты все на восток».
Чтобы преградить поток переселенцев на Амур, якутские воеводы принимали решительные и жестокие меры. На Олекме, например, на самом пути в Приамурье они поставили заставу для поимки беглых. Однако беглецы с боем прорывались через заграждения, да и сами служилые казаки, приставленные ловить беглых, очень часто присоединялись к ватагам переселенцев, искавшим вольной жизни без бояр и приказных людей. Движение землепроходцев намного опережало государственное устройство территорий, которые они занимали.
Первым русским поселением в Приамурье считается освоенный казаками Хабарова в 1650 году городок даурского князя Албазы, в котором он прожили до лета 1651 года и который в последствие стал центром русского приамурского уезда, Албазином.
Новый, подлинно русский этап Албазина начался в 1665–1666 годах, когда сюда пришли 84 казака и крестьянина во главе с Никифором Романовичем Черниговским, подданным Польши, попавшим в русский плен во время «Смоленской войны». По сути, это была «ватага беглых», пытавшаяся скрыться на Амуре после убийства илимского воеводы Л. А.Обухова. Свой поступок потом они объясняли так: «...за невозможное свое терпение, что он, Лаврентей, приезжая нам в Усть-Киренскую волость, жен их насильничал, а животы их вымучивал». Черниговского и еще семнадцать человек заочно приговорили к смертной казни, так что спасительный вариант был только один, бежать на Амур. Здесь беглецы поставили на месте Албазинского городища острог, а потом принялись собирать ясак с местного населения и отправляли его исправно в Москву, тем самым стремясь получить амнистию от царя за свои преступления.
Успехи в пополнении царской казны оказались столь ощутимы, что в 1672 году сибирские власти обратились к государю с просьбой о помиловании албазинцев. Просьба была удовлетворена. В том же году вышел царский указ: «В день святого ангела великого государя всея Руси повелеваем сжечь грамоту нашу о казни вора и грабителя Никифора Черниговского со товарищами. Воров тех милуем, и надобно их сыскать и отныне ворами не злословить, осыпать почетом и наградам. Никифора Черниговского именем нашим, великого государя всея Руси, ставим приказчиком Албазина, а рать его именуем русским воинством царским и шлем жалованье две тысячи серебром».
Приговоренный заочно к смертной казни, Никифор Черниговский был прощен и в 1672 году назначен приказчиком Албазина. И уже в 1675 году, по просьбе даурского населения ходил в поход по реке Ган, правый приток реки Аргунь, для того чтобы помочь возвращению на Амур населения, насильственно уведенного оттуда маньчжурами.
Во второй половине XVII столетия хозяйственное и административное освоение Приамурья ознаменовалось крупными успехами. В течение нескольких лет на Амуре появлялись лишь отдельные немногочисленные группы казаков и промышленников. Но по мере развития вольного края в Албазин стали стекаться казаки и крестьяне.
«Решили албазинцы жить по своему, поставить вольный на городок Амуре и дела решать по сговору, всем казачьим кругом, от Нерчинска отгородиться и с московским царем жить в ссоре. На круг пускать только вольных казаков. Слава прошла далеко о безвоеводской, вольной и сытой жизни на Амуре-реке. Потянулись туда гулевой, босой, рваный люд. Около Албазина пришлый народ селился вольно. Облюбовав удобное место, пришельцы расчищали его от леса и селились, земли было немерено и всем хватало. Трудился народ по-разному, кто пахал пашни, кто промышлял соболя, кто за ремесло взялся. Вскоре на свой страх и риск появились и купцы, обосновались наскоро, лавки поставили в косой ряд и торговлю повели. Амурские эвенки, ясашные люди из далекой тайги тянулись к укрепленному городку, ведя здесь меновую торговлю и ища защиты. Так и потекла у албазинцев своя вольная жизнь, и без воевод и без царя».
Русские землепроходцы, «гулящие» люди и пришедшие вместе с ними земледельцы-крестьяне, заняв Приамурье, начали застраивать и обживать этот край сначала в его верховьях, где были «хлебные» земли, затем спускались ниже и ниже по течению Амура. Опорными пунктами развертывания хозяйственной деятельности на Амуре стали построенные землепроходцами Албазинский, Ачанский, Кумарский и Косогорский остроги. Остроги, возникающие по пути следования первопроходцев, строили на совесть, поскольку от этого напрямую зависели человеческие жизни. Вокруг них разворачивались торговля, ремесло, скотоводство, рыболовство, огородничество, устраивался быт, складывались взаимоотношения с местными жителями. От интенсивности русского заселения и развития хозяйства русских поселенцев зависела и оборона Приамурья, да и всей Сибири от иноземных захватчиков.
Вместе с появлением русских людей на Амур пришла и христианская вера, а также обычаи и народное врачевание. Но все же главным рычагом воздействия на местных жителей была экономика. Так, например, принявших новую для себя веру христианская церковь освобождала от ясачной зависимости, им также предоставлялись другие льготы социально-экономического характера.
В связи с тем, что основную часть русского населения в ту пору составляли мужчины, церковь не препятствовала заключению их брачных союзов с аборигенками. Не препятствовали, а порой даже поддерживали подобные начинания и сами местные жители. В таких браках рождались наиболее здоровые дети, быстрее шел процесс культурного взаимообмена, более тесными становились контакты. Церковь также не порицала совершение местных культов жителями, принявшими крещение. Таким образом в местную культуру вносились славянские обычаи, элементы их быта. Шел процесс взаимообмена передовыми на то время хозяйственными и ремесленными технологиями. Аборигены перенимали у русских людей суть ведения огородничества, бондарное дело, умение пользоваться различными инструментами, которые привозили переселенцы, элементы изготовления одежды. Русские, в свою очередь, учились более сноровистому промысловому делу, охоте, рыбной ловле, изготовлению лыж с обтянутой кожей скользящей поверхностью и другим местным «изобретениям».
К 80-м годам в Приамурье била ключом русская жизнь.. Русская колонизация захватила не только левый, но и правый берег Амура и Аргуни, то есть нынешнюю северную Маньчжурию. Русские землепроходцы, главным образом казаки, проникали и в Приморье и на Нижний Амур. Приамурье было даже более обжито, чем Забайкалье». В исторических актах после прибытия Е. П. Хабарова на Амур, затем во время деятельности Онуфрия Степанова, а также в период «казачьей вольницы» на амурской земле в 60—80-е годы XVII столетия, свидетельствует даже простой перечень имевшихся здесь русских селений, слобод, деревень, заимок: Усть-Аргунская, Покровская, Перелешино, Игнашино, Солдатово, Озерная, Солдатово, Андрюшкино, Паново, Ильинское, Монастырщино, Верхне-Зейское, Селемджинский острожки, на правом берегу Амура Кумарское..
Однако первые шаги хозяйственного освоения Приамурья носили все же частный характер и потому не имели большого государственного значения. Уже к 80-м годам XVII столетия в Приамурье было около 800 русских пашенных крестьян, казаков и промышленников, что по масштабам Сибири XVII века, цифра весьма значительная.
Хотя основным направлением деятельности русского царизма на Амуре оставался сбор ясака как основа пополнения государственной казны и его отправка в Сибирский приказ. Прибывавшие на Амур пашенные крестьяне на преобразованной мирным трудом земле, снабжали Забайкалье, гарнизоны острогов на Зее, Бурее и Аргуни и быстро растущее население Приамурья выращенным здесь хлебом. Хозяйственное освоение Приамурских земель русскими переселенцами не исчерпывалось земледельческой деятельностью. Важное значение имела промысловая и торговая деятельность. Промышленные люди шли из Якутии и Прибайкалья на Зею, Бурею, промышляли соболя, лис, белку, изюбря и в низовьях Амура, и на побережье Охотского моря. Велись поиски рудных ископаемых, на Амуре, в Белых горах между устьем Селемджи и Зеей. Сами албазинцы промышляли охотой и рыбалкой , а главным ремеслом стало кузнечное. Кузнецы были людьми «служилыми» и главным образом выполняли государственные заказы.
Важное значение придавалось поиску соли. В Нерчинск и Албазин она доставлялась из казенной Усть-Кутской и частной Ангарской солеварен вьюками на лошадях промышленными и служилыми людьми. Перевозка ее была очень трудной и дорогой.
Приамурье, как и Забайкалье, постепенно втягивалось в торговые связи с сибирскими районами и даже с европейской частью страны. В торговых операциях участвовало нарождавшееся сибирское купечество и крупные российские купцы, которые нередко целые годы проводили по приамурским селениям сами или их приказчики, и хорошо знали нужды этих мест, имели связи с местным населением. Они создавали артели зверопромышленников, скупали меха, особенно соболинные. Водные и сухопутные коммуникации связывали Албазин с Нерчинском, Якутском, Тугиром. Русские купцы проникали в бассейн реки Уссури, вели торги в низовьях Амура и, очевидно, неоднократно посещали Сахалин.
На Запад увозили большие партии соболинных шкурок, а оттуда привозили ремесленные изделия, грубый холст, сермяжное сукно, овчины, шубы бараньи, сафьян, кумачи, миткаль, попоны, медные и чугунные изделия, зеркала, ярославские, бумагу, церковную утварь, хмель, винные ягоды.. Важную роль играли торговые люди и в хлебной торговле. Помимо доставки хлеба, они сами «заводили пашню большую и хлеб всякий сеяли», строили мельницы. Торговые люди оказывали финансовую помощь администрации, ссужали, например, воеводу для выплаты жалованья служилым людям, помогали им в закупке боеприпасов
На всем протяжении Амура слышалась русская речь. Несмотря на свое «порубежное» положение, Приамурье оказалось наиболее заселенным районом Забайкалья.
На протяжении почти десяти лет, с 1649 года, русские люди, не смотря на чудовищные препятствия и неимоверные трудности сумели освоить огромную территорию, привести в российское подданство местное население, собрали и отправили ясак, оцененный в 8654 рубля. К концу XVII века в Приамурье уже была сформирована сеть русских поселений, ставших центрами русской торговли, очагами русской культуры и хозяйственной деятельности. Достаточно сказать, что только после 1658-го по 1663 год в столицу вывезли пушнины более чем на 18 тысяч рублей. Местное население полностью признало власть России и регулярно платило ясак русскому царю. Испытавшие ужасы вторжения маньчжуров, разорение и угон в плен, увидели в российском подданстве, единственную возможность сохранить свое существование.
В 1682 году московское правительство, понимая важность закрепления русских на Амуре, учредило в Албазинском остроге воеводство, а первым воеводой назначило сотника Алексея Толбузина. У нового воеводства появился герб с изображением одноглавого орла с распростертыми крыльями. Все важные документы скреплялись серебряной печатью, где изображен тот же орел и сделана круговая надпись: «Печать великих государей Сибирские земли Албазинского острогу».
Политическая обстановка на Дальнем Востоке всё больше зависела прежде всего от отношений между двумя наиболее сильными государствами Россией и Китаем. Неизбежно возникала проблема государственного размежевания между Россией и Китаем. Вряд ли расширение жизненного ареала русскими могло понравиться ближайшим соседям по Дальнему Востоку. Маньчжурские правители в Китае не хотели устанавливать общих границ с Россией. Опасаясь за свои вотчинно-династические интересы в Маньчжурии и надеясь в дальнейшем активизировать политику внешних военных захватов.
С самого начала процесс распространения влияния русских на Амуре оказался под пристальным вниманием со стороны Цинского правительства Китая. Маньчжурские лазутчики докладывали в Пекин, что русские люди на Амуре построили от устья реки Аргунь до Албазина более десятка поселений. Между Албазином и устьем реки Сунгари имеется также более десяти населенных пунктов. Эта информация была небезосновательна.
Маньчжуры относились к русским поселенцам на Амуре весьма агрессивно, и албазинцы понимали, что опасность может наступить в любой момент. В 1683 и 1684 годах неприятель активно готовился к осаде Албазина, захватывая в плен казаков, чтобы получить от них информацию о состоянии крепости.
Причина вытеснения русских людей понятна, положение Албазинского острога с каждым годом все больше укреплялось, некоторые даурские и эвенкийские князья переходили на российскую сторону, а это означало, что их уже не обложить данью. С другой стороны, казачья вольница тоже не всегда вела себя мирно, совершая самовольные набеги на маньчжурские территории. Причем обиды на русских были давними. Еще в 1670 году в Нерчинск к сыну боярскому Д. Аршинскому приехали маньчжуры с жалобой на албазинцев за их походы в низовья Амура. Нерчинскому приказчику ничего не оставалось, как запретить казакам самовольные вылазки и доложить об этом в Москву.
С начала 80 годов маньчжурские правители, подавив, сопротивление китайского народа, стали готовиться к широким завоевательным действиям против России, к захвату Приамурья и Забайкалья. Для этого они склоняли к союзу и северомонгольских феодалов.
Оценили 8 человек
8 кармы