Тысячелетняя война. (Часть XXV). Русь и Великая Степь. Русско- Крымская война. Начало.

Великая степная империя, ещё недавно величаво покоившаяся со своим грозным войском, процветающими городами и многочисленными караван-сараями на территории двух материков, в последние десятилетия постепенно превратилась в кипящий котёл непроходящей смуты. Бесчисленныен потомки чингизидов, претендуя на ханский престол, яростно сражались между собой и чуть ли не ежегодно сменяли власть в Орде. Борьба всё не утихавшая на просторах Золотой Орды, принесла между тем важные перемены.

Во второй четверти XV века Золотая Орда окончательно распалась на ряд самостоятельных государств, одним из которых было, образовавшееся в 1441 году Крымское ханство. Так распорядилась судьба, что оно в дальнейшем стало одним из самых могущественных государств Восточной Европы. В период наибольшего расцвета его границы охватывали довольно обширную территорию расположенною в границах «Дикого Поля». Помимо самого крымского полуострова, как центра страны, в пределы ханства входили земли в Северном Причерноморье, Буджакской степи и на Северном Кавказе.

Будущий правитель Крымского ханства и основатель могущественного рода Гиреев родился на территории Литовского княжества, на земле любезно предоставленной великим князем литовским Витовтом. В 1443 году чингизид Хаджи-Девлет Гирей был провозглашён крымским ханом, с помощью войск великого литовского князя Казимира IV и при поддержки местной знати. Он вернулся на Крымский полуостров единственным победителем, объявив его Крымским ханством, а себя повелителем двух материков. Именно в этом титуле была отражена целая эпоха в истории Крыма, так как его владения раскинулись на землях принадлежащих улусу Бату-хана.

Управление ханством осуществлялось ханом и государственным советом-диваном, состоящим из хана, его заместителя и наследниr какалги-султана, старшей жены или матери хана, ханши валиде, главы мусульманского духовенства ханства, муфтия, главных беков и огланов. Второго наследника хана называли нураддин-султаном. Границы Крыма охраняли отряды ор-баши, как правило из семьи Гиреев, с резиденцией в Перекопе.

После распада Орды, наиболее крупным татарским государственным образованием оказалась Большая Орда, правители которой вполне обоснованно считали себя правопреемниками бывшей Золотой Орды и периодически предпринимали попытки восстановления былого единства державы чингизидов, и той власти, которой обладала Орда над русскими княжествами. В этих условиях главным противником и для Московской Руси, и для крымского государства являлась именно Большая Орда, от успеха или неудачи противостояния с которой зависела свобода Руси, а в случае с Крымским ханством возможно и само существование этого государства. Оказавшись в сложном положении, крымский хан в 1454 году вступает с союз с турками, которые за несколько месяцев до этого захватили Константинополь и стали хозяевами Проливов.

Однако новое государственное образование, Крымское ханство, недолго было независимым. В этот период шло становление могучей Османской державы. Поэтому уже в 1475 году сын Хаджи-Гирея Менгли-Гирей был вынужден признать власть османского султана, став его вассалом. В это же время на полуострове были ликвидированы другие государственные образования. Османский султан Мехмед II Завоеватель организовал большой военный поход на владения основательно осевших в Крыму генуэзцев.

31 мая 1475 года турецкая эскадра под командованием главного визиря Кедук-паши в Кафинском заливе высадила десант, поддержании с берега татарским отрядами Менгли Гирея. На пятый день в результате предательства Каффа пала. Город получил турецкое название Кефе и стал центральным опорным пунктом Турции в Крыму. В результате кровопролитных сражений турецкие войска разгромили и оккупировали княжество Феодоро, захватив все города южного побережья Крыма. Одновременно турки взяли столицу христианского княжества Феодоро, Мангуп. Все население Мангупа, а это 15-20 тысяч человек, было вырезано или уведено в рабство. С генуэзским присутствием на Крымском полуострове было покончено. К тому же турки захватили также Таманский полуостров. За эти заслуги Менгли Гирей был щедро одарён султаном и утвержден крымским ханом.

Крымское ханство превратилось в вассала, а Менгли-Гирей оставался ханом в качестве союзника турецкого султана, по прежнему правив Крымом. Чрез его посредничество, русские правители завели свои первые сношения с Турецкой империей, находящейся в зените своего могущества.

Вся дальнейшая политическая история Крымского ханства, со времени утверждения над ним Оттоманской Порты, складывалась и протекала при постоянном действии двух начал, местного, национально-татарского, стремившегося к полной самостоятельности и самобытности, и внешнего, постороннего, турецко-османского, старавшегося с возможно меньшими для себя хлопотами и затруднениями сохранить за собой верховенство над Крымом в чисто политических видах международного свойства.

Образовавшееся Крымское ханство во главе с династией Гиреев оказывало сильное воздействие на политическую жизнь своих соседей на протяжение нескольких столетий. Крым превратился в великую державу, которая теперь сама претендовала быть покровительницей соседних стран и народов. С этого времени не одно крупное событие на территории Восточной и Центральной Европы не проходило без оглядки на Крым. Так ка здесь на, просторах «Дикого Поля», существовала необузданная сила могущественных кочевников исповедующих древний принцип, оседлый человек и тем более неверный гяур, это товар и добыча.

Оставив земледельческий труд зависимому населению полуострова, крымские татары предпочитали проводить ежегодные разбойные набеги на соседей. Кочевое скотоводство было малопродуктивным и напрямую зависело от урожая кормов. Земледелие практически не было развито, и Крым постоянно нуждался в привозном хлебе. Масштабные вливания чужого богатства позволяли татарам не только избегать хозяйственных затруднений, но и повышать уровень жизни. Посланник короля Польши Мартин Броневский, несколько месяцев живший в Крыму в 1578 году, отмечал: «Народ этот хищный и голодный, не дорожит никакими клятвами, ни союзами, ни дружбой, но имеет в виду только свои выгоды и живет грабежами и постоянной изменническою войною».

Уже весной 1484 года объединенные войска султана Баязида II и крымского хана Менгли Гирея напали на Польшу. Они захватили важнейший порт в устье Дуная, крепость Килию, а 4 августа заняли Аккерман, крепость в устье Днестра. Теперь Турция и Крымское ханство владели всем побережьем Черного моря от устья Дуная до устья Днестра. Во всех завоеванных городах были оставлены большие турецкие гарнизоны.

Таким образом, в конце XV века Турции удалось закрепиться в Крыму и Северном Причерноморье. Крымское ханство на 300 лет стало преданным вассалом Турции и его боевым псом. Интересы Турции и Крымского ханства в подавляющем большинстве вопросов совпадали, так как оба были ненасытные хищники и жаждали новых завоеваний и рабов.

Фактически же ханство кочевников находилось на длинном, но жестком, поводке Стамбула. Теперь султан был религиозным главой крымских мусульман. Но Крымскому ханству была оставлена внутриполитическая автономия, право дипломатических отношений с иностранными государствами. В свою очередь ханская власть в Крыму сделалась отражением власти султана, хотя условия зависимости ханов от султанов никогда не были формулированы каким-либо актом или письменным трактатом и держались больше на обычае. Не будь Оттоманской империи, Россия и Речь Посполитая, поодиночке или объединившись, сумели бы покончить с Крымским ханством, с этим рассадником узаконенного бандитизма и работорговли.

В свою очередь, самому Крымскому ханству во главе со своим первым ханом Хаджи-Гиреем в начале своего существования предстояло решать целый ряд чрезвычайно сложных задач. При этом основной проблемой было закрепление своего положения как независимого государства, отбивая прежде всего притязания Большой Орды, с их несгибаемым стремлением вновь объединить все татарские ханства под своим главенством. Гирей считали себя чингизидами и прямыми наследниками Бату хана, требуя от всех всех остальных кочевников внимания и повиновения. Помимо этого, они ещё и претендовали на власть над всеми государствами, возникшими на развалинах Золотой Орды.

В XV веке Крымское ханство достигает пика своего могущества. Ханы проводят активную внешнюю политику, ориентированную за завоевательные войны и многочисленные грабительские набеги, в основном на Польско-Литовское королевство и Русское царство. Главной целью набегов была не просто добыча, а живые люди, которых обращали в рабов, получая от этого основной доход.

Для татарского ханства Стамбул являлся фактически единственным окном в мир. Турция была главным, но не единственным, скупщиком захваченных татарами пленных и награбленного имущества. Ханы везли рабов в невольничий город Кафу, откуда их продавали в большинстве случаев в Османскую империю. Добыча рабов была важным экономическим занятием для любого татарского воина, приносящая ему основной доход.

В начале 70 годов XV века начинаются первые официальные контакты Москвы и Крыма, что было непосредственно связано с возросшей внешнеполитической активностью Большой Орды и обострившимися в связи с этим, отношениями Крыма и Москвы с Большой Ордой. Крымское ханство постоянно воевало с Золотой Ордой, и Москва стала единственным союзником крымских Гиреев. Московское государство вступило в регулярные дипломатические отношения с Крымским ханством в 1462 году, когда великий князь Иван III Васильевич и крымский хан Хаджи Гирей обменялись грамотами, а в 1472 году два государства подписали предварительное соглашение "в братской дружбе и любви против недругов стоять за одно". Этот договор был напрямую направлен против ханов Большой Орды, кровных врагов крымчаков и Гиреев.

При этом с самого начала, великий князь Иван III занял подчиненное положение по отношению к крымскому хану Менгли Гирею. Понятно, что Менгли Гирей «челом не бил» великому князю московскому, однако называл Ивана братом. С момента начала дипломатических сношений с Крымом Москва фактически начала платить дань Гиреям. В Москве эти деньги, меха и прочие товары, отправляемые почти ежегодно в Крым, скромно назывались поминками.

Весной 1491 года ордынские войска под началом ханов Сеит Ахмета и Шиг-Ахмета двинулись к Перекопу. На выручку своего союзника Менгли Гирея Иван III двинул в степи два войска. Этой же весной русским командованием была осуществлена тщательно спланированная и блестяще задуманная наступательная операция, когда два сильных русских войска под началом воевод, князей Петра Оболенского и Ивана Репню-Оболенского, двинулись в «Дикое Поле» по сходящимся направлениям, соединились в заранее назначенном месте и своим маневром вынудили ордынцев прекратить наступление на Крым. Кампания была выиграна стратегически, без сражений. Общая численность московских войск, включая служилых и казанских татар, достигала 60 тысяч человек.

Попытки отдельных мурз из Большой Орды потревожить русское порубежье неожиданными набегами тоже отражались активными действиями русской конницы. Так, в 1492 году «приходили Татарове Ординскиа казаки, в головах приходил Темешом зовут, а с ним 200 и 20 казаков, в Алексин на волость на Вошань, и пограбив, поидо-ша назад. И прииде погоня великого князя за ними Федор Колтовской до Горяин Сидоров, а всех их 60 человек да 4, и учинился им бой в Поли промеж Трудов и Быстрые Соспы, и убиша погони великого князя 40 человек, а татар на том бою убили 60 человек, а иные идучи Татароие во Орду ранены на пути изомроша». В 1499 году «приидоша Татарове, Ординские казаки и Азов-скиа, под Козелеск и взята селцо Козелское Онешню», но снова русская погоня, «догонив их, побиша и полон свой отнята, а иных Татар, изымав, приведоша на Москву к великому князю».

Таким образом, поход 1491 году в «Дикое поле» был очень значительным по своим масштабам, включал силы и самого великого князя, и его братьев-вассалов, а так же служилых и казанских татар. Великий князь Иван III послал «в поле» и артиллерию, что по тому времени было новинкой в военном искусстве.

В начале XVI века в обстановке начавшейся войны России с Польско-Литовским государством из-за «верховских княжеств» опасность со стороны Большой Орды значительно усилилась. В это время фактически оформляется военный союз нового короля Александра и Ших-Ахмеда, ставшего ханом Большой Орды. Этому союзу противостоял союз Москвы я Крыма. На южной границе России назревала большая война.

Уже летом 1500 году Большая Орда подошла к Дону и остановилась близ устья Тихой Сосны, в непосредственной близости от русской окраины. Одновременно Ших-Ахмед угрожал и Крымскому ханству: по прямой расстояние от его кочевий до Перекопа было небольшим. Менгли-Гирей в страхе писал Ивану III, что войско Ших-Ахмеда превышает 20 тысяч, и срочно просил «на пособь» русских воевод с пушками.

Реально оценив опасность, Иван III в начале августа сразу же послал в пределы Большой орды русские полки под командованием князя Василья Ноздреватого и служилых татар. К великокняжескому войску присоединились рязанские полки. Однако после пятидневного боя возле Дона Менгли-Гирей неожиданно отступил, не предупредив своего русского союзника, спешившего ему на помощь. Начинать большое сражение в «Диком поле» без поддержки крымцев было не то что неразумно, но и очень опасно и русское войско возвратилось к своим рубежам. Так как ордынцы совместно с азовскими татарами стали совершать нападения на московское порубежье, в районе Мченска и на Белёвские места.

В 1501 году после неудачной попытки ордынцев под командованием Ших-Ахмед прорваться в Крым с 20 тысячным войском, Большая Орда отошла для зимовки в район Белгорода и Рыльска. Теперь татары стали угрожала уже не Крыму, а русским границам, что вызвало глубокое беспокойство в Москве. Великий князь Иван III обращаяется к Менгли-Гирею с просьбой о помощи в отражение нависшей угрозы татарского вторжения на территорию Московского княжества.

Вскоре многочисленные татарские отряды атаковали Северские земли от Новогорода Северского и до Брянска, творя разрушеия, захватывая полон и скот. Новгород-Северский и ещё ряд других городов были взяты и разрушены ордынцами, а население частью уничтожено и взято в плен, прежде чем хан Ших-Ахмед отошел «в Дикок поле» и стал со своей ордой между Черниговым и Киевом по Днепру и по Десне.

Это была последняя попытка Большой Орды оказать военное давление на Московскую Русь, и она закончилась неудачей. Получив сильный отпор на Северской земле Ших-Ахмед пытался завести переговоры о мире с великим князем Иваном III, но неудачно. Ордынцам не удалось заставить Ивана III порвать союз с Крымом ни военными, ни дипломатическими средствами. Великий князь предпочел сохранить военный союз со своим старым союзником крымским ханом Менгли-Гиреем. А вскоре, последовавшая активизация Крымского ханства заставила Большую Орду окончательно отказаться от серьезных нападений на русские пограничные земли.

Смертельно раненная на Угре, теснимая Крымским ханством, отбитая в прошедшие годы от русских рубежей и растратившая в этой безнадежной попытке последние силы, Большая Орда окончательно рассыпалась. Борьба русского народа за свое национальное освобождение пришла к закономерному итогу. Ордынскому чудовищу более двухсот пятидесяти лет терзавшую Русь сломали хребет. Но, помогая крымским татарам добивать дряхлую Золотую Орду, московские князь и бояре не понимали, какого страшного зверя они прикармливали и растили себе на беду. Впереди будут ещё упорные и кровопролитные войны с другими ханствами, которые в первой половине XVI века попытались под эгидой турецкого султана создать единый антирусский фронт и резко усилили военное давление на русские границы. Уже в 1507 году крымские татары напали на Московское государство. Они разграбили Белевское, Одоевское и Козельское княжества. Так началась 270-летняя война России с крымскими татарами.

Когда Большая Орда сошла с политической сцены и когда каждая из этих двух государств победительниц, то есть Крымское ханство и Московское государство, сами стали претендовать на ордынское политическое наследие. В этих условиях, что было вполне естественно, их союз распался. Так как государственные интересы у них больше не совпадали, а их союз был строго по интересам. Более того, после этого, внешнеполитический курс Крымского ханства по отношению к России в корне изменился. И тогда каждая из двух сторон начала выстраивать политические конфигурации с целью одержать верх над конкурентом и захватить доминирующие положение в регионе.

Этот процесс начался в конце XV века, когда изумлённая Европа, в начале княжения Ивана III, едва ли даже подозревала о существовании Московии, зажатой между Литвой и татарами. Она была ошеломлена внезапным появлением огромной империи на восточных своих окраинах. Турции, как, впрочем, и Крымскому ханству, было явно не выгодно появление могущественной и огромной империи в регионе, где у Турции были свои алчные интересы. И если вначале Турция была не против союза Крыма с Москвой, направленного против Большой Орды и Польши, то теперь она стала требовать от Крымского ханства кардинально изменить свой внешнеполитический курс по отношению к Москве и Польше.

Вскоре великий князь московский Иван III убедился в нежелании Менгли-Гирея продолжать активное сотрудничество с Московским государством, когда были получены сведения о настойчивых попытках польской дипломатии заключить с Крымом мир и союз. Этот момент наступил весной 1503 года. С одной стороны, Менгли-Гирей уже встал на путь переговоров с польско-литовским правительством, принимая польских послов в 1502-1504 годах. Тогда же он организовал походы в район Чернигова, находившегося уже под контролем Русского государства, активно проявлял определенный интерес к смене ханов на казанском престоле. С другой стороны, он боялся политического «воскрешения» Ших-Ахмата, его связей с ногайцами, боялся и восстановления ордынско-польского военного союза. Поэтому пока позиция Менгли-Гирея была ещё весьма осторожной.

Изменение международной ситуации в худшую сторону началось с события, которое, казалось, должно было радовать русское правительство. В 1502 году прекратил существование давний и непримиримый противник Руси, Большая Орда. Посему, после распада Большой Орды и смерти великого князя и государя всея Руси Ивана III многолетний союз между Москвой и Крымом приказал долго жить. Причиной этого разлада послужили события напрямую связанные с Крымско-Ногайской войной.

Уже в 1507 году «друг и брат» Ивана III Менгли-Гирей I посчитал, что теперь он свободен от всяких обязательств перед Москвой. Примерив на себя «царский» венец пришёл к выводу, что теперь он ему и впору, и к лицу. Ну, а раз так, то по старой ордынской традиции крымский хан пожаловал ярлык «на княжение» великому литовскому князю, Сигизмунду I Старому. И среди прочих русских городов, которыми он, Менгли-Гирей, как истинный ордынский «царь» пожаловал своего «брата Жикгимонъта», были Тула, Брянск, Стародуб, Путивль, Рязань и даже Псков с Новгородом Великим с «люди, тмы, городы и села, и дани и выходы, и з землями и з водами и с потоками».

Менгли-Гирея, его царевичей, уланов и князей ещё удерживало от резких движений ещё и те обстоятельства, что они имели пока крайнюю нужду в союзе с великим князем московском. Союз Крыма с Москвою скреплялся враждою Менгли-Гирея сначала к Ахмату, а потом к его сыновьям и Ногайской орде. Да и в самом Крыму между многочисленными царевичами постоянно происходили кровавые усобицы, один изгонял другого, а изгнанники находили убежище и кормление в московских владениях. Когда в 1476 году Менгли-Гирей был изгнан Ахматом, и место его получил Зенебек, но последний не считал себя прочным в Крыму и потому просил Ивана III, чтоб в случае изгнания дал ему у себя убежище. Да и сам Менгли-Гирей просил московского князя, чтоб тот принял его в случае беды. Великий князь велел ему отвечать, что поднимет его истому на своей голове, и дал ему крепкую грамоту с золотою печатью.

Падение Золотой Орды ещё не обозначало прекращение борьбы Московского государства с татарами по прежнему жаждущим власти на Русью. Московскому государству теперь приходилось иметь дело с осколками Степной империи, Казанским, Крымским, Сибирским ханствами, а так же Большой и Ногайской ордой. Но во времена правления московского князя Ивана III Крымское ханство являлось союзником Московского государства и оказало неоценимые военно-политические услуги в борьбе Москвы с Великим княжеством Литовским и Большой Ордой. Хан Менгли-Гирей I, в отличие от государей Большой орды и Казанского ханства, на протяжение всего периода своего правления пребывал в дружественных отношениях с Россией.

В Москве хорошо понимали, что грабительские нападения крымских татар, преследовавшие захват полонянников, скота и другой добычи, не могли прекратиться, так как являлись одним из главных источников существования и обогащения крымско-татарской знати. Весь вопрос заключался лишь в том, какие земли будут подвергаться этим нападениям: московские или польско-литовские.

Несмотря на вроде бы мирные отношения с Крымской ордой полного спокойствия на южной границе Русского государства никогда и не было и в эти годы. Постоянно случались эпизодические набеги на русское порубежье. Их совершали отдельные крымские мурзы со своими отрядами, которых не останавливал союз их хана с Москвой, так как им всем хотелось есть. В течение длительного времени и Северщина, и Заокско-Брянский край, и Тульский край, и Рязанская земля находились под постоянной угрозой крымских набегов.

Однако конфликты на «крымской окраине» обычно удавалось урегулировать дипломатическим путем. Так, в 1481 году московские послы в Крыму передали Менгли-Гирею жалобу великого князя: «Твои люди приходили на мою украину, а головы поимали. И ты бы пожаловал, по своей правде велел те головы, которые взяты в моей украине, все сыскав, отдать моему боярину». Дело закончилось ханской опалой на мурз, допустивших это самовольство, а если быть точнее, то ничем.

И уже спустя 7 лет Менгли-Гирей потребовал от Василия III отдать ему, «Великия Орды великому царю», восемь городов: Брянск, Стародуб, Новгород-Северский, Почеп, Рыльск, Путивль, Карачев и Радогощь. В своём послании хан заявил, что в своё время эти города были пожалованы Ивану III как другу и союзнику. Но до большой войны тогда дело не дошло, ибо вскорости после того престарелый Менгли-Гирей умер, а его сын и наследник Мухаммед-Гирей, уже ходивший походами на вассалов Василия III, не стал торопить события.

Менгли Гирей делал успех на международном поприще, и скаждым годом всё реальные вырисовывалась могущество Крымского ханства среди многочисленных осколков Степной империи. Теперь в Москве появились конкретные опасения, что Великий улус возродившейся под венцом Гиреев, вернёт и прежние взаимоотношения со своим московскими данниками. Естественно, что это поворот событий в отношениях с крымчаками в Москве не желали и очень опасались.

В свою очередь московские правители отобрали Касимовский юрт у потомков Нур-Девлета, брата Менгли Герая, и отдали эту территорию под контроль ордынских царевичей. Точно так же они поступили и с Казанью, на престол которой вместо названых сыновей крымских ханов тоже был посажен представитель ордынского династического гнезда. Целью этой политики было стремление Москвы противопоставить крымским ханам, которые теперь претендовали на верховную власть над Волгой, другую династию, не менее законную в глазах местного населения, но которая, в отличие от Крыма, не имела никакой собственной силы и целиком находилась под московским контролем.

Одновременно возникли осложнения и в казанских делах. Теперь Казанское ханство теперь было главным яблоком раздора в русско-крымских отношениях. Бывший казанский хан Абдул-Латыф, родственник Менгли-Гирея, был захвачен московскими воеводами и отослан в заточён в Белоозеро, а казанский престол снова передан Мухаммед-Эмину. Заточение Абдул-Латыфа вызвало большое недовольство в Крыму. Менгли-Гирей неоднократно просил освободить опального хана, но безуспешно. Когда Василий III посадил на казанский престол, взамен прежних, ориентировавшихся на Крым ханов, своего ставленника-марионетку из ордынских царевичей, хан Мехмед I Герай решил положить конец этой тревожной тенденции.

Великий князь московский, намеренно затягивал в 1503-1504 годах московские переговоры, заставлял русского посла почти целый год ждать в Путивле «пропуска» на въезд в Крым. Но в то же время Менгли-Гирей зорко следил за тем, чтоб Московское государство в конце концов вовсе не отказалось от союза с Крымом. Особенно боялся Менгли-Гирей, что Москва, разорвав отношения с Бахчисараем, заключит союз с другим государством данного региона. Поэтому он чередует набеги то на владения польского короля, то на владения Великого московского князя.

Это непримиримые противоречия в конечном итого и привели к коренному перелому в отношениях Москвы с Крымом. От былого активного сотрудничества остается все меньше и меньше следов, напротив, позиция Крымского ханства и его дипломатов в отношении Московского государства становится все более жесткой и агрессивной. Крымский хан все более и более проявляет внимание к Казанскому ханству, начинает решительно требовать возвращения русским правительством в Крым Абдул Латифа. Он не только одобряет подготовку мятежа, но и принимает активное участие в нём против Русского государства, который вспыхнул летом 1505 года в Казани.

Мухаммед-Эмин вернувшись в Казань, не оправдал надежды своего благодетеля. Казанский хан отказался от своих слов о данной присяге московскому князю, а так же, теперь он не был связан пред ним никакими обязательствами. Тогда московский князь отправил на Казань войска. В свою очередь казанский хан открыто провозгласил о разрыве отношений с Московским государством. Казанская армия отбила несколько наступлений москвитов на свою столицу, а Мухаммед-Эмин срочно направил своих послов в Крым и Литву за помощью. Это и стало концом крымско-русского союза.

Пользуясь всесторонней поддержкой Крыма, и военной помощью Ногайской орды, казанский хан Мухаммед-Эмин сначала выступил против «злоупотреблений» московских воевод, но, по мере того как крымский хан все активнее и активнее подстрекал против Москвы, Мухаммед-Эмин даже предпринял попытку наступления на Нижний Новгород и Муром.

Все более жесткой становится политика Крыма по отношению к Московскому государству и в восточноевропейском регионе, особенно в последнее десятилетие правления Менгли-Гирея и стоящего за его спиной турецкого султана Баязида. Все меньше набегов крымский хан совершает на территорию польского короля, и в то же время Менгли-Гирей приступает к осуществлению все более регулярных опустошительных набегов на южные окраины Московского государства.

Конечно, открытый разрыв произошел не сразу. До смерти великого князя Ивана III русским дипломатам удавалось сохранять традиционный «мир» с Менгли-Гиреем. Тактика Менгли-Гирея к Москве становится все более вероломной. Одной рукой он пишет грамоту московскому царю с уверением «в дружбе и согласии, противу Польского короля... великого князя земель и подвластных ему Российских князей не воевать», другой рукой седлает коня и совершает разбойничий набег на русские земли. Теперь основной деятельностью крымских ханов стали регулярные, широкомасштабные набеги и походы на литовско-польские и украинско-русские и русские земли для их грабежа, сбора дани и захвата пленников для продажи и получения выкупа.

С 1503 года, когда в московскую сторону отошла значительная территория днепровского Левобережья и под московской властью оказались такие южные города, расположенные на границе со степью, как Путивль и Рыльск, Русское государство стало близким соседом Крымского ханства.

Изменившаяся ситуация потребовала срочного усиления обороны «крымской украины». Можно без преувеличений сказать, что систему обороны степной границы, включавшую сторожевую и станичную службу, укрепленные линии и цепь пограничных крепостей, регулярную «роспись» полков на опасных направлениях, пришлось создавать заново. Так как при Иване III потребности в такой системе не ощущалось.

Теперь Крымское ханство, являясь одним из «наследников» Золотой Орды, продолжило в практически неизменном виде и ту политику, которую проводила Золотая Орда по отношению к своим соседям, что и предопределило характер дальнейших отношений Руси и Крыма.

Тем более, что выход из хозяйственных затруднений крымские феодалы искали не в развитии производительных сил страны, хотя природные условия Крыма были для этого очень благоприятными, а в набегах на соседние страны, в вымогании у них принудительных платежей, «даней» и «поминок». Грабительские походы были постоянным фактором в экономике Крыма. Без этих «вливаний» чужого богатства Крымское ханство не могло бы выжить, не ломая своего социально-экономического строя.

Более чем на тысячу километров, от Днепра до мордовских лесов, протянулась граница Русского государства с Диким полем. Здесь, в степях, безраздельно господствовали крымские татары, и прилегающие к границе русские земли современники называли «крымской Украиной». Восточнее к «крымской украине» примыкала «казанская украина», продолжая южный рубеж Русского государства. Эти русские земли в течение длительного времени будут находится под постоянной угрозой крымских набегов.

На необозримых просторах « Дикого Поля» на протяжение почти 270 лет, между Русским государством и Крымским ханством будет постоянно идти бескомпромиссная, кровопролитная и изнурительная война, лишь изредка прерывавшаяся периодами неустойчивого мира. В ходе этой страшной по своей жестокости войне, несколько миллионов славян будут убиты или угнаны в рабство татарвой, где и в последствии и сгинли навечно вдали от родной земли. Эта война потребует от русских максимальное напряжение физических и моральных сил и принесёт им чудовищные экономические убытки.

Постоянные набеги крымских татар на Московское государство начались с 1507 года, после смерти московского великого князя Ивана III Васильевича, когда поганые скрытно подойдя к русским рубежам, впервые совершили набег на русские земли. Вторжение произошло во время русско-литовскойй войны 1507-1508 годов и носило характер союзных действий по отношению к польско-литовской стороне.

Польско-литовский король Сигизмунд после восшествия на престол заручился поддержкой крымского хана. Рассчитывая на помощь Казани, решился не дожидаться конца Благовещенского перемирия 1503 года, он 2 февраля 1507 года добился от литовского сейма решения начать войну с Россией. В Казань был направлен литовский посол Сорока, с чётким планом действий, который предусматривал одновременный удар по Руси литовских, крымских и казанских войск. В Москву было отправлено посольство во главе с Яном Радзивиллом и Богданом Сопежичем. Оно от имени польского короля потребовало возвращения ранее отторгнутых земель. Без излишних хитростей Литва предложила 30 тысяч золотом за военный союз.

Однако, ультиматум Литвы не испугал русское правительство. В этот период Василий Иванович вёл переговоры с казанским ханом Мухаммед-Амином, который одумался и был готов к миру. В результате Москва могла перебросить освободившиеся войска с восточных рубежей на западные границы. Литовский ультиматум отвергли, война стала неизбежной. И уже 20 июля 1507 года король Сигизмунд сообщил крымскому хану Менгли-Гирею о выступлении в поход.

Летом 1507 года войско под командованием Менгли-Гирея I и его старшего сына калги Мехмеда Гирея вышло из Крыма и, согласно договору с Сигизмундом I, двинулось к русским рубежам. Великому князю Василию Ивановичу вскоре стало известно от своих тайных осведомителей о том, что из Крымского ханства к русским окраинам в направлении Верховских княжеств выступило многочисленное войско крымского хана.

Направление набега было выбрано очень точно в соответствии с замыслами правительства Сигизмунда I. Объектом нападения были выбраны земли северских князей, но не южные и западные, а самые северные и наиболее близко расположенные к Москве, Белёвские и Одоевские. Это должно было показать всем новым московским служилым князьям, что Москва не сможет защитить их владений и им грозит неминуемое разорение, если они не возвратятся в Литву.

Сторонники Василия III в Ногайской Орде, с которыми он наладил дипломатические отношения, узнав, что крымский хан повёл своё войско в набег на русские земли, не преминули воспользоваться возможностью организовать собственное вторжение в Крым и основательно разорили его, тем самым, пресечь попытки Гиреев лишить Ногайскую орду независимости.

Едва узнав о ногайском походе, Менгли Гирей приказал своему сыну Мехмеду развернуть бо́льшую часть своего войска и спешить навстречу ногайцам. А чтобы не нарушить договорённостей и не расторгнуть союза с Литвой, Менгли Гирей приказал своему мурзе Занесеиту Янкуватовичу продолжить с оставшимися отрядами набег на русские земли. Татары сумели разграбить и разорить белёвские, козельские и одоевские земли, захватив большое число невольников, скота и повернули обратно в степь[

В отличие от прошлых лет, когда оборона южного порубежья в основном возлагалась на местные силы. Но на этот раз великий князь осведомлённый о планах крымчаков немедленно выдвинул на угрожаемый участок русского порубежья полки, под командованием князя Ивана Холмского и Константина Ушатого. Вскоре к ним присоединились местные служилые князья: белёвский воевода, князь Василий Одоевский, князь Иван Воротынский и козельский наместник, князь Александр Стригин-Оболенский.

Когда они Они со своими людьми добрались только до Воротынска, к ним пришла весть о том, что татары совершили набег на русские земли, разоряя и сжигая многочисленные поселения, взяв на русской окраине большое число полона и начали отходить в степь. Русские полки кинулись за ними в погоню в поле. Они догнали на Оке, уходящую в степь орду, отяжелённую награбленным, скотом и многочисленным полоном. 9 августа 1507 года на берегах реки и произошла битва, в результате которой татарские загоны были полностью разбиты, а многие выжившие татары были захвачены в плен. Всех русских невольников удалось освободить. Русские полки преследовали уцелевшие крымские отряды до реки Рыбницы, впадающей в Оку.

После победы русского войска в битве на Оке 9 августа 1507 года татарские отряды были вынуждены отойти от границ Русского государства и возвратиться в Крым. Отразив нападение татар на Верховские княжества, Василий III получил возможность сосредоточить все силы на войне с Литвой в результате чего русские войска перешли в наступление и сумели войти в глубь Литовского княжества.

На следующий год великий князь Василий III ожидал большого крымского похода к русским пределам. По литовским источникам известно, что Менгли-Гирей тогда «сына своего Магмет-Гирея салтана в головах и иных сыновей своих на неприятеля нашего московского землю его воевать послал». Поход был сорван в связи с угрозой нападения ногаев, и сыновья Менгли-Гирея, «с людьми на них повернувши, тех недругов сказнили». Зимой того же года крымский хан собирался снова «многих людей своих послать Московскую землю воевать», но этот поход не состоялся, хотя, видимо, обещал это своему союзнику, польскому королю.

В октябре 1508 года польско-литовский король подписал «вечный мир» с Русским государством, отказавшись от своих претензий на северские города. Менгли-Гирей остался без союзников. Известную роль сыграли дипломатические усилия Москвы, направленные на смягчение русско-крымских отношений. «Царевича» Абдул-Латыфа выпустили, наконец, из заточения, «в кормление» ему был дан город Юрьевец. Московских послов, прибывших с этим известием в Крым, Менгли-Гирей принял благосклонно.

Как показали дальнейшие события, русское правительство предвидело такой негативный исход. Отправляя послов в Крым, великий князь Василий III одновременно укреплял оборону южной границы. Мероприятия русского правительства по укреплению обороны южного порубежья оказались очень своевременными. Крымское ханство резко усилило военное давление на русские границы. Особенно серьезными были набеги совершённые крымчаками во время Смоленской войны в 1512 году.

Уже в мае «пришла весть к великому князю, что крымского царя Менгли-Гиреевы, Ахмат-Гирей вмесие с Бурнаш-Гирей, скрытно вышли с многочисленной ордой к русским окраинам возле Белёва, Одоева, Воротынска, и на Алексин, начав жечь окрестные села, слободы и посад вокруг городов. 8 мая 1512 года от новгород-северского князя Василия Шемячича В Москву поступило известие о выступлении татар из Крыма под командованием сыновей Менгли-Гирея, Ахмата и Бурнаша, на Новгород-Северскую и Стародубскую земли. Новость для великого московского князя Василия была неприятной. Ему надлежало выступить в роли защитника этих земель, недавно присоединенных к Русскому государству. Иначе он мог бы их лишиться, так как это было связяно с тем, что обиженное монаршим пренебрежением население подалось бы опять в Великое княжество Литовское.

Против поганых немедленно из Москвы были посланы многочисленные войска под командованием воеводы Данила Щени, к ним присоединились отряды стоящие на различных участках по, Оке. Войска заняли оборону на реке Брыни северо-восточнее Брянска. Сюда, на подмогу должны были подойти силы князей Василия Шемячича и Василия Стародубского. Но опыта у московских воевод было еще маловато, они не учли стремительного продвижения татар.

Войско крымских царевичей отделившись от основного войска, скрытно совершив обходной манёвр обошло направлявшееся к Стародубу русские полки и неожиданно обрушилось на одоевские и белевские места, вскоре запылали русские деревни под Белевом и Одоевом. Создалась реальная угроза прорыва крымской конницы в центральные уезды страны, что вызвало панику в Москве. Русское войско, двигавшееся на помощь Стародубу, было по приказу великого князя Василия Ивановича срочно возвращено обратно к Угре, и туда же направили значительные подкрепления. Они имели задачу перекрыть направление на Тулу и на реку Осетр в район Зарайска, закрыть путь на Рязань. Всего на реке Угре в короткий срок было сосредоточено 5 полков с 22 воеводами.

И вот теперь русское войско, не сумевшее оборонить свою землю, вышло на берега реки Угры. Наверное, воины с содроганием испытывали особые чувства, так как здесь на Угре в 1480 году, был остановлен хан Ахмат и свергнуто татарское иго. И вот всё начинается сначала. Опять Угра, опять визжащие татары, опять угроза разорения, рабства, унижений и гибели .

Между тем татары постоянно меняли дислокацию, уходя из-под ударов великокняжеских войск продолжали безнаказанно разорять земли за Окой. Одна часть татар отделилась и пошла вглубь России в направлении на Коломну. До Коломны она не добралась, но разорила окрестности Алексина и Воротынска. Вскоре крымская конница подступила к самой Оке. «И по тем вестям князь великий мая в 16 день отпустил брата своего Андрея Ивановича, а велел ему стоять у Тарусы, где пригоже, от Оки с версту или с две, а не на самом берегу». Из Москвы к Тарусе были направлены новые полки во главе с удельным князем Андреем Старицким, окольничим Константином Заболоцким.

Русское командование сумело вовремя создать сильный резерв в районе Серпухова, позади окской оборонительной линии, на случай прорыва через неё татар. Позже полки также были посланы на реку Упу, перекрыть направление на Тулу и на реку Осетр в район Зарайска, закрыть путь на Рязань. Многократно усилен был и гарнизон Рязани. Таким образом, русские полки встречали врага на традиционном рубеже по Оке и Угре. Основными районами сосредоточения войск являлись: Коломна, Кашира, Серпухов, Таруса, Рязань, Угра.

К сожалению все эти меры оказались тщетными. Застигнутый врасплох действиями крымских татар, великий князь Василий III ограничился обороной «берега», предоставив поганым возможность безнаказанно разорить земли за Окой. Татары не стали пробовать на прочность свежеиспеченную русскую оборону. С добычей и полоном они ушли в степь По свидетельству летописца, в этот раз крымские татары «воевали и полно попленили» Белёв, Одоев, Воротынск, Алексин и «отошли с многим пленом, а воеводы за ними не пошли».

Конница Ахмат-Гирея, разорившая земли за Окой, продолжала находиться степи, кочуя неподалеку от русских рубежей. Уже в июне крымские татары получив подкрепление из Крыма, совершили второй набег на русскую окраину. На этот раз они разорили районы Путивля, Стародуба, Брянска, но сами города выстояли. Северские города имели большой многовековой опыта в отражении нападений степняков, тем более набравшись его еще в годы пребывания в составе Великого княжества Литовского. Здесь ему не повезло. Ахмат был разбит, набег отражен.

Но московские воеводы даже не пробовали прийти на помощь северским городам, так как по приказу великого князя все силы были брошены на оборону основного рубежа по реке Оке. В качестве трофея к Василию III отправили 70 пленных татар, из которых через два года в тюрьме умерли 57. Выдачи остальных безуспешно добивалась крымская дипломатия, что указывает на высокопоставленный статус попавших в плен.

В июле татарва под командованием старшего сына Менгли-Гирея Мухаммед-Гирея предприняла третий набег на территорию русской окраины, пыталясь совершить набег на Рязань. Но в этот раз в Москве вовремя получили известие от своей агентуры и степных разведчиков-сторожей, что крымчаки движутся к русским рубежам. Князь Александр Ростовский со своими полками, перейдя из Каширы, встал на реке Осётре, а воеводы князь Михаил Булгаков, ранее оборонявшие реку Угру, остановились лагерем на реке Упе, в районе Тулы, угрожая флангу двигавшегося на Рязань войска Ахмат-Гирея. В результате своевременного выдвижения русских полков в район предполагаемого прорыва, удалось сорвать широкомасштабный поход крымцев на Рязань. Узнав, что русские полки в полной боевой готовности стоят на Осетре, татары развернулись и поспешили отступить в степь.

Но опустошению подверглись только окраины Рязанской земли. Воевода Булгаков с полками преследовал степняков за Дон, однако настичь поспешно отступавшего Ахмат-Гирея не успел. И в этот раз кровожадный татарский царевич избежал возмездия за причинённое русским зло. По сообщению летописца, «в июле приходили татары на рязанские пределы и, воевав, с полоном пошли прочь». Преследуя врага, русские воеводы ходили с лёгкими полками за ними за Дон до Тихой Сосны,

В октябре того же года состоялся очередной крымский поход на русские окраины. Царевич Бурнаш-Гирей, со своей многочисленной ордой приходил на Рязань. Крымцы взяли и сожгли внешнюю линию рязанских укреплений, острог, и штурмовали сам город. Гарнизон города отразив все приступы степняков, устраивал смелые вылазки, нанося татарам большой ущерб. Однако значительная часть Рязанской земли была разорена, татары захватили большое количество пленных. Этот набег был неожиданностью для русских воевод, чем и объяснялось удачное продвижение татар к центру Рязанской земли. В Типографской летописи о набеге Бурнаш-Гирея записано так: «Месяца октября в 6 день пришли татары на Рязанскую волость безвестно и пришли под город, и стояли 3 дня, и острог взяли, и прочь пошли с полоном».

В Москве небывалая по своим масштабам и продолжительности активизацию крымских татар напрямую были связаны с происками короля Сигизмунда, который вёл бескомпромиссную борьбу с великим московским князем за господство на Русской земле. Русские дипломаты ставили их королю в вину, обосновывая легитимность нападения Василия III на Смоленск.

Кровопролитные и напряжённые события 1512 года наметили особенную тенденцию всей дальнейшей крымской политики Москвы. Русь на юге села в глухую оборону и пока вынуждены были самоустранится от борьбы за Поле, огромную ничейную территорию от окрестностей Тулы на севере до Крымского ханства на юге. Помимо этого, Василий III фактически отказался от претензий на бывшие древнерусские земли вокруг запустевших городищ, стоявших на месте уничтоженных татарами древнерусских городов, Курска, Ельца. За собирание русских земель он вынужден был воевать с Литвой, но не с Крымом, пытаясь захватить когда то утраченные территории с уже готовой инфраструктурой: городами, городской округой, населением.

Воспользовавшись оборонительной тактикой русских, степные хищники по указу крымского хана, не раз приходили с многочисленной ордой на южное московское порубежье разоряя и опустошая его до основания. Но несмотря на этт бесконечный ужас, простые русские люди зализывая раны и оплакивая погибших и угнанных в неволю соплеменников, с неимоверным упорством заново отстраивали своё сожённое татарвой жильё и заселяли опустошённые степняками земли. С каждым годом, всего то, по чуть чуть, они продвигались на юг, отвоёвывая у кровожадных степняков благодатные земли, не знавший плуга.

В свою очередь, опустошительные набеги крымских татар 1512 году на Русскую землю по наводке короля Сигизмунда вызвали большую тревогу в Москве, что в конечном итоге и привело к началу самой длительной русско-литовской войны 1512-1522 года. Вести эту тяжелую десятилетнюю кампанию Москве приходилось с постоянной оглядкой на татарское порубежье. Откуда всегда могла прийти смерть, а с ней и рабство и разорение. Ну, а очередной Смоленский поход 1512 года окончился неудачей, так как немалую роль в этом сыграл военный союз Литвы и Крыма.

Подготавливая весной 1513 года новый поход на Смоленск, великому князю Василию III пришлось позаботиться одновременно об обороне южного порубежья. Русскому командованию теперь и в дальнейшем, приходилось учитывать фактор возможной татарской агрессии. Вскоре Москву от многочисленной агентуры поступили известия, что Менгли-Гирей намерен напасть на Тулу и Северские земли, в связи с чем хан отправил царевича Мухаммед-Гирея с большой ордой к русским рубежам. Но своевременное выдвижение русских полков на Окский рубеж сорвало большой поход крымских татар. Хотя отдельным отрядам татар всё же всё же удалось опустошили районы Брянска, Путивля и Стародуба и они сумели выйти в степь с большим полоном.

В феврале 1515 года, когда Василий III вёл приготовление к новому походу на Смоленск вынужден был вновь отправить на Оку часть войск. В Туле с мая находились пять полков с воеводой Александром Ростовским. Русским землям находящимся за Окой предоставлялась возможность обороняться собственными силами. Эту задачу пограничные воеводы выполнили. В расположении русских полков ясно прослеживается основная цель московского правительства. Во время Смоленского похода, не допустить лишь прорыва крымских татар в центральные уезды страны, для чего войска и расставляются по берегам рек Оки и Угры.

После взятия русскими Смоленска резко обострились русско-крымские отношения, так как запрет крымского хана воевать им с Литвой был проигнорирован московским князем. В любом случае даже запрет крымского хана не остановил бы Василия III в его стремлении овладеть городом. Московский князь Василий решил в течение года не посылать в Крым послов, надеясь на то, что со временем все образуется. Оказалось, зря. Менгли-Гирей взялся за дело всерьез. Так как никому не позволено считать слова великого хана пустым звуком, простым сотрясением воздуха. В марте 1515 года состоялся новый поход крымских войск против Российского государства. Целью похода было разорение Северской земли.

Большой поход Мухаммед-Гирея на северские города, в котором приняли участие и воеводы польского короля Андрей Немирович и воевода Остафий Дашкевич с людьми, с пушками и с пищалями, состоялся в марте 1515 года. Но набеги на Северскую землю, в связи с ее удаленностью от жизненных центров Русского государства, меньше беспокоили московское правительство. Несмотря на наличие у врага артиллерии, гарнизоны Чернигова, Стародуба и Новгорода-Северского выстояли. Однако большую часть Северщины татары опустошили и разорили, захватив огромное количество пленных. По польским источникам, это было 60 или даже 100 тысяч человек. Русское государство ещё не имело достаточных сил, чтобы надежно прикрыть отдаленнуе Северские земли от набегов степных хищников. Продвижение оборонительных линий на юг было делом далёкого будущего. Так как понимание этого стало только во времена Ивана Грозного.

В результате этих негативных военных событий происшедших на южных рубежах государства, для Москвы сложилась весьма опасная военно-политическая обстановка в регионе, способная кардинально повлиять на обеспечение безопасности государства и создать реальную угрозу его независимости. Так как могущественный литовско-крымский союз становится постоянным фактором в отношениях Москвы и Крыма. А в союзе с Казанским ханством он приобретает смертельно опасный смысл для всего русского народа. Как отметил летописец, король Сигизмунд: «ссылается с крымским царём Менгли-Гиреем и наводит его на христианство, на великого князя земли, и чтобы царь на великого князя пошёл ратью».

В апреле 1515 года власть в Крыму переменилась. Умер Менгли-Гирей, который до последних дней своих пытался, несмотря на обострение русско-крымских противоречий и противодействие крымской знати, в какой-то степени придерживаться традиционных дружественных отношений с Москвой. Теперь же к власти пришел его сын, Мухаммед-Гирей, проводивший антирусскую политику еще при жизни отца, и настроенный к России крайне враждебно. В списке его ненавистных врагов Василий III занимал почетное первое место. Об этом хорошо знали в Москве. 29 мая великий князь Василий III получил известие из Крыма, что «Менгли-царя в животе не стало, а после него сел на царстве в Крыму сын его больший Мухаммед-Гирей».

Однако христианский враг был лучше своего, татарского, врага. Пока существовало Астраханское ханство, прямой наследник Большой Орды, Крыму с его претензиями на гегемонию в татарском мире было неуютно. Уже летом 1515 года Мухаммед-Гирей пытался завоевать Астрахань. Крым со всеми его антироссийскими настроениями предлагал военно-политический союз для взятия Астрахани. Это была та платформа, на которой Русь и Крым могли объединиться в альянс, как некогда при Иване III.

Но великому князю московскому Василию III совершенно не хотелось посылать судовую рать к далекому Прикаспию. Так как в его планы не входило участие в создание у себя по соседству новой могущественной степной империи. Он чётко понимал одну простую вещь, пока существует Астраханское ханство, Крым предлагает России дружбу, готов вести переговоры и вообще всячески заинтересован в хороших отношениях с государем всея Руси. Но что будет когда исчезнт Астрахань. А это означало только одно, что после Астрахани Мухаммед-Гирей вплотную займется былым союзником, ненавистной ему Руси. Нападение оказалось неудачным, астраханцы отбились. Мухаммед-Гирей во всем обвинил Василия III, который вовремя не прислал свою помощь.

Почувствовав свою силу и сопутствующий татарам успех в борьбе с Москвой, а так же относительную безопасность, крымский хан уже не ограничивался грабительскими набегами, а начал выдвигать территориальные претензии и вмешиваться в отношения Руси со своими соседями. Более того, Менгли-Гирей обвинил Москву в недружественной по отношению к нему, царю, политике, так как Василий III посмел королю литовскому враждебные дела совершать, без его ведома.

Так, прибывшее на Русь в августе 1515 года крымское посольство выдвинуло требование о передачи Крымскому ханству Северской земли и возвращении Смоленска союзной Крыму Литве, а также потребовало освобождения, находившегося на Руси, бывшего казанского хана Абдул-Латифа, которого крымцы рассматривали в качестве кандидата на казанский престол. Крымский хан всё настойчивее требовал от русского князя полного подчинения Московского княжества его власти, на основание того, что эти земли прежде являлись русским улусом Золотой Орды.

Московские дипломаты, чтобы избежать открытого конфликта с Крымским ханством, начали затягивать переговоры. Крымский посол был задержан в Боровске, а в Крым отправился великокняжеский гонец с сообщением о скорой присылке туда «больших послов». Вскоре прибывший в Крым русский посол занял твердую позицию по основным спорным вопросам, так как северских городов Василий III не соглашался отдавать хану. В свою очередь, Василий III сделал демонстративную уступку Мухаммед-Гирею по второстепенному вопросу, чтобы показать свое желание жить в мире, велел Абдул-Латифу «к себе ходить и на потеху с собой ездить». А просьба Мухаммед-Гирея о военной помощи против ногаев не встретила благожелательного отношения. Переговоры явно зашли в тупик и вызвали дикую ярость у всех Гиреев.

В 1516 году Василий III оказался в центре крупной политической интриги. Вражда Мухаммед-Гирея и его брата Ахмата достигла пика. Ахмат предложил Василию III военный союз с Астраханским ханством и Ногайской Ордой, направленный против Крыма. Хотя для русских состав союзников был необычен, что и вызвало озабоченность у Москвы. Так как в апреле 1516 года ногайский мурза Агиш-князь запрашивал в Москве у Василия III в аренду войско в 20–30 тысяч русских конников для войны против Астрахани.

Одновременно в 1516 году резко возросло дипломатическое давление Крыма на Москву с целью склонить её к участию в астраханском походе. Мухаммед-Гирей весной 1516 года отдал распоряжение Сигизмунду I не нападать в этом году на Россию: Василий III будет занят, отведет армию с литовских рубежей для похода на Каспий. Москве же Крым открытым текстом грозил войной, если она не поддержит нападение на Астрахань. Хитрый крымский хан соблазнив Россию Астраханью, Крым хотел добиться признания своего сюзеренитета над частью русской территории.

Однако мирные переговоры с татарвой вовсе не означали, что на южных окраинах Московского царства теперь было всё спокойно. Свои требования крымский хан подкрепил своих многочисленных отрядов на владения Василия III. Многочисленные и вечно голодные крымские феодалы, мало считаясь с намерениями хана, а зачастую и с его подачи, самостоятельно предпринимали набеги на русские земли.

На южной границе вновь было крйне неспокойно, многочисленные отряды степняков неоднократно вторгались в пределы русского порубежья. В сентябре 1515 года татарские мурзы Айдешка и Айга нападали на мещерские и мордовские места, пограбив и опустошив многочисленные селения и городки. Перезимовав под Азовом, весной 1516 года они повторили поход. Помимо этого, многочисленные мелкие татарские шайки зимой 1515-1516 года облюбовали для своих грабежей окрестности Рязани, Путивля и Белева, грабя и убивая людей, а так же захватывая полон и скот.

В июне 1516 года царевич Богатур напал на Мещерскую и Рязанскую земли. В том же 1516 году мурза Айдешка еше раз разорил Мещеру, уведя в степь полон. Так, в сентябре «приходили крымские татары на Мещерские места». По этому поводу из Москвы была послана грамота Мухаммед-Гирею с жалобой на нарушение перемирия: «Приходили твои люди на наши украины, на Мордовские места, Андышка-мурза да Айга-мурза, и приходили на наши украины безвестно». В грамоте подчеркивалось, что в связи с переговорами «на своих украинах своим людям беречься не велели, а те твои люди в те поры прийдя, нашим украинам Мордовским местам лихое дело учинили». Отряды, нападавшие на Мещерские или Мордовские места, по всей вероятности, отделились от войска Мухаммед-Гирея, который все лето и осень 1515 года стоял на Молочной воде, не вдалеке от русских границ.

Все эти походы подготавливались, очевидно, без непосредственного участия и даже без ведома хана Мухаммед-Гирея, занятого войной с ногаями. Летом и осенью 1516 года татары под командованием Богатур Гирея, пришедшие из Азова, совершили ряд крупномасштабных набегов на окраины рязанской земли. Русское командование не смогло вовремя среагировать на вторжение татарвы и они безнаказанно разоряли окрестные земли, забирая в полон большое число русских людей.

В 1517 году Василию III немного повезло и он получил столь важную для него передышку. На просторах Крымского ханства разроился большой голод. Татары, «наги, босы и голодны», тысячами бежали из Крыма и промышляли грабежом в южных землях Великого княжества Литовского и в Северской земле. Царевичи Богатур и Али, а также князь Ад-Рахман даже собрали войско из несчастных, отчаявшихся людей, обещая накормить их в захваченных русских деревнях и городах. Но пришлось отложить поход, «пока кони наедятся». Обессилевшие кони не смогли бы донести татар до богатых и сытых русских земель. Кони отъелись только к июлю.

Никак не добавила теплоты в отношения двух государей и очередная предпринятая татарами летом 1517 году попытка прощупать прочность обороны южной русской границы. Этот набег закончился для татарской рати весьма печально. В 1517 году крымчаки дважды нападали на Русь. Нападению снова подверглись Рязанские и Мещерские земли, что было вполне объяснимо. Основные крымские силы сосредоточились у Дона для войны с ногаями. Отдельные «царевичи» и мирзы совершали стремительные набеги за добычей на пограничные земли Русского государства.

20 тысячный татарский отряд под предводительством Токузака-мирзы вторгся в русские владения и дошёл до Тулы. Основные силы татар тогда направились прямо на Тулу, а конные крылья начали разорять окрестные села и деревни, грабить и захватывать пленных. Но об этом крымском походе в Москве знали заранее, По приказу Василия III из Москвы двинулись полки навстречу неприятелю. Но, главное, за оружие взялось местное население, которым надоело жить в страхе перед татарской угрозой. Они устроили засеки, успешно применявшийся против татар с давних лет. Русские воеводы не ограничились обычной обороной «берега», а смело перешли реку. Во главе полков стояли известные воеводы Иван Воротынский, Василий Одоевский. Разошедшиеся по тульской земле татарские «загоны» были атакованы и разгромлены полками воевод Василия Семеновича Одоевского и Ивана Михайловича Воротынского.

Вперед были посланы с конница, которые, начали мешать татарам со всех сторон, и не дали им заниматься привычным для них разбоем Тем временем основные силы русских пошли прямо на татарскую орду, а «татары, прослыша великого князя воевод, вскоре возвратились». Но уйти им с добычей и пленниками не удалось. Пути отступления начавшему отходить в степь противнику перерезали пешие отряды русских, перекрывшие пути отступления и многих татар истребили. Понеся тяжёлые потери, остатки орды смогли прорваться в степи. Из 20 тысячного татарского войска пришедшего на Московскую Русь в Крым вернулось только 5 тысяч воинов: «и те пеши и наги и босы».

Неудачей закончился набег татар на русское порубежье, совершенный в ноябре 1517 года. Здесь ещё одна голодная орда крымчаков решившая поживится в русских землях, совершила набег на Северскую землю, но была разбиты за рекой Сулой, отрядом Михаила Янова, одного из воевод Василия Ивановича Шемячича. Лишь небольшая группа степняков сумела уйти назад в Крым, потеряв весь полон, скот и награбленное.

Впрочем, грабители не оставляли без внимания и литовские владения. Летом 1516 года большое крымское войско Алы-Арслана, насчитывавшее до 60 тысяч человек, вторглось в земли короля Сигизмунда, истребля всё на свём пути. Это нападение сорвало готовившийся поход короля на Смоленск.

Крымские «царевичи» и мурзы торопились поживиться и за счет России, и за счет Литвы, а сам Мухаммед-Гирей, видимо, ещё не определил окончательно свою позицию, выжидал, какая из враждующих сторон, Русское государство или Польша с Литвой, предложит более выгодные условия для заключения союзнического договора

В течение трех последующих лет на южной границе Русского государства было более или менее спокойно. В Крыму обострилась борьба за власть, и татарской аристократии было не до организации крупных набегов. Тяжелые, длившиеся несколько лет переговоры между Мухаммед-Гиреем и великим князем Василием, казалось, закончились вполне благополучно. Хан был чрезвычайно заинтересован не только в поддержке русским государем его имперских планов, но и в царской нейтральной позиции, пока он, хан, будет бороться с оппозицией.

Более того, Мухаммед-Гирей, демонстрируя своё изменившееся отношения к Москве, послал летом 1519 года против СигизмундаI большое татарское войско во главе с калгой Бахадыр-Гиреем. Крымская рать опустошила Белзское, Люблинское и Хелминское воеводства, а в битве под Сокалем, что на Буге, наголову разгромила выставленное против него польско-литовское войско.

Однако после непродолжительного перерыва положение внутри Крымского ханства стабилизировалось и татары несмотря ни на какие договорённости возобновили агрессию против Московской Руси. Теперь вынашивая идею воссоздания Орды под своим верховенством, крымский хан целенаправленно вёл политику по подчинению своей власти татарских юртов, образовавшихся после распада Орды. Он стремился посадить в Казани своего брата Сахиб-Гирея и нанести поражение ногаям, вынудить часть ногайских мурз откочевать в Причерноморские степи, признав сюзеренитет Мухаммед-Гирея. Следующей целью крымского хана должна была стать Астрахань, а с ее падением ногаи должны были подчиниться власти крымских ханов. И кто тогда смог бы воспрепятствовать воплощению мечты Гиреев о возрождении Великого Ул у с а под их скипетром. Естественно, такой сценарий развития событий Москву никак не устраивал. В Москве стали понимать, что долго так продолжаться не могло.

В 1519 году умер казанский хан Мухаммед-Эмин, что резко обострило русско-крымские отношения, обе стороны пытались посадить на казанский трон своего марионеточного хана и рассорились именно на этой почве. Непримиримые противоречия между Москвой и Крымом по двум важнейшим вопросам, казанскому и южнорусскому, в конечном итоге должны были привести к открытому разрыву.

Наконец, в 1520 году претензии на территориальный передел региона неожиданно заявила Турция, где на престол вступил Сулейман Великолепный. Летом три турецких военных корабля вошли в устье реки Дон. Командующий отрядом Синан-ага начал переговоры о разграничении зон ответственности России и Турции по обеспечению безопасности плывущих по Дону русских и турецких послов. Москва была готова отвечать за участок бассейна Дона до места впадения в него Хопра или Медведицы. Турция же получила зону ответственности до Переволоки, места, где Дон ближе всего подходит к Волге Тем самым она получила возможность переброски своего флота не только по Дону, но и в бассейн Волги.

Для русских создавшиеся положение было достаточно сложным. С одной стороны, московское правительство боялось решительным отказом оттолкнуть от себя казанских феодалов и вновь спровоцировать новую войну. К тому же это грозило резким ухудшением русско-крымских отношений, достаточно уже испорченных. С другой стороны, утверждение в Казани Абдул-Латифа, родственника крымского хана, представлялось нежелательным для Москвы. Русскому государству противостояли бы в этом случае два Гирея, крымский и казанский. А это было не допустимо ни при каких обстоятельствах. Но если бы не согласился Василий III и на требования Мухаммед-Гирея отпустить Абдул-Латифа в Крым, то крымский хан открыто грозил бы войной. Узел восточных противоречий потихоньку затягивался, и оставалось все меньше надежд, что его удастся развязать мирным путе

Определенную роль в этом сыграла и Литва, вечный враг русских. Литовская дипломатия удвоила, и даже утроила усилия для того, чтобы заставить Мухаммед-Гирея и татарскую знать отказаться от союза с Россией. Мухаммед-Гирей, стремясь извлечь максимальную выгоду из противостояния Литвы и Москвы, еще в 1519 году возобновил контакты с Сигизмундом I, которые завершились в октябре 1520 года заключением договора между ханом и великим литовским князем. К этому времени Мухаммед-Гирей, убедившись в нежелании русского государя способствовать обретению Крымом имперского статуса, окончательно разочаровался в союзе с Василием III. Примечательно, что в тексте этого соглашения хан снова повторил, что жалует Сигизмунду Тулу, Псков, Новгород Великий и Рязань, не говоря о прочих городах, отошедших к Москве по итогам предыдущих московско-литовских войн, но был включен и пункт, предусматривавший совместные действия против Русского государства.

Убедившись в несговорчивости московского великого князя, Мухаммед-Гирей решил разрубить тугой узел противоречий взмахом своей сабли и поставить надменного московита на место послушного слуги татарского хана. А русский народ вновь загнать в ненавистное татарское иго. Но теперь навечно подчинив его территорию своей власти, а так же и могущественной Турецкой империи, находящейся в зените своей славы.

В Крым приехал виднейший магнат Альбрехт Мартынович Гаштольд с «великою казною». А золото было веским аргументом в любых переговорах с крымским ханом, с алчными «царевичами» и мурзами. Уже зимой сторонники Москвы сообщали Василию III из Крыма, что Мухаммед-Гирей и его приближенные готовили орду к походу к Южному русскому порубежью. А из Крыма одно за другим приходили сообщения о требованиях «поминок» , об угрозах хана выступить с литовско-польским королём заодно на великого князя московского.

С геометрической прогрессией умножилось число татарских набегов на приграничные русские земли. Теперь на порубежье нападали многочисленные небольшие крымские отряды, спешившие поскорее захватить полон и уйти в степь. С этой задачей до поры до времени русские воеводы справлялись успешно, преследуя и уничтожая не только небольшие татарские отряды, отгоняя более крупные из них обратно в степь. Но приближение большой войны с Крымом чувствовалось во всём. Отстрочить нападение могла лишь постоянная демонстрация силы и воинского умения русских ратных сил, сосредоточенных на границе с «Диким Полем».

Если мелкие набеги в общем-то не вызывали особого беспокойства, то предсказания послов о готовящемся большом крымском походе и резко обострившееся военная обстановка на южном порубежье, заставляли московское правительство серьезно задумываться об обороне южных рубежей. Послы в один голос утверждали, что крымский хан в случае неблагополучного исхода переговоров с Москвой пойдёт открытой войной на Московскую Русь. Но по всей видимости им как то не слишком и верили в Москве, до конца не веря в большую войну с Крымом, и как всегда надеясь на авось. Но это была фатальная ошибка правительства и лично великого князя Василия III, приведшая к масштабной катастрофе и чудовищным потерям в последствие.