Проблема необходимости изучения татарского языка всем населением Татарстана уже перестала быть внутренним делом республики и вышла на обсуждение далеко за её пределы. Государственные русский и татарский языки, в соответствии с принятой в 90-е годы Конституцией РТ, сегодня введены в обязательное обучение, начиная с детских садов. И в школах, где для достижения языкового равноправия, Министерству образования и науки РТ пришлось серьезно пересмотреть существующие общегосударственные программы и сократить преподавание одного языка в пользу другого. Справедливая, казалось бы, реформа «неожиданно» оказалась непопулярной у русских и представителей других народов, которых в таких случаях принято называть русскоязычными - к ним же можно отнести и значительную часть этнических татар, которые родного языка либо не знают совсем, либо владеют им на самом примитивном бытовом уровне.
Понятно, что если бы языковое равенство существовало в Татарстане изначально, то обсуждать сегодня было бы нечего. Государства столетиями строятся народами его населяющими, вырабатывая при этом определенные государственные институции, принципы взаимодействия, создавая экономики, свою науку и иногда сохраняя уникальные национальные культуры. Именно в процессе этого строительства возникают государственные языки. Единого же сценария формирования государственных языков нет.
Естественно, никто не собирается оспаривать участие татар в историческом строительстве государства Российского. Речь о том, что к моменту распада СССР, Татарстан был совершенно не готов к решению языкового вопроса, до того в республике не считавшегося актуальным. И так случилось, что придание статуса государственного татарскому языку совпало с необходимостью его сохранения и активного развития. То есть возникла необходимость «перевести» на него не только делопроизводство – с этим в структурах власти РТ как раз всё просто, так как большинство из них составляют татары (из-за чего эти структуры частенько называют этнократическими). Но и ввести татарский язык во все сферы жизни – от науки, образования, медицины до уличных информационных табличек и простого бытового общения. И не только «перевести» механически, но и в буквальном смысле, так как ни своей уникальной науки или национальной медицины татары к этому моменту не имели. Не были подготовлены достойные образовательные методики, позволяющие дать качественное обучение языку на разных уровнях его владения – как с 0, так и для его "естественных" носителей, кому языковой ликбез никак не нужен. Это обстоятельство признается и самими представителями татарстанской провластной элиты, однако как-то походя, как вопрос существующий, но, видимо, по их мнению, второстепенный и легко решаемый. В тоже время многие представители татарстанской интеллигенции по роду своей деятельности взаимодействующие с конкретными людьми, не считают, что проблемы в этом нет. Так преподаватели вузов – не только русские, но и этнические татары - достаточно плохо представляют себе процесс перехода обучения на 2-й государственный язык (о необходимости чего им регулярно декларируется с разных трибун и заинтересованной общественностью), если отсутствует сама база для этого – понятийный аппарат. Ведь язык науки ничего общего с народным фольклором не имеет. А то, что делать «научные» переводы в случае продолжения политического курса придется именно им, само собой разумеется.
Впрочем, не о «трудностях перевода» имеет смысл поговорить. А совсем о другом. Теме, возможно, совершенно не интересной для русских, которые активно не хотят «проявить уважение к народу-соседу» и понять, почему им срочно следует заняться великим делом строительства новой татарстанской государственности. Сиюминутных проблем, требующих быстрого разрешения множество, и когда к ним прибавляется еще одна – может быть и жизненно важная с чьей-то точки зрения – люди начинают раздражаться. И это не национализм, не «природная» русская лень, а простое непонимание – чего же и ради чего от них хотят, если живут они в собственном государстве, работают, растят своих детей и ни у кого ничего «эксклюзивного» для себя не просят. Но речь, повторяюсь, не о них.
О самой возможности возрождения и дальнейшего развития татарского языка в существующих условиях, ради чего, собственно, всё как бы и затеяно. Давайте представим себе на минуту, что удалось всё, что не удавалось до сих пор, несмотря на то, что несколько выпусков школьников уже вышли на улицы татарстанских городов и весей со своими тройками и четверками по татарскому языку. Казань – на радость толерантных туристов и приехавших из татарстанской глубинки - украшают многочисленные информационные таблички типа «бюро пропусков» и «бюросы пропусклар» или «Автозапчастьлэр ВАЗ ГАЗ» на двух государственных языках . Улицы же в полном соответствии с Конституцией РТ еще со времен СССР обозначаются, как «ул. Чкалова» и «Чкалов ур.» - здесь давно никто не ошибается, разыскивая свой дом или дом своих друзей. В книжных магазинах - китаплар пылятся на полках книги на татарском языке, дожидаясь своего покупателя. То есть с визуализацией все в порядке – проблема успешно разрешена.
А теперь попробуем представить, что может услышать вокруг себя настоящий носитель «чистого», настоящего языка, когда совместными усилиями язык этот, наконец, будет внедрен и освоен. А услышит он не татарскую речь, а тарабарщину, где даже достаточно владеющий татарским языком русский или русскоговорящий, умеющий связно сформулировать мысль, будет говорить с акцентом. И поскольку в Казани или Набережных Челнах таких большинство, то очень быстро наш «чистый носитель», сначала, возможно, подсмеивающийся над неучами и неумехами, начнет забывать, а как же правильно произносится то или иное слово, как оно звучит. И даже если он прекрасно знает все правила составления слов и предложений в соответствии с законами формирования национальной речи, то именно музыку слова будет слышать он если не искаженной до неузнаваемости, то измененной. А именно звучание слова очень важно для татарского языка – как важна, например, самобытная мелодика татарской песни. И татары это прекрасно чувствуют и ценят. До тех пор, пока все они не будут погружены в определенную звуковую среду, где постоянная фальшь притупляет восприятие.
Вспомните, как мы все трудились - по большей части неуспешно - на уроках английского или немецкого, как складывали губы, зубы и язычки определенным образом, чтобы издать необходимый звук, и вам станет понятно, о чем я говорю. Неужели татарский язык недостоин такого же отношения от тех, для кого он – не просто нужный и полезный, а родной?.. Или если кому-то такие движения губ кажутся чем-то естественным, то и проблем как бы не существует? Нет, проблема есть. И без сохранения «чистых носителей» такая проблема может этот тонкий инструмент человеческого общения погубить и разрушить. Именно заметное исчезновение таких носителей и должно было вызывать опасение за язык, а не то, что на нем не говорят или не хотят говорить все жители республики.
Язык народа – это его достояние. То, что было создано и передано ему предками. А право владеть этим достоянием, подразумевает и обязанность его сохранения и развития. При всем уважении никакой другой народ не сможет с этой обязанностью справиться. Так что до тех пор, пока сам татарский народ не поймет, как этим своим достоянием правильно распорядиться, никто за него эту проблему не решит. И без правильно разработанных методик преподавания хотя бы для "пользователей" языка, качественно его сохранить и развить не сумеет.
Это мы говорим только об устной речи. А есть еще и письменная. Где можно прекрасно знать все её законы, но не создать на ней литературы, которая, передавая язык от поколения к поколению, передает вместе с тем и знания о народе, раскрывает то, что называется его душой. Именно литература делает привлекательным язык для настоящего. Любой действующий язык – это нечто живое. Недостаточное количество такой литературы или не самое лучшее её качество сегодня совершенно не означает, что не появится что-то новое завтра – если именно на это будет нацелена языковая политика тех, кто мечтает о его возрождении. Надо только создавать условия для появления новых талантов, воспитания и образования пишущей молодежи. Ну, и, естественно, популяризировать и пропагандировать уже существующие образцы литературного творчества. Растить не только писателей, поэтов и драматургов, но и талантливых учителей. Мы же видим в Казанском университете, славном своими былыми традициями, закрытие профильных национальных кафедр.
Так что если цель - сохранение и развитие татарского языка - не стоит начинать его с обучения русских. Они в этом деле плохие помощники. Следует обратиться все-таки к еще более глубокому изучению языковых законов и правил, составлению необходимых качественных методик его преподавания, сохранению и всяческому поощрению к участию в этой работе тех, кто является естественными носителями языка, их достойному обучению. Не стоит забывать и о талантливой молодежи, выявлять её творческий потенциал, стимулировать на создание новой литературы, других видов искусств, где язык является неотъемлемой частью выразительных средств.
Очень хочется надеяться, что серьезный языковой межнациональный конфликт вокруг татарского языка – назовем, наконец, всё своими именами – возник от непонимания татарстанской властью всего круга проблем и задач, связанных с внедрением татарского языка, как государственного, от простого невежества в этих вопросах. Совершенно не хочется думать, что грубая языковая политика проводится целенаправленно и осознанно на раздувание этого конфликта. Но продолжение её ведет не просто к разрушению каких-то устоявшихся систем и норм. Это для татарского народа и политика саморазрушения. Потому что уничтожение существующего языкового баланса и перестановка приоритетов не происходит единовременно и по чьему-то желанию и воле. Это и переформатирование общественного сознания. Чем можно объяснить активизацию националистических настроений в Татарстане, когда обе стороны начинают выступать «за все хорошее против всего плохого», понимая под «плохим» представителей другой национальности, другую культуру и другой язык. А то, что было общенародным достоянием, отечественную науку, например, нельзя разорвать на кусочки – «это твое, а это мое», как нельзя присвоить себе то, что не одним тобой создавалось. Или отказаться от того, что кому-то в ней не нравится или не подходит.
Это неприятно слышать, но понятно, почему многие русские в Татарстане сегодня говорят о том, что им не нужен татарский язык. Люди не видят в нем других смыслов, кроме как для межличностного общения. А у русских такой язык, впитанный с молоком матери, уже есть. А другому надо долго и упорно - и совсем не факт, что успешно - учиться.
Но трудно понять, когда многие татарские юноши сегодня, радостно провозглашают на хорошем русском «Нам не нужен этот язык». И не потому ли они столь оптимистичны, что прекрасно понимают, что этого-то у них никто не отберет, как не отберет знаний, полученных в школе, и тех перспектив, которые в их поколении еще просматриваются. А вот о перспективах для своих детей они, похоже, пока не задумываются. Наивно полагая, что легко сумеют передать своим детям то, что принадлежит им по праву. По праву, существующему только сегодня и в том государстве, где все мы живем.
Оценили 4 человека
4 кармы